рисковать и надеяться.
Кьюджел смело вошел в хижину. Как можно более низким голосом он
провозгласил:
- Я здесь, почтеннейшие принцы Смолода: Бубач Анг из Гродза, который
тридцать один год доставлял лучшие деликатесы в закрома Смолода. И вот я
здесь с мольбой о возведении в благородное сословие.
- Это твое право, - ответил Старейший. - Но ты не похож на Бубача
Анга, который так долго служил принцам Смолода.
- Я преобразился - от горя из-за смерти принца Радкута Вомина и от
радости от предстоящего возвышения.
- Ясно и понятно. Иди, подготовься к обряду.
- Я готов, - ответил Кьюджел. - Если вы передадите мне волшебные
линзы, я спокойно отойду с ними и наслажусь.
Старейшина снисходительно покачал головой.
- Это не соответствует обычаям. Прежде всего ты должен обнаженным
встать в павильоне этого могучего замка, и прекраснейшие из красавиц
умастят тебя благовониями. Затем будет произнесено заклинание Эддита Бран
Маура. Затем...
- Почтеннейший, - прервал его Кьюджел, - окажи мне благодеяние.
Прежде чем начнется церемония, приставь мне одну из линз, чтобы я мог
созерцать церемонию в полном блеске.
Старейшина задумался.
- Просьба необычна, но разумна. Принесите линзы!
Последовало ожидание, во время которого Кьюджел стоял сначала на
одной ноге, потом на другой. Тянулись минуты; тело под грубой одеждой и
фальшивой бородой отчаянно чесалось. К тому же на окраине деревни
появилось со стороны Гродза несколько новых фигур. Один, несомненно, Бубач
Анг, а у второго обрезана борода.
Появился Старейший, держа в каждой руке по фиолетовому полушарию.
- Подойди!
Кьюджел громко откликнулся:
- Я здесь, сэр!
- Налагаю на тебя мазь, которая освятит соединение волшебной линзы с
твоим правым глазом.
В толпе послышался голос Бубача Анга.
- Подождите! Что происходит?
Кьюджел обернулся.
- Какой негодяй прерывает торжественный обряд? Убрать его немедленно!
- Правильно! - категорично подхватил Старейшина. - Ты унижаешь себя и
величие нашей церемонии.
Бубач Анг, укрощенный, отступил.
- Поскольку церемония прервана, - предложил Кьюджел, - я охотно
постерегу волшебные линзы, пока этих мошенников не удалят.
- Нет, - ответил Старейший, - это невозможно. - Он помазал правый
глаз Кьюджела прогорклым жиром. Но теперь поднял крик крестьянин с
отрезанной бородой:
- Моя шапка! Мой костюм! Моя борода! Есть ли здесь справедливость?
- Тише! - шептали в толпе. - Это торжественная церемония!
- Но я Бу...
Кьюджел сказал:
- Вставляй линзу, милорд; не будем обращать внимания на этих
наглецов.
- Ты называешь меня наглецом? - взревел Бубач Анг. - Я узнал тебя,
мошенник. Остановите церемонию!
Старейшина невозмутимо продолжал:
- Вставляю тебе правую линзу. Этот глаз временно держи закрытым,
чтобы не перенапрячь мозг из-за противоречия. Теперь левый глаз. - Он
сделал шаг вперед с мазью, но Бубач Анг и безбородый крестьянин больше не
желали сдерживаться.
- Остановите церемонию! Вы возводите в благородство самозванца! Я
Бубач Анг, достойный сквайр. Тот, кто стоит перед вами, бродяга!
Старейшина удивленно разглядывал Бубача Анга.
- Ты на самом деле похож на крестьянина, который тридцать один год
доставлял продовольствие в Смолод. Но если ты Бубач Анг, то кто это?
Вперед неуклюже вырвался безбородый крестьянин.
- Это бездушный негодяй. Он снял одежду с моего тела и бороду с моего
лица. Он преступник, бандит, бродяга!..
- Подождите! - воскликнул Старейшина. - Это неподобающие слова.
Вспомните, он только что провозглашен принцем Смолода.
- Еще не вполне! - кричал Бубач Анг. - У него только один мой глаз. Я
требую себе другой!
- Неловкая ситуация, - пробормотал Старейший. Он обратился с
Кьюджелу: - Хоть ты и был бродягой и разбойником, теперь ты принц и
ответственный человек. Каково твое мнение?
- Я предлагаю заточить этих шумливых негодяев. А потом...
Бубач Анг и безбородый крестьянин с гневными криками ринулись вперед.
Кьюджел отскочил, но не смог удержать правый глаз закрытым. Глаз открылся,
ему предстало такое поразительное зрелище, что у него захватило дыхание,
чуть не остановилось сердце. Но одновременно левый глаз показывал реальный
Смолод. Такую разницу невозможно вынести; Кьюджел пошатнулся и упал. Бубач
Анг склонился к нему с высоко поднятой мотыгой, но его заслонил
Старейшина.
- Ты в своем уме? Это человек принц Смолода!
- Я его убью, у него мой глаз! Неужели я тридцать один год трудился
ради этого негодяя?
- Успокойся, Бубач Анг, если таково твое имя, и помни, что вопрос еще
не решен. Возможно, была допущена ошибка, несомненно, ошибка не
преднамеренная, потому что теперь этот человек - принц Смолода, то есть
воплощенная справедливость и благоразумие.
- Он не был таким, когда получал линзу, - возразил Бубач Анг, - когда
совершил преступление.
- Я не могу заниматься казуистическими спорами, - ответил Старейший.
- Во всяком случае твое имя вверху списка и при следующем прискорбном
событии...
- Еще десять или двенадцать лет? - закричал Бубач Анг. - Я должен еще
трудиться и получить награду, когда солнце совсем потемнеет? Нет, нет,
этого не может быть!
Безбородый крестьянин внес предложение:
- Возьми вторую линзу. Так ты получишь хотя бы половину своих прав и
помешаешь этому самозванцу полностью обмануть тебя.
Бубач Анг согласился.
- Я возьму свою линзу, потом убью этого разбойника, отберу вторую, и
все будет хорошо.
- Это еще что такое! - надменно сказал Старейшина. - Таким тоном
нельзя говорить в присутствии принцев Смолода!
- Ба! - фыркнул Бубач Анг. - Вспомни, откуда ваша еда! Мы в Гродзе не
будем трудиться бесполезно!
- Ну, хорошо, - сказал Старейшина. - Я сожалею о твоих грубых
угрозах, но не могу отрицать, что на твоей стороне есть толика здравого
смысла. Вот левая линза Радкута Вомина. Я преподнесу тебе мазь, заклинание
и поздравительный пеан. Будь так добр, сделай шаг вперед и открой левый
глаз... вот так.
Как перед этим Кьюджел, Бубач Анг посмотрел через оба глаза
одновременно и пошатнулся. Но, закрыв рукой левый глаз, пришел в себя и
приблизился к Кьюджелу.
- Ты видишь теперь, твоя хитрость не удалась. Отдай мне линзу и иди
своим путем, потому что обеих линз у тебя никогда не будет.
- Это неважно, - ответил Кьюджел. - Благодаря моему другу Фирксу, с
меня вполне хватит одной.
Бубач Анг сжал зубы.
- Ты думаешь снова обмануть меня? Твоя жизнь подошла к концу. Не
только я, но весь Гродз об этом позаботится!
- Не в пределах Смолода! - предупредил Старейший. - Среди принцев не
может быть ссор: я провозглашаю согласие! Вы, разделившие линзы Радкута
Вомина, разделите и его дворец, его наряды, все необходимые
принадлежности, драгоценности и свиту, до того, надеюсь, отдаленного
времени, когда один из вас умрет, а переживший получит все. Таково мое
решение; больше говорить об этом нечего.
- К счастью, смерть этого самозванца близка, - проворчал Бубач Анг. -
Мгновение, когда он ступит за пределы Смолода, окажется его последним!
Если понадобится, жители Гродза будут караулить хоть сто лет!
От этой новости Фиркс зашевелился, и Кьюджел скривился от боли.
Примирительным тоном он обратился к Бубачу Ангу:
- Можно договориться: тебе перейдут все владения Радкута Вомина, его
дворец, свита, гардероб. А мне только линзы.
Но Бубач Анг не хотел его слушать.
- Если хоть немного ценишь свою жизнь, немедленно отдай мне линзу.
- Не могу, - ответил Кьюджел.
Бубач Анг повернулся и заговорил с безбородым крестьянином, который
кивнул и удалился. Бубач Анг свирепо посмотрел на Кьюджела, потом подошел
к хижине Радкута Вомина и уселся перед входом в нее на груду мусора. Он
начал экспериментировать со своей линзой, осторожно закрывая правый глаз,
открывая левый и с удивлением глядя на Верхний мир. Кьюджел решил
воспользоваться его поглощенностью и осторожно направился на край поселка.
Бубач Анг как будто этого не заметил. Ха! подумал Кьюджел. Слишком легко
получается! Еще два шага, и он затеряется в темноте!
Он бойко вытянул свои длинные ноги, делая эти два шага. Легкий шорох,
шум, скрежет заставили его отскочить. В том месте, где только что
находилась его голова, воздух прорезала тяжелая мотыга. В слабом свете
фонарей Смолода Кьюджел разглядел мстительное лицо безбородого
крестьянина. А сзади приближался Бубач Анг, выставив вперед, как бык,
тяжелую голову. Кьюджел увернулся и быстро побежал назад, к центру
Смолода.
Медленно и разочарованно вернулся Бубач Анг и сел на прежнее место.
- Ты не сбежишь, - сказал он Кьюджелу. - Отдай линзу, и сохранишь
себе жизнь!
- Ни в коем случае, - решительно ответил Кьюджел. - Лучше опасайся за
свою жалкую жизнь, она тоже в большой опасности!
Из хижины Старейшего донесся укоризненный голос:
- Прекратите ссору! Я исполняю экзотические желания прекраснейшей
принцессы и не должен отвлекаться.
Кьюджел, вспомнив жирные свисающие складки, косые фигуры с плоскими
бедрами, спутанные вшивые волосы, двойные подбородки и жировые шишки,
дурной запах женщин Смолода, снова поразился мощи линз. Бубач Анг опять
начал испытывать возможности своего левого глаза. Кьюджел присел на скамью
и решил сам испытать свой правый глаз, вначале осторожно закрыв левый
рукой...
На Кьюджеле рубашка из тонких серебристых чешуек, облегающие алые
брюки, темно-синий плащ. Он сидит на мраморной скамье перед рядом
спиральных мраморных колонн, обвитых темной зеленью и белыми цветами. По
обе стороны в ночи вздымались дворцы Смолода, один за другим, их аркады и
окна мягко светились. Небо темно-синее, увешанное блестящими яркими
звездами; дворцы окружены садами из кипра, мирта, жасмина, тисса; в
воздухе цветочный аромат; где-то журчит вода. Откуда-то сверху доносится
музыка, негромкий перебор струн, прекрасная мелодия. Кьюджел глубоко
вздохнул и встал. Сделал шаг вперед по террасе. Перспектива дворцов и
садов сместилась; на тускло освещенной лужайке три девушки в платьях из
белого газа посматривали на него через плечо.
Кьюджел невольно шагнул вперед, но вспомнил угрозу Бубача Анга и
остановился, чтобы осмотреться. На противоположной стороне площади
возвышался семиэтажный дворец, на каждом этаже висячие сады, цветы и
вьющиеся растения спускаются по стенам. В окна Кьюджелу видны богатая
мебель, яркие светильники, спокойные движения ливрейных лакеев. Перед
дворцом стоит человек с орлиным профилем, с подстриженной золотой бородой,
в богатой красно-черной одежде, с золотыми эполетами, в черных сапогах.
Одна нога у него на каменном грифоне, руки на согнутой ноге, он смотрит на
Кьюджела с выражением ненависти. Кьюджел поразился: неужели это свинолицый
Бубач Анг? А этот семиэтажный дворец - лачуга Радкута Вомина?
Кьюджел медленно пошел по площади и увидел освещенный канделябрами
павильон. На столах мясо, фрукты, сладости всех сортов. Желудок Кьюджела,
заскучавший от плавника и копченой рыбы, заставил его шагнуть вперед. Он
переходил от стола к столу, брал по кусочку с каждого блюда. Все было
превосходного качества.
- Может, я по-прежнему ем чечевицу и копченую рыбу, - сказал себе
Кьюджел, - но многое можно сказать о чарах, благодаря которым они
превращаются в такие исключительные деликатесы. Да, можно представить себе
гораздо худшую судьбу, чем жизнь в Смолоде.
