водоемы. На сей раз Сухову удалось разглядеть его сквозь пыльный хвост
более детально.
Это было тщедушное существо ростом с ребенка четырех-пяти лет, со
вполне человеческими ручками и ножками, с головой огурцом и сдвинутыми
буквально на макушку глазами. Оно было закутано в пушистый коричневый
свитер до колен, хотя "свитер" мог оказаться собственной шерстью.
Человечек вломился в заросли колючек, пропахал в них борозду, едва не
столкнулся с людьми, - не обратив, впрочем, - на них никакого внимания, и
нырнул в рощу, в которой скрылся желтоглазый крокодило-тираннозавр.
- Быстрый парень, - сказал Никита, проводив его глазами. - Может
быть, это местный маленький Мук в сапогах-скороходах?
- Скорее, местный псих, сбежавший из лечебницы, - предложил свою
гипотезу Толя. - Он очень напоминает Ба - демона засухи из древнекитайской
мифологии. Там, где появляется Ба, начинается жара, засуха, мор. То, что
мы и наблюдаем.
Никита остановился, приставил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в
небо. Потом глянул на приблизившуюся цепь пирамид.
- Это город, Оямыч, но и он мертв, хотя не так разрушен, как тот, что
мы прошли.
- Я думал, ты точно знаешь, куда мы направляемся.
Сухов закрыл глаза, сосредоточился. Волосы его вдруг встали дыбом,
заискрились, с пальцев опущенной руки сорвалась в песок длинная белая
искра. Длилось это недолго, через минуту танцор перестал испускать
электрическое сияние и стал прежним Суховым.
- Он где-то близко... и здесь еще есть люди, я чую.
Такэда, на которого метаморфозы друга произвели впечатление, лишь
легонько сжал его локоть, давая понять, что полностью ему доверяет.
Спустя час они вышли к поясу скал, в окружении которых лежал город,
некоторое время любовались пирамидами и многоколонными зданиями необычной
архитектуры - готической, но со своеобразными нарушениями, возводящими
асимметрию в ранг совершенства, - и молчали.
- Гоппурам, - сказал наконец Такэда, показывая на шпиль одной из
башен, - и в то же время готическая базилика, чрезмерны вытянутая по
вертикали.
- Я не специалист, - отозвался Никита рассеянно. - Посмотри лучше
сюда. Здание за храмом видишь?
Такэда послушно глянул в указанном направлении и увидел пирамиду,
словно разрубленную надвое каким-то огромным лезви - ем, застрявшим в ее
основании. Впрочем, ойа и в самом деле была разрублена - мечом наподобие
того, что держал в руке великан, убивший жругра.
- Если битва гигантов происходила и здесь, - помолчав, сказал Толя, -
то почему так мало разрушений?
Никита молча повернул в обход скалы и вдруг остановился, сделав
предостерегающий жест. В небольшой впадине за грудой скальных обломков
скопилось небольшое озерцо прозрачной воды.
Из-под скалы бил родник, и над этим озерцом девушка поразительной
красоты с волосами, распушенными во все стороны, как черное пламя, держала
ладони, шепча что-то про себя. Смуглая, гораздо смуглее, чем бронзовокожие
индейцы, она тем не менее не была черной, как негры. Гордая посадка
головы, великолепная, почти обнаженная фигура, каждый жест ее подчеркивал
красоту дикую, грозную и одновременно пугливую. Ее миндалевидные,
буквально светящиеся глаза поднимались к вискам, брови летели по высокому
лбу в хищном изгибе, нос начинался прямо со лба, прямой и тонкий, идеально
вырезанные губы дополняли портрет, и смотреть на это лицо хотелось, не
отрываясь.
На девушке была короткая юбка из чего-то напоминающего перья павлина,
а на ногах золотые сандалии с ремешком, охватывающим лодыжку. Рядом, на
плоском камне, стоял кувшин с узким горлышком и лежала свернутая кольцом
плеть из кожи с колючим узлом на конце. Плеть не очень вязалась с мирным
видом незнакомки, но уже через минуту наблюдатели поняли, для чего она
смуглянке с лицом Нефертити.
Оказалось, не только они прятались в камнях, подсматривая за девицей.
В тот момент, когда Никита собрался выйти к роднику и представиться, из-за
груды валунов на противоположной стороне выскочили с десяток существ,
которых можно было назвать людьми лишь с большой натяжкой.
Голые смуглые тела, состоящие, казалось, из одних жил, лоснились,
будто смазанные жиром, набедренные повязки держались на них чудом. Руки и
ноги были у существ человеческими, а головы - почти лошадиными, с намеком
на лицо, но не больше.
- Кинноры! - прошептал сзади Такэда. - Кентавры-наоборот!
Девушка вскочила, метнулась к камню, и плеть свистнула в ее руке,
встретив первого "антикентавра". С визгом тот рухнул на камни, схватившись
за морду: колючий шар плети выбил ему глаз.
Еще и еще раз свистнула плеть, останавливая кинноров, высоких - не
менее двух метров - и гибких, бросающихся на девушку молча, без кличей и
криков. Но их было слишком много.
Плеть незнакомки казалась живой и вездесущей, опоясывая ее со всех
сторон и раздавая удары независимо от положения руки.
Смуглянка успела уложить пятерых полулюдей-полуконей, но один из них
всех же ухитрился схватить ее сзади. И в этот момент в действие вступил
Сухов.
Кентавры-наоборот были вооружены пращами и короткими палками с
утолщениями на концах, похожими на берцовые кости какого-то животного, их
можно было легко уложить с помощью нервайлера, например, но у Сухова были
свои резоны.
Три киннора улетели за камни и не поднялись, четвертый успел нанести
танцору удар своей палкой по спине и получил ответный удар ногой в
лошадиный нос, а пятый, держащий девушку, оказался самым догадливым:
бросив добычу, он мгновенно скрылся за скалами, куда уползли и побитые
соплеменники.
Девушка живо схватила свою плеть, прочертившую смертоносную кривую
вокруг руки, отступила на шаг, исподлобья разглядывая освободителя. Так же
внимательно оглядела Такэду, выступившего из-за камня с улыбкой на лице.
- Хет ка?
Голос у нее был низкий, бархатного тембра, такой же красивый и
глубокий, как у Ксении, и у Никиты перехватило дыхание. Она и смотрела,
как художница, исподлобья, без тени смущения или страха, внимательно и
серьезно. Сухов глубоко вздохнул, мотнул головой, избавляясь от
наваждения.
- Хет ка? - повторила вопрос девушка.
- Кто вы? - с запинкой перевел лингвер. - Это такемтский диалект
языка мыср. Планета называется Айгюптос, страна - Риангомбе.
- Как риддхи? - продолжала незнакомка, в голосе которой прозвучали
удивление и нетерпение. - Ка птах маинсс?
- Вы маги или духи умерших? - добавил лингвер.
- Мы люди, - ответил Никита, показывая ладони дружеским жестом, - и
не причиним вам зла. Меня зовут... м-м, Сухов, а его - Такэда. А вас?
- Селкит, - назвала свое имя девушка, гордо вздергивая подбородок, и
волосы волной цунами взметнулись над ее головой. - Чего вы хотите?
- Мы ищем пристанища, а также человека, который мог бы нам помочь.
- Тогда идите за мной. - Девушка ничуть не удивилась, услышав двойную
речь собеседника: прямую хозяина и перевод лингвера.
Она взяла кувшин с водой, с удивлением взглянула на Толю,
предложившего помочь, но кувшин не отдала. - Поспешите, хемуу могут
вернуться.
Грациозно изгибаясь с кувшином на плече, она, не оглядываясь.
заскользила по тропке между камней, а друзья смотрели ей вслед.
- Ты был великолепен, - пробормотал Такэда, - но на нее, похоже, это
не произвело впечатления. Она даже не поблагодарила. Как настоящая богиня!
Селкит... Красивое имя и, по-моему, встречается в земном фольклоре. Ну что
стал, идем?
Никита безмолвно двинулся вслед за Селкит.
Город, странный, сказочно-громадный, со следами жуткой древности,
потрясал красотой и необычной гармонией, строящейся на асимметрии,
геометрических контрастах, на отличных от земных законах зодчества.
Архитектуру его сооружений можно было бы отнести к готическому стилю
Земли, если бы не "египетский" силуэт, "исламский" колорит башен,
асимметричная завивка и сложнейшая скульптурная обработка порталов и
фасадов зданий. Город стоял пустым более тысячи лет, никто в нем не
селился, кроме кйнноров-хемуу и всякой нечисти, никто не поддерживал
чистоту и порядок, не ухаживал за строениями, и все же он был почти цел,
рука разрушения коснулась лишь кое-каких жилищ на окраине да акведука,
некогда подводящего воду из высокогорного озера.
Полдня пришельцы провели на улицах и площадях Соут-Хорра - так
назывался город - и не заметили этого. Сопровождала их Селкит, одетая в
тонкую красную тунику с узором паутины и перехваченная в талии золотым
пояском. На руках и ногах девушки позванивали золотые браслеты необычайно
тонкой работы, на шее блестел обруч, а в ушах покачивались и сверкали
рубинами огромные красивые серьги в форме свернутой в спираль змеи.
Такэда некоторое время шел рядом, вслушиваясь в гортаннонизкий голос
Селкит, рассказывающий о достопримечательностях, потом отстал, с каким-то
внутренним сожалением оценив, насколько Никита и Селкит подходят друг
другу. Оба были высокими, гибкими, сильными и красивыми, разве что тип
красоты у них был разный, да уровень знаний. Зато примат чувств над
разумом одинаков, подумал Толя неодобрительно. Характер? Или влияние
среды? Толя имел в виду Никиту.
Очередная площадь легла перед ними шахматной доской с "толпой"
фигур-скульптур и колонн. Затем слева потянулось гигантское здание -
Лабиринт, по словам Селкит, пантеон бесчисленного множества богов страны,
среди которых были не только человекоподобные существа, но и кинноры,
"кентавры-наоборот", и другие монстры, полулюди-ползувери-полуптицы,
выраженные галереей скульптурных щедевров, созданных неведомыми
скульпторами.
Справа открылась аллея своеобразных сфинксов - динозавров с
человеческими головами, размеры которых по мере продвижения увеличивались,
росли, пока не превзошли размеры зданий за ними.
Последний сфинкс высотой с небоскреб казался живым, а формой больше
всего походил на... жругра! Он смотрел вниз, на людей-букашек, с
насмешливым презрением и улыбался, и от этой улыбки по коже ползли
мурашки.
- Это мавзолей Ахтоя, последнего кемтарха Риангомбе, - сказала
притихшая Селкит. - Он пришел с юга с армией хемуу, победил Хаттусилиса и
возвел эту часть города.
- Видимо, строителями у него были недобрые люди, - тихо проговорил
Никита, поднимая голову: показалось, что сверху на них упала холодная
зловещая тень. Оглянулся.
Сзади город был творением умелых зодчих и художников, выражением их
эстетического идеала, пусть его пропорции и казались странными для людей
Земли, впереди же город преображался, становился иным, более грубым и
тяжелым, подавляющим психику и воображение. Ухищрениями архитекторов и
строителей человек здесь низводился до уровня песчинки, теряя остатки воли
и превращаясь в послушного чужому приказу исполнителя. Главными элементами
этой архитектуры были гигантские пирамиды, видимые издалека, за десятки
километров от города, и "зиккураты" - витые асимметричные башни с колючими
шпилями.
- Там живут хемуу, - кивнула на пирамиды Селкит, - а также зимба,
тиесс нисут и другие твари. Кроме того, иногда пробуждается Ме, а это
очень опасная укву, справиться с ней невозможно.
Вы сильные маги, но я не советовала бы идти туда.
- Я тоже, - сказал Такэда, задирая голову на "сфинкса". - Вылитый
жругр, а?
Никита, стоящий в тени здания, кивнул, разглядывая город впереди. За
"сфинксами" площадь уступами спускалась к реке Лойянгалани, через которую
переползали тяжелые и угрюмые мосты. Идти через реку не хотелось.
