горизонтально относительно стреляющего, а не вертикально, как обычный
деревянный ручной. Улыбающийся человек из толпы протянул Шефу короткую
стрелу короткую, потому что стальная полоса сгибалась только на
несколько дюймов, а не на половину длины руки, как деревянный лук. Шеф
вложил стрелу в грубую борозду на поверхности деревянного бруса. Круг
перед ним расступился, показывая на дерево в двадцати ярдах.
Шеф опустил лук, автоматически прицелился вдоль перьев стрелы, как
сделал бы с "толкателем", нажал защелку. Сильного щелчка и отдачи, как у
большой машины, не было, не было поднимающейся и опускающейся черной
полосы. Но стрела полетела вперед и ударилась в центр ствола.
Шеф подошел, ухватил вонзившуюся стрелу, начал дергать вперед и
назад. После множества рывков она высвободилась. Он задумчиво поглядел
на нее.
- Неплохо, - сказал он. - Но и не очень хорошо. Хоть лук из стали,
стрела бьет не сильнее, чем из охотничьего лука. А охотничьи луки для
боя недостаточно сильны.
Лицо Удда омрачилось, он по привычке начал извиняться, как раб перед
строгим хозяином. Шеф поднял руку, останавливая его.
- Неважно, Удд. Мы все кое-что тут узнали. Это новое, чего мир раньше
не видел, но кто его сделал? Сакса - вспомнив, что ноги сильнее рук? Ты
- вспомнив, как твой хозяин делал сталь? Я - приказавший тебе делать
лук? Или древние римляне - они показали мне, как делать катапульты и тем
все начали?
- Никто. У нас здесь новая вещь, но не новое знание. Просто старое
знание, собранное вместе. Старое знание многих. А эту штуку нужно
сделать сильнее. Натяжение. Как увеличить мою силу вдвое?
Молчание было нарушено Осви, командиром расчета катапульты.
- Ну, господин, если ты так ставишь вопрос, ответ очевиден. Как вдвое
увеличить силу натяжения? Используй ворот. Лебедку. Маленькую, не такие
большие, как у северян на их кораблях. Прикрепи к поясу, обмотай конец
веревки, закрепи второй конец на тетиве, можно натянуть как угодно
далеко. Шеф протянул примитивный самострел Удду.
- Вот и ответ, Удд. Отставь защелку дальше назад, чтобы лук мог
сгибаться, насколько поддается сталь. И делай луки из всей стали. Возьми
людей, сколько нужно.
Викинг, пробивавшийся через толпу, подозрительно смотрел на ярла,
окруженного толпой ничтожеств. Он приехал только этим летом, приехал из
Дании, привлеченный невероятными рассказами об успехе, о богатстве и
выгоде и о поражении Рагнарсонов. И видел только армию, готовую к бою,
но неожиданно остановленную на полпути. А здесь сам ярл, как простой
человек, в толпе троллов. Викинг был шести футов ростом, весил двести
фунтов и мог одной рукой поднять винчестерский бушель. "Что это за ярл?"
- недоумевал он. - "Почему он разговаривает с ними, а не с воинами?
Такой skraelingjar, как он, никогда не выиграет сражение".
А вслух без всякой почтительности он сказал:
- Господин. Тебя ждут на совете.
И повернулся, во всей его фигуре выразилось презрение.
Осмелев, Осви задал вопрос, который интересовал всех:
- Сражение, господин? Нужно как-то остановить этого Айвара. Мы не
возражаем, если это произойдет поскорее.
Шеф хотел выругать его, подавил это желание.
- Сражение всегда приходит слишком рано, Осви. Делайте самострелы.
***
Войдя в большую палатку совета, Шеф сразу ощутил враждебность.
Присутствовал весь совет Пути: Бранд, Ингульф, Фарман, остальные жрецы,
Альфред, Гутмунд, представители всех частей армии.
Шеф сел на свое место, рука его автоматически нащупала точильный
камень.
- Где Торвин? - спросил он, вдруг заметив его отсутствие.
Фарман начал отвечать, но его ответ заглушил гневный голос Альфреда,
молодого короля, который тоже уже говорил на англо-норвежской смеси,
которую армия Пути усвоила в качестве общего языка и которой
пользовались на совете.
- Один человек не меняет дела. То, что мы должны решить, не может
ждать. Мы и так ждали слишком долго!
- Да, - подтвердил Бранд. - Мы как фермер, который всю ночь сидит и
караулит свой курятник. А утром видит, что лиса унесла всех птиц.
- Так кто же лиса? - спросил Шеф.
- Рим, - сказал Альфред, вставая и сверху вниз глядя на совет. - Мы
забыли о римской церкви. Когда ты отнял церковную землю, когда я
пригрозил, что отниму в своем королевстве доходы, церковь испугалась.
Римский папа испугался.
- И что же? - спросил Шеф.
- И сейчас высадилось десять тысяч воинов. Тяжеловооруженные всадники
франков. Их ведет король Карл. И на плащах у них крест. Они говорят, что
пришли восстановить церковь в Англии и прогнать язычников. - Язычники!
Сто лет мы сражались с язычниками, мы, англичане! И ежегодно посылали в
Рим лепту святого Петра, как знак нашей верности. Я сам... - Альфред
негодующе возвысил голос, - я сам был послан отцом к предыдущему папе,
доброму папе Льву, когда был ребенком. И папа сделал меня консулом Рима.
Но никогда взамен нам не присылали ни одного человека, ни один корабль,
ни один серебряный пенни. Но теперь опасность грозит церковным землям, и
папа Николай шлет армию.
- Но эта армия против язычников. Против нас. Может, не против тебя, -
сказал Шеф.
Лицо Альфреда вспыхнуло.
- Ты забыл. Даниэль, мой епископ, отлучил меня от церкви. Вестники
сообщают, что крестоносцы, эти воины, носящие крест, всюду
провозглашают, что в Вессексе нет короля, и требуют подчинения королю
Карлу. Пока этого не будет, они собираются грабить все округа. Они
пришли воевать с язычниками. Но грабят и убивают только христиан.
- Что, по-твоему, мы должны сделать? - спросил Шеф.
- Выступить немедленно и разбить армию франков, прежде чем она
разорит мое королевство. Епископ Даниэль мертв или бежал вместе с
мерсийцами. Никто из англичан больше не оспорит моих королевских прав.
Мои таны и олдермены уже собрались, я могу поднять всех рекрутов
Вессекса, из каждого округа. Говорят, что силы вражеской армии
преувеличивают, что я могу даже сам справиться с ней. Я буду сражаться
на любых условиях. Но ваша помощь будет принята с благодарностью.
Он сел, оглядываясь в поисках поддержки.
В наступившем молчании Бранд произнес одно слово:
- Айвар.
Все глаза повернулись к Шефу, который сидел на походном стуле, держа
точило на коленях. После болезни он по-прежнему казался бледным и
осунувшимся, скулы выпирали, плоть вокруг слепого глаза натянулась, и
глаз казался темной ямой.
Не знаю, о чем он думает, говорил себе Бранд. Но он не был с нами все
эти дни. Если Торвин говорит правду о душе, оставляющей тело во время
видений, может, каждый раз немного души остается там?
- Да, Айвар, - повторил Шеф. - Айвар и его машины. Мы не можем
оставить его за собой и пойти на юг. Он станет сильнее. Теперь, после
смерти короля Бургреда, только вопрос времени, когда мерсийцы изберут
нового короля и постараются заключить мир с Айваром, чтобы спастись от
грабежей. И тогда у Айвара будут люди и деньги королевства, как он уже
получил деньги и людей Йорка. Он ведь не сам сделал эти машины.
- Значит мы должны сражаться с ним. Я должен с ним сразиться. Я
думаю, мы с ним связаны и не сможем расстаться, пока все не кончится.
- Но ты, господин король. - Точильный камень был у Шефа в руках, и он
гладил строгие неумолимые лица. - Тебе нужно задуматься о своих людях.
Может, тебе лучше уйти к себе и вести свою битву, пока мы ведем свою.
Каждый своим путем. Христиане против христиан и язычники против
язычников. А потом, если пожелает твой Бог и наши боги, мы снова
встретимся и поставим страну на ноги.
- Да будет так, - сказал Альфред, лицо его снова вспыхнуло. - Я
созову своих людей и выступлю.
- Ты пойдешь с ним, Лалла, - сказал Шеф командиру алебардистов. - И
ты, Осмонд. - Он кивнул командиру расчетов катапульт: - Проследите,
чтобы королю помогли собраться и отобрать лошадей.
Это были единственные англичане, присутствовавшие на совете. Как
только они вышли, Шеф оглядел оставшихся и перешел на быстрый беглый
норвежский с голландским акцентом, который он усвоил у Бранда.
- Каковы его шансы? Если он будет действовать один? Против этих
франков? Что ты о них знаешь, Бранд?
- Неплохие шансы, если будет действовать, как мы. Ударит, когда они
не ждут. Захватит во сне. Разве сам старый Рагнар - да будет зло его
душе - не разграбил их большой город во времена отца нынешнего короля и
не заставил их платить дань?
- Но если король будет сражаться по-английски, когда солнце высоко в
небе и все уже предупреждены...
Бранд с сомнением хмыкнул.
- Во дни наших дедов у франков был король - король Карл, Карл
Великий, Шарлемань, так его звали. Даже Гутфрит, король Дании, покорился
ему. Франки могут победить кого угодно и в любое время. И знаешь почему?
Из-за лошадей. Они сражаются верхом. Они скачут, прикрываясь щитами,
подтянув подпруги, раскрасив упряжь - не знаю, как она называется, я
моряк, а не всадник, слава Тору: по крайней мере корабль не гадит у
твоих ног. И в такой день против них не устоять. И если король Альфред
подобен остальным англичанам, он именно такой день и выберет.
- Лошади с одной стороны, дьявольские машины с другой, - сказал
Гутмунд. - Слишком для нас.
Все смотрели на Шефа, ждали, что он решит.
- Сначала справимся с Айваром и машинами, - сказал он.
Глава 8
Два человека, в изорванной, но некогда роскошной одежде, медленно
ехали по зеленым тропам центральной Англии: Альфгар, сын тана, недавний
королевский фаворит; Даниэль, епископ без свиты, по-прежнему смертельный
враг короля. Оба с трудом ушли от всадников Айвара у Узы, но все же в
конце дня их окружал десяток охранников и у них было достаточно денег и
продовольствия, чтобы в безопасности вернуться в Винчестер. И тут
начались неприятности.
Прежде всего, проснувшись утром, они обнаружили, что стражники
попросту дезертировали, может, виня их в поражении, а может, просто не
желая больше терпеть ядовитый язык Альфгара и неожиданные взрывы ярости
епископа. Они забрали деньги, еду и лошадей. Бредя по полям к ближайшей
церкви, Даниэль утверждал, что его епископский сан даст им возможность
получить лошадей и продовольствие. Но до церкви они так и не дошли. В
беспокойное время крестьяне оставили свои дома на лето и устроили в лесу
временные убежища. Деревенский священник признал статус Даниэля и сумел
уговорить своих прихожан не убивать пару бродяг, Даниэлю даже оставили
епископское кольцо, крест и позолоченную верхушку посоха. Все остальное,
включая оружие и наручные серебряные браслеты Альфгара, отобрали. И
после этого три ночи подряд беглецы проводили на сырой земле, замерзшие
и испуганные.
Но Альфгар, подобно своему сводному брату и врагу Шефу, вырос на
болотах. Он умел делать ловушки из ивовых прутьев для угрей, мог поймать
рыбу на заколку от одежды, прикрепленную к длинной палке. Беглецы
постепенно переставали надеяться на спасение и учились рассчитывать
только на свои силы. На пятый день Альфгар украл две лошади из плохо
охраняемой конюшни, а также нож и полное блох одеяло пастуха. После
этого дела пошли лучше. Но настроение беглецов не улучшилось.
У брода через Ли они услышали новость о высадке франкской армии.
Новость рассказал торговец, проявивший уважение при виде креста и кольца
Даниэля. Услышанное изменило их планы.
- Церковь не оставляет своих слуг, - провозгласил Даниэль, глаза его
покраснели от гнева и усталости. - Я знал, что удар обрушится. Не знал
только, когда и где. Теперь, к вящей славе Господней, набожный король
Карл пришел восстановить веру. Мы пойдем к нему и сделаем свое сообщение
