же часто, как я, это "дорогой-никагда-не-доверяй-мне"...
- И всегда из уст прекрасной женщины-агента, - голос Оливии был сух,
- и обычно всегда в кровати. Какой бы чарующей стала жизнь.
- У тебя будет возможность судить об этом через минуту, - сказал я. -
Я собираюсь предоставить такую возможность прямо на дороге. Если кто-то
следит за нами и очевидно не собирается дать нам возможность взглянуть на
него. Я думаю нам следует исчезнуть с шоссе на время. Дать возможность
этому парню поволноваться, потеряв нас из виду, если конечно это парень и
может быть он появится пока мы будем бежать углубляясь в лес. Он может
даже последовать за нами, если это ему удастся.
Она взглянула на меня, провела языком по губам, - А если удастся?
- Если он последует за нами, у нас есть приказ схватить его.
- Прямо сейчас? Прямо здесь? Я помню ты говорил, что подождешь его, и
заманишь на один из пляжей....
- Пляж мы оставим в резерве, - сказал я. - Этот сосновый лес выглядит
ничуть не хуже. Я в лесу ощущаю себя гораздо лучше, если мне позволено
высказать свое личное мнение.
Оливия слегка вздрогнула.
- Хорошо, - едва произнесла она. - Хорошо. А ты не думаешь, что я
могу испугаться? Но будет все великолепно, если все это закончится, если
ловушка сабатает. А если кто-то появится. - Она закалебалась. - Ты скажешь
что мне делать.
Я сказал.
14
Дорога, на которую я свернул, являла собой две колеи проложенных
среди деревьев. Дорога вела в рощицу строевого леса, обещавшего адекватное
прикрытие. Я отъехал с шоссе на достаточное расстояние, но не так далеко,
чтобы не заметить "Рено", человеку с острым зрением, проезжавшему по
шоссе.
Остановившись, я обнял Оливию. С большого расстояния это могло
выглядеть, как страсть - ведь мы только что поженились и короткое объятие
вполне допускалось - но французы, со всей их огромной сексуальной
репутацией не могут долго этим увлекаться, если не включить тормоза и не
перевести рукоятку скоростей на положенное место.
Это было не такое уж сложное дело. Я считаю, что все мы люди и мы
провели какое-то время в одной кровати, всю предыдущую ночь. Она знала
откуда доносится шум. Я слышал движение машин на шоссе, но я не могу
претендовать, что вел аккуратный счет кждого проезжающего автомобиля. Мы
оба уже были без дыхания, когда наступило время нам расцепиться.
- В один ближайший день, - сказал я выпуская ее, - в один ближайший
день нам придется проделать это ради смеха, доктор. Акт второй
приближается. Есть ли у вас с собой одеяло?
- Одеяло? - Она руками поправляла прическу. Она не смотрела на меня.
Краска проступила на ее щеках, она выглядела как женщина, которую
поцеловали, но совсем не по научному. - Нет, думаю, что одеяла нет. А
зачем оно?
- Не разыгрывай невинность. То, что естественно следует между двумя
новобрачными в таком уединенном месте. То, что очевидно не может быть
сделано в автомашине такого размера и с мужчиной моего роста. Моей
курточки думаю будет достаточно. Оставь свои волосы в покое.
Я взял курточку с заднего сиденья, вышел из машины, подошел к ней и
обнял ее, для достоверности, если за нами наблюдали. Автомобиль промчался
по шоссе со скоростью близкой к восьмидесяти, водитель, по видимому, кроме
полисменов, ни на кого не обращал внимания. Я вел ее вдоль кустарника,
обещающего нам интим. В кустарнике, у подножия высокой сосны, оказалось
достаточно пространства. Я расстелил курточку, Оливия села, проверив, нет
ли коряг и посмотрела на меня улыбаясь.
- Мне нет необходимости думать о моей внешности, не так ли?
Тон ее был холоден и суров и мне захотелось узнать, о чем таком она
на самом деле думала. "Это не моя идея, - говорила она. У тебя не будет
возможности жаловаться, что я обманула или разочаровала тебя". Это было
самое четкое предупреждение, на которое я мог расчитывать.
- Дъявольский случай, - думал я. Никто не поступал правильно, ни
Кроче, ни женщина, которая согласно закону являлась, сейчас, моей женой.
Даже Муни, легкомысленный Муни, казалось не придерживался своего
характера, как искренний любовник или испуганный соблазнитель, или как
трусливый сообщник. И в некоторых отношениях не очень соответствовал себе,
хотя я сам предпочитал не слишком углублиться в эту мысль.
Я деловито заявил ей: - Если кто-то следил за нами, у него было
достаточно времени обогнать нас. Смею полагать, он заметил нашу борьбу в
автомобиле.
- Кроче знает кто ты такой, - прервала меня Оливия. - Страстная
любовная сцена похоже не одурачила его, не так ли? Не больше чем наше
торопливое замужество?
Я сказал глядя на нее: - Не надо переборщать относительно Крче,
доктор. Он наше наилучшее пари, но он действует очень странно. А если
здесь есть еще кто-то, ни Кроче, ни Муни... - Она нахмурилась, - кто же?
- Я не знаю. Но что-то есть во всем этом проклятом деле, нечто, что я
упустил и пока я не восстановлю этот пробел я не возложу на герра Кроче
исключительную ответственность за все предприятие. И если герр Кроче
преследует нас никакого несчастья не произойдет. У него естественно
возникли некоторые сомнения об искренности нашей страсти, он удивляется,
какого же дъявола мы хотим одурачить. Он явно озадачен. Чем больше, тем
лучше. У него появится даполнительная причина выяснить зачем мы здесь.
Давай надеяться, что он обогнал нас и вернется на разведку. Если он
вернется, твоя работа - заставить его думать, что мы оба здесь находимся,
в рощице. Все детали я оставляю на твою совесть. - Я замолчал и вынул
пистолет "38, спешиал" из кармана. - Еще одна вещь. Тебе, доктор,
приходилось стрелять из тридцать восьмого калибра?
Она отрицательно покачала головой, - нет, где же мне...
- Что-то может неполадиться. Я говорил тебе, что ты ценная
правительственная собственность, доверенная нам на время, и должна быть
возвращена в хорошем состоянии. Если что-нибудь неполадится, возьми
пистолет.
- Что же ты?
- Я не имею права пользоваться пистолетом. Мне приказано взять его
живым. Но он опытный, губый и может удрать от меня и заявиться к тебе.
Здесь может потребоваться пистолет. Он гремит, как судный день, и изрыгает
огонь, как белая молния в штате Тенесси, поэтому его надлежит держать
обеими руками и не позволяй грохоту напугать тебя. В нем пять зарядов.
Целься туда, куда тебе надо стрелять и нажми на спусковой крючок пять раз
на удачу. Не сиди и не жди покуда кто-либо первым выстрелит. Стреляй, пока
впустую не щелкнет спусковой крючок. О, кей?
Она облизнула губы, осторожно взяла пистолет и осмотрела его.
- О, кей, Поль. А как насчет безопасного с ним обращения?
- Ты прочла так много книг, доктор. Это револьвер. Если бы имелись
правила безопасности, я бы тебе о них рассказал. Все, что от тебя
требуется - нажимать на спусковой крючок. Не говорить, не рассуждать, не
предупреждать, не колебаться, а держать эту игрушку перед собой и вести
огонь, если он придет сюда за тобой. Это будет означать, что я не был так
хорош с тобой в лесу, как я думал. Ты одна взять его не сможешь, поэтому
не и не пытайся. Но запомни, он нам нужен живой, поэтому, если это
возможно устроить, не стреляй, если только он и в самом деле придет за
тобой. Я собирался уйти, но задержался. - Еще одна вещь. Нам так же
необходимо, если и я останусь живой, конечно если это возможно. Я уж
постараюсь. Я буду петь, перед тем, как подойти поближе. Пароль прежний -
"плоская вершина". Только не нервничай, и не разнеси мне голову по ошибке.
- Я... Я буду осторожна, - голос ее дрожал.
- Боишься? - спросил я.
Она слабо улыбнулась, - совсем немного. Ты и в самом деле думаешь,
что он придет?
- Если существует прикрытие - Кроче, или кто-нибудь еще - и если он
окажется чересчур любопытен, он придет, если эти условия совпадут. Как
далеко он зайдет - другой вопрос. Мы дадим на это час. Сразу же начинай
действовать, если услышишь кого-нибудь поблизости.
Я смотрел на нее, сидящую на расстеленной курточке, с потерянным
взглядом, в кустах, в своем красивом платье из джерси - ее свадебном
платье - как показали события, ее нейлоне, высоких каблуках и с опасным
маленьким револьвером в руках. Я внезапно вспомнил, по какой-то причине,
Гарольда Муни, - мужчину которого она любила, тихонько визжашего в
полотенце, когда она лечила его руку без анестезии. "Я не такой уж хороший
человек", - произнесла она тогда.
- Не отчаивайся, доктор, - сказал я и скользнул прочь.
Ему потребовалось сорок семь минут чтобы обдумать все, считая с того
момента, когда я оставил ее. Лежа на влажных сосновых иголках за стволом
поваленного дерева, вместо укрытия, я видел как он приближался, тихо
двигаясь, между деревьев, на обочине шоссе. Это был Кроче. Как много для
моих воображаемых теорий.
Во всяком случае, он думал, что двигается бесшумно, но ему это все на
самом деле не нравилось, он не чувствовал себя свободно. Однако, я мог
заметить, что он был городским человеком, человеком улицы, челвоеком
темных аллей. Он любил городской шум, машины, темные подъезды, узкие
лестницы. Он любил оскорблять маленьких девочек в маленьких квартирках.
Он не любил деревья и кусты, сосновые иголки, мягкий шепот ветра и
беличье пощелкивание где-то вдалеке. Карканье одинокой вороны, кружащейся
на верхушке дерева, заставило его застыть и ждать, пока он не заметит
летающую птицу. Ворону, господи боже мой! Вы могли бы подумать, что кто-то
может не знать вороны.
Я лежал за бревном и смотрел на него, и знал, что ничего не могу
сделать. Он действовал слишком осторожно, он не собирался далеко
углубляться, чтобы мне иметь дело с ним без риска постороннего
вмешательства людей со стороны шоссе. Он заметил пустой автомобиль, но он
оказался настолько умным чтобы пройти мимо него. Он был Карл Кроче и был
знаком с ловушками, которые уже ставились для него. Он знал, что я
находился где-то поблизости и ждал.
Он бросил мне вызов в Новом Орлеане, чтобы быть точным, он сообщил
мне свое имя и пышное послание через посредничество Антуанетты Вайль. Он
был крутой парень, но это не означало, что он позволит себе дать мне
неосторожное, выгодное мне шоу. Он знал, что это неподходящее место для
него. К дьяволу Оливию Мариасси и прикрытие тоже, на ближайшее время. К
дьяволу и меня с нею.
Он повернулся и отправился восвояси. Прекрасно, мне есть на что
надеяться. Я услышал как завелась машина и отъехала. или мне показалось,
что я это услышал. Я не думал, что он уедет далеко.
Я встал, выбрался из укрытия и вернулся к кустам, где росла сосна.
Оливия должно быть услышала мои шаги, поскольку ее голос донесся до меня,
низкий но хорошо различимый, - Дорогой пожалуйста! Как ты расчитываешь,
что я надену свое платье, если ты.... Ай, как щекотно! - Она мягко
рассмеялась.
- Иди сюда, - сказал я, - плоская поверхность, как на авианосце.
Она молчала. Я протиснулся сквозь кусты и обнаружил ее сидящую на
моей курточке, как я оставил ее, полностью одетой, сжимающей обеими руками
револьвер. Он смотрел дулом в мою грудь. Я застыл и ждал пока ствол не
опустился.
Она снова рассмеялась немного в затруднении, - Я подумала что это....
Ты сказал мне действовать, если я услышу кого-нибудь.
- Да.
- Что... что случилось? Ты видел кого-нибудь?
- Да, я видел его.
Она посмотрела на меня, - Кого?
- Кроче. Может быть мы доказали что-то. Но ему не понравилась
