Мужчины приторочили доспехи к вьючной лошадке Дурмаста и укрыли их серым
одеялом. Заслышав стук копыт, Дурмаст выругался, схватил лук и бросился к
тропе. Нездешний последовал за ним с арбалетом.
Появились двое надиров с копьями наперевес - и тут же вылетели из седел,
один с короткой стрелой в глазу, другой с длинной между ребер.
- Это передовые - скоро мы не оберемся хлопот, - сказал Дурмаст, доставая
из колчана вторую стрелу. - Сдается мне, они зажали нас в угол.
- Быть может, обратная тропа свободна, - сказал Нездешний. - Бери Даниаль
и беги - я задержу их тут, а после догоню вас.
- Езжай с ней сам. Я сыт ею по горло.
- Послушай меня, дружище. Черные Братья ищут меня, меня одного. Куда бы я
ни двинулся, они последуют за мной. Оставшись здесь, я буду притягивать их,
как маяк, и у вас появится возможность доставить доспехи Эгелю. Поезжайте же
- бегите, пока не поздно.
Дурмаст, выругавшись, повернулся к Даниаль:
- Седлай коня - мы уезжаем.
- Нет.
- Это он придумал - чертовски хорошо придумал. Иди попрощайся - я сам
оседлаю поганую клячу.
Даниаль со слезами на глазах бросилась к Нездешнему.
- Он правду говорит?
- Да, вам надо ехать. Мне очень жаль, Даниаль, - жаль, что нам не суждено
быть вместе. Я стал лучше после того, как узнал тебя. Убегу я или останусь -
мне все равно конец, поэтому я остаюсь. Но мне будет легче от сознания, что
я хоть как-то помог вам.
- Дурмаст - предатель.
- Что ж поделаешь? Я свою роль сыграл - остальное от меня не зависит.
Иди, прошу тебя.
Она протянула к нему руки, но тут из-за поворота выскочил надирский воин.
Нездешний оттолкнул ее и выстрелил из арбалета - стрела попала надиру в
плечо, и он с воплем отступил назад.
- Я люблю тебя, Дакейрас, - прошептала Даниаль.
- Я знаю. Иди.
Нездешний слышал, как они отъехали, но не смотрел в их сторону и не
видел, как Даниаль напоследок обернулась к нему.
Надиры бросились на него всем скопом. Двое упали сразу, еще двоих он сбил
из Дурмастова лука - и с устрашающим воплем ринулся вперед, размахивая
мечом. Тропа была узкой, надиры не могли его обойти. Меч косил их, и они
отступили перед бешеным натиском Нездешнего.
На камнях осталось шестеро убитых.
Нездешний перезарядил арбалет. Из раны на ноге текла кровь. Он вытер
глаза от пота и прислушался.
Сверху донесся едва слышный шорох, и с валуна соскочил надир с ножом в
руке. Нездешний отшатнулся и разом спустил оба курка. Стрелы вонзились в
летящего вниз надира, но он все-таки рухнул на Нездешнего и ножом поранил
ему плечо. Отшвырнув тело прочь, Нездешний вскочил на ноги. Нож так и торчал
у него в плече - лучше не вынимать, иначе можно истечь кровью. С трудом он
перезарядил арбалет.
Солнце клонилось к закату. Тени стали длиннее.
Надиры дождутся ночи... и он их уже не остановит. Пальцы на левой руке
онемели, он с усилием сжал их в кулак. Боль, поднявшись по руке,
сосредоточилась вокруг ножа. Он выругался. Как мог, перевязал рану на бедре,
но кровь все равно продолжала сочиться.
Начался озноб. Он поднял руку, чтобы вытереть пот, и тут в воздухе
просвистела стрела. Отклонившись влево, он выстрелил сам. Лучник пропал из
виду.
Нездешний привалился к скале. Стрела с черным оперением вошла ему в бок
над левым бедром. Он осторожно ощупал себя сзади. Стрела вышла высоко между
ребрами. Он со стоном обломил древко.
Надиры ринулись вперед. Две стрелы из арбалета попали в цель, и они опять
отступили.
Но теперь враги были ближе и знали, что он тяжело ранен. Он с великим
трудом натянул арбалет - пальцы сделались скользкими от пота, и усилие
отзывалось болью в левом боку.
Сколько их там еще?
Он не мог вспомнить, скольких уже убил.
Облизнув сухим языком губы, Нездешний прислонился к скале. Шагах в
двадцати от него лежал большой валун - он знал: за валуном затаился надир.
Скала над валуном выдавалась вперед - он прицелился в выступ и выстрелил.
Стрела, ударившись о камень, отлетела вправо. Раздался пронзительный вопль,
и показался надир с кровоточащей раной на виске. Вторая стрела вошла ему меж
лопаток, и он беззвучно упал.
Нездешний снова натянул арбалет. Левая рука у него почти отнялась.
Внезапный жуткий вой оледенил ему кровь. Он все же решился выглянуть из
своего убежища и увидел последнего из оборотней, окруженного надирами. Они
рубили его, зверь рвал их когтями и зубами.
Оборотень уложил уже шестерых, и теперь с ним бились только двое. Вот он
прыгнул - и клинок надира вонзился в мохнатое брюхо, но гигантские челюсти
уже сомкнулись на голове воина. Второй надир удрал вниз по тропе.
Оборотень двинулся к Нездешнему.
Он приближался медленно, одолевая боль, - из бесчисленных ран струилась
кровь. Он сильно исхудал, и язык у него распух и почернел. Надирский меч
торчал в его брюхе.
Нездешний поднял арбалет.
Оборотень надвигался, сверкая красными глазами.
Нездешний спустил курки, и обе черные стрелы вонзились в пасть зверя,
поразив мозг. Оборотень выгнулся назад и упал. Нездешний повалился на
колени.
Зверь взмахнул еще напоследок когтистой лапой - но глаза его остекленели,
и он затих.
- А теперь ты сгниешь в аду, - произнес чей-то голос.
Нездешний оглянулся.
Слева на тропе стояли девять Черных Братьев с черными мечами в руках, и
их черные доспехи сверкали в лучах угасающего дня. Нездешний попытался
встать, но снова повалился на камень и застонал от боли в боку. Рыцари
приближались - черные шлемы скрывали их лица, черные плащи трепетали на
легком ветру. Нездешний метнул нож, рука в черной перчатке презрительно
отшвырнула клинок в сторону.
И тогда его захлестнул страх, пересиливший все, даже боль.
Он не хотел умирать. Покой, в котором он пребывал еще недавно, исчез. Он
был испуган, как ребенок, оставленный в темноте.
Он стал молиться - о возвращении сил, об избавлении, о громовой стреле с
неба...
Черные Братья разразились смехом.
Чей-то сапог ударил Нездешнему в лицо, швырнув его наземь.
- Гнусный червь, сколько же хлопот ты нам доставил!
Рыцарь, став рядом с ним на колени, ухватился за обломок стрелы,
торчавшей в боку, и свирепо крутанул его. У Нездешнего помимо воли вырвался
крик. Нос хрустнул под ударом кулака в перчатке с бронзовыми шипами. На
глазах от боли выступили слезы. Его ухватили под мышки и посадили. Когда
зрение его прояснилось, он увидел перед собой темные безумные глаза,
глядящие в прорезь черного забрала.
- Ты сам безумен, - сказал рыцарь, - если поверил, что способен
противиться Духу. Теперь ты поплатишься за это жизнью, а доспехи и твою
женщину Дурмаст взял себе. Уж он сумеет распорядиться и тем, и другим. -
Рыцарь взялся за рукоятку ножа, застрявшего в плече Нездешнего. - Любишь ты
боль, убийца? - Нездешний застонал от медленного нажатия на клинок. - Я
люблю.
Он лишился сознания, и темное море покоя поглотило его. Но они нашли его
и там - его душа неслась по угольно-черному небу, а за ней гнались звери с
огненными языками. Он очнулся под хохот Черных Братьев и увидел, что луна
стоит высоко над Рабоасом.
- Сейчас ты поймешь, что такое боль, - сказал вожак. - Ты будешь
страдать, пока жив, и будешь страдать после смерти. Что ты дашь мне за то,
чтобы я прекратил твои муки?
Нездешний молчал.
- Теперь ты прикидываешь, хватит ли у тебя сил, чтобы достать нож и убить
меня. Попробуй, Нездешний! Ну пожалуйста. Давай я тебе помогу. - Рыцарь снял
один из ножей с перевязи и вложил в руку Нездешнего. Ну же - убей меня.
Он не мог шевельнуть рукой, но все же сделал усилие, от которого из раны
на плече хлынула кровь, - и, побледнев, обмяк.
- То ли еще будет, Нездешний, - сказал рыцарь. - Ну-ка, кольни себя в
ногу.
Рука Нездешнего поднялась, потом опустилась - и он закричал от боли в
бедре.
- Ты мой, убийца. Мой телом и душой.
Другой рыцарь, опустившись рядом с вожаком, спросил:
- Разве мы не будем преследовать Дурмаста и девицу?
- Нет. Дурмаст наш. Он везет доспехи Каэму.
- Тогда я, с твоего разрешения, позабавлюсь с убийцей.
- Разумеется, Энсон. Я не жадный. Прошу тебя, продолжай.
- Вынь нож из ноги, - велел Энсон. Нездешний готов был молить о пощаде,
но стиснул зубы и промолчал. Его рука свирепо дернула нож, но клинок остался
в ране.
- Спокойно, Энсон, - сказал вожак. - Ты возбужден, и это мешает тебе.
- Извини, Тхард. Можно я попробую еще?
- Конечно.
Рука Нездешнего снова взялась за нож и на сей раз вырвала его из ноги.
- Отлично, - проговорил Тхард. - Теперь попробуй что-нибудь потруднее.
Вели ему медленно выколоть себе глаз.
- О боги, нет! - прошептал Нездешний. Но рука с ножом уже поднималась,
нацелившись окровавленным острием ему в лицо.
- Ах вы поганые ублюдки! - взревел Дурмаст, и Тхард увидел на тропе
бородатого великана с топором в руках. Энсон тоже обернулся, и чары,
овладевшие Нездешним, пропали. Он посмотрел на нож, остановившийся в
нескольких дюймах от глаза. Гнев вспыхнул в нем, пересиливая боль.
- Энсон! - тихо позвал он. Рыцарь повернулся к нему, и Нездешний вогнал
нож в прорезь забрала по самую рукоять.
Тхард ударил его кулаком по голове. Нездешний повалился рядом с мертвым
Энсоном. Тогда предводитель встал и спросил Дурмаста:
- Зачем ты здесь?
- Я пришел за ним.
- Чего ради? Он наш. Если тебя награда беспокоит, мы позаботимся о том,
чтобы ты ее получил.
- Не нужна мне награда. Мне нужен он... живой.
- Что это с тобой, Дурмаст? Столь выспренние слова тебе как-то не к лицу.
- Не тебе судить, что мне к лицу, а что нет, ты, куча дерьма. Отойди от
него!
- А если не отойду, то что?
- То ты умрешь.
- Ты полагаешь, что способен убить восьмерых рыцарей Братства? Да ты,
приятель, не в своем уме.
- Посмотрим, - шагнул вперед Дурмаст. Тхард двинулся ему навстречу.
Остальные семеро стали полукругом с мечами наголо.
- Замри! - крикнул вдруг Тхард, и Дурмаст застыл на месте.
Тхард, зловеще рассмеявшись, медленно обнажил меч.
- Эх ты, дубина! Уж кому-кому, а тебе роль героя идет как корове седло.
Ты точно ребенок, задирающий взрослых, - и тебя, как всякого скверного
мальчишку, следует наказать. Я долго буду наслаждаться твоими криками.
- Да что ты говоришь? - сказал Дурмаст, и его топор разрубил Тхарда от
плеча до бедра. - Кто-нибудь еще желает высказаться? Нет? Ну, тогда начнем
убивать друг дружку!
С жутким воплем он кинулся на рыцарей, описав топором сверкающую дугу.
Они попятились. Один упал на месте с расколотым черепом.
Нездешний приподнялся на колени, но встать не смог. Он ждал, держа нож
наготове, и молился, чтобы рука не изменила ему.
Чей-то меч вонзился Дурмасту в спину - гигант дернулся, вырвал клинок из
руки врага и обратным взмахом топора рассек ему шею. Другой рыцарь пронзил
Дурмасту грудь - и тут же умер от чудовищного удара кулаком. Оставшиеся
сгрудились вокруг великана, кромсая мечами его большое тело, но топор косил
их по-прежнему. Наконец рыцарей осталось только двое, да и те пятились от
израненного Дурмаста.
Нездешний обтер пальцы, скользкие от пота и крови, и метнул свой нож.
Клинок вошел левому воину под шлем, прямо в яремную жилу. Из раны хлынула
кровь, и рыцарь зажал рукой горло, тщетно стараясь сдержать багровый поток.
Дурмаст бросился на последнего, но враг, пригнувшись, вонзил меч в живот
гиганта. Отшвырнув топор, Дурмаст сгреб противника за горло и свернул ему
шею - а сам рухнул на колени.
Нездешний по камням подполз к великану, сжимающему обеими руками торчащую
из живота рукоять меча.
- Дурмаст?
Гигант растянулся на земле, улыбаясь окровавленными губами.
