трудом повернул свою голову, углядел среди бутылок и объедков большой
стеклянный жбан с пивом и поднес его Мартыну. Тот, застонав, приподнялся,
схватил его дрожащими руками и с урчаньем всосал в себя полжбана. Перевел
дыхание, прикрыл глаза, а через минуту открыл.
- Ты меня спас, - сказал он бодро. - Я лежал и думал, если никто
сейчас не придет - умру.
С этими словами он влил в себя оставшееся пиво, осторожно подвигал
ногами и медленно поднялся, держась за спинку кровати.
- Пора завязывать, - проговорил Виктор, отчаянно зевая и с трудом
подавляя накатившую дурноту.
Мартын кивнул, обежал глазами стол, выругался и стряхнул бутылки на
пол.
К вечеру дружина немного очухалась. Сотники подсчитали потери и
велели никому не расходиться, выступление было назначено на следующий
день. Недосчитались троих ратников, но бегать по домам и искать их под
одеялами у вдовушек не было резона. Виктор оглядел помятое, хмурое
воинство, еле держащееся на ногах, велел кормить всех острой похлебкой,
кроме пива, ничего не давать, а утром выступать по прохладе.
Так начался поход на север.
5
Два дня шли малыми переходами, во время долгих привалов дружина
отсыпалась и восстанавливала силы. Так полегоньку и дошли до Вологды.
Несколько десятков домов да полудостроенная крепостца - все, что
осталось от некогда большого города. Воды двух морей сплескивались здесь
во время больших приливов. Набеги морских лихих людей были в привычку.
Стоило задымиться кострам на дальних островках, как население снималось и
уходило в леса, выжидая, пока пираты накуражатся и отбудут восвояси. Потом
заново отстраивали дома и приводили в порядок разоренное хозяйство. Так и
жили от набега к набегу. Раньше здесь стоял гарнизон, но со временем
поредел, поистрепался.
Наместник был готов на коленях просить Виктора задержаться хоть на
неделю; рыбаки с дальних островов видели в море какие-то подозрительные
баржи, медленно дрейфующие на юг. Один из рыбаков пытался забраться на
баржу, но только руки раскровянил о ржавые борта, а ухватиться было не за
что. Ему же послышался изнутри шум неясный, вроде как человеческие голоса.
Мартын хлопнул наместника по плечу, да так, что тот чуть не рухнул, и
зычно объявил, что сам разберется с этими баржами, а Виктор пусть большую
часть дружины ведет на север. Наместник, худой, тщедушный человек,
радостно сообщил, что на север идти никак нельзя, разве что плыть. Белое и
Балтийское моря, слившись, дотянулись языками именно досюда. А когда он
узнал, в чем причина похода, помрачнел, сказал, что сказки об огненных
великанах ему известны, а если это даже и не сказки, то гробить людей
из-за невесть какой чертовщины нет нужды, у них как раз поспела копченая
белорыбица, пальчики оближешь...
Что же касается огневищ поганых, добавил он после мрачного раздумья,
то это на восток надо забирать, туда, где леса идут вперемежку с
выжженными пустошами. "Людей зазря погубите", - горько сказал он, но тут
жена наместника пригласила к столу, и разговор прервался.
Виктор с удовольствием плюнул бы на все были и небылицы и продолжил
развеселое хождение по городам и городищам, гостеприимным и добродушным. В
пирах и похмелье он забывал Ксению, Сармата, Хоромы...
Но Мартын был непреклонен, полагал, что даже самый идиотский приказ
должен исполняться. Другое дело - как и в какое время. Во время
послеобеденного отдыха он снова вернулся к тому, чтобы им разделиться, а к
Москве возвращаться порознь. Виктор так и не понял, что задумал Мартын и
какой резон в его предложении. Могло статься так, что пока Виктор плутает
в лесах, Мартын быстро идет к Москве и... Что? Дружину поднять не удастся,
воины Сармата обожают, особенно молодые, повода для недовольства он не
давал. Да свою тысячу надо еще обломать, обмануть, чтобы она
взбунтовалась! Виктор улыбнулся таким мыслям. Пару месяцев назад он и
вообразить не мог, что будет хладнокровно прикидывать, как бы половчее
устроить мятеж.
Они лениво переговаривались, удобно расположившись в вынесенных на
галерею креслах. Внизу шуршали точильные камни, переругивались коневоды,
дымили походные кашеварни. Вдруг кто-то громко позвал дозорного, пошла
беготня. Наверх поднялся Богдан и доложил, что с ближайшего острова дымят,
стало быть, тревога. Виктор сухо отослал его вниз, к бойцам. В последнее
время он стал придираться к хранителю, но тот, как ни в чем не бывало, нес
службу весело.
Вскоре объявился наместник и сообщил, что замеченные ранее баржи,
воровски таясь, идут вдоль берега, часа через два окажутся прямо в бухте.
Народ в лес собирается, сказал он, выжидательно глядя Виктору в глаза.
- Не надо в лес, - распорядился Виктор. - Пусть дома сидят, но -
тихо!
С этими словами он взял пояс с ножнами, проверил обойму с найфами,
крикнул Богдану, чтоб принес арбалет.
- Сам поведешь, - понимающе кивнул Мартын. - Ну и я, пожалуй,
разомнусь!
Две баржи, как огромные черные рыбины, медленно вплыли в бухту.
Длинные, пустые палубы, полуразрушенные решетчатые фермы. Но по тому, как
поставлены большие выцветшие полотнища на мачтах, вели посудины явно не
ветер и волны, а чьи-то умелые руки.
Притаившиеся за домами и изгородями дружинники наблюдали, как одна за
другой ржавые громадины с шипением врезались в песок. И в наступившей
тишине лишь паруса хлопали по ветру да мычала корова.
Потом прямо на носу баржи медленно, с жутким скрежетом и скрипом
опустилась часть борта, и по нему на берег хлынула толпа одетых в черное
людей. Они веером разбежались и залегли, выставив перед собой короткие
палки.
"Оружие, - догадался Виктор, - старое оружие".
Точно такой маневр произвели и со второй баржи, только у них пандус
заклинило, и люди в черном попрыгали в воду.
Виктор, прячась за углом дома, дважды взмахнул желтым флажком и
проследил, все ли сотни дали отмашку. Затем, убедившись, что они приняли
его команду подпустить ближе и встретить стрелами, послал вестового к
затаившейся в садах коннице и велел ждать сигнала.
Люди в черном осторожно продвигались вперед. Вскоре запылали
рыболовные суденышки, пошел треск и гул - пришельцы рубили бревенчатый
сарай. С барж сошло еще несколько десятков людей. Ими командовал здоровяк
с копьем и какой-то штуковиной, которую он время от времени подносил к
лицу.
Пираты вышли к домам. Они громко перекрикивались, смеялись. И когда
они оказались на косогоре, сходящем к берегу, запел рожок, треск упавших
плетней и заборов слился с сухими щелчками арбалетов. Первый ряд бил с
колена, чтобы не мешать второму. Воздух наполнился пением стрел,
испуганными вскриками, стонами... Не прошло и минуты, как все было кончено
- улица и берег усеялись телами пиратов, не успевших даже понять, кто их
убивает.
Несколько человек залегли за пылающим сараем и открыли беспорядочную
пальбу, однако скоро у них вышли патроны, и они побежали к баржам. Но, не
сделав и нескольких шагов, легли на песок с короткими стрелами в спинах.
Те, что оставались у барж, вроде бы растерялись, потом скрылись в
темных чревах. Виктор хотел скомандовать атаку, но тут же передумал. Для
таких больших посудин людей было маловато. Он велел немедленно отойти к
домам, подальше от берега. И вовремя!
Из распахнутого нутра ближайшей баржи с ревом и гулом выкатила
обшитая металлическими листами колесница. За ней, паля во все стороны,
повалила толпа пиратов. Со второй баржи бросили сходни, и по ним побежали
один за другим вооруженные копьями и закованные в латы воины. Вскоре на
берегу оказалось сотни три пиратов. Но Виктор не обольщался тем, что у
него людей в три раза больше, - магов с ними не было, а в ближнем бою
против старого оружия ратникам не устоять. Коротко бросил команду, и
дружинники полезли на крыши, засели на чердаках. Приволокли из обоза
трофейный ствол, прихваченный в Казани Мартыном. Тут же появился старый
кашевар Лущев. Он размотал промасленные тряпки, протер трубу и осторожно
вложил в нее небольшой снаряд.
- Вот здесь это было? - бормотал он. - Все позабыл!
Но пальцы как бы сами собой быстро откинули прицельную рамку,
выкрутили сбоку кривую железяку, и через минуту Лущев, кряхтя, опустился
на колено и пристроил трубу к подоконнику. Велел придерживать створку
окна, неровен час - ветром хлопнет.
Из-за угла с грохотом и лязгом выкатила колесница, чадя и стреляя
дымом. Из щелей торчали стволы. Пули зацокали по стенам, со звоном
посыпались разбитые стекла.
Лущев медленно повел трубой и нажал на спуск. Ухнуло, свистнуло -
длинный огненный палец протянулся к колеснице и уперся в нее. На месте
боевой машины возник ослепительный шар, во все стороны полетели железные
лохмотья.
- Сработало! - удовлетворенно сказал Лущев, закрутил усы и пошел к
себе, посоветовав скорее кончать потеху, обед на подходе.
Пираты растерялись. Тут с крыш и ударили арбалетчики, а когда из
лесочка выскочила засадная сотня Мартына и отрезала пиратов от барж, они
дрогнули и побежали. Не прошло и получаса, как все были перебиты. Пощады
им не давали, да они и не просили.
Вожака с биноклем среди трупов не оказалось. Виктору это не
понравилось, а тут еще прибежал человек от наместника и сказал, что видели
нескольких злодеев, огородами ушедших в сторону капища.
- Какое еще капище? - крикнул подскакавший Мартын. - Давай туда! - и
подхватил человека к себе на коня.
- Погоди, - сказал Виктор и, взяв с собой полусотню, двинулся вдоль
берега.
Вскоре они выбрались к безлесым холмам.
- Вон туда побежали, - сказал проводник, с опаской поглядывая по
сторонам.
- Что это за чертовы штуки там торчат? - спросил Мартын, ссаживая
его.
- Это капище, - пояснил проводник и сплюнул себе под ноги. - Поганое
место, нечистое. Раньше, говорят, темные дела здесь творились.
Снизу казалось, что на вершине когда-то росли деревья, но от них
уцелели только остовы. Когда дружина осторожно, прячась за валуны,
взобралась повыше, стало видно, что это не деревья, а врытые в землю без
всякого порядка столбы с заостренными концами.
Вершину холма окружили, бойцы залегли за поваленными кое-где
бревнами.
Виктор немного выждал, но из глубины частокола столбов не доносилось
ни звука. Пираты могли быть где-то неподалеку. Затаились вон там, где
бревна стоят гуще, и ждут. Но что, если они побежали дальше, к другим
холмам? Упускать головорезов нельзя, они здесь дел натворят!
Подав знак Богдану, маршал двинулся вперед, переходя от ствола к
стволу, каждую секунду ожидая выстрела. За ним редкой цепью двинулись
дружинники, стягивая кольцо вокруг капища.
До вершины уже оставалось совсем немного, когда Виктор набрел на гору
всякого барахла, сваленного у оснований высоких, в пять или шесть
человеческих ростов, бревен, заостренные верхушки которых словно угрожали
небесам.
Внизу, у подножия холма, проводник толком не смог объяснить, кто
устроил капище, каким богам поклонялись. Твердил только, что место
проклято издревле, а раньше сюда сходились людишки непотребные, коих след
давно простыл. Некоторые стволы были свежесрубленными, белая древесина
острий еще не потемнела. Видимо, кто-то следит за этим местом, подумал
Виктор, а потом вгляделся в свалку.
Самые невообразимые предметы лежали здесь, словно принесенные в
жертву неведомым силам. Разбитая и целая посуда, стальные и медные щиты,
