чтобы это допустить. Право данного завоевателя основано только
на его силе. Если наш немецкий народ ныне столь невозможным
образом сжат на крошечной территории и вынужден поэтому идти
навстречу столь тяжелому будущему, то из этого вовсе не
вытекает, что мы должны примириться с судьбой. Восстать против
этого - наше законнейшее право. Глупо было бы думать, что
какая-то высшая сила судила так, чтобы другим государствам
достались огромные территории, а мы должны были подчиниться
нынешнему несправедливому разделу земли. Ведь и те земли, на
которых мы живем сейчас, не свалились нам в виде подарка с
неба, а достались нашим предкам в тяжелой борьбе. Так и в
будущем новые территории достанутся нам не в результате подарка
от писак указанного сорта, а только в результате тяжелой борьбы
с оружием в руках.
Все мы теперь понимаем, что нам предстоит еще очень
большая и тяжелая борьба с Францией. Но эта борьба была бы
совершенно бесцельна, если бы ею исчерпывались все стремления
нашей иностранной политики. Эта борьба с Францией может иметь и
будет иметь смысл лишь постольку, поскольку она обеспечит нам
тыл в борьбе за увеличение наших территорий в Европе. Наша
задача - не в колониальных завоеваниях. Разрешение стоящих
перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании
новых земель, которые мы могли бы заселить немцами. При этом
нам нужны такие земли, которые непосредственно примыкают к
коренным землям нашей родины. Лишь в этом случае наши
переселенцы смогут сохранить тесную связь с коренным населением
Германии. Лишь такой прирост земли обеспечивает нам тот прирост
сил, который обусловливается большой сплошной территорией.
Задача нашего движения состоит не в том, чтобы быть
адвокатом других народов, а в том чтобы быть авангардом своего
собственного народа. Иначе наше движение было бы никому не
нужно, и во всяком случае мы не имели бы тогда права болтать о
грехах прошлого. Тогда мы сами повторили бы все старые ошибки.
Как старая немецкая политика не имела права ограничиваться
чисто династическими соображениями, так и мы в будущем не имеем
никакого права руководиться пацифистскими заботами обо всех и
вся. Мы ни в коем случае не возьмем на себя роль защитников и
полицейских пресловутых "бедных маленьких народов". Наша роль -
роль солдат своего собственного народа.
Мы, национал-социалисты, должны пойти еще дальше: право на
приобретение новых земель становится не только правом, но и
долгом, если без расширения своих территорий великой народ
обречен на гибель. В особенности же, если дело идет не о
каком-либо негритянскою народце, а о великом германском народе,
- о том народе, которому мир обязан своей культурой. Дело
обстоит так, что Германия либо будет мировой державой, либо
этой страны не будет вовсе. Для того же, чтобы стать
мировой державой, Германия непременно должна приобрести те
размеры которые одни только могут обеспечить ей должную роль
при современных условиях и гарантировать всем жителям Германии
жизнь.
x x x
Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим
крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени.
Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше
старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное
германское стремление на юг и на запад Европы и определенно
указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на
востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой
политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике
завоевания новых земель в Европе.
Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы,
конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те
окраинные государства, которые ей подчинены.
Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки
большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на
которой до сих пор держалось ее государственное существование и
которая одна только служила залогом известной прочности
государства. Не государственные дарования славянства дали силу
и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была
германским элементам - превосходнейший пример той громадной
государственной роли, которую способны играть германские
элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были
созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в
истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе
которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались
в могущественные государства и затем держались прочно на ногах,
пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий
Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях
населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца.
Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими
собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в
силах надолго держать в своем подчинении это громадное
государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом
организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское
восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому
созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в
России будет также концом России как государства. Судьба
предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая
лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно
правильность нашей расовой теории.
Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде
всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят
не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в
том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых
землях, которые завоюет нам немецкий меч.
x x x
Само собою разумеется, что еврейство оказывает и будет
оказывать такой политике самое решительное сопротивление. Евреи
лучше, чем кто бы то ни было, отдают себе отчет в том, какое
значение для них имела бы такая наша политика. Казалось бы, уже
одного этого факта достаточно, чтобы все действительно
национально настроенные немцы поняли всю правильность
предлагаемой нами новой ориентации. К сожалению на деле мы
видим обратное. Не только в кругах дейчнационале, но и в кругах
фелькише идея такой восточной политики встречает самое упорное
сопротивление. При этом обычно любят ссылаться на Бисмарка. Дух
Бисмарка тревожат для того, чтобы защитить политику, которая
совершенно нелепа и крайне вредна для судеб немецкого народа.
Бисмарк, говорят нам, в свое время придавал очень большое
значение сохранению хороших отношений с Россией. Это до
известной степени верно. При этом однако забывают, что столь же
большое значение Бисмарк придавал хорошим отношениям например и
с Италией; что этот самый Бисмарк в свое время даже вступил в
союз с Италией, дабы покрепче прижать Австрию. Из этого однако
ведь не делают того вывода, что и мы должны продолжать теперь
такую политику.
Да, скажут нам на это, мы не можем повторять такую
политику, "потому что современная Италия не является Италией
эпохи Бисмарка". Верно! Но, почтенные господа, позвольте мне
напомнить вам тогда тот факт, что и современная Россия тоже уже
не та, какой была Россия в эпоху Бисмарка! Бисмарку никогда и в
голову не приходило тот или другой тактический ход увековечить
на все времена. Бисмарк для этого был слишком большим мастером
в использовании быстро меняющихся ситуаций. Вопрос поэтому
должен быть поставлен не так: "как поступил тогда Бисмарк?", а
так: "как поступил бы Бисмарк теперь?" При такой формулировке
проблемы на нее будет легко ответить. Бисмарк при его
политической дальнозоркости никогда не стал бы связывать судьбу
Германии с судьбой такого государства, которое неизбежно
обречено на гибель.
Не забудем и того, что Бисмарк в свое время относился с
очень смешанными чувствами к первым шагам Германии на путях
колониальной и торговой политики. Ближе всего к сердцу Бисмарк
принимал интересы консолидации и внутреннего упрочения
созданной им империи. Только из этого последнего он и исходил,
когда приветствовал сближение с Россией, долженствовавшее
обеспечить ему тыл и развязать руки по отношению к западу. То,
что тогда было полезно Германии, теперь принесло бы ей только
вред.
Уже в 1920-1921 гг., когда наше молодое
национал-социалистическое движение только стало укрепляться,
кое где начали понимать, что именно мы сумеем организовать
национально-освободительное движение немецкого народа, и в
связи с этим нам с разных сторон стали предлагать союз с
освободительными движениями других стран. Этот план
вполне соответствовал распространенной тогда пропаганде "союза
угнетенных наций". Дело шло тогда преимущественно о
представителях отдельных балканских государств, а также о
некоторых политиках Египта и Индии. В большинстве случаев эти
политики производили на меня впечатление важничающих болтунов,
не имеющих за собою никакой серьезной реальной силы. Но среди
немцев и, в частности, в национальном лагере немцев очень
многие давали себя увлечь этим раздутым восточным
знаменитостям. В любом египетском или индийском студенте,
оказавшемся в Берлине, охотно видели "представителя" Индии и
Египта. Люди не поняли, что по большей части перед нами лица,
никем не уполномоченные заключать какие бы то ни было
соглашения. Договоры с этими лицами не могли иметь никакого
реального значения уже потому, что за ними не было никакой
силы. Возиться с этими нулями - означало просто терять время. Я
лично высказывался против таких опытов самым решительным
образом. И не только потому, что все эти "переговоры",
длившиеся иногда неделями, я считал совершенно бесплодными.
Нет. Если бы даже эти люди были действительными
представителями, уполномоченными соответствующими нациями, я
тоже считал бы все это предприятие не только бесполезным, но и
прямо вредным.
Достаточно бед причинила нам уже довоенная германская
иностранная политика, которая всячески чуждалась активно
наступательных намерений и ограничивалась оборонительными
союзами с одними только отжившими государствами, в историческом
смысле вышедшими в тираж. Как в союзе нашем с Австрией, так и в
союзе с Турцией было очень мало веселого. Самые могущественные
военные и индустриальные государства систематически готовили
наступательный союз против нас, а мы в это время собирали
вокруг себя только устаревшие импотентные государства, явно
обреченные на гибель, и с этим хламом мы хотели идти в бой
против мировой коалиции. За эту громадную ошибку нашей
иностранной политики Германия расплатилась дорогой ценой. Но
по-видимому для наших вечных фантастов этой цены еще мало, и
они готовы опять впасть в ту же самую ошибку, за которую теперь
пришлось бы расплатиться еще горше. Попытаться теперь с помощью
"союза угнетенных наций" пойти в бой против всемогущих
победителей было бы не только смешно, но и гибельно. Такая
попытка была бы гибельной потому, что она опять отвлекла бы наш
народ от реальных возможностей и вновь мы сосредоточили бы свое
внимание на бесплодных надеждах и фантастических иллюзиях.
Нынешний немец действительно похож на того утопающего, который
хватается за соломинку. Это относится иногда и к очень
образованным людям. Стоит только где-нибудь показаться тому или
другому болотному огоньку, как эти люди уже связывают с ним
свои надежды и начинают изо всех сил гоняться за фантомом.
Пусть это будет "союз угнетенных наций", Лига наций или какое
