английскую пословицу.
- Это верно. И поэтому ты можешь быть прощен. Из-за того, что ты
сделал, слова могут умереть, потерять свою значительность, ту значи-
тельность, в которой отказывали их авторам, простым смертным. Та
значительность, которая проистекает от веры, - она может остаться.
Те, кто хочет верить в христианское Спасение, в мусульманский Шариат, в
Закон иудеев, по-прежнему свободны в своем выборе. Но они не могут
заявлять, что их слова священны и неизменны.
Любое толкование может быть оспорено. Ты доказал это своему другу
Торвину. Твоя подруга Сван-дис доказала это тебе. В Слове есть истина, но
не единственная истина.
- Могу я верить твоим словам ? - попытался Шеф заговорить с тающей
фигурой. - Есть ли истина в моих видениях?
- Спроси Фармана, - донесся голос короля на высокой удаляющейся ноте.
- Спроси Фармана.
"Фарман около кораблей, - подумал Шеф. - Около воды. Есть ли здесь
вода?" Солнце уже светило ему в скулу. Он попытался крикнуть охраняющим
его рыцарям, попросить дать ему пить или дать ему умереть, но вместо голоса
вырвался только хрип, как воронье карканье. Рыцари разговаривали, они не
слышали его.
- Если он в этот раз их не разобьет, они разобьют его.
- Он их разобьет.
- Итальянцы собираются, чтобы защищать своего антипапу.
Лающий смех.
- Итальяшки!
- Говорят, люди видели арабский флот...
- Греки его потопят. Где же твоя вера?
Молчание. Сомневающийся голос произнес:
- Хотел бы я, чтобы мы сражались вместе с императором.
- Мы здесь, чтобы охранять Грааль. И этого еретика.
- От кого? - буркнул сомневающийся.
Шеф знал, что теперь он близок к смерти, и жажда перестала его мучить.
Чего он хочет? В последний раз увидеть Годиву? Нет, ей предстоит
счастливая жизнь и счастливая смерть, она так же далека от него, как король
Эдмунд. Тогда, может быть, он хочет увидеть ребенка, который был бы у них
со Свандис? Если ребенок родится, с такой матерью его нет нужды защищать.
Он хотел бы, чтобы он не ударил тогда Квикку. Он хотел бы снова увидеть
Дом Мудрости и все, что Удд успел придумать за еще одно мирное лето.
Он увидел не Дом Мудрости, а главу его, Фарма-на, жреца Фрейра.
Странно. Шефу доводилось встречать в видениях других знакомых людей, но
только один человек видел его, отвечал ему, словно в самом деле был там, и
этим человеком был Фарман -в видении кузницы богов. И сейчас Фарман
снова появился, настойчиво его расспрашивал.
- Где ты ?
- Я не знаю. Где-то в саду.
- Рим от тебя на востоке, - сказал Фарман. - Акведук на юге.
Посмотри на тени.
Шеф открыл глаз, посмотрел на тень от дерева, на котором он висел,
сейчас уже довольно длинную. Будь у него костяшки на проволоке, он мог бы
сосчитать, мог бы сосчитать...
- Этого достаточно. Этого достаточно.
Нога Шефа соскользнула с крошечной перекладины, приделанной не из
жалости, а для того, чтобы продлить мучения. Вес его тела переместился на
запястья и на больную ногу. На этот раз боль не заставила его очнуться, она
милосердно опустила его ниже всех уровней сознания.
ГЛАВА 19
Император собирал оставшиеся у него войска у подножия лестницы, от
которой его недавно эвакуировали. На этот раз противники не делали по-
пыток обмануть друг друга или застать врасплох. Это было похоже на игру, в
которую любят играть солдаты. Два человека садятся напротив друг друга за
столом, сцепляются руками, и каждый старается положить руку противника
на стол. Соревнование на силу, а в случае равных по силе соперников -
соревнование на силу воли. Если солдаты играют достаточно пьяными, они
вбивают гвозди, чтобы их острия торчали из стола и прокололи ладонь
проигравшего. Это чрезвычайно стимулирует силу воли. И именно так дела
обстояли сейчас. Весь день циркулировали разнообразные слухи, одна за
другой вспыхивала вдруг паника: итальянцы восстали, у берега видели
арабский флот, король язычников улетел на своих волшебных крыльях, чтобы
привести новую армию. Все это не имело значения. Король язычников мертв
или скоро будет мертв. Его армия будет к завтрашнему утру разгромлена.
После этого Бруно намеревался уйти в горы, отступать до самой Германии,
где можно будет собрать силы для возвращения. Но нынешнее дело нельзя
оставлять неоконченным, нельзя давать повод для легенд о победе над
императором.
Бранд после полудня чистил свои доспехи и обдумывал, какое оружие
выбрать. У него был такой же настрой, как у императора. Большая часть его
армии, вернее, того, что от нее осталось, превратилась в простых зрителей из-
за ранений или нехватки боеприпасов и оружия. Он рассчитывал, что
большая часть армии противника находится в таком же состоянии. Бранд
видел, что сторожевые посты снаружи от стены все время тают - из-за де-
зертирства и оттого, что надежные части отзывают для неотложных
надобностей внутри городских стен. "В конце концов все дело решится в
схватке нескольких ратоборцев. Может быть, только двоих ратоборцев", -
подумал Бранд.
Вопрос был, каким оружием драться с ублюдком. Бранд не думал, что
Бруно окажется так же стремителен, как Ивар, или так же силен, как он сам.
Но император определенно был быстрее, чем Стирр и Бранд, и сильнее, чем
Ивар. Бранд решил не брать свой топор "Боевой тролль". Против дей-
ствительно искусного мечника, в отличие от просто хорошего или среднего,
топор не давал преимуществ. Бранд взял меч у Гудмунда, помял его в руках и
вежливо отказался. В конце концов Бранд решил полагаться на голую силу, а
по силе он превосходил любого человека. Он позаимствовал у одного из
английских коротышек алебарду и, отпилив половину древка, сделал из нее
невероятно массивный топор. Никакой другой человек не сумел бы
управляться с ним одной рукой. Это и будет его, Бранда, преимущество.
Топор с одной стороны рукояти, шип с другой и наконечник копья впереди.
Три оружия сразу, и все три довольно громоздкие. Бранд также отказался от
своего щита, взял у кого-то из убитых другой щит и, обкорнав его до
половины диаметра, накрепко привязал к левому предплечью, так что кисть
руки оставалась свободна. Поверх кольчуги он надел кожаную куртку с еще
одного убитого, у нее на левой стороне слой кожи был двойным, это
позволяло хотя бы немного обезопасить область, которая должна быть при-
крыта нормальным щитом.
Когда у неприятеля опять затрубили в трубы, набычившийся Бранд вышел
к вершине лестничного марша. Ему было жарко и хотелось пить - враги
давно перекрыли поток воды в акведуке. Бранд уже ничего не боялся.
Император стоял во главе своих отборных тяжеловооруженных пехотинцев.
В первых рядах у германцев появились какие-то непонятные устройства.
- Это что ж у них такое? - спросил Бранд у Стеффи, взявшего в руки
один из последних трех огненных снарядов.
- Я вижу, у них там навроде шланги, - сказал Стеффи. - Небось для
воды. Какие-то водяные насосы. Наверное, чтобы тушить пламя.
И действительно, люди Бруно разыскали муниципальных пожарных и
заставили их принести противопожарное оборудование.
- Эти штуки ни к чему, - крикнул Бранд по-норвежски. Он знал, что
Бруно поймет его, тот выучил язык за время поисков Святого Копья. Бранд
развернул Стеффи назад, легонько подтолкнул его.
- Эй, здоровяк, дай я поднимусь и подеремся, - крикнул Бруно.
- Я спущусь вниз.
- Если я тебя побью, твои люди сдадутся?
- Если ты победишь, спроси их сам. А если победа будет моя, я спрошу
твоих.
Бруно подошел к подножию лестницы, а его германцы немного отступили,
оставив свободное пространство в двадцать футов шириной.
Но не все взгляды были устремлены на ристалище. Наверху за парапетом
шептались Квикка с Озмодом.
- Как ты думаешь, что случилось с хозяином?
- Он разбился! И они его захватили.
- Мертвого? Как считаешь?
- Пошмотрим, - ответил Квикка, по-прежнему шепелявя своим
щербатым ртом. - Кто б там внизу ни победил, я намерен, как только
стемнеет, скинуть со стены веревки - я приготовил из оснастки змея с
полдюжины достаточно прочных - и мы все сможем спуститься. По крайней
мере, все англичане. А потом прорвемся и будем искать государя.
- В чистом поле они нас порежут на кусочки. Арбалеты теперь
бесполезны.
- С этими парнями то же самое, что с нами. Многие из них уже сыты по
горло. Как ни крути, нас три сотни человек, разозлившихся и с ножами, - мы
пройдем их насквозь. Направимся туда, где утром стояли эти проклятые
машины, и посмотрим, кого сможем поймать.
- Я слышала вас, - вмешалась в их перешептывания Свандис. - Я тоже
пойду.
Внизу раздался звон оружия.
Правильный поединок мечников обычно основан на ударах и отбивах,
использовании меча и щита одновременно, на скорости реакции противников
и силе их запястий. Бранд не собирался драться таким способом. Он бы тогда
проиграл.
Сталь начала звенеть, когда император, без салюта и без предупреждения,
проскочил через разделяющее соперников пространство и снизу ударил в
незащищенный щитом бок. Бранд едва успел отбить клинок железным
наконечником алебарды и тут же поднырнуть под немедленный удар об-
ратной стороной меча. Затем он тоже пришел в движение, затанцевал на
цыпочках, все время смещаясь вправо, подальше от меча императора и по-
ближе к его щиту, над которым снова виднелся наконечник Святого Копья.
После первого удара Бранд не пытался парировать клинок, только уклонялся,
держался на расстоянии. На дальней дистанции у него было преимущество
даже перед длинноруким и широкоплечим императором. Бранд потихоньку
отступал, каждые несколько секунд делая выпад своим громоздким оружием.
Когда император приготовился еще раз неожиданно прыгнуть на него, Бранд
сам шагнул вперед и взмахнул алебардой. Он хлестнул двадцатифунтовым
отточенным наконечником так, как мальчишка бьет хворостиной по головке
чертополоха. Император принял всю силу удара на щит, отлетел в сторону,
споткнулся, но выправился. Мгновенье он встревоженно глядел на
внутреннюю сторону своего щита, где закреплялось Святое Копье. Оно было
по-прежнему на месте, хотя теперь по нему текла кровь из рассеченной руки
Бруно; так восемь столетий назад по нему текла кровь Спасителя.
- Теперь реликвия тебе не поможет, - прорычал Бранд, у которого
заметно участилось дыхание. Двигался он все еще с легкостью, но, готовясь к
новому удару, опустил алебарду на правое плечо.
- Богохульник! - воскликнул император и хотел кольнуть его в пах.
Бранд уклонился от прямого выпада, постарался рубануть противника в
лицо и снова наткнулся на щит. Но щит императора уже принял два мощ-
нейших удара, он был расколот и в двух местах пробит. Еще пара ударов, и
Бруно останется без своей двойной защиты. Без щита и без своей реликвии.
Левой рукой император отпустил лямку щита и попытался нащупать Копье,
чтобы подхватить его, даже если щит развалится. Бранд заметил заминку и
ринулся вперед, размахивая алебардой то от левого, то от правого плеча, то
поверху, то понизу, так что массивное оружие только посвистывало в его
медвежьих лапах. Теперь наступила очередь императора отскочить назад, его
руки были высоко, а удар просвистел у самого живота. Бруно почти упирался
в ряды своих воинов, и Бранд шагнул назад, насмехаясь над бегством
императора и стараясь выманить его на открытое место.
И опять не все взгляды были обращены на поединок. Начинались короткие
итальянские сумерки, и Ханд принялся за дело. Он тоже услышал пе-
решептывания Озмода и Квикки. Ханд украдкой взял одну из
приготовленных Квиккой веревок. Свандис, наблюдавшая за поединком в
толпе сгрудившихся у парапета воинов, почувствовала руку на своем плече.
Ханд поманил ее, и она молча ушла вместе с ним. В подступающей темноте
они мягко прокрались на цыпочках, добрались до акведука, по которому
отряд шел прошлой ночью. Он не охранялся, часовые ушли в другую сторону.
Ханд махнул Свандис, чтобы встала на четвереньки. Малыш-лекарь начал
торопливо спускаться по акведуку, укрывшись за его четырехфутовыми стен-
