зажигалки, карманные видеокамеры, симстимы, тяжелые манкири и
сюрикены. Сюрикены нравились ему больше всего - стальные звездочки с
бритвенно-острыми гранями. Одни хромированные, другие
непроницаемо-черные. Были и подвергнутые специальной обработке, так,
что поверхность приобрела радужную окраску, напоминающую разводы масла
на воде. Внимание Кейса привлекали хромированные звездочки. Отливающие
серебром, они висели на алой замше, удерживаемые почти невидимыми
петлями нейлоновой лески. По центру сюрикенов были вырисованы драконы
и ряды иероглифов. Звездочки ловили неоновый свет, отражая его каждая
по своему разумению, и Кейсу казалось, что это и есть звезды его
странствий; его судьба была записана, но читалась с трудом, в
созвездиях дешевого хрома.
- Жюль, - сказал он звездочкам. - Надо бы навестить старого Жюля.
Он знает, что делать.
Жюлиусу Диану было сто тридцать пять лет, и метаболизм его тела
прилежно корректировался еженедельными сеансами гормональной и
радиотерапии. Основой же его борьбы с неизбежным старением служило
ежегодное паломничество в Токио, где генная хирургия подправляла его
ДНК - процедура, невозможная в Тибе. После этого Жюль Диан обычно
совершал рейс в Гонконг, где заказывал годовой запас рубашек и
костюмов. Бесполый, нечеловечески терпеливый и спокойный, как
казалось, Жюль не мог принадлежать к миру его официального бизнеса, в
особенности при его посвященности в таинства портняжного искусства.
Кейс ни разу не видел Жюля в одном и том же костюме дважды, при том,
что гардероб мосье Диана представлял собой тщательное воспроизведение
стилей платья прошлого века. Еще Диан увлекался пенсне в викторианском
духе, вполне возможно, действительно необходимыми ему, с линзами,
выточенными из тонких пластин искусственного розового кварца и
обрамленными паутинками золотой оправы.
Офис Диана располагался на окраине Нинсея, в одном из просторных
складов. Часть помещений год назад была довольно бессистемно
обставлена редкой коллекционной европейской мебелью, и Диан планировал
в будущем использовать это местечко в качестве своей личной
резиденции. Одну из стен комнаты, в которой ожидал приема Кейс, почти
полностью закрывали книжные шкафы стиля нео-ацтек, заодно замечательно
выполняющие роль пылесборников. Две грушевидные настольные лампы
диснеевского типа неуклюже громоздились на стальном кофейном столике с
алой лакировкой а-ля Кандинский. Между книжными шкафами висели
причудливые часы в стиле Дали, их искаженные циферблаты словно стекали
к бетонному полу. Стрелки часов, на самом деле голографические
проекции, по задумке при вращении должны были демонстрировать
различные гримасы, но при этом никогда не показывали правильного
времени. По углам валялись фиберглассовые упаковочные коробки, от
которых исходил мощный аромат консервированного имбиря.
- Сынок, ты чист, - произнес бестелесный голос Диана. - Можешь
войти.
Слева от книжных шкафов глухо щелкнули магнитные задвижки, отпирая
массивную дверь из поддельного палисандра. Надпись над дверью,
выполненная из самоклеящихся заглавных букв с завитушками, гласила:
"ЖЮЛИУС ДИАН. ИМПОРТ-ЭКСПОРТ".
Если мебель в импровизированном фойе соответствовала концу
прошлого столетия, то обстановка офиса, по всей видимости, относилась
к его началу. Из пространства у дальней стены, залитого светом
старинной медной лампы с абажуром из треугольных кусков зеленого
стекла, Кейсу приветливо улыбнулось гладкое, розовое, без малейших
признаков морщин лицо Диана. Специалист по импорту-экспорту был
надежно огражден от посетителей просторным письменным столом из
хромированной окрашенной стали, крышку которого с обеих сторон
подпирали произведения мебельного искусства башенного типа из
неизвестного светлого дерева, предназначенные, по предположению Кейса,
для хранения различного рода письменной документации. Поверхность
стола была завалена кассетами, свитками распечаток на желтой бумаге и
диковинными деталями старинных механических пишущих машинок -
устройств, над восстановлением которых Диан тщетно бился с тех самых
пор, как Кейс впервые попал в его кабинет.
- Что привело тебя в наши края, парень? - спросил Диан, протягивая
Кейсу длинную узкую конфету в бело-голубой клетчатой обертке. - Вот,
попробуй этот бонбон. "Тинь-тинь-джа", высший сорт.
Кейс жестом отверг угощение, пахнущее имбирем, уселся в креслице с
изогнутыми ножками и фигурной спинкой, закинул ногу на ногу и провел
пальцем по обтрепанному краю своих черных джинсов.
- Жюль, дошел до меня слух, что Вейдж хочет меня убить.
- Ага. Ну что ж. И от кого ты это услышал, могу я спросить?
- Люди говорят.
- Люди, - повторил Диан, посасывая имбирный бонбон. - А что за
люди? Друзья?
Кейс кивнул.
- Нелегко бывает порой отличить друзей от врагов, знаешь ли.
- Я задолжал ему немножко денег, Диан. Он тебе об этом ничего не
говорил?
- Давно с ним не виделся. - Диан печально вздохнул. - Я, конечно,
_знаю_ кое-что о намерениях Вейджа, но при данном положении вещей не
могу говорить с тобой на эту тему. Все ведь должно идти своим чередом,
понимаешь?
- Должно идти что?
- У Вейджа хорошие связи, он важен для меня, Кейс.
- Понятно. Так он хочет убить меня или нет, а, Жюль?
- Нет, насколько мне известно.
Диан пожал плечами. Со стороны могло создаться полное впечатление,
что они обсуждают цены на имбирь.
- Если эти слухи окажутся достоверными, сынок, загляни ко мне
где-нибудь через неделю, и я постараюсь найти для тебя какую-нибудь
работенку в Сингапуре.
- В отеле "Нан Хай" на Бенсулен-стрит?
- Следи за тем, что говоришь, сынок! - Диан нахмурился. На
поверхности стола, кроме всего прочего, стояла уйма всякой аппаратуры
против подслушивания.
- Еще увидимся, Жюль. Я передам Вейджу от тебя привет.
Холеные пальцы Диана слегка коснулись превосходно вывязанного узла
кремового шелкового галстука.
Кейс не успел удалиться от офиса Диана еще и на половину квартала,
когда его пронзила внезапная подсознательная уверенность, что кто-то
сидит у него на хвосте.
Он издавна культивировал в себе особый сорт ручной паранойи. Фокус
был в том, чтобы не дать легкому безумию выйти из-под контроля. Но в
то же время подобное ощущение запросто могло оказаться одним из
фокусов принятого недавно октагона, следствием воздействия наркотика.
Кейс пересилил в себе адреналиновую волну и напустил на себя вид
скучающего досужего зеваки, позволив толпе нести себя по улице.
Заметив впереди темную витрину, он притормозил. Витрина принадлежала
хирургическому бутику, закрытому на переоборудование. Засунув руки в
карманы, Кейс принялся прилежно рассматривать сквозь стекло квадратные
образцы искусственно выращенной плоти, разложенные на фигурно выгнутом
пьедестале из имитации нефрита. Цвет кожи напомнил ему шлюх Зона; в
один из образцов был вживлен цветной жидкокристаллический дисплей,
соединенный с подкожным чипом-микропроцессором. Чувствуя, как по спине
стекают ручейки пота, он поймал себя на мысли о том, что не понимает,
зачем нужно обращаться к хирургам-трансплантаторам, если такие штучки
можно просто носить в кармане.
Не отворачивая головы от витрины, Кейс поднял глаза и стал изучать
в стекле отражение текущей мимо него толпы.
Вот он.
За моряком в рубашке-хаки с короткими рукавами. Темные волосы,
зеркальные очки, черная одежда, стройный...
Человек исчез.
Кейс уже бежал, пригнувшись, лавируя между прохожими.
- Одолжишь мне пистолет, Шин?
Мальчишка улыбнулся.
- Два часа. - Они стояли в задней комнате одной из закусочных на
Шига, где подавали суси. В воздухе остро пахло свежими дарами моря. -
Вы возвращаться назад. Два часа.
- Парень, мне нужно прямо сейчас. У тебя есть что-нибудь прямо
сейчас?
Шин пошарил рукой за пустыми банками из-под тертого хрена. На свет
появился удлиненный предмет, завернутый в серый пластик.
- Тасер. Один час - двадцать новых иен. Тридцать - задаток.
- Черт. Это мне не подходит. Мне нужен пистолет. Как будто я
собираюсь застрелить кого-то, понял?
Официант пожал плечами, убирая тасер обратно за банки из-под
хрена.
- Два часа.
Кейс вошел в магазин, даже не глянув на сюрикены на витрине. Ему
ни разу в жизни не доводилось держать их в руках.
Он купил две пачки "Ехэюань", воспользовавшись кредитной карточкой
"Мицубиси банк", на которой было выбито: "Чарльз Дерек Мей". Это
отличалось от имени Трумен Старр, кем он числился по паспорту.
Японка за кассовым аппаратом выглядела на несколько лет старше
Диана, причем на ее лице не было ни единого следа применения
технических средств. Кейс достал из кармана тощую пачку новых иен и
показал их женщине.
- Я хочу купить оружие.
Японка махнула рукой в сторону прилавка, заваленного ножами.
- Нет, - сказал Кейс. - Мне не нужны ножи.
Женщина достала из-под стойки продолговатую коробку. На картонной
крышке красовалось очень условное изображение кобры с распущенным
капюшоном. Внутри были рядком уложены восемь одинаковых цилиндров,
каждый в тонкой оберточной бумаге. Кейс внимательно следил за тем, как
морщинистые коричневые пальцы извлекли один из этих предметов и
сорвали с него оберточную бумагу. Женщина показала Кейсу товар -
тусклую стальную трубку с кожаной ременной петлей на одном конце и
маленькой бронзовой пирамидкой на другом. Она взяла трубку в одну
руку, зажала пирамидку между большим и указательным пальцами другой
руки и потянула. Из трубки выскользнули три блестящих от смазки
телескопических сегмента, представляющих собой кольцевые пружины, и,
щелкнув, зафиксировались.
- "Кобра", - сказала японка.
Небо над неоновой дрожью Нинсея было, что называется, сумрачно-
серым. Дышать стало тяжелее, все шло к тому, что к ночи наступит
настоящая духота, и многие прохожие уже надели фильтр-маски. Кейс
провел десять минут в кабинке общественного туалета, изобретая
приемлемый способ сокрытия своей "Кобры", и в конце концов остановился
на том, что засунул рукоятку за ремень джинсов, пустив трубку наискось
вдоль живота. Пирамидальная головка оружия уперлась ему прямо под
ребра. При каждом шаге казалось, что штуковина вот-вот вывалится и
брякнется на тротуар, но с ней Кейс почувствовал себя много лучше.
"Чат" нельзя было назвать баром для деловых встреч. По вечерам в
рабочие дни здесь можно было застать только постоянных клиентов. В
пятницу и субботу ситуация менялась. Завсегдатаи по-прежнему были на
своих постах, но тонули в наплыве моряков и дельцов, греющих на
моряках руки. Оказавшись внутри бара, Кейс принялся искать глазами
Раца, но бармен куда-то запропастился. Лонни Зон, главный сутенер
округи, с отеческой заботливостью и вниманием следил за одной из своих
девиц, охмуряющей молодого морячка. Зон сидел на гипнотике, который у
японцев назывался "мрачный танцор". Поймав взгляд сутенера, Кейс
кивком подозвал его к стойке. Зон неспешно продефилировал сквозь
толпу, его вытянутое лицо было вялым и безмятежным.
- Лонни, ты сегодня вечером видел Вейджа?
Зон отреагировал с обычным спокойствием, молча кивнув.
- Точно?
- Возможно, в Намбане. Возможно, два часа назад.
- А его парни? Были с ним? Был среди них один такой тощий, темные
волосы, может быть, темная куртка?
- Не было, - помолчав, ответил Зон.
Его лоб наморщился от могучих усилий припомнить такие
