носилками пустились вскачь по пересеченной местности. "Ими движет не ис-
полнительность, - подумал Шеф, - это жажда". Люди Стеффи, расстреляв
все свои снаряды, нерешительно застыли около катапульт.
- Разберем их и возьмем с собой, а? - взмолился Стеффи. - Ну хоть
парочку?
Шеф подтолкнул его в направлении общей атаки.
- Катапульты бросить. Возьмите с собой огненные приспособления, если
сможете нести.
Для дротикометчиков по-прежнему оставалось немало работы,
распространяющийся пожар освещал все новые и новые площади. Легких
мишеней уже не было, их свалили арбалетчики, но кое-где еще мелькали
бегущие люди. "Уж не думают ли они, что находятся на безопасном
удалении? Они пытаются помочь своим раненым, - понял Шеф, - бегут,
чтобы вытащить их из полосы надвигающегося пламени". Король шагнул к
машине, прицелился в человека, старающегося выползти из охваченного
огнем кустарника. Так и есть, двое спешат ему на выручку, можно разглядеть
встревоженно озирающиеся белые лица. "Враги в эту ночь не понесли
больших потерь, - подумал Шеф, - но их убивали из темноты невидимые
ими люди". Легкое перемещение хвостовика, еще один басовитый лязг, и
первый спасатель закувыркался, словно от щелчка гигантского пальца, а
другой комично споткнулся и сразу же бросился в сторону. С вершины холма
было видно, как мощный дротик пробил ему оба бедра. Неудавшийся
спасатель рухнул в пламя как раз в тот момент, когда подбежал к человеку,
которого намеревался спасти.
Шеф ощутил свирепую радость. Он хлопнул Квикку по спине, махнул
большим пальцем: "Пошли!" Нет времени запрягать мулов, но дротикометы
на колесном ходу утащить легче, чем вращательницы Стеффи. Не дожидаясь
приказа, люди Квикки похватали их за хвостовики, с гиканьем и треском
устремились вниз по неровному склону. Вместе с ними бежал последний
отряд арбалетчиков и алебардщиков, оставленных в качестве прикрытия. Не
разбирая дороги, они толпой неслись к подножию холма, с Шефом в
середине, держа оружие наготове на случай нападения из засады. Из засады,
на которую они уже напали сами.
В темноте послышался лязг металла, это несколько братьев Ордена, вместо
того чтобы убраться подальше от огня, решили сразиться со своими врагами.
Они вышли из света в темноту и не успели даже разглядеть стрелы и клинки,
оборвавшие им жизнь. И вот уже показался акведук, длинное каменное
сооружение высотой в четыре фута, распространяющее вокруг себя
благоухание свежей проточной воды. Люди Шефа во главе с ним самим
перевалились через стенку и, забыв о неприятеле, погрузили лица в
прохладный поток.
Подняв наконец голову, Шеф увидел нависшего над ним Бранда.
- Куда теперь? - отрывисто спросил тот.
Тогда Шеф впервые взглянул на акведук. Канал, проложенный для
снабжения водой расположенных вдоль дороги в Остию богатых вилл, водой
более чистой, чем в мутном Тибре, имел всего-то шесть футов в ширину и
был перекрыт каменными плитами, чтобы предотвратить испарение. Но не по
всей длине, встречались и открытые участки. Боевые машины здесь не
пройдут. По обе стороны акведука шел тротуар, но шириной, едва достаточ-
ной для двух человек, опять же слишком узко для метательной машины или
телеги. Больше всего на свете Шеф хотел вернуться на свои корабли, по-
кончить с этим бесславным походом.
Какой-то внутренний голос подсказывал, что это у него не получится, тот
же самый бойцовский инстинкт, который заставил его расстреливать ра-
неных. Его война должна окончиться сейчас. Если он отступит, его будут
преследовать и уничтожат. В одну сторону акведук шел к Риму, в другую -
неизвестно куда. Риг сказал ему... как там было? В Риме он обретет мир.
Возможно, мир он обретет в смерти. Пусть будет так.
- Сюда, - сказал Шеф, показывая налево. - Поторопи их. Квикка, разбей
свои машины.
Квикка нянчился со своими машинами все тысячи миль этого похода. Он
вышел из рабов в люди благодаря машинам. И он тут же стал возражать
своему повелителю, как много раз делал раньше и чем несказанно удивил
однажды короля Альфреда. На этот раз терпение Шефа иссякло. Щербатый
человечек пустился в рассуждения, а встревоженный и измотанный всеми
треволнениями король подскочил к нему и от души врезал в морду.
- Вперед, - крикнул он. - Или я засуну тебя обратно в твой ошейник.
Его старый товарищ сплюнул кровь, вытащил еще один выбитый зуб,
недоверчиво на него уставился. Пошел выполнять приказ.
- Рано или поздно все хозяева оказываются одинаковы, - заметил один из
его помощников, разрезая веревки, чтобы хоть на время вывести дротикомет
из строя. Квикка не ответил. В темноте Толман и три других юнги
нерешительно застыли над тюками ткани, жердями и тросами. Мальчики
могли бы их нести, но все-таки это немалый груз. Квикка взял у них два
бруска, закинул себе на плечи.
- Я это понешу, - сказал он, отчаянно шепелявя. Толман заметил
катящиеся у него по лицу слезы и промолчал.
Через несколько часов потрепанная колонна пробилась вдоль акведука к
стенам самого Вечного города. Им пришлось пробираться в ночи словно
путникам, отбивающимся от стаи волков. Вытянутую разреженную колонну
снова и снова атаковали с обеих сторон, вражеские всадники обгоняли их
стороной, а потом поджидали у акведука, зная, что разминуться невозможно.
Арбалеты собрали среди нападавших обильную кровавую жатву, но не-
сколько раз колонну разделяли на две части, и приходилось бросаться в
темноте в свирепую сечу, чтобы соединиться со своими. После каждой атаки
на месте оставляли убитых, неспособных передвигаться и потерявших
сознание. Их товарищи бросали трупы в поток, а со временем стали бросать и
тех, кто, может быть, был еще жив. С собой несли лишь немногих раненых.
Измученным уцелевшим воинам смерть в холодной воде уже казалась из-
бавлением. Шеф несколько раз слышал из темноты, как Ханд ругается и
дерется из-за тех своих подопечных, кого оставляли на произвол судьбы или
добивали из воинского милосердия. У него не было времени и сил, чтобы
вмешиваться.
На востоке уже забрезжил свет, когда Шеф повел свой арьергард по
пологому склону к бастиону, захваченному передовым отрядом на одной из
стен Рима, рядом с Авентинским холмом. "Свет, - подумал король. - И
прибежище. Возможность увидеть, что происходит. Перехватить инициативу,
самому управлять событиями, а не просто отвечать на действия противника.
В передышке он нуждался больше, чем в пище и воде. Он нуждался в ней, как
проигрывающий борец нуждается в опоре для ног".
Взобравшись на стену, он увидел, что остатки его отряда распределяются
вдоль зубцов, незащищенных изнутри, потом повернулся и подошел к краю,
чтобы утренний ветерок овеял его пропотевшую рубаху.
В двух сотнях ярдов от него Эркенберт с мстительным удовлетворением
сказал капитану катапультеров:
- Стреляй.
Короткое плечо коромысла упало, длинное взметнулось вверх, протащив по
земле пращу и вздернув ее в своем яростном взмахе. В небо полетел не
обычный круглый камень, а особый снаряд.
Стоящий у края стены Шеф увидел лишь промельк направленного на него
движения. Он выбросил вперед руку, ощутил сотрясший тело удар,
почувствовал, что распростерт на земле и на него навалилась какая-то масса.
Попытался отбросить ее с себя, нащупал рукой что-то тугое и липкое, от-
чаянно в это вцепился. Подоспевшие воины освободили его и подняли на
ноги. Шеф понял, что сжимает в руках человеческие внутренности, тяну-
щиеся из лежащего у его ног разъятого трупа. Это был арбалетчик Тримма,
его мертвое лицо застыло в нечеловеческой муке.
- Они стреляют в нас нашими же мертвецами, - объяснил Бранд. -
Должно быть, они знали, куда мы направляемся, и притащили большую
катапульту, чтобы встретить нас. Это люди, убитые ночью.
"Снова нас опередили, - подумал Шеф. - Снова нас опередили. Я не
знаю, что теперь делать".
- Мы окружены со всех сторон, - добавил Бранд. -И я не уверен, что от
наших осталась хоть половина.
- Итак, поклоняясь Локи, мы ничего хорошего не добились, - с горечью
сказал Торвин. Его белые одежды были разорваны и измазаны кровью.
Ночью он крушил врагов своим молотом. Он не сумел спасти Скальдфинна,
павшего у акведука. Еврей Соломон исчез, и никто не знал куда. От военной
коллегии Шефа осталось шесть человек: он сам, Торвин, Бранд, Хагбард. Еще
были Ханд, угрюмо глядящий в землю, и Свандис. "Ему следовало хотя бы
раз за эту ночь вспомнить о ней, - подумал Шеф, -но он и этого не сделал.
Та, в чьих жилах текла кровь Рагнара, обычно сама могла позаботиться о
себе. Но теперь внутри ее текла и его собственная кровь, и кровь Рига.
Почему он не был рядом с нею? У него были другие заботы".
И остались до сих пор. Крепостную стену то и дело сотрясали удары
огромных камней, выпущенных из метательных машин Эркенберта - дьякон
усовершенствовал их конструкцию, Шеф разглядел это через чудом
уцелевшую подзорную трубу. Мог бы и не стараться, все равно северянам
сейчас нечего противопоставить его требукетам. Казалось, военный совет
Шефа погрузился в апатию и отчаяние. Даже Бранд, по-видимому, помышлял
лишь о том, как достойно встретить свою смерть.
"Но это неправильно, - возразил Шефу внутренний голос. - Они знают,
как плохи их дела. Но они не знают, насколько плохи дела у противника.
Врагам тоже был нанесен немалый урон, во время пожара и обстрела из
дротикометов, в бесчисленных ночных стычках. Считалось аксиомой такти-
ки, что тяжеловооруженных всадников нельзя использовать в ближнем бою
ночью, когда слишком велики напрасные потери среди этих умелых и ценных
воинов. Однако именно так и поступил император. Армия Пути теперь
лишилась своих боевых машин, вот и все. Но когда-то они умели сражаться и
без машин. Еще не все потеряно".
Взгляд Шефа упал на длинные жерди, которые кто-то сложил у парапета. А
он и не знал, что их несут с собой, если бы увидел - запретил бы. Но раз уж
они здесь... Да, вот и Толман, прячется за зубцом, невольно втягивая голову в
плечи каждый раз, когда каменная кладка сотрясается от нового удара.
Шеф поднялся, постарался придать лицу бодрое и веселое выражение.
Подошел к испуганному ребенку.
- Подумываешь о полете? - начал он. - Наверху будет безопасней, чем
здесь. Поднимись-ка в воздух и разведай, что задумал неприятель. Квикка!
Распакуй тюки и собери змея. А где твой зуб, укусил что-то твердое?
Бывшие рабы переглянулись и принялись натягивать холсты на жерди.
Рабами они пробыли дольше, чем свободными, и рабские привычки верну-
лись к ним без промедления.
- Он уже забыл, что ударил тебя, - уголком рта прошептал один из них
Квикке. - А пацан совсем напуган.
- Помолчи и привяжи этот трош, - ответил Квикка. Он сомневался, что
все хозяева рано или поздно оказываются одинаковыми. Квикка устремил
взгляд на свой амулет, знак принадлежности к касте летающих людей.
Хозяин или нет, но король делал то, что до него не делал никто.
Через несколько минут Толман забрался внутрь конструкции, которую
шесть человек держали у края стены. Ветер усиливался, и змей возвышался
над прилегающим валом на добрых сорок футов. Отсюда был прекрасно
виден полукруг машин и людей, осаждающих северян снаружи, но Шеф хо-
тел, чтобы Толман заглянул в невидимую зону, ведь атака наверняка начнется
с внутренней стороны стены, из города.
- Мы быстренько тебя поднимем и спустим, как только ты махнешь рукой,
- повторил король. - Постарайся не задерживаться.
Испуганнное личико кивнуло, стартовики подняли змея на вытянутых
руках, чтобы поймать ветер, мгновенье подождали и разом выбросили его
вверх с края стены. Змей стал падать, и Шеф заметил, что ветер у стены
завихряется. Затем начался подъем, моряки вытравливали толстый основной
трос и тонкие тросы управления, едва ли нужные теперь, когда Толман уже
так ловко научился работать боковыми крылышками. Шеф восхищался
искусностью мальчика, ровно ведущего змея вверх и в подветренную
сторону. У самого короля лучший полет длился считанные минуты. Однажды,
