подошел Тед и похлопал меня по руке: - Тебе понравится!, - сказал
он.
Я повернулся от пыльного окна: - Что ты узнал?
- О-о, кое-что есть, - сказал он самодовольно.
- Например?
- Сориентировался. Знаешь, чем здесь занимаются?
- Изучением кторров, надеюсь.
- Даже лучше. Первая всемирная конференция по внеземной
жизни со специальным упором на виды Кторра и частные задачи
контакта, переговоров и сосуществования с ним.
- А как со сдерживанием?
- Думаю, это подразумевается. Есть подсекция оборонительных
процедур и политики, но, похоже, она не в фаворе. В любом случае
это большая попытка. Здесь пять сотен наилучших ученых...
- Наилучших оставшихся, - поправил я.
Тед игнорировал: - ... в мире. Не только биологи, Джим-бой,
но и психологи, экологи, антропологи, специалисты по космосу -
они даже пригласили прибыть главу "Фонда Асенион".
- Кто это?
- Группа мыслителей и философов. Писатели, артисты,
кинокритики, программисты, вроде твоего отца, и тому подобное.
Люди с высоким уровнем идейного влияния. Люди, которые умеют
экстраполировать, вроде футурологов или писателей научной
фантастики.
- О, - сказал я. - Полупсихи. Я польщен.
- Ты пойдешь?
- Э-э, нас ведь не приглашали официально?
- Ну и что? Это ведь касается кторров, не так ли? А мы -
эксперты по Кторру, правда? У нас такие же права быть там, как и
у них. Пошли, автобус пришел. - Это был большой крайслер с
гидротурбиной, один из регулярных челноков между базой и городом.
Водитель включил все огни и большое чудовище светилось, как
дракон.
У меня не было ни шанса возразить. Тед просто схватил меня за
руку и потащил за собой. Автобус двинулся вперед прежде, чем мы
нашлм свободные места, я хотел пройти в хвост, но Тед толкнул
меня сесть рядом с ним, вблизи нескольких молодых, элегантно
одетых пар; мы прогромыхали через въездные ворота до главного
хайвея и мне представился ярко освещенный лайнер, полный
пирующих, в центре темного и пустого океана.
Кто-то спереди передал фляжку по кругу и вечеринка началась.
Большинство людей в автобусе, похоже, уже знали друг друга и
перебрасывались шутками. Каким-то образом Тед внедрился в группу
и через несколько минут шутил и смеялся с ними. Когда они прошли
в салон в передней части автобуса, он помахал, чтобы я встал и
присоединился, но я покачал головой.
Вместо этого я направился в хвост - и почти врезался в
тонкую, бледную, маленькую девушку, выходящую из туалета: - Опс,
извините!
Она сверкнула на меня быстрым гневным взглядом, потом
направилась мимо.
- Я сказал - извините!
- А, все вы такие!
- Эй! - Я схватил ее за руку.
- Что такое?!
Я поглядел ей в лицо: - Кто обидел вас?
У нее были очень темные глаза. - Никто!, - сказала она,
выдернула руку и прошла вперед к своему спутнику, полному
румяному полковнику.
Отель "Мариотт-Ридженси" был мерцающим волшебным замком,
облаком плывущим над озером серебряного света. Это была огромная
белая пирамида, вся одетая террасами и минаретами, стоящая в
центре обширного искрящегося озера. Она возвышалась над Денвером,
словно яркий благодушный великан - пылающий гигант. Отражения
мерцали и вспыхивали, словно звезды в воде - огни светились внизу
и вверху и вокруг - дрожащие лазерные лучи метались взад-вперед
по небу, как мечи танцующего света, башня была окутана
ослепительным гало.
Высоко над всем вспыхивающие огни фейерверка разгоняли ночь,
искрясь в небе, выпрыгивая и взрываясь бесконечным ливнем света.
Звезды тускнели в этом сиянии.
Рядом с этим великолепием остальной город был темным и
пустынным. Казалось, что в Денвере нет ничего, кроме этого
колоссального шпиля, пылающего непокорством жизни - праздник
чистой радости празднования.
Вздох восхищения донесся от некоторых. Я услышал одну даму: -
Восхитительно! Что они празднуют?
- Ничего, - засмеялся ее спутник. - Все. Просто радость
бытия!
- И так каждую ночь?
- Ага.
Автобус покатился под уклон, проехал по туннелю и по самому
зданию, остановившись наконец на внутренней террасе выходящей в
зимний сад.
Мы словно попали в сказку. Внутри этого украшенного брильянта
был двор высотой в тридцать этажей, купающийся в свете,
разделенный невероятными фонтанами и роскошными рощами,
размеченный неожиданными плато и окруженный широкими висячими
террасами и балконами. Везде висели флаги. Я вышел из автобуса и
просто смотрел - пока Тед не схватил меня за руку и не потащил за
собой.
С одной стороны был вестибюль со стойкой регистрации и
лифтами, с другой - пандус, ведущий в сердце внутреннего двора.
Оркестр морских пехотинцев в сияющей серебряной форме
расположился на одном из ближайших балконов и воздух наполняли
звуки марша из "Спящей красавицы" Чайковского. (Он был вальсом,
пока им не овладела морская пехота.) Куда ни посмотреть, я видел
людей в форме - любого рода войск и даже несколько в иностранной.
Неужели военные взяли отель?
У начала пандуса расположился молодой лейтенант - великий
Боже! Когда они начали призывать таких молодых? Он сидел за
портативной консолью, сверяя каждого со списком в компьютере.
Хотя мы не видели, чтобы он кого-нибудь не пустил вниз, его
полномочия на это были очевидны. Мне стало интересно, как Тед
проведет нас.
Для него это совсем не было проблемой. Тед присоединился к
шуту с шестнадцатилетней девушкой, выказывая интерес только к
шуту, а совсем не к девушке. Он выглядел толкачем в своих
безвкусных ярких брюках, а теперь и действовал также. Мы подошли
к консоли группой, Тед держал под руку шута, а с другой стороны -
меня. - А теперь пошли, Джимми-бой, - сказал он. - Не надо быть
букой. - Страж глянул на всех четверых, безуспешно пытался скрыть
свою реакцию и кивнул нам вслед без комментариев.
Выходило, что шут был одним из самых известных шутов в
Денвере. Что касается его пристрастия - что ж, не беда. Девушка
не была его дочерью. Но она была голодна.
Я сбросил руку Теда и сердито отошел. Остановился у пандуса и
позволил им уйти без меня. Тед как раз трепался и едва заметил
мой уход.
Я постоял, наблюдая как Тед прохаживается, держа под руку
шута и девушку, и возненавидел всех троих. Совсем не за этим я
приехал в Денвер. От раздражения меня бросило в жар, проклятого
дурака.
Замнем это. Я поискал телефон.
Нашел, вставил карточку и позвонил домой.
Получил записанное сообщение. "Сегодня меня нет, буду
завтра". Бип.
Вздох. "Мама, это Джим..."
Клик "Джим, прости, что пропустила тебя. Я больше не живу в
Санта-Круз. Я переехала на побережье в место с названием Фэмели.
Это на Новом Полуострове. Мы ухаживаем за сиротами. Я встретила
здесь чудесного человека - хочу, чтобы ты познакомился с ним. Мы
думаем пожениться. Его зовут Алан Пласкоу. Я знаю - он тебе
понравится. Мэгги понравился. Мэгги и Энни посылают тебе привет -
и мы все хотим знать, когда снова увидим тебя. Твой дядя Эрни
будет в городе в следующем месяце, какие-то дела на слушаниях по
рекламациям. Пожалуйста, сообщи, где тебя можно разыскать, окей?"
Бип.
- Привет, мама. Я получил твое сообщение. Не знаю, когда
смогу отлучиться, но как только смогу, то заеду домой на
несколько дней. Надеюсь, у тебя все хорошо. Надеюсь, что у других
все тоже окей. Сейчас я в Денвере в Национальном Научном Центре и
...
Металлический голос прервал: - Правила требуют
проинформировать вас, что разговор прослушивается для возможной
цензуры в соответствии с законом о национальной безопасности.
- Ужасно. Тем не менее, мама, я свяжусь с тобой, как только
смогу. Не пытайся звонить мне сюда, не думаю, что тебе повезет.
Передавай привет всем. - Я повесил трубку. Попытался позвонить
Мэгги, но линии на Сиэтл были отключены, или заняты, или что-то
еще. Я оставил задержанное сообщение, сунул в карман карточку и
пошел.
Я очутился перед стендом новостей, изучая заголовки. Все та
же старая чепуха. Президент призывает к единству и кооперации.
Снова. Конгресс шумно спорит об экономике. Снова. Стоимость кейси
еще немного возросла. Плохие новости для работающих. Снова.
По наитию я подхватил пачку "Хаймастер", открывая на ходу.
Я остановился закурить на верху пандуса.
- Кто это?, - спросил кто-то позади меня.
- Кто кто?, - ответил другой.
- Вон тот вещун.
- О, это Фромкин. Снова эгоэкскурсия. Любит играть роль
учителя. Но когда бы не дорвался, внимание удерживает.
- Гремит, как целый хор.
- Да, хороший оратор, никогда не скучно - но я слышал его
прежде и всегда одна и та же тема: "Будем безрассудными". Пойдем
куда-нибудь еще.
- Окей.
Они удалились. Я изучил человека, о котором они говорили,
потом пошел вниз, послушать поближе. Он был похож на
проповедника. Эффект дополнялся гофрированной шелковой рубашкой и
черным фраком - выглядело, словно он только что вышел из
девятнадцатого столетия. Он был худой и сухощавый с гало
снежно-белых волос, сидевших на розовом черепе, словно облако.
Когда он говорил, глаза сверкали - ему это явно доставляло
удовольствие. Я подошел к краю толпы и нашел местечко. Одна из
стоявших женщин сказала: - Но я не вижу возможности инфляции в
работающей экономике, профессор... Я имею в виду, что все
фиксировано.
- На самом деле это очень просто, - сказал Фромкин. -
Девальвируйте ваши расчетные единицы.
- Я как раз это имею в виду. Мне кажется, что центральной
проблемой является создание экономики, которая не может быть
девальвирована.
- Конечно. Но, - о, черт, это требует слишком много
объяснений. Подождите минутку, дайте мне посмотреть, как это
испечь. Глядите, теория денег заключается в том, что они есть
орудие, позволяющее социальному организму манипулировать его
энергией - то есть денежные единицы являются корпускулами
культурного кровотока, они текут, чтобы система была способна
питать себя. Вам нравится такая аналогия? Что мы понимаем под
деньгами, в действительности лишь средство счета, способ ведения
очков: какой орган социального тела - то есть вы - в настоящее
время употребляет или контролирует данный кусочек энергии. Но
когда мы начинаем думать, что счетные единицы обладают
значимостью, мы заблуждаемся. Нет, это всегда лишь символ.
- Я смог бы найти применение нескольким из этих символов, -
заметил один остряк.
Фромкин поглядел на него с исчезающей мягкостью: - Так
создайте их, - сказал он. Внезапно я понял, кого он мне напомнил:
Уайтлоу!
- Я бы рад. Но как?, - спросил остряк.
- Легко. Создайте ценность - для других. Истина в том, что
измерить ваше богатство можно лишь степенью различия, которое вы
создаете в мире. То есть, сколько вы пожертвовали людям вокруг
вас? И скольким людям вы пожертвовали?
- Ха? - Остряк перестал быть забавным, теперь он был попросту
смешон.
- Хорошо, следите за мыслью. Физическая вселенная использует
тепло, чтобы держать баланс. На самом деле, это движение, но на
молекулярном уровне мы ощущаем его как тепло. Просто примем, что
это единственный способ, каким один объект может воздействовать
на другой, и таким образом, это единственный способ измерить, как
велико различие, которое некий объект создает в реальности. Мы
измеряем тепло в БТЕ, британских термических единицах. Калориях.
Если мы хотим, чтобы наши деньги были аккуратной мерой, то мы
должны использовать ту же систему, что и физическая вселенная:
