фантазировать. Возвращайтесь к себе в Мохаве и оставьте меня в
покое!
Хофрич смотрел на него тем мягким, пытливым взглядом, кото-
рый показывал, что дружба в данный момент не значит для него
ничего, а интересы Разведки - многое. Потом встал.
- Хорошо. Я вернусь на базу. Но вы пойдете со мной.
- Нет, - возразил Келлард. - Я в отставке. Вы не можете мне
приказывать.
- Ваша отставка не принята, - холодно произнес Хофрич. - Вы
еще в Разведке и подчинены ее дисциплине. Вы будете повино-
ваться или предстанете перед военным судом.
- Вот как?
- Да, - кивнул Хофрич. - Мне бы этого не хотелось, мы ста-
рые друзья. Но... Когда один из моих лучших офицеров бежит с
переднего края, не объясняя причин, то будь я проклят, если не
вырву ответ. То, что вы нашли на Меркурии, Келлард, принадле-
жит не вам; оно принадлежит нам, и оно у нас будет.
Минуту Келлард молча смотрел на него. Потом произнес тихо:
- Ладно, пусть будет по-вашему. Я вернусь с вами на базу.
Но я рассказал все, добавить мне нечего.
- В таком случае, - сказал Хофрич, - мы отправимся на Днев-
ную сторону и вы полетите с нами.
Через несколько дней экспериментальный рейдер У-9O, снаб-
женный тройной теплозащитой, стартовал из Мохаве. Келлард мол-
чал. С ними летел биофизик Моргенсон; похоже, он тоже не был в
восторге от экспедиции. Остальные трое в экипаже были совсем
юны, лет по 2O. Они смотрели на Хофрича и Келларда как на ле-
гендарных героев. Когда У-9O, проникнув глубоко внутрь орбиты
Венеры, готовился к маневру сближения с Меркурием, один из
этой тройки, навигатор по имени Шэй, решился заговорить с Кел-
лардом.
- Ведь это вы первым высадились на Ганимед, сэр, не правда
ли?
Келлард кивнул:
- Да.
- Здорово! - восхитился Шэй. - То есть я имею в виду - быть
первым.
- Это было здорово, - безучастно сказал Келлард.
- Может, и я... когда-нибудь... - начал Шэй, замялся и про-
должал: - То есть если звездные двигатели появятся так скоро,
как говорят, я тоже смогу стать одним из первых...
- Возможно, - сказал Келлард. - Кто-то должен быть первым.
Звезды ждут нас. Нам нужно лишь полететь и не останавливаться,
и звезды будут нашими, как все эти планеты. Нашими во веки ве-
ков. Аминь.
Шэй озадаченно взглянул на него, потоптался и вышел. Хофрич
спросил:
- Зачем было обижать мальчика?
Келлард пожал плечами:
- А что я такого сказал? Просто повторил то, что сейчас
ощущает каждый. Победа над Космосом и все такое.
Он смотрел в иллюминатор, как Меркурий медленно приближает-
ся - тонкий белый серп, трудноразличимый рядом с Солнцем.
Солнце здесь было чудовищем: окаймленное пламенем, оно залива-
ло пространство своими губительными лучами.
Келларду вспомнилось - в тот раз Бинетти цитировал Блейка:
"Стремленье бабочки к огню". Да, это про нас. Три мотылька,
летящие в огненную ночь, и вернулся один. Вернулся оттуда, а
теперь вновь возвращаюсь туда...
Потом печь закрылась черной заслонкой. У-9O мчался над ноч-
ной стороной планеты, над мрачными скалами и пропастями, ни-
когда не видевшими Солнца, а потом горизонт впереди вспыхнул
яростным светом, и они очутились на Дневной стороне.
В старину Меркурий называли "луной Солнца"; планетка дейс-
твительно напоминает Луну: те же безжизненные каменистые рав-
нины, те же гребни и трещины, острые как клыки вершины - здесь
никогда не было ни дождя, ни ветра, чтобы сгладить их. Но на
Луне холодно и тихо, а Дневная сторона Меркурия словно кипит
от скрытого в недрах огня. Вулканы извергают пепел и лаву, а с
неба низвергаются потоки излучения, от которых все вокруг тре-
пещет в мерцающей дымке...
У-9O снижался. Температура обшивки достигла уже 4OO C. А
впереди открывалось обширное ущелье, которое Келлард не раз
видел в кошмарах.
По другую его сторону приземистые конусы вулканов исходили
тучами пепла, и все было точно так же, как когда Келлард в
последний раз смотрел в иллюминатор спасательного корабля,
пришедшего за ним с Венеры. И все так же лежала на дне ущелья
исковерканная развалина, ставшая надгробным памятником Морзе и
Бинетти...
Взгляд Келларда скользнул севернее, к груде причудливых ка-
менных глыб. Ладони у него повлажнели. Но, возможно, на этот
раз ничего не будет. Разве все обязательно должно повторить-
ся?..
- Скафандры готовы? - спросил Хофрич.
Моргенсон кивнул:
- Все три. Теплозащита в полном порядке.
- В случае чего выйдем мы с Келлардом, - сказал Хофрич. -
Третий скафандр резервный. А пока будем ждать.
- И сколько же, - язвительно поинтересовался Келлард, - вы
собираетесь ждать? Вы же знаете - если теплозащита откажет
хоть на минуту, мы изжаримся заживо.
Хофрич холодно взглянул на него.
- Мы будем ждать, пока вы не скажете правду или пока мы са-
ми не увидим ее.
- Смотрите! - крикнул вдруг Моргенсон.
Хофрич повернулся к иллюминатору. Келлард увидел, как среди
каменных глыб начинает бить огненный гейзер. Он рос в высоту -
медленно, но неуклонно.
- Что это? - спросил Хофрич.
- Разве не видите? - ответил спокойно Келлард.
- Там какая-то щель, сквозь нее из глубин истекают горячие га-
зы. Когда я сидел здесь в разбитом корабле, произошло два та-
ких извержения.
- Но это то самое место, где вас засек радар! Вместе с теми
объектами! Мы должны выйти наружу.
- Должны так должны, - проворчал Келлард. - Но больше там
ничего нет. Просто огненный гейзер.
Они втиснулись в скафандры, громоздкие из-за усиленной теп-
лозащиты. Ожидая спасателей, Келлард провел в таком снаряжении
много дней. Воспоминания о них его вовсе не радовали.
Хофрич проверил радио, потом сказал:
- Все в порядке. Шэй, выпустите нас и будьте наготове. Мор-
генсон, продолжайте наблюдения.
Они вышли на Дневную сторону.
На них обрушилась буря излучений, лавина зноя и света, и
они невольно содрогнулись, словно под напором ливня. Не так
просто было сделать первый шаг в этом потоке огня, но Хофрич
этот шаг сделал. Они шли медленно, тяжело и видели лишь черные
камни у себя под ногами, да ручейки и лужицы расплавленного
свинца, да свои собственные, непомерно толстые ноги.
Потом они выпрямились. Сквозь иллюминатор скафандра Келлард
увидал впереди высокий столб пламени, слепящего даже через
многослойные фильтры. Столб был уже высотой в сотню футов, но
продолжал расти, и, несмотря на отсутствие атмосферы, они
"слышали" - через почву, подошвами ног - пульсирующий рев, от-
дававшийся вибрацией во всем теле.
Перед нагромождением камней они остановились. Огненный фон-
тан уходил ввысь. Он вздымался и опускался, словно откликаясь
на биения невообразимого сердца пылающей планеты. Камни греме-
ли и содрогались, и Келлард снова спросил себя: что же гонит
нас туда, где нам вовсе не место?
- Я же говорил, - сказал он Хофричу. - Это просто гейзер, и
ничего больше.
- Сигналы на записи двигались, - ответил Хофрич. - Это не
просто гейзер.
- Посмотрите вокруг! - вскричал в отчаянии Келлард. - Что
здесь может двигаться? Вы ошибаетесь, Хофрич. Неужели вы соби-
раетесь держать нас здесь потому, что боитесь признаться в
своей ошибке?
Хофрич сказал, помедлив:
- Нет. Я вам не верю. Мы вернемся на корабль и будем ждать.
Они отвернулись от огненного фонтана, и Келлард почувство-
вал, что лоб у него мокрый. На этот раз ничего не случилось, и
нельзя ждать бесконечно; они улетят, и тогда...
В наушниках раздался крик Моргенсона:
- Всплески! - И вдруг еще громче: - Я их вижу! Они...
Хофрич неуклюже повернулся кругом. Между ними и гейзером не
было ничего. И ничего не было в пляшущих языках пламени.
- Они над вами! - кричал Моргенсон. - Боже мой...
Келлард посмотрел вверх. Он знал, что нужно искать, и уви-
дел их сразу, тогда как Хофрич все еще озирался по сторонам.
Они падали с неба, как молнии. На этот раз их было четверо -
нет, пятеро. Словно пять вихрей света, такого яркого, что, ка-
залось, даже здешнее Солнце померкло.
Хофрич сказал:
- Я не вижу...
Келлард указал вверх.
- Вот они.
- Эти огненные хлопья?
- Это не хлопья, - возразил Келлард. - Это дети звезд, как
я их назвал для себя.
Хофрич застыл, запрокинув голову. И Келлард уже знал, что
все кончено.
Пять ослепительных вихрей скользнули к огненному фонтану.
Они погружались в него, выныривали, взлетали так быстро, что
глаз едва успевал следить за ними, танцевали на струях пламе-
ни. Гейзер стал еще выше, а вся пятерка плясала на его расту-
щей вершине, и Келларду показалось, что они... смеются.
Они ныряли в бурлящий огонь и выскакивали из него, и вдруг
один метнулся туда, где стояли людт. Хофрич попятился.
- Не двигайтесь, - сказал Келлард.
- Но... - возразил Хофрич.
- Они ничего нам не сделают, - с усилием произнес Келлард.
- Они дружелюбные, веселые, любопытные. Не двигайтесь.
И вот уже все пять огненных вихрей кружили вокруг них, бро-
саясь вперед и отскакивая, и вновь приближаясь, чтобы коснуть-
ся их теплозащитной брони пытливыми щупальцами живой энергии,
живого света.
Хофрич сказал странным, неестественным голосом:
- У меня... что-то... в мозгу...
- Не бойтесь, - сказал Келлард. - Они любопытны. Они хотят
понять, что мы такое, как мы мыслим. И они могут погрузиться в
наш разум... - И вдруг добавил в последней вспышке угасающего
гнева: - Вы хотели знать. Теперь вы знаете.
Больше он не успел сказать ничего, потому что ощутил удар,
как и в тот первый раз, когда чужой разум входил в его мозг,
исследуя все его мысли и воспоминания.
Любопытны - да. Словно дети, которые нашли странных, неук-
люжих зверьков и хотят узнать, живые ли они. И когда их разум
вошел в разум Келларда, все слилось воедино, и Келларда вновь
охватил головокружительный вихрь воспоминаний и чувств, кото-
рые не были его собственными, которые его более грубая матери-
альная сущность не могла полностью воспринять.
Но это полупонимание ошеломляло. Он уже не был Хью Келлар-
дом, человеком из плоти и крови, рожденным на погребенной под
атмосферой, тяжелой планете, которая называлась Земля.
Он был одним из них - одним из детей звезд.
Его память простиралась далеко в прошлое, ибо его жизнь бы-
ла почти неограниченной во времени. И там, за пределами чело-
веческих представлений о прошлом, он вместе со своими спутни-
ками уже жил странной и прекрасной жизнью их племени.
Рожденный в звездах, в невообразимых давлениях и температу-
рах, в спресованных атомах глубинных солнечных недр. Конечный
продукт эволюционной цепи, почти столь же древней, как и вся
Вселенная, сгусток фотонов, достигший сознания, получивший ин-
дивидуальность и свободу воли. С телом скорее из энергии, чем
из материи, с чувствами, не имеющими ничего общего со зрением
или слухом, с движениями, подобными вспышкам и скольжению без
усилий, быстрыми, как сами частицы света. Он и его братья рож-
дены звездами, и холодные миры косной, плотной материи столь
отвратительны им, что они оставляют планеты вдали от своих пу-
тей.
Дитя звезд, рожденное в пылающем великолепии звездного пла-
мени, способное носиться, подобно свету, от звезды к звезде.
"Мы, люди, возомнившие, будто небо и звезды должны принадле-
жать нам..."
Но разве могут владеть необъятным Космосом плотные, тяжелые
существа, которые, как улитки, ползают от одной планеты к дру-
гой в своих наполненных воздухом металлических раковинах и не
способны хотя бы приблизиться к блеску великих солнц?
Нет, человек никогда не испытает этого сам. Блистая огнем,
мчатся дети звезд по бескрайним пространствам, впитывая энер-
гию космических излучений. Отважно скользят они по краю темной
туманности, гоняются за медлительными кометами и оставляют их
позади, несутся вперед, пока не ощутят всеми своими фотонами
