себе красивый замок с садом и со всем необходимым". И едва только
мальчик успел произнести это желание, как уже все, чего он пожелал, поя-
вилось перед ним.
Несколько времени спустя повар сказал мальчику: "Нехорошо, что ты тут
один; пожелай себе девочку-красавицу в подруги". Королевич пожелал, и
она тотчас же явилась перед ним, и была так прекрасна, что никакой живо-
писец ее и написать бы не сумел.
И стал королевич с нею играть, и полюбили они друг друга от всего
сердца, а старик-повар зажил с ними вместе и, словно знатный господин,
стал охотою тешиться.
Но повару пришло в голову, что, пожалуй, королевич когда-нибудь заду-
мает вернуться к отцу, и тогда он сам очутится в большой беде. Поэтому
пошел он к детям, отвел девочку в сторонку и сказал ей, чтобы она нынеш-
нею же ночью, когда мальчик заснет, заколола его и принесла бы язык и
сердце его в доказательство того, что дело сделано. "А если этого не
сделаешь, - сказал злодей-старик, - то сама поплатишься жизнью".
Затем он ушел и, когда вернулся на другой день, увидел, что его при-
каз не исполнен, а девочка сказала ему: "За что стану я проливать кровь
ни в чем не повинного младенца, который еще никому никакого зла не сде-
лал?"
Тогда повар опять пригрозил ей: "Не сделаешь помоему, так поплатишься
своею собственною жизнью".
Когда он ушел, девочка приказала привести небольшую лань, заколоть
ее, взяла от нее сердце и язык, положила на тарелку и, издали увидев,
что старик идет, шепнула королевичу: "Ложись в постель да прикройся оде-
ялом".
Тогда злодей вошел и спросил: "Где сердце и язык мальчика?" Девочка
подала ему тарелку, а королевич вдруг сбросил с себя одеяло и сказал:
"Ах ты, старый греховодник! За что хочешь ты меня убить? Так вот же я
теперь сам произнесу над тобою свой суд! Хочу, чтобы ты обратился в
большого черного пса с золотою цепью на шее и пожирал бы только одни
раскаленные уголья, так что у тебя пар клубами будет из горла валить!"
И чуть произнес он эти слова, как уж старик обернулся черною собакою
с золотою цепочкою на шее, и повара притащили ему горящие уголья из кух-
ни, и он стал их пожирать, так что у него пар клубом из горла валил.
После того королевич оставался в этом своем замке недолго, а вспомнил
о своей матери, и захотелось ему узнать, жива ли она.
Вот он и сказал девочке: "Я хочу вернуться к себе на родину, и если
ты хочешь со мною идти, я берусь прокармливать тебя дорогою". - "Ах,
нет, - отвечала она, - туда путь далек, да и что стану я делать на чужой
стороне, где меня никто не знает?"
Так как она за ним следовать не хотела, а ему не хотелось с ней расс-
таться, он пожелал, чтобы она обратилась в красивую гвоздику, и пришпи-
лил ее к своей одежде.
Вот и пустился он в путь, и собака должна была за ним же бежать по
пути на родину.
Пришел он к башне, в которой посажена была его мать, и так как башня
была очень высока, то он пожелал себе лестницу, которой бы хватило до
самого верха.
Поднялся он по той лестнице на верх башни, глянул вниз и крикнул:
"Дорогая матушка, госпожа королева, живы ли вы, или уже нет вас в жи-
вых?"
Мать отвечала: "Я только что поела и еще сыта!" Она думала, что при-
летели к ней ангелы.
"Я тот милый сын ваш, которого дикие звери будто бы похитили у вас из
рук; но это все неправда - я жив и здоров и скоро вас отсюда освобожу".
Затем он спустился с башни, пошел к своему королюотцу и приказал до-
ложить о себе, что вот, мол, егерьиноземец пришел к нему на службу нани-
маться.
Король отвечал, что он охотно примет его на службу, если он егерь
опытный и может доставлять дичь к его столу.
А надо заметить, что в той местности и во всей той стране до самой
границы никогда дичь не водилась. Егерь обещал королю, что будет достав-
лять столько дичи, сколько может к его королевскому столу потребоваться.
Затем позвал он с собою всех королевских охотников в лес, и когда они
туда явились, он поставил их полукругом, сам стал посредине и тотчас же,
по его желанию, откуда ни возьмись, появились в круге до двухсот штук
всякой дичи, по которой охотники должны были стрелять.
Добычу от этой охоты погрузили на шестьдесят подвод и отправили все
это к королю, который наконец увидел у себя дичь на столе.
А ведь уже довольно много лет сряду на столе королевском дичи вовсе
не бывало.
Король этому очень обрадовался, приказал, чтобы на другой день весь
двор к нему на обед собрался, и задал всем знатный пир.
Когда все собрались, король сказал егерю: "Ты такой искусник, что в
награду за твое уменье должен занять место рядом со мною". - "Ваше вели-
чество, господин король, - отвечал молодой егерь, - недостоин я по свое-
му уменью такой великой чести!"
Но король настоял на своем и посадил-таки молодого егеря на почетное
место около себя.
Заняв место около короля, юноша подумал о своей милой матери и поже-
лал, чтобы хоть один из королевских слуг заговорил о ней и спросил бы у
короля, каково-то ей живется в башне и жива ли еще она или уже умерла с
голоду?
Чуть только он этого пожелал, как уже королевский дворецкий загово-
рил: "Ваше королевское величество, мы все здесь живем в радости, а како-
во-то живется госпоже королеве в башне - жива ли она или уже изволила
скончаться?"
Но король отвечал: "Она предала моего милого сына, моего наследника
диким зверям на растерзание, а потому я о ней и слышать ничего не же-
лаю".
Тогда юноша поднялся с места и сказал: "Всемилостивейший госу-
дарь-отец, она еще жива, и я - ее сын; не хищные звери меня похитили, а
злодей-повар; он, в то время как она заснула, взял меня с ее колен, а ее
фартук запачкал кровью петуха".
Тут подвел он собаку с золотою цепочкою на шее и сказал: "Вот он,
злодей!"
И приказал слугам принести горящие уголья, которые черный пес при
всех должен был пожирать, так что пар клубом валил у него из глотки...
Затем он спросил короля, желает ли тот увидеть злодея в прежнем виде,
и чуть только пожелал этого, повар тотчас явился перед королем в белом
фартуке и с ножом на боку.
Разгневался король, увидав его, и приказал его бросить в самую мрач-
ную темницу.
Тогда юноша сказал, обращаясь к королю: "Государьбатюшка, а не желае-
те ли вы видеть ту девушку, которая меня воспитала среди нежных забот, а
потом даже и жизнь мне спасла, хотя она и сама могла за это поплатиться
жизнью?" - "Охотно желал бы повидать ее", - сказал король. "А вот я сей-
час покажу вам ее, батюшка, в виде прекрасного цветка!" - сказал сын.
И взял гвоздику, и поставил ее на королевский стол, и показалась она
королю такою прекрасною, какой он еще никогда прежде не видывал. "Ну, а
теперь, - сказал сын, - я покажу вам ее и в настоящем виде".
И пожелал, чтобы гвоздика вновь обратилась в красную девицу, и она
предстала перед королем такой красавицей, что никакому живописцу не на-
писать бы ее краше.
А король тем временем послал двух придворных служанок королевы в баш-
ню.
Они должны были оттуда королеву вывести и привести к королевскому
столу.
Когда же ее привели к столу, она уже ничего не могла кушать и сказа-
ла: "Бог милосердный, который поддержал жизнь мою во время заточения в
башне, вскоре пошлет мне избавление от земного существования".
После того она действительно прожила три дня и скончалась блаженною
кончиною.
Во время ее погребения два белых голубка, которые приносили ей пищу в
башню (и были ангелами небесными), последовали за гробом ее и сели на ее
могилку.
Старый король приказал злодея-повара разорвать на части; но печаль
все же грызла его сердце, и он вскоре умер с горя.
Королевич же на красной девице женился, и живы ли они теперь, нет ли
- Бог их ведает.
Находчивая Гретель
Жила-была кухарка по имени Грегель; она носила башмаки с красными
каблуками, и когда выходила в них со двора, то вертелась во все стороны
и была очень довольна собою, думая про себя: "А ведь все же я недурна".
И когда приходила домой, то под веселую руку выпивала глоток вина, а
так как вино возбуждает аппетит, то она отведывала лучшее из того, что
она варила.
И отведывала до тех пор, пока не насыщалась, да еще приговаривала:
"Как кухарке не знать, что она готовит!"
Случилось, что однажды ее хозяин сказал ей: "Гретель, сегодня вечером
придет ко мне гость; так ты приготовь мне пару курочек, да повкуснее!" -
"Приготовлю, сударь, будьте покойны", - отвечала ему Гретель.
Вот заколола она кур, выпотрошила, ощипала, насадила их на вертел и,
когда завечерело, принесла их к очагу, чтобы зажарить.
Курицы на огне стали уж зарумяниваться и поджариваться, а гость все
еще не приходил.
Тогда Гретель закричала хозяину: "Коли гость не придет, так я должна
кур снять с огня; но, право, жалко будет, если их не теперь есть станут,
когда они всего сочнее". Хозяин отвечал ей: "Ну, так я же сам сбегаю за
гостем".
Но чуть только он отвернулся, Гретель тотчас сняла вертел с огня
вместе с курами и подумала: "Чего мне так долго тут стоять у очага и по-
теть, и жажду терпеть? Кто еще их знает, когда они придут? Тем временем
не сбегать ли мне в погреб да не хватить ли глоточек винца?"
Сбежала, кружку к бочке подставила, сказала: "Ну-ка, Гретель, благос-
ловясь!" - и глотнула порядком. "Рюмочка рюмочку за собою ведет, - ска-
зала она, - да притом и нехорошо сразу-то обрывать!" И еще хлебнула вина
не жалеючи.
Затем вернулась на кухню, опять вертел на огонь поставила, кур маслом
вымазала и весело стала вертеть вертел над огнем.
Жаркое отлично пахло, и Гретель подумала: "Пожалуй, еще чего-нибудь
не хватает там, попробовать все же не мешает! - пощупала кур и пальцы
облизала. - Э-э! Да какие же вкусные! Просто грешно их теперь же не
съесть!"
Подбежала к окошку посмотреть, не идет ли ее хозяин со своим гостем,
но никого не было еще видно; подошла опять к курам да и подумала: "Одно
крылышко как будто уж и подгорать стало, лучше я его съем!"
Отрезала крылышко, съела его, и очень оно ей понравилось. Как только
она с ним справилась, так сейчас же ей пришло в голову: "Надо уж и дру-
гое крылышко отрезать, а то хозяин тотчас заметит, что чего-то недоста-
ет".
Съевши оба крыла, она опять подошла к окошку посмотреть, не идет ли
хозяин, и опять его не увидела. "Кто их знает, - подумала она, - пожа-
луй, еще и совсем не придут либо зашли куда-нибудь... Э, Гретель, да че-
го тебе тревожиться! Одну уж начала, сходи-ка еще да хлебни разок и дое-
дай всю курицу! Как всю-то съешь, так и успокоишься!.. Зачем пропадать
Божьему дару?"
Вот и сбегала она быстренько еще разок в погреб и порядком там винца
хлебнула, и превесело изволила докушать в свое удовольствие одну куроч-
ку.
Когда и после этого хозяин не вернулся домой, Гретель стала и на дру-
гую курицу посматривать и сказала: "Где одна поместилась, там и другой
найдется место. Ведь обе они - пара! Коли ту съела, так и эту оставлять
нечего! Да и если я еще немного выпью, это, пожалуй, тоже не повредит!"
И точно: еще разок заглянула она в погреб, еще весьма усердно выпила
винца и затем отправила вторую курицу туда же, где уже находилась пер-
вая.
В то время, как она этой второй курочкой лакомилась, вернулся хозяин
домой и крикнул ей: "Поскорее, Гретель! Гость мой идет сейчас за мною
следом!" - "Слушаю, сударь, - отвечала Гретель, - все сейчас будет гото-
во!"
Хозяин заглянул посмотреть, накрыт ли стол, взял большой нож, которым
собирался разрезать кур, и на ходу стал точить его.
Тем временем и гость подошел, и вежливенько постучался у входной две-
ри.
Гретель подбежала к двери посмотреть, кто стучит, и когда увидела,
что стучит гость, она тотчас приложила палец к губам и сказала: "Тес!
Тише! И постарайтесь поскорее отсюда убраться, потому что если вас здесь
