- Я думаю, что мужчины должны быть способны позаботиться о себе сами,
- прошептала она с хитрицой.
- Вы видимо хотели, чтобы я выбросил его в окно пятого этажа приемом
дзюдо или сломать ему пару шейных позвонков ударом карате? Кроме проблемы:
куда девать тело, которая едва ли разрешима, все несомненно припишут
денверскому репортеру. Кроме того, возможно, этот парень потребуется нам
живой.
Она быстро нахмурилась:
- Что вы хотите этим сказать?
Я посмотрел на нее. Ее свободная поза высоко оголяла ногу. Даже стало
видно какое-то нижнее белье - изящные кремового цвета трусики с темным,
кофейного цвета кружевом - высовывались очаровательно и вызывающе и
совершенно не в стиле ее характера - но ведь существовало же любовное
приключение с красивым доктором. Кто-то, очевидно, следил за нами, шел за
нее на заднем плане, ей удавалось какие-то вещи скрывать. Это очевидно
более в характере доктора Оливии Мариасси, чем в связи с ее простой,
твидовой импровизированной внешностью, которую она хотела всем навязать.
- Где вы встретили этого парня? - Спросил я.
- В его оффисе. Хотя мы все в каком-то роде подчинены Военно-Морской
авиации, мы официально не пользуемся услугами военно-морской клиники и
будучи сама доктором, я ненавижу людей пользующихся бесплатной медицинской
услугой, на которое не имеют право. Позже, я повстречалась с доктором Муни
за коктейлем у знакомых в городе. Он вспомнил меня, что доставило мне
удовольствие. Многие мужчины, как правило, лишены этого, хотя отлично
помнят меня, как ученого. - Она говорила сухим, отстраненным тоном. - Мы
говорили о медицине и о многом другом. Мы вместе пообедали этим вечером и
потом часто обедали вместе. Ты можешь догодаться, что случилось позже.
- Несомненно. - Я пересек комнату, подошел к телефону и стал набирать
Новый Орлеан - Денвер - Вашингтон, во второй раз за этот вечер.
- Не надо меня ни с кем соединять, - сказал я секретарю, когда набрал
номер, - только попросите, чтобы они быстро навели справки о Гарольде Муни
- специалисту по акушерству и генекологии, только не спрашивайте меня
прочесть вам по буквам. Морская база, Пенсакола, Флорида. Сообщите мне
сюда утром все, что узнаете, а затем попросите их проверить все справочные
данные. Пусть проверят его дом, его оффис, - в общем - все. Есть ли
какие-нибудь данные о Карле Кроче?
О Кроче - ничего, очень странно. Очень быстро они могут послать
человека снять в картотеке данные о занятиях Кроче и я охотно бы поставил
пари, что данные о занятиях Кроче длинны и составлены безвкусно. Я повесил
тубку. Оливия не пошевилилась.
- Карл Кроче? - Спросила она. - Это тот мужчина...
- Тот, который наблюдал за нами в баре предыдущим вечером. Тот,
который гнусно обошелся с той девчонкой в алом платье. Единственный, кто
нам нужен, считал я. Теперь я в этом не уверен.
- Потому что появился Гарольд? - Ее глаза следили за мной, когда я
пересек комнату. - Вы не правы, мистер Коркоран. Я слежу за нитью ваших
размышлений, но вы неправы.
Я сказал:
- Мы постоянно разыгрываем сцены, док. Мы мило и привлекательно
встретились, мы осроумно напились. Мы показали, что мы будем заниматься
любовью, все для того, чтобы увидеть, кого это заинтересует. Это все нас
немного развлекло, но рыбка в конце концов клинула на приманку, не так ли?
Твой друг Муни, очевидно, следил за нами с самого начала. Он заявил, что
осведомлялся обо мне даже у портье.
Она по прежнему сидела в кресле, изящно опираясь на спинку,
удивительно безаботна о том, что происходит и что нет, принимая во
внимание, где она находилась и кем она была. Я сам подумал, что я и сам не
уверен, чем она являлась. Чем дольше длится этот вечер, казалось тем менее
я был уверен в чем-либо.
- Все возможно, - сказала она задумчиво, - возможно, но не
правдоподобно. Человек, приставленный следить за мной, предполагается, что
он профессиональный убийца, не так ли? Так вот, Гарольд не может совершить
такое преступление, если бы его жизнь зависела от этого. У него очень
слабые нервы, мистер Коркоран. Поднять кулак на человека, стоящего к тебе
спиной - предел его возможностей. Он... красивый дурак. Я знаю, - она
скорчила гримасу, - да, теперь я знаю.
Я сказал:
- Все свидетельствует о том, что он стремился познакомиться в
Пенсаколе. Он последовал за тобой и сюда. Мы не можем не принимать его во
внимание только потому, что ты думаешь, что он легкомысленный. Надо
провести стандартную процедуру, доктор, агент может действовать глупее и
быть более испуганным, чем этот парень.
- Так вот, я уверена, что ты ошибаешься. - Она вздохнула, перестала
оглядывать комнату. - Только одна кровать? Стоит ли метаться по этой
причине? Я полагаю, что проведу ночь здесь, сколько там от нее осталось и
проскользну обратно в свою комнату на заре, придав себе вид девочки,
удовлетворенной любовью. О, дорогой, как я только подумала о том, как я
пряталась, что бы люди ничего не узнали о Гарольде и обо мне, - она
усмехнулась. - О, это будет освежающая передышка, будет нагло осведомиться
об этом: что будем делать дальше?
Я сказал:
- Утром настоящая любовь расцветает, после крошечных совместных
часов. Мы направимся в Алабаму, по дороге в Пенсаколу домой. Домой к тебе.
- Почему в Алабаму?
- В Алабаме задержки не будет. У тебя возьмут кровь на анализ. И тебе
предстоит встреча с судьей.
Она быстро посмотрела на меня, но заговорила не сразу.
- Это так необходимо?
- Более, чем когда-либо, я б сказал. Теперь, нам надо узнать, кто из
них последует за тобой, и мы должны разыгрывать сцены, если не для Кроче,
то для Муни.
- Гарольд живет в Пенсаколе, не забывай. Это ничего не докажет, если
он последует за нами туда.
- Мы выберем окольный путь, это поможет нам что-то дать. Вам, док,
надо запомнить две вещи. Первая - не оглядывайся, вспомни Орфея и
Евридику. - Я усмехнулся, увидев выражение на ее лице. - Чему ты так
удивляешься? Это невежливо. Мы, типы из прикрытия, часто читаем классику
для прочищения мозга, когда мы имеем дела с убийствами и насилием.
Некоторые, во всяком случае, читают. Не будь таким снобом - интеллигентом.
Она вспыхнула:
- Я совсем не.... Вообще-то может быть, извини.
- Никогда не оглядывайтесь, - повторил я. - Смотреть буду я. Никаких
сомнений, никаких подозрений. Вы - влюбленная женщина, везете домой нового
мужа - правда, случайно, где-то подцепленного, но это придает вам больше
решимости показать людям, что у вас все просто чудесно.
- Хорошо, я попытаюсь выглядеть безоблачно счастливой и... и
эгоистически влюбленной, - она заколебалась. - Вы сказали "две вещи". Что
же во-вторых?
Я наклонился вниз и дернул за край ее юбки.
- Во-вторых, - сказал я, - держите свою юбку в тех пределах в каких
ей надлежит быть.
Она открыла изумленно рот и резко выпрямилась:
- В самом деле!..
- Я не впечатлительный юноша, но я не настолько стар, чтобы не
реагировать на явную провокацию, док. Теперь мы оба знаем, что у вас
привлекательные ноги, красивый нейлон и очаровательные трусики. Мы оба
знаем, так же, что вы не старая дева, какой вам хотелось бы выглядеть.
Все, чему вы научились у Муни, пожайлуста, не пытайтесь испытать на мне,
куколка. На публике мы можем вести флирт "ля-ля, тополя", поскольку это
необходимо, но когда мы наедине, не надо этого. Вы на теле носите массу
вещей, но держите их там, где надлежит им быть. - Я установился на нее
тяжелым взглядом. - Это, конечно, при условии, если вы хотите сохранить
только чисто деловые отношения между нами.
Она встала, стала попровлять свой костюм и застегивать пуговицы на
блузке пальцами неповинующимися от волнения. - Прошу извенения!.. - Гнев
охватил ее. - Прошу извнения, что я... побеспокоила вас, мистер Коркоран!
Уже поздно и я устала, мне тесно, я не предпологала, что это может
нарушить ваше самооблодание. Я не нарочно, заверяю вас!
- Может быть нарочно, а может быть и нет. Не смотрит на меня как
дама, показывающая парню верх своих чулок не зная об этом, в пьяном или
трезвом виде. Меня не интересует запоздалые оправдания совершонного факта,
но это выглядит не как объяснение гамбита, прочитанного мною в книге
Капабланки, любезно вами одолженного мне. - Я перевел дыхание. -
Послушайте, док, если вы хотите продолжать это любовно - замужеское
мероприятие на деловой основее, так и продолжайте. Если вам хочется
поиграть, то мы можем поиграть, только вам надо лечь на спину, подобрать
вверх платье, распустить пояс, чтобы ощутить головокружение. Все ли
вампонятно?
Все сказанное было довольно грубо, но ее располагающая, растегнутая
внешность, ее ноги - все было как вызов, и не в моем характере было не
ответить на ее вызов. Женщина, будучи одна, читает о бесконечности
полностью одетая, с тщательно прибранной прической не стала бы слоняться
непричесанной в мужском номере без определенной цели. Мысль, пришедшая на
ум, была такой сумашедшей, что я решил ее проверить, даже не боясь,
показаться грубым.
Она смотрела на меня какое-то мнгновение с бешенством, ее губы крепко
сжались и стали бледными, затем она рассмеялась. Это был неожиданный смех,
для нее вполне реальный - женский смех, мягкий, грудной и победный.
- Коркоран, - прошептала она, - вы смешной парень!
Я резко посмотрел на нее и все изменилось. Последовала долгая,
сложная ночь, но все внезапно стало простым и обденным и я понял наконец
что за всеми двусмысленными разговорами, питьем и актерскими ужимками -
кто на самом деле кого соблазнял.
- Вы - смешной! - Выдохнула она.
- Не расчитывайте на это, - сказал я одеревенело.
- Вы - смешной! - Прошептала она. - Вы много говорите, но вы... не
троните меня. Вы не осмелитесь!
Уже давно я не делал что-то только потому, что кто-то с вызовом
обращался ко мне, но яуже продемонстрировал силу ума однажды этой ночью. И
я не видел реальной причины для повторения этого здесь. Замечу, между
прочим, Мак предупредил меня, чтобы я был дипломатичным, но в таких
обстоятельствах, было трудно определить истинные рамки дипломатичности.
Я подошел к ней и, во второй раз за вечер, снял ее очки. Я посмотрел
на нее пристально. Ничего не изменилось в ее лице, когда вы смотрите на
лицо просто женщины, а не гения и позволяте себе что-то потому, что
отсутствует губная помада. Выражение глаз без очков было красивым, немного
дерзкие, но так же я был рад отметить это - немного испуганные, как если
бы она еще не поняла, что будет еще, кроме кровати. Это взволновало нас
обоих.
Я сказал:
- Прием был бедным вначале, док, но теперь я ясно читаю ваши мысли и
буду краток. Как нам следует идти к предмету - говорить затая дыхание о
любви или отложить все до кровати, то есть, примерно, на пять метров в
сторону?
Она облизала губы.
- Не надо лицемерить. Вы, вероятно поняли, что я уже достаточно
наслышалась разговоров о любви. Я считаю.... Я считаю, что встречу надо
отложить до.... - Последовала пауза. - До того времени, когда леди
потеряет терпение.
10
Я проснулся, услышав, как она плакала в потемках, лежа рядом со мной.
Я не стал спрашивать почему. Вероятно, она плакала, как обычно, по
потерянной невинности и разбитых иллюзий. Это общая жалоба.
Она спросила шепотом:
- Вы проснулись, Коркоран?
- Да.
- Я пробудила вас?
- Не имеет значения.
