были вырублены, для того чтобы расширить полузаросшую дорогу к тому, что
казалось было старым, разрушенным пирсом. Я
Я увидел странно симметричный длинный и низкий тенистый холм, справа
от главной дороги и понял, что он был создан руками человека - такая
огромная бетонная структура покрытая землей и поросшая травой и
кстарником. Примерно ста ярдов в длину, с двумя черными провалами,
открытими в сторону моря. На нем виднелась маленькая чиская вывеска
государственного парка.
Я подошел ближе и чиркнул спичкой, совсем как запоздавший турист,
стараясь узнать где Кроче прячется и как сильно сжимают его пальцы
спусковой крючок. Если бы он хотел меня пристрелить, то уже бы давно
пристрелил. Ну а если это не так, если он и в самом деле хочет со мной
поговорить, как я и думал, он теперь озадачен моим непонятным и довольно
откровенным поведением. А я, честно говоря, был озадачен его поведением.
Явно, ему вначале хотелось говорить со мной. Ни одной пули. Надпись
указывала, что я смотрел на место размещения батареи двух двенадцати
дюймовых пушек, названных "барбеттой" в 1916 году, непонятно, что это
тогда могло означать и потом переведенных в казематы, в 1942 году.
Кроче не подавал знаков своего присутствия, но я понимал, что он
наблюдает как я выплюнул спичку и ждал, пока мои глаза не привыкнут снова
к потемкам. Он должно быть обдумывал потерянную возможность пристрелить
меня. Возможно он думал нестрелять совсем и от рзговора отказаться.
Отовсюду доносились ночные мелкие шорохи. И я вдруг подумал о змеях.
Местность казалась вполне подходящей для них, а они всегда меня так
пугали. Я пошел обратно к дороге и остановился. В следующем провале,
предназначенном для пушки или чего-то там еще, я заметил слабый огонек,
которого раньше там не было.
Я не допускал мысли, что он прямо ожидает меня там как мотылька
летящего на пламя. Он вероятно расчитывал, что я вначале разведаю всю
пустынную фортификацию, в поисках какой-нибудь маленькой потойной дверцы,
с помощью которой я смог бы прокрасться и схватить его неожиданно, ведь
только он один знал все выходы и входы лучше чем я. У него было время
изучить их. Как бы я ни вошел, он ждал меня, но тогда зачем попусту
тратить время?
Я тот час же пошел на свет и чуть не сломал ногу запнувшись за
кирпичный круг выложенный на земле напротив имеющегося сдесь же механизма
большой береговой пушки, которая когда-то защищала этот берег Флориды,
вначале от Кайзера, потом от Адольфа Гитлера. Я не мог скрыть удивления от
того что, какую они могли найти цель, чтобы стрелять отсюда - может
перископ или два в Заливе, или может то, что выглядело как перископ для
перевозбужденных солдат.
Портал в бетоне, позади кирпичного круга, имел размеры
железнодорожного туннеля. Под порталом свет был очень слабый, это был
отраженный свет из бокового корридора. Я вошел туда. Туннель шел прямо под
всем пространством искусственного холма. Я смог разглядеть неясные
очертания маленького бокового входа с деревьями позади него. Он был
перегорожен металлической решоткой.
Я прошел в боковой корридор - бетонный проход, который вероятно тоже
пролегал во всю длину фортификационного укрепления, но я не мог ничего
разглядеть позади освещенного выхода, справа от меня лишь несколько ярдов
пространства.
Тогда я остановился, не доносилось ни одного звука, кроме моего
собственного дыхания. Я повернулся и решил пойти на свет, мои шаги
пробудили эхо, которое разнеслось по всем корридорам холма. Я пошел к
выходу. Боковая комната, должно быть служила раньше для размещения личного
состава или являлась складом оружия, теперь была пустая, лишенная окон
комната - почти пустая - надо заметить.
Керосиновый фонарь, висевший на кольце, на задней стене комнаты
отбрасывал желтый свет на пустой пол. Две неподвижные фигуры лежали на
полу у стены. Я предвидел это.
Это было то, что я предсказывал Оливии, которая не хотела мне верить,
я застыл неподвижно, разглядывая два лежащих тела. Муни был в брюках и
твидовой спортивной курточке. Его маленькая шляпа лежала рядом с ним. На
Тони был широкий тяжелый черный свитер, черные гетры и маленькие черные
туфли, больше похожие на балетные тапочки. Она должно быть спала, отвернув
лицо к стене, исключая то, что никакой нормальный человек не будет спать
полностью одетый и на пыльном, бетонном полу заброшенного бетонного
сооружения.
Когда я подумал это, одна фигура на полу зашевелилась. Муни с большим
трудом сел, и я смог заметить, что его руки и ноги были связаны, а кляп во
рту не позволял ему говорить. Он однако попытался. Он уставился на меня
выпучив глаза и производя какие-то хриплые, булькающие звуки, полагаю, он
просил, чтобы я его освободил. Я даже не подошел к нему.
Я двинулся вперед, пытаясь, однако, отбросить всякую надежду и
склонился над Тони. Я положил ей на плечо руку, она не пошевелилась
почувствовав прикосновение, перекатилась на спину, как будто пытаясь
рассмотреть кто это. Потом я увидел ее широко раскрытые глаза на бледном в
синяках лице и маленькое отверстие от пули, между ее черных бровей.
- Добрый вечер, Эрик, - донесся сзади голос Кроче.
19
Я плагаю это было моментом его триумфа или еще чего-то. Я так это
себе и представлял, не так ли? Я предсказывал все абсолютно так, кроме
того, что Муни окажется живым. Мой старый кристальный котелок сработал
хорошо. Человек, который был мне нужен, находится рядом, а я еще живой.
План был у меня выработан заранее, как я уже и говорил Оливии.
Вычислить неуклюжего увальня, такого как Кроче - было детской игрой для
блестяще мыслящего аналитического ума старого маестро по особо важным
делам - Меться Хелма. Теперь, все что надо - это взять его живым.
- Встань, - потребовал Кроче, - и будь осторожен, Эрик. Предупреждаю
тебя.
- Заткнись, - произнес я, не поворачивая головы.
- Ах, пожалуйста, - сказал он, - мистер в трауре. Только без фокусов,
Эрик.
Я посмотрел вниз, на девочку. Какая то белая бумага высовывалась из
кармана ее пыльных черных брюк. Я вынул ее. Это был скомканный конверт с
моей фамилией написанной на нем, именем, которое я в ту пору имел: "Мистер
Поль Коркоран, Монтклие, гостиница - срочно". Я чувствовал как Кроче
пристально посмотрел на меня, но он не вмешался когда я вскрыл письмо. Это
было совсем и не письмо. В нем не было текста, там были только три
пятидолларовых банкноты.
Никакого загадочного сообщения, всего лишь деньги, оставленные мной в
ее квартире - деньги; ее гордость и ее боль заставили ее вернуть их мне, а
для этого разыскать меня и бросить их мне в лицо. И совсем в конце она
попыталась предупредить меня: "Мистер Коркоран не приходите, - крикнула
она по телефону, - не приходите, он убьет вас!".
- Дело затянулось, - произнес Кроче. Время траура закончилось. Что,
очень плохо, да? Она была так красива. У вас хороший вкус, Эрик.
Единственная на Редондо Бич - она была крайне притягательна. Мне было жаль
ей ломать дорогу, отправив в мир иной. Такие издержки. Да. Но уж если им
случается иметь дело с такими людьми как мы, они должны быть готовы
подвергнуться риску быть убитыми, не так ли?
Внезапно в моих ушах прозвенел хрипящий звук, как если бы берег
придвинулся ближе, так что я мог слышать прибой.
- Гейл? - воскликнул я. - Ты убил и Гейл Хендрикс тоже?
- Так вот какое у нее было имя! А я и не знал? Давай скажем, что она
помогла мне убить самое себя. Она и в самом деле слишком быстро вела
машину для того количества алкоголя, которое она потребила. Ее рефлексы
были сильно нарушены. Когда я стал обгонять ее на повороте шоссе, очень
близко, я подал громкий сигнал... да, на такой скорости требуется совсем
немного, для того чтобы машина вышла из-под контроля. - Он помолчал. -
Конечно ты не думаешь, что это несчастный случай. Несчастные случаи не
случаются с такими людьми, как мы, Эрик. Тебе следует это знать, мой
дорогой Эрик.
Да, он был прав. Мне следовало знать это, но ни что не указывало на
поломку машины и не было причины так думать. Как убийство, смерть Гейл не
было причины рассматривать, как составную часть моего задания - то же. Он
убил ее перед тем как я получил задание, и до того, как кто-нибудь мог
знать о нем, поскольку я и сам не знал о нем ничего. Я думал об этом, или
пытался думать, но факты свидетельствовали о том, что он убил ее. Еще один
факт не в пользу мистера Кроче. Трудно будет удержаться и оставить его в
живых, когда наступит время действовать.
Его голос, спокойный и откровенный проник в меня и постепенно дошел
до моего сознания: - да, - говорил он, - таковы дела. Всякое случается в
жизни. А теперь, встань. Обопрись руками о стену. Так, хорошо.
Стоя у стены я чувствовал его руки, как они ощупывают меня. Он ничего
не нашел особенного кроме маленькой коробочки в кармане пиджака. Я
почувствовал как он ее вынул.
- Ты без оружия, Эрик? - Голос его звучал разочарованно и недоуменно.
- Я спрятал его, - сказал я. - Я прятал по пулемету через каждые пять
шагов, вдоль дороги.
- Врешь. Ты ничего не прятал, - произнес он. - Я смотрел за тобой. Да
они и не помогут здесь. Тебе не уйти отсюда живым. Давай-ка, повернись, но
медленно.
Я повернулся и посмотрел на него в первый раз за эту ночь. Он стоял
так, что я не мог бы выхватить у него револьвер, даже если бы захотел. Он
не стал красивее с того момента когда я видел его в первый раз. Его одежда
была мяная и грязная, а щетина явно нуждалась в бритье. Его лысина
выглядела пугающе гладкой и блестящей над грубыми чертами лица и тяжелым
подбородком.
Револьвер в руке у него походил на "Стар" - автоматическая испанская
модель. Нет, "Стар" не самая миниатюрная модель в мире - размер рукоятки
хотя и крошечный, делает трудным в техническом отношении подсоединить ее к
маленькому пистолету двадцать второго калибра - но он ввглядел как детская
игрушка в его широкой и мясистой руке.
Кроче имел крупное телосложение. Но не это пугало меня. Единственная
вешь, которая пугала меня, увидев тело Тони и узнав об убийстве Гейл, это
то, что когда настанет время, я могу случайно изувечить его или разорвать
не мелкие кусочки. Я твердо про себя повторял, что это только задание не
имеющее ничего общего ни с любовью, ни с ненавистью.
- Что это? - спросил он, показывая мне коробочку, взятую из моего
кармана.
- Ты видел ее раньше, - произнес я.
- Здесь, что лекарство?
- Если знаешь, почему спрашиваешь?
- Почему ты принес это, и ничего другого?
Он был озадачен. Это самое лучшее для него. Он думал, что у меня
какой-то выработанный план и он хотел знать, что это за план, перед тем
как схватить меня. Если бы я сказал ему, что пришел сюда схватить его,
вместе с его хитрым пистолетом, голыми руками, он не поверил бы мне.
Поэтому я откровенно сказал ему об этом.
- В чем моя задача? - Спросил я. - Взять такого громилу, как ты,
Кроче. Вооруженного как полк. Но мне надо было взять с собой что-то, чтобы
держать тебя связанным, после того как я отниму у тебя пистолет и засуну
его тебе в глотку или в какое другое место. Требовалось лекарство или
веревка, а веревки у меня нет.
Его глаза опасно сузились, затем он рассмеялся, - да ты никак
смеешься, Эрик? Нет, ты сознательно язвишь, чтобы разозлить меня. Почему?
Что за умный план у тебя в голове?
В своем углу доктор Гарольд Муни задергался, связанный, и что-то
