странные теории об атомной науке.
- Не теории, - ответила она. - Воспоминания. Они так измучили его,
что он покончил с собой. И я знаю много таких примеров в разные
исторические эпохи.
- Блестящая идея! - с восхищением сказал По. - А какой может
получиться рассказ...
- Я разговариваю с вами, мистер По, - перебила она, - но пытаюсь
воззвать к Яанну. Пробудить его, вырвать из плена вашего ума, заставить
вспомнить Аарн.
Она говорила быстро, страстно, почти навязчиво, неотрывно глядя ему в
глаза. А он слушал, как в полусне, имена и названия мест из написанных им
рассказов, иногда точные, как правило слегка измененные, но удивительно
правдоподобно звучавшие в ее устах.
- Когда наступил - сейчас вернее будет сказать "наступит" - Жестокий
Век, человечество откроет такие разрушительные силы, о которых не знало
дотоле.
По чуть улыбнулся, подумав о своем рассказе, в котором все люди
погибли от взрыва и мир был уничтожен огнем, и девушка, казалось, прочла
эту мысль на его лице.
- О нет, человечество не было - не будет уничтожено. Но погибнут
многие, и, когда Жестокий Век кончится, через несколько столетий возникнет
Аарн, в котором мы с тобой живем. Яанн, вспомни! Вспомни наш прекрасный
мир! Вспомни тот день, когда мы с тобой спускались с гор по Заире в твоей
лодке. Вниз, по желтой воде, где цвели белые водяные лилии, а темный лес
торжественно смыкался вокруг нас, пока перед самым Аарном мы не причалили
к Долине многоцветных трав и стали гулять там среди серебристых деревьев,
глядя вниз на освещенные солнцем башни Аарна, над которым летали, сверкая,
маленькие флайеры.
Неужели ты не помнишь? Ведь именно тогда ты впервые сказал мне, что
был в Темпоральной лаборатории Тсалала и согласился добровольно
отправиться обратно во времени. Ты собирался увидеть мир таким, каким он
был до того, как его потрясли жестокие войны, увидеть глазами другого
человека все то, что было безвозвратно потеряно для истории.
Помнишь ли ты мои слезы? Как я умоляла тебя остаться, говорила о тех,
кто никогда не вернулся, как льнула к тебе? Но ты был так поглощен своей
историей, что не пожелал слушать меня. И ушел. И то, чего я боялась,
свершилось: ты так и не вернулся.
Яанн, с тобой говорит твоя Лалу! Знаешь ли ты, как мучительно
ожидание? Я не смогла перенести эту муку и получила разрешение
Темпоральной лаборатории вернуться сюда, чтобы найти тебя. Сколько недель
я заперта в этом чужом теле, как долго искала я тебя понапрасну, пока не
прочла в рассказах, ставших знаменитыми, имен и названий, которые мы так
хорошо знаем в Аарне, и поняла, что только их сочинитель может быть твоим
господином. Яанн!
Как в полусне, слушал По звенящие в воздухе имена и названия
выдуманного им сказочного мира. Но, когда она в отчаянии выкрикнула его
имя, он опомнился и вскочил на ноги.
- Дорогая мисс Донсел! Я восхищен силой вашего воображения, но
возьмите же себя в руки...
Ее глаза сверкнули.
- Взять себя в руки? А как, по-твоему, провела я несколько недель в
этом уродливом ужасном мире, заключенная в тело этой жирной девицы?
По вздрогнул, как будто на него вылили ведро холодной воды. Ни одна
женщина даже в шутку никогда не подумает и не скажет о себе такого. Но
тогда...
Комната, ее сердитое лицо, весь мир, казалось, заколебались, как в
тумане. Он почувствовал, как в нем поднимается какая-то странная волна,
сметая все на своем пути, и на мгновение его фантазии обрели формы, чуть
измененные, но реальные.
- Яанн?
Ему показалось, что она улыбается. Ну конечно, этой жеманнице удалось
провести знаменитого мистера По своими лунными лучами и прочей ерундой, и
теперь она будет счастлива, рассказывая об этом своим подружкам! Гордость
и высокомерие, глубоко укоренившиеся в его натуре, заставили его
вздрогнуть, и странное ощущение прошло.
- Мне очень жаль, - сказал он, - но я больше не могу уделить времени
вашей удивительной jeu d'esprit, мисс Донсел. Мне остается лишь
поблагодарить вас за ту тщательность, с которой вы изучили мои маленькие
рассказы.
С глубоким поклоном он отворил перед ней дверь. Она вскочила на ноги,
как будто он дал ей пощечину, и теперь на лице ее уже не было улыбки.
- Бесполезно, - прошептала она после минутного молчания. - Все
бесполезно.
Она посмотрела на него, тихо прошептала "Прощай, Яанн" и закрыла
глаза.
По сделал к ней шаг.
- Моя милая, прошу вас...
Глаза ее вновь открылись. Он остановился как вкопанный. Взгляд ее был
лишен всякой жизни, в нем не выражалось ничего, кроме глупого изумления.
- Что? - сказала она. - Кто...
- Моя дорогая мисс Донсел... - вновь начал он.
Она взвизгнула. Потом стала пятиться, пытаясь закрыть лицо руками,
глядя на него, как на олицетворение самого дьявола.
- Что случилось? - вскричала она. - Я... ничего не помню... заснула в
середине дня... Как я... Что я... здесь делаю?
"Вот, значит, как, - подумал он. - Ну конечно! Сыграв роль
воображаемой Лалу, она сейчас хочет показать, что та покинула ее тело".
Улыбнувшись ледяной улыбкой, он сказал:
- Должен поздравить вас не только с богатым воображением, но и с
блестящими актерскими способностями.
Она просто не обратила на его слова никакого внимания и, пробежав
мимо, рывком отворила дверь. Было поздно, его помощник ушел домой, и,
когда По вышел за ней в другую комнату, мисс Донсел уже выбежала на улицу.
Он поспешно пошел следом. Газовые фонари зажглись, но в первый момент
ему не удалось разглядеть ее в гуще проезжавших экипажей. Затем он услышал
ее резкий голос и увидел, как она забирается в подъехавший к обочине кэб.
Он невольно сделал несколько шагов вперед и увидел ее лицо, расширенные от
ужаса глаза. Потом она исчезла в глубине, кучер прикрикнул на лошадей, и
экипаж тронулся с места.
У По был вспыльчивый характер, и сейчас он чувствовал глухое
раздражение. Он позволил сделать из себя дурака, даже согласившись слушать
эту жалкую обманщицу с ее заумными рассуждениями. Как она, наверное,
веселится и торжествует! И все же...
Он побрел обратно к своей конторе. Редкие хлопья снега скользили,
падая вниз в желтом свете фонарей, уличная пыль постепенно превращалась в
жидкую грязь. Резкий порыв ветра донес до него брань с другого конца
улицы.
"Этот уродливый и ужасный мир"... Что ж, он и сам так думал, а
сегодня мир показался ему еще отвратительнее. Наверное, потому что он
вспомнил воздушные башни Аарна, освещенные закатным солнцем, о которых эта
девица рассказала ему, вычитав о них в его книге.
Он вернулся в свой кабинет и сел за стол. Раздражение его постепенно
улеглось, и он задумался, нельзя ли в этой искусной бессмыслице найти
материал для нового рассказа? Но нет, слишком много писал он на эту тему,
и станут говорить, что он повторяется. Хотя идея человека, затерянного во
времени, очень заманчива...
"Прибыл я сюда из Тьюле, там ревут шальные бури, там стоит над всеми
он, вне Пространств и вне Времен..."
Кто это написал? Я? Или... Яанн?
На какое-то мгновение лицо По стало старым, болезненным, измученным.
А если все это правда, если завтрашний день увидит новый прекрасный мир,
Тьюле, Аарн, Тсалал? Если те призрачные образы, которые он никак не мог
уловить до конца своим воображением: Улялюм, Леонора, Морелла, Лигейя -
хранились в его памяти...
Ему так хотелось верить, но он не мог, не должен был себе этого
позволить. Ведь он привык мыслить логично, а если поверить, то любые
построения рассыпятся как карточный домик и ему останется только умереть.
Нет, он не умрет.
Нет.
Когда он открыл ящик стола и потянулся за бутылкой, рука его почти не
дрожала.
