по пустынным кабинетам. Я и сам не раз, по щиколотку в воде, занимался
поисками нужных мне бумаг в этом пруду, схоронившем не один процесс, и
только случайность позволила мне в результате пятилетних изысканий выудить
322 разрозненных листа из более чем 500, которые должны были содержаться в
деле.
Имени следователя нет ни на одной из страниц, однако совершенно
очевидно, что этого человека сжигала литературная лихорадка. Без сомнения,
он читал испанских классиков и некоторых античных и хорошо знал Ницше,
модного в те времена среди судейских чиновников. Замечания на полях- не
только из-за цвета - казалось, были написаны кровью. Загадка, которую
подбросила следователю судьба, привела его в такое замешательство, что он
позволил себе множество лирических отступлений, явно противоречащих
необходимой точности его занятия. И кроме того, ему показалось незаконным,
что жизнь подстроила такое количество запретных для литературы случайностей,
чтобы беспрепятственно могла приключиться смерть, о которой столько людей
было оповещено.
Однако по завершении усердных трудов его более всего встревожило, что
он не нашел ни малейшего - даже самого недостоверного - свидетельства того,
что Сантьяго Насар действительно был виновником причиненного зла. Подружки
Анхелы Викарио, ее сообщницы по обману, долго потом рассказывали, что она
поделилась с ними секретом еще до свадьбы, однако имени им не назвала. В
материалах дела содержится их заявление: "Чудо она нам открыла, а чудотворца
- нет". Сама же Анхела Викарио стояла на своем. Когда следователь спросил ее
в своей уклончивой манере, знает ли она, кто такой покойный Сантьяго Насар,
она бесстрастно ответила:
- Виновник.
Именно так и записано, однако никаких уточнений относительно того, как
и где он лишил ее чести, не дается. Во время суда, который длился всего три
дня, особое внимание обращалось на слабость обвинения. Следователь был
настолько сбит с толку отсутствием улик против Сантьяго Насара, что
временами выказывал явное разочарование, поскольку проделанная им большая
работа сводилась на нет. На листе 416 он собственноручно красными
аптекарскими чернилами написал на полях: "Дайте мне предрассудок, и я
переверну мир". Под этим перефразированным изречением, свидетельствующем об
унынии, он теми же самыми кровавыми чернилами довольно удачно нарисовал
пронзенное стрелой сердце. В его глазах, как и в глазах ближайших друзей
Сантьяго Насара, поведение того в последние часы решительно доказывает его
невиновность.
В утро своей смерти Сантьяго Насар и в самом деле ни на минуту не
встревожился, хотя прекрасно знал, какой ценой пришлось бы расплачиваться за
оскорбление, которое вменили ему в вину. Он сознавал, в каком ханжеском мире
живет, и должен был понимать, что простодушные близнецы не способны снести
такой обиды. Никто как следует не знал Байардо Сан Романа, но Сантьяго Насар
знал его достаточно, чтобы видеть: за светским лоском скрывается человек,
подверженный не меньше любого другого предрассудкам, которые впитал с
молоком матери. А следовательно, его сознательная беззаботность в то утро
была самоубийственной. Кроме того, узнав в последний момент, что братья
Викарио поджидают его, собираясь убить, он не ударился в панику, о чем уже
не раз говорилось, но скорее растерялся, как растерялся бы невиновный
человек.
У меня лично создалось впечатление, что он умер, не осознав, за что
умирает. После того как он пообещал моей сестре Маргот прийти к нам
завтракать, Кристо Бедойя под руку повел его вдоль берега, и оба выглядели
столь далекими от происходящего, что ввели всех в заблуждение. "Они шли
такие довольные,- сказал мне Меме Лоаиса,- и я возблагодарил Господа, решив,
что все уладилось". Разумеется, не все любили Сантьяго Насара. Поло Карильо,
хозяин местной электростанции, считал, что Сантьяго Насар был так спокоен не
оттого, что невиновен, а оттого, что циничен. "Думал, его не тронут, думал,
деньги его защищают",- сказал он мне. Фауста Лопес, его жена, пояснила: "Они
все такие, эти турки". Индалесио Пардо зашел в лавку Клотильде Арменты, и
там близнецы сказали ему, что, как только епископ уедет, они убьют Сантьяго
Насара. Как многие и многие, он подумал, что все это болтовня с недосыпа да
перепоя, но Клотильде Армента убедила его, что это правда, и попросила найти
Сантьяго Насара и предостеречь.
- Не трудись попусту,- сказал ему Педро Викарио,- он уже все равно что
мертвый.
Это выглядело открытым вызовом. Близнецы знали об узах, связывающих
Индалесио Пардо с Сантьяго Насаром, и, должно быть, решили, что это тот
самый человек, который может помешать преступлению безо всякого для них
позора. Индалесио Пардо увидел Сантьяго Насара в толпе, покидавшей порт: они
шли под руку с Кристо Бедойей, и он не решился тревожить их своими
предостережениями. "Тревога утихла, отпустило",- сказал он мне. Он только
похлопал того и другого по плечу, и они пошли своей дорогой. Они его даже
едва ли заметили - так были поглощены подсчетами свадебных затрат.
Люди направлялись на площадь, туда же, куда и Сантьяго Насар с Кристо
Бедойей. Шли довольно густой толпой, однако Эсколастике Сиснерос показалось,
что друзья двигались свободно, как бы в кольце, толпа словно расступилась
вокруг них, потому что знала: Сантьяго Насар шел умирать, и не решалась его
коснуться. И Кристо Бедойя тоже припоминает, что люди вокруг них вели себя
необычно. "Смотрели так, будто у нас лица разрисованы",- сказал он мне.
Более того: Сара Норьега открывала свой обувной магазинчик как раз в тот
момент, когда они проходили мимо, и перепугалась, увидев, как бледен
Сантьяго Насар. Он успокоил ее:
- Сама подумай, Сара, детка,- сказал он ей не останавливаясь,- столько
выпить!
Селесте Дангонд сидел в пижаме у двери своего дома, посмеиваясь над
теми, кто вырядился ради епископа, и пригласил Сантьяго Насара выпить с ним
кофе. "Хотел выиграть время, обдумать все как следует",- сказал он мне.
Сантьяго Насар ответил, что он спешит - надо переодеться и идти завтракать к
моей сестре. "Я сплоховал,- объяснил мне Селесте Дангонд,- подумал: не могут
его убить, если он так уверен в том, что собирается сделать". Ямиль Шайум,
единственный, поступил как следовало. Едва до него дошел слух, он вышел из
своего магазинчика тканей и стал ждать Сантьяго Насара, чтобы предупредить.
Он был из тех арабов, что последними, вместе с Ибрагимом Насаром, прибыли в
городок, и до самой смерти того был его партнером по картам, а после остался
советчиком и другом его семьи. Более подходящего человека, чтобы поговорить
с Сантьяго Насаром, не было, никто другой не пользовался у него таким
уважением. Однако Ямиль Шайум подумал, что, если слух необоснованный, он
напрасно встревожит Сантьяго Насара, и решил посоветоваться прежде с Кристо
Бедойей, на случай, если тот знал больше. Как только друзья появились, он
окликнул Кристо Бедойю. Тот похлопал по спине Сантьяго Насара - они почти
дошли до площади - и поспешил к Ямилю Шайуму.
- До субботы,- сказал он на прощание Сантьяго Насару.
Сантьяго Насар ничего ему не сказал, а обратился по арабски к Ямилю
Шайуму, и тот ответил ему тоже по-арабски. "Это была наша с ним игра
словами, мы часто так развлекались",- сказал мне Ямиль Шайум. Не
останавливаясь, Сантьяго Насар махнул им на прощание рукой и завернул за
угол - на площадь. Они видели его в последний раз.
Едва выслушав Ямиля Шайума, Кристо Бедойя выскочил из лавки и побежал
догонять Сантьяго Насара. Он видел, как тот завернул за угол, однако среди
разбредавшихся с площади людей он Сантьяго Насара не обнаружил. Несколько
человек, к которым он обращался с вопросом, ответили ему одно и то же:
- Только что видел его с тобой.
Ему показалось невероятным, чтобы Сантьяго Насар так быстро успел
добраться до дому, но тем не менее Кристо Бедойя решил пойти спросить, там
ли он - парадная дверь оказалась незапертой и даже приоткрытой. Он вошел, не
заметив лежавшей на полу записки, прошел через полутемную залу, стараясь не
шуметь - для посещений было слишком рано,- и все-таки собаки всполошились и
выскочили откуда-то из глубины дома. Он успокоил собак, позвякав ключами,
чему научился от их хозяина, и пошел в кухню; собаки побежали за ним. В
коридоре он столкнулся с Дивиной Флор, та несла ведро с водой и тряпку,
собираясь мыть полы в зале. Она уверила его, что Сантьяго Насар еще не
возвращался. Когда Кристо Бедойя вошел в кухню, Виктория Гусман только что
поставила на огонь тушить кролика. Она поняла все мигом. "У него был такой
вид словно сердце вот-вот выскочит",- сказала она мне. Кристо Бедойя
спросил, дома ли Сантьяго Насар, и она с притворным простодушием ответила,
что он не приходил ночевать.
- Дело серьезное,- сказал ей Кристо Бедойя,- его ищут, чтобы убить.
С Виктории Гусман сразу слетело простодушие.
- Эти бедняги несчастные никого не убивают,- сказала она.
- Они пьют - не просыхают с субботы,- сказал Кристо Бедойя.
- Все равно,- сказала она,- нет такого пьяного, чтобы ел собственное
дерьмо.
Кристо Бедойя вернулся в залу, где Дивина Флор только что открыла окна.
"Ну конечно, никакого дождя не было,- сказал мне Кристо Бедойя.- Еще не
пробило семи, но солнечный свет золотился в окнах". Он снова спросил у
Дивины Флор, уверена ли она, что Сантьяго Насар не входил в дом через эту
дверь. На этот раз она была не так уверена, как вначале. Тогда он спросил,
где Пласида Линеро, и Дивина Флор ответила, что минуту назад она поставила
ей кофе на тумбочку у кровати, но будить не будила. Так было заведено:
Пласида Линеро сама просыпалась в семь, пила кофе и спускалась вниз
распорядиться насчет обеда. Кристо Бедойя посмотрел на часы: было 6.56. И он
поднялся на второй этаж убедиться своими глазами, что Сантьяго Насар не
приходил.
Дверь спальни была заперта изнутри, потому что накануне Сантьяго Насар
вышел из дому через спальню матери. Кристо Бедойя не только знал дом как
свой собственный, но и пользовался в этой семье полным доверием: он толкнул
дверь спальни Пласиды Линеро, чтобы пройти через ее комнату в спальню ее
сына. Пыльный солнечный луч пробивался в круглое оконце, и красивая женщина,
которая спала в гамаке на боку, подложив руку под щеку, будто невеста,
казалась неземной. "Точно привиделась",- сказал мне Кристо Бедойя. Он на миг
остановился, завороженный ее красотой, а потом двинулся дальше, в полной
тишине, мимо ванной комнаты и вошел в спальню Сантьяго Насара. Постель была
не смята, на кресле лежал отутюженный костюм для верховой езды, а поверх
него- сомбреро, и на полу сапоги и шпоры. Наручные часы Сантьяго Насара на
тумбочке у кровати показывали 6.58. "Я вдруг подумал: может, он взял
оружие?" - сказал мне Кристо Бедойя. Однако ящике тумбочки он обнаружил
"магнум". "Я не стрелял ни разу в жизни,- сказал мне Кристо Бедойя,- но
решил захватить револьвер и отдать его Сантьяго Насару". Он приладил его у
пояса под рубашкой, и только когда преступление уже свершилось, понял, что
револьвер был незаряжен. Пласида Линеро появилась в дверях с кофейной
чашечкой в руке в тот момент, когда он задвигал ящик.
- Святой Боже,- воскликнула она,- как ты меня напугал!
Кристо Бедойя и сам испугался. Теперь он видел ее при свете дня, в
халате, расшитом золотыми жаворонками, непричесанную, и недавнее очарование
улетучилось. Немного путаясь, он объяснил, что искал Сантьяго Насара.
- Он пошел встречать епископа,- сказала Пласида Линеро.
