Сквозь разбитое окно разграбленной виллы он показал на знамя с
изображенным на нем Граалем, водруженное над золотым реликварием, где
теперь хранился сам Грааль. Вокруг него всегда стояли четыре риттера, в
полном вооружении, с обнаженными мечами и с символами новой
Воинствующей Церкви и "Дара Петра".
"Но ведь эта лесенка - и знак нашего врага тоже, - подумал Агилульф. -
Две противоборствующие стороны с одним и тем же знаком. Два умных
вождя. По две, от силы по три тысячи настоящих воинов с каждой стороны, и
Бог знает, сколько еще отребья на нашей. Исход такой битвы может решить
любая мелочь".
Армия Пути бодро маршировала по древней каменной дороге, ведущей из
гавани в Рим, Вечный город, центр вселенной. За время похода обрадованные
и удивленные крики воинов поутихли, их воображение было подавлено
неимоверной величиной каменных плит, по которым они ступали, роскошью
каменных построек на каждом холме, общей атмосферой древности и давно
ушедшего величия. Они видели Стамфорд, по сравнению с этими
предместьями Рима он был простой деревней. Они видели Кордову, и это
была не деревня, а столица, превосходящая даже Рим по количеству жителей,
оживленности и богатству. Впрочем, когда Кордова была еще деревней, Рим
правил миром. Появлялось ощущение, что стоит копнуть эту землю лопатой,
и откроется прах былого величия.
"От возбуждения воины сбиваются в кучу", - подумал Шеф; Он выслал
вперед сотню викингов под командованием Гудмунда, всегда рвущегося быть
первым там, где пахнет наживой. Шеф хотел, чтобы они шли рядом с
дорогой, проверяли окрестности на случай засады. Кругом было слишком
много изгородей и слишком много стен. Под палящими лучами солнца они
вернулись на середину дороги, вышагивали нестройной вооруженной ватагой
в какой-то сотне ярдов впереди арбалетчиков, охраняющих катапультный
обоз. Когда солнце сместится на ширину ладони, надо будет объявить привал
и перестроить порядки.
На холме по правую руку раздалось пение труб. Другие трубы отозвались
им слева. Не попала ли длинная извивающаяся колонна людей и машин в
засаду? Шеф надеялся на это. Любой засаде, устроенной с флангов, придется
преодолевать добрый фарлонг пересеченной местности под прицелом пяти
сотен взведенных арбалетов.
Но вместо этого из-за оливковых деревьев, росших в пятидесяти ярдах от
передового отряда викингов, выскочили легкие всадники. Шеф едва успел их
разглядеть, заметить широкополые шляпы и длинные десятифутовые
стрекала пастухов-баккалариев, согнанных в армию согласно импе-
раторскому эдикту, как вдруг стрекала опрокинулись из вертикального
положения в боевое, и все скрылось в мгновенно поднявшейся туче пыли.
Викинги были удивлены, но не испугались. Они тут же выхватили свои
мечи и засверкали боевыми топорами. Разболтанный походный порядок с
четкостью машины превратился в узкий фронт поднятых щитов и
нацеленных дротиков. Пастухи не пытались атаковать в лоб, они разъехались
и обрушились на оба фланга. Пролетая на своих неоседланных лошадях,
пастухи кидали дротики, нацеленные в лицо или в горло. Викинги кричали, в
толчее сталкивались друг с другом. Обе кавалерийские колонны, выйдя в тыл
пехоты, встречно развернулись и прошлись назад вдоль флангов сме-
шавшегося строя викингов, кололи стрекалами людей, все еще развернутых
не в ту сторону, потрясающих своим оружием и издающих воинственные
кличи, призывая врага сойтись с ними лицом к лицу.
Арбалетчики взвели свои арбалеты и ринулись вперед, чтобы найти
позицию для стрельбы, пробежали еще дальше, надеясь что-то рассмотреть в
пыли. Шеф увидел, как один из них припал на колено, старательно
прицеливаясь во всадника, пустившего лошадь в курбет в двадцати ярдах
перед ним. Пастух соскользнул с лошадиной спины - седла у него не было
- и повис на дальнем боку лошади, цепляясь рукой за гриву, а ногой за круп.
Пока арбалетчик менял прицел, чтобы поразить если не всадника, то лошадь,
другой вопящий кентавр выскочил из пыли, вонзил ему стрекало между
лопаток, на ходу наклонил древко, чтобы высвободить острие, развернулся,
загнанным оленем перемахнул через стену и исчез среди деревьев.
С обеих сторон снова запели трубы, и воины поспешно стали оглядываться
во все стороны. Но ничего не произошло. В наступившей тишине Шеф
услышал булькающие звуки - кому-то пробили копьем легкие. Пыль оседала
на лежащие на дороге трупы. Их было немного, с дюжину, и еще стольким же
раненым пытались оказать помощь их товарищи. Ни одного врага. Ни одного
пастуха и ни одной лошади не лежало на дороге, да и вряд ли им достался
хоть один арбалетный болт или удар клинка. Они могли повторить свой
наскок в любое время. Шеф скомандовал собраться и перестроить походный
порядок.
Долгая пауза на знойной пыльной дороге, пока раненых грузили на мулов и
телеги, и вот колонна снова двинулась в путь. Шеф решил всерьез обдумать
проблему засад. У него было восемьсот арбалетчиков, для лучшего
взаимодействия идущих бок о бок с тремя сотнями английских
алебардщиков, которым арбалетчики доверяли больше, чем своим
норманнским союзникам. Вдобавок у него было около тысячи викингов, той
самой тяжелой пехоты, которая еще до появления Пути в Англии решила
исход столь многих битв. Все онагры остались на кораблях, их вес в тонну с
четвертью отбил у Шефа охоту тащить их с собой на неизвестное расстояние.
Вместо онагров взяли дюжину дротикометов, их везли пары мулов,
сопровождаемые пешими расчетами. А еще в состав войска входила команда
Стеффи. Шеф уже не мог сказать с уверенностью, что именно они везут с
собой, так как, обзаводясь собственными амулетами, знаками своего особого
ремесла, Стеффи и его люди становились все более и более скрытными.
Конечно, они везли с полдюжины простейших катапульт - вра-щательниц,
разобранных для удобства транспортировки. Пользы от них на походе
никакой, но защищать их обоз все равно придется.
Теперь впереди колонны двигался сильный отряд арбалетчиков,
перемежавшихся воинами с алебардами. По флангам тоже шли арбалетчики,
они то и дело останавливали колонну и обследовали виллы с высокими
стенами, а также водосточные канавы, пересекающие дорогу в подземных
трубах. В центре колонны довольно понуро, стыдясь, что их приходится
защищать, топали по обе стороны обоза викинги с мечами и топорами. Если
пастухи выскочат снова. Шеф рассчитывал, что арбалетчики собьют
нескольких наездников во время их атаки и еще больше - во время их
отступления. С помощью алебарды можно отбиться от всадника, по крайней
мере, от легковооруженного.
Но пастухи больше не появлялись. Колонна взобралась на пологий холм и
на спуске ускорила шаг: не очень далеко впереди виднелись сияющие стены
Вечного города, за ними вздымались застроенные каменными зданиями
холмы, на шпилях и куполах играло солнце. Всматриваясь в даль, Шеф
неожиданно уловил знакомый промельк взлетающего и опускающегося
камня, которым выстрелили из онагра. Некогда раздумывать, куда упадет
снаряд.. Шеф мгновенно бросился прочь с дороги, прокатился по острым
камням, приподнялся на ободранных коленях, чтобы посмотреть, куда все-
таки упал булыган. В тридцати ярдах впереди него в воздухе все еще оседал
клуб пыли, разлетались осколки ударившегося о плиты мостовой камня. А в
строю арбалетчиков виднелась просека глубиной человек в пять, люди
лежали по обе ее стороны, один умирающий все пытался заглянуть внутрь
своей развороченной грудной клетки. Пока окружающие с ужасом глядели на
покалеченных товарищей, Шеф увидел, что образовалась еще одна такая
просека, потом еще, людей косило, как солому. А они по-прежнему
растерянно озирались, некоторые вскидывали арбалеты в поисках невиди-
мого супостата. Шеф подбежал к ним, закричал, чтобы рассредоточились,
сошли с дороги, залегли, укрылись за стенами. Пока они это делали, прилетел
еще один двадцатифунтовый булыган, и над дорогой взметнулись каменные
осколки. Уже двадцать или тридцать человек лежали недвижимо, а
противника все еще никто не видел. Но противник был здесь. Шеф разглядел
катапультную батарею, установленную в полумиле выше по склону холма,
прислуга беззаботно расхаживала вокруг машин, взводила пружины и
разворачивала хвостовики.
Сейчас выстрелят снова. Шеф нырнул, и еще один булыган просвистал
мимо, на этот раз довольно высоко. Позади с дороги разбегались погонщики
мулов из обоза, а викинги, забыв о гордости, прятались среди деревьев и стен.
Противник был здесь. Шеф настроил подзорную трубу, отчетливо разглядел
людей вокруг катапульт. Он не нашел Эркенберта, хотя наполовину уже этого
ждал. Должно быть, дьякон успел обучить многих помощников, способных
занять его место. Как же достать противника? Из имевшегося сейчас у
северян оружия на такую дальность били только дротикометы. Они сделают
свое дело, хотя против людей они более эффективны, чем против машин.
Шеф прокричал приказ, и расчеты катапульт стали распрягать мулов,
разворачивать и устанавливать свои машины, начали долгую подготовку к
выстрелу. И пока они это делали... камни свистели теперь высоко над
головой, прицел был перенесен на позицию дротикометов, и Шеф побежал
вперед, к своим рассеявшимся арбалетчикам, выкрикивая приказ атаковать.
Томительные мгновенья воины не шевелились, подчиняясь
инстинктивному страху перед прилетающими издалека снарядами. Ложись,
замри, уползи в сторону. Шеф орал, пинками заставлял своих людей
подняться на ноги, взывал к их гордости и чувству долга. Вид человека,
выпрямившегося во весь рост и оставшегося невредимым, вернул им немного
здравого смысла, напомнил о неточности онагров при стрельбе по одиночной
цели. Арбалетчики поднялись и неуклюже бросились вперед. Шеф закричал
им, чтобы двигались перебежками. Пробежать десять-двадцать шагов, залечь,
пока бежит другой, а когда он заляжет, начать новую перебежку. И не бежать
в открытую. Не давать врагу возможности прицелиться.
Со склона холма рядом с батареей онагров Эркенберт и император
наблюдали за поспешно организованной атакой. Для них это выглядело так,
будто склон покрылся суетящимися муравьями, вроде бы ни один не двигался
все время вперед, но масса в целом неуклонно приближалась. Тем временем
снаряды катапульт летали уже в обе стороны. Один из людей Эркенберта
опрокинулся навзничь, ему перебил хребет огромный пятифутовый дротик.
Раму одного из дротикометов разбил камень онагра, лопнувшая пружина
хлестнула северян по рукам и лицам.
- Я видел его мгновенье или два, - заметил Бруно. - Жалко, что он не
постоял чуть подольше, чтобы твои люди успели в него выстрелить. Тогда бы
все сразу было кончено.
- Как и в случае твоей смерти, - ответил Эркенберт.
- Он до сих пор даже не знает, где я.
Арбалетные болты, долетающие с предельной дальности, зазвенели по
камням вокруг батареи онагров. Расчеты стали нервно вздрагивать и огля-
дываться. "Невозможно схватить весящий тонну онагр и утащить его с
позиции, - подумают Шеф, - невозможно вывезти машины достаточно
быстро. Если поднажать, удастся захватить всю батарею, возможно, враг не
готов отразить стремительную атаку".
А может быть, готов. До настоящего момента противник в этом сражении
предусмотрел все. С ужасом, таким пронзительным, что вызывал в груди
спазм, Шеф вспомнил короля Карла Лысого, как тот рвался и рвался вперед,
пытаясь захватить машины, которые, дразнясь, появлялись на все новых и
новых позициях. Теперь Шеф делает то же самое. И на этот раз противник
лучше знает местность, имеет план действий, а Шеф слепо бросается вперед,
уповая на превосходство в вооружении.
- Стой! - закричал Шеф. - Остановитесь, укройтесь и стреляйте. Хватит
бежать!
Его голос услышали только ближайшие арбалетчики, остальные, увидев,
что враг дрогнул, ринулись вперед, чтобы отомстить за пережитый страх.
- Сработало, - отметил Бруно и кивнул трубачам. В пространство между
бегущими арбалетчиками и батареей из-за укрытий в виде оливковых
деревьев и стен роскошных вилл выехали тяжеловооруженные всадники,
краса и гордость императорской армии: кольчуги сверкают, подкованные
