- Спасибо, произнесла она. Она вынула ключ из кошелька, открыла
дверь, положила руку на ручку двери. И попросила меня бесцветным голосом:
- Пожалуйста входите.
- Я сказал, закутываясь в плащ:
- Нет необходимости, настаивать на этом, кошечка. Тебя интересуют
только мои намерения, а да остастального тебе нет дела. Конечно, я с
удовольствием бы остался у тебя. Что ты думаешь, я евнух, или еще
что-нибудь? Благодарю, входить я не буду.
Она слабо улыбнулась, какесли бы она, что-то доказала сама себе в
отношении меня.
- Почему бы нет? - прошептала она. К чему эти демонстрации
самооблодания?
- Потому, что если я войду, ты захочеш узнать в самом ли деле я
простак или бродяга или оба одновременно. Черт побери, ты сейчас
удивляешься, почему ты предлагаешь мне войти, не так ли? чтобы посмотреть,
какой я слюнтяй на самом деле? Но если я отнесусь к тебе с большим
уважением и целомудренно поцелую тебя здесь, у дверей и сбегу
поскорейможет быть я этим тебе запомнбсь, несмотря на то, каким образом мы
повстречались.
Она сказала, глядя на меня:
- Как же иначе хотите вы, чтобы я вас запомнила, Поль?
Я сказал:
- Чтобы быть честным, я бы не хотел, чтобы меня запоминали. Простой
незаметный мужчина, который здесь совсем не был, вот чего я хочу.
- Хорошо, - сказала она. - Только едва ли такой простой. Согласна,
если вам это требуется. Все-таки сегодня я провела отличный вечер и в
отмеску, я последую вашим инструкциям. Пусть будет по вашему. Так давайте
же обменяемся целомудренными поцелуями. Я не хочу... не хочу играть с
инструкциями. Вы знаете, что я хочу сказать. - Голос ее даже не дрогнул.
Я внимательно посмотрел на нее, и у меня появилось такое чувство,
какое бывает, когда вы встечаете кого-то в неподходящее время и в
неподходящих обстоятельствах, что может для вас оказаться роковым и о чем
вы даже не догадались, если бы этого с вами не приключилось.
- Конечно, - сказал я, - ты права, Тони.
Она спокойно произнесла:
- Вы очень проницательный человек, не так ли? Самое смешное, что вы
почти убедили меня, что вы славный парень. - Она насмешливо улыбнулась. -
У меня останется эта мысль, если вы удалитесь, Поль Коркоран - если таково
ваше имя. - После этих слов последовала пауза и я взглянул вверх, на
звезды.
- Поль?
Я перевел взгляд на нее.
- Что, Тони?
- Удачи, - сказала она мягко. - Удачи вам в ваших делах, кем бы вы ни
были.
Уходя, я глубоко вздохнул и следуя по улице, подумал, как было бы
прекрасно, если бы войны велись только профессиональными солдатами, а
секретные операции проводились бы грубыми и не скурпелезными агентами,
которые бы добровольно исполняли работу. Я хладнокровно использовал эту
девчонку, чтобы прикрыть мою заинтересованность в судьбе Оливии Мариасси,
а она в ответ назвала меня славным парнем и пожелала мне удачи. Она
показалась мне очень невинным и искренним ребенком, она считал себя
опытной и искушенной, но она не догадывалась об истинном счете.
Я надеялся она никогда не узнает, чем я занимаюсь, но вся беда в том,
что этой уверенности-то у меня и не было. Это что-то вроде бешенства,
исключая то, что вы кусаете не всякого, кто вам встречается. Сам факт
того, что вас видели рядом, бывает достаточно. Я помню случай, когда погиб
маленький мальчик, правда не помню где, только потому, что вежливо поднял
и подал одной женщине пакет, который она уронила - совсем случайно - но
люди, которые следили за ней, не знали того. Хотя им следовало бы знать об
этом.
Никто не пресдедовал меня по дороге в отель. Я был уверен в этом, но
это меня совсем не поразило, пока я не пересек вестибюль, подходя к
лифтам. Затем я резко остановился, в животе похолодело вспомнив, что я не
осознавал этого, когда мы подошли к дому Тони.
Я стоял, и так пытаясь вспомнить и проанализировать свои реакции. Всю
дорогу от ресторана "Антуан" до жилища Тони, предупреждающие вспыхивали
красным светом на контрольном пункте. Я должно быть сознательно не замечал
их, не слышал, не ощущал, не чувствовал ничего опасного, а ночь позади
меня была наполнена опасностями. От дома Тони до гостиницы Монтклиер не
было ничего опасного. Логика подсказывала ответ: если кто-то и следил за
мной до жилища Тони, то он должен следовать за мной и сюда.
Наступило время для старательного обдумывания вариантов и их
значимости. Если этот человек преследовал меня вместо того, чтобы
уцепиться за Оливию Мариасси, это означало, что моя интрижка с селедкой в
красном не сработала. Он дотошноты изучил наше неуклюжее свидание, чтобы
захохотать и следить за мной дальше. А если он уцепился за Тони вместо
того, чтобы следовать за мной дальше до самого отеля, то это означает....
Черт, я не знаю что это означает.
Есть время все тщательно обдумать и двигаться медленно и дальше, надо
принять предосторожности, тщательно все спланировать и избежать если можно
того, что могло бы оказаться фатальной ошибкой в самом начале операции.
Не было времени обращать внимание на девчонок с черными волосами и
невыщепленными бровями. Когда вопрос касается моей работы, когда вопрос
касается моих обязанностей. Антуанетта Вайль служила моим целям, а может
не служила. Во всяком случае то, что случилось с ней сейчас, было уже
непоправимо.
Однако, я подумал, узнаю ли я что-нибудь новое если вернусь к Тони, в
конце концов, мужчина с грубым лицом не мог быть в двух местах
одновременно. Если он решает дела с Антуанеттой, какие бы они ни были, в
этот момент угрозой для Оливии он не являлся. Я повиновался своему желанию
- любопытству или чувству ответственности. Я мог бы покрайней мере
выяснить, что случилось там с Тони - если вообще что-то случилось.
Мне всегда тяжело на улице с односторонним движнием и мне показалось,
что прошло много времени, когда я снова очутился на тротуаре напротив
трехэтажного дома Тони. Виднелся свет сквозь закрытые жалюзи одного из
окон наверху. Да, она же сказала мне, что рисует. У ней может быть
полуночная вспышка артистического вдохновения, но было бы гораздо лучше,
если бы в окне не горел свет, как если бы она легла спать, усталая после
такого насыщенного вечера.
Я начал быстро подниматься по лестнице, не принямая во внимание
обычных мер предосторожностей, а только сжал рукоятку маленького ножав
брючном кармане. Когда я поднялся на лестничную площадку третьего этажа, я
заметил приоткрытую дверь и понял, что появился слишком поздно. Я перевел
дыхание, толкнул дверь и вошел в ярко освещенную комнату.
В комнате с наклонными карнизами было просторно. Все пространство
пола попадало в поле зрения, потолочное пространство - менее. Cвет из окна
видимо давал достаточно света днем. Теперь же свет лился из двух
подвешенных к потолку двух шаров не дающих тени. Тут же находился
мольберт, только опрокинутый. Тут же находилась краска и несколько горшков
с кистями, из доного вылилась на пол краска. Множество полотен на
подрамниках, некоторые тоже перевернуты. В комнате еще находилась печь,
стол, холодильник, кухонная раковина, валялось несколько перевернутых
стульев, выглядивших, как если бы их купили из магазина подержанных вещей,
как и вся остальная мебель.
В углу стояла детская кроватка. Она явна скрывалась разрисованной
ширмой, но теперь она была отброшена в сторону. На кроватке лицом вниз
лежала маленькая, неподвижная, страшно растрепанная фигура, на которой
было надето только порванное свисавшее клочьями, что-то ярко-красное и
один порванный чулок. Другой чулок, а также алые сатиновые туфельки и
предметы нижнего белья были разбросаны по всему полу вместе с обрывками
полотен. Ее длинные белые перчатки аккуратно лежали на маленьком столикее
у дверей, как если бы она их сняла и начала раздеваться и тут кто-то
постучался и она повернулась, что бы открыть дверь....
Я закрыл за собой дверь и прошел в комнату. У меня не было никакой
надежды. Я ничего не сказал, потому чтоне ожидал ответа. Я положил руку ей
на плечо и был гораздо более напуган, чем может быть напуган мужчина с
моим опытом, когда она от прикосновения вздрогнула и резко поднялась
откинув с глаз завитки своих черных волос.
- Вы, - прошептала она. - Вы!
- Я, - сказал я отдернув руку.
- Вы вернулись, - прошептала она. - Я надеюсь, вы удовлетворены!
Хорошее дело он тут провернул, не так ли? Вы очень довольны! Вы что-то
доказали себе, не так ли? Я не знаю что, но доказали. О, боже, а я то
думала о вас хорошее. Хорошее! Что вы не такой как все.... Особенный!
Ничуть не смутившись, она повернула вверх свое порванное сатиновое
платье, чтобы прикрыть грудь, но я успел заметить отвратительные синяки.
Под глазом был синяк и порезана губа. От пореза на подбородок просочилась
кровь. "Но все же она жива", - подумал я про себя. По крайней мере жива.
Она облизала свои губу, дотронувшись осторожно до порееза языком. Ее
глаза под густыми бровями с ненавистью смотрели на меня.
- Ты - подлец! - Выдохнула она. - Ты отвратительный подлец, со своим
ножом и своим поцелуем и своей доброборядочностью.... О, вы были добры,
галантны, мистер Коркоран. Вам встретилась такая добрая и такая сердечная
девушка. Она со слезами на глазах смотрела вам в след, когда вы спускались
по лестнице. Потом пришел другой человек, ради которого выразыгрывали все
это шоу. Разве это не правда? Вы и полушку не дали бы за мою жизнь, вы
просто воспользовались мной. Все то время разыгрывалась комедия в его
пользу, не так ли? Если вы не знакомы с ним, то его зовут Кроче, Карл
Кроче. Он просил позвонить вам и сказать. Раз вы уж здесь, то я и говорю.
А теперь убирайтесь отсюда!
- Кроче, - повторил я. - Почему он хотел, чтобы вы сказали это мнее?
- Откуда я знаю почему? - Спроила она. - Вы проницательный. Вам не
трудно догадаться.
- У тебя все в порядке? - Спросил я.
Ее глаза насмешливо сузились.
- Да, у меня все прекрасно, - произнесла она. - У меня все
великолепно, мистер Коркоран, разве я выгляжу иначе? Просто чудесно. Меня
таскали по всей комнате. Меня бросили на кровать и сорвали одежду, этот
горилла относился уважительно - как к манекенув универмаге. Он износиловал
меня... потому, что эта была самая отвратительная вещь, которую он смог
сдлать для меня, что-то вроде убийства. Он сказал, что это напомнит вам
одно дело, и что его ничто не остановит. Он сказал, что наступит время, он
будет действовать и покончит с вами. Он сказал, что если у вас есть
возражния, его не трудно будет найти. Он сказал, что это даст знать вам с
каким человеком вы будите иметь дело.
- Карл Кроче, - сказал я.
- Именно так его зовут, - повторила она. - Проклятый лгун. Он может
вернуться обратно в любое время и повторить это рутинное дело снова и я
буду счастлива, потому что он не вы! Почему... почему вы так нравитесь
мне? И за что вы заставили меня мучиться. - Она шумно выдохнула. - А
теперь, если у вас есть еще глаза, убирайтесь отсюда! И пожайлуста,
уходите! - Ее голос дрогнул на последнем слове.
Я спросил:
- Не вызвать ли вам доктора?
Она покачала головой.
- Нет. Он задавал мне глупые вопросы! Я... у меня все порядке. Я уже
говорила вам, что не корчу из себя невинность. Со мной уже однажды
обошлись грубо. Может не так грубо, но грубо. У меня все хорошо. А теперь
уходите, пожалуйста! - Она на мнгновение помолчала. - Поль.
- Да?
- Вы по крайней мере предупредили меня! Вы могли бы дать мне знать во
