когда наконец Кьюджел увидел поселок - бедную деревушку у маленькой реки.
Хижины из прутьев и грязи, ужасно пахло экскрементами и отбросами. Между
хижинами бродили люди, такие же грязные и неуклюжие. Низкорослые, полные,
обрюзгшие; волосы у них грязного светло-желтого цвета; лица покрыты
шишками и буграми. Единственная примечательная особенность их внешности -
и Кьюджел тут же проявил к ней острейший интерес - их глаза: слепые
фиолетовые полушария, во всех отношениях подобные тому предмету, который
ему необходим.
Кьюджел осторожно направился к деревне, но ее жители не обратили на
него внимания. Если полушарие, необходимое Юкуну, идентично фиолетовым
глазам этих людей, тогда главное затруднение преодолено: теперь раздобыть
такую линзу - вопрос тактики.
Кьюджел принялся рассматривать жителей деревни, и его многое удивило.
Прежде всего, вели они себя не как дурно пахнущие деревенщины, кем они на
самом деле являлись, а с величием и достоинством, граничившими с
надменностью. Кьюджел смотрел в изумлении: неужели они все выжили из ума?
Во всяком случае они не казались опасными, и Кьюджел пошел по главной
улице поселка, осторожно обходя самые большие груды отбросов. Один из
жителей теперь соизволил заметить его и обратился к нему глубоким
гортанным голосом:
- Ну, сэр, что тебе нужно? Зачем бродишь по окраинам нашего
прекрасного города Смолода?
- Я путешественник, - ответил Кьюджел. - Покажи мне только гостиницу,
где бы я нашел еду и ночлег.
- Гостиницы у нас нет; путешественники нам неизвестны. Но все же ты
можешь разделить наше изобилие. Вот в том поместье ты найдешь все, что
тебе необходимо. - Он указал на полуразвалившуюся хибару. - Есть можешь
сколько угодно, загляни вон в тот ресторан и выбери, что пожелаешь; в
Смолоде ни в чем нет ограничений.
- Почтительнейше тебя благодарю, - ответил Кьюджел и расспрашивал бы
еще, но его собеседник уже удалился.
Кьюджел неохотно заглянул в развалюху и после некоторых усилий
расчистил место, где мог бы провести ночь. Солнце уже стояло на горизонте,
когда он направился к мрачному складу, который ему показали как ресторан.
Как и подозревал Кьюджел, слова жителя деревни о здешнем изобилии
оказались преувеличением. С одной стороны склада лежала груда копченой
рыбы, с другой - ларь, полный чечевицей, смешанной с различными хлебными
злаками. Кьюджел отнес немного к себе в хижину и мрачно поужинал.
Солнце село. Кьюджел пошел посмотреть, что предложит эта деревня в
качестве развлечения, но улицы были пусты. В нескольких хижинах горели
лампы; заглянув в окна, Кьюджел увидел местных жителей. Они ужинали рыбой
и разговаривали. Он вернулся в свою хижину, разжег небольшой костер, чтобы
согреться, и уснул.
На следующий день Кьюджел возобновил наблюдения за деревней Смолод и
ее фиолетовоглазыми жителями. Он заметил, что никто не работает, да и
полей поблизости не было. Это наблюдение вызвало неудовольствие Кьюджела.
Чтобы раздобыть фиолетовый глаз, он вынужден будет убить его владельца, а
для этого необходима свобода от навязчивого наблюдения.
Он пытался заговаривать с жителями, но они смотрели на него так, что
Кьюджел начал терять хладнокровие: как будто они благородные лорды, а он
дурно пахнущий нищий!
В середине дня он пошел на юг и примерно через милю увидел на берегу
другую деревню. Жители ее очень напоминали обитателей Смолода, только
глаза у них обыкновенные. Они оказались очень трудолюбивы: Кьюджел видел,
как они ловят рыбу в океане и обрабатывают поля.
Он приблизился к двум рыбакам, возвращавшимся в деревню; улов висел у
них на плечах. Они остановились, совсем не дружелюбно разглядывая
Кьюджела. Он представился как путешественник и стал расспрашивать о землях
к востоку, но рыбаки заявили, что ничего не знают: земля дальше пустая,
сухая и опасная.
- Я сейчас остановился в деревне Смолод, - сказал Кьюджел. - Ее
жители хороший народ, но несколько странный. Например, почему у них такие
глаза? В чем причина этого бедствия? И почему они ведут себя с таким
высокомерием?
- Глаза их - волшебные линзы, - ответил старший из рыбаков ворчливым
голосом. - Они дают взгляд на Верхний мир; почему бы их владельцам не
вести себя как лордам? И я буду таким, когда умрет Радкут Вомин и я
унаследую его глаза.
- Неужели? - удивленно воскликнул Кьюджел. - Значит эти волшебные
линзы можно снимать и передавать другим?
- Да, но кто же променяет Верхний мир на это? - рыбак рукой указал на
унылую местность. - Я долго трудился, и настала моя очередь вкусить
прелести Верхнего мира. После этого нечего опасаться, кроме смерти от
излишка блаженства.
- Очень интересно! - заметил Кьюджел. - А как мне получить пару таких
волшебных линз?
- Работай, как все остальные в Гродзе; внеси свое имя в список и
трудись, чтобы обеспечить лордов Смолода продовольствием. Тридцать один
год я выращивал чечевицу и эммер, ловил рыбу и коптил ее на медленном
огне, и вот теперь имя Бубача Анга во главе списка, и ты можешь добиться
того же самого.
- Тридцать один год, - размышлял Кьюджел. - Немалое время. - Фиркс
пошевелился, причинив печени Кьюджела большое неудобство.
Рыбаки направились в свою деревню Гродз; Кьюджел вернулся в Смолод.
Он поискал человека, с которым разговаривал накануне.
- Милорд, - сказал он ему, - как вы знаете, я путешественник из
далекой земли; меня привлекло сюда великолепие города Смолода.
- Это вполне объяснимо, - согласился тот. - Наше великолепие повсюду
вызывает зависть.
- Откуда же берутся эти волшебные линзы?
Старик обратил свои фиолетовые полушария к Кьюджелу, как будто увидел
его впервые. Он ворчливо заговорил:
- Мы не любим говорить на эту тему, но поскольку ты уже затронул ее,
особого вреда тут нет. В далекие времена демон Андерхерд высунул свои
щупальца, чтобы осмотреть Землю. Каждое щупальце оканчивалось такой
линзой. Симбилис Шестнадцатый причинил боль этому демону, и он убрал
щупальца в нижний мир, при этом линзы отделились. Четыреста двенадцать
линз было собрано и принесено в Смолод; тогда он был таким же
великолепным, каким кажется мне сейчас. Да, я сознаю, что наблюдаю
иллюзию, но ты тоже, и кто может сказать, какая иллюзия реальней.
- Но я не смотрю через волшебные линзы, - заметил Кьюджел.
- Верно, - согласился старик. - Я об этом забываю. Я смутно
припоминаю, что живу в свинарнике и ем черствый хлеб, но субъективная
реальность такова, что я обитаю в роскошном дворце, питаюсь великолепными
яствами вместе с принцами и принцессами, которые мне ровня. Объясняется
это так: демон Андерхерд смотрел через линзы из своего нижнего мира на
наш; а мы из нашего смотрим на Верхний мир - средоточие человеческих
надежд, фантастических желаний и прекрасных снов. Мы, населяющие этот мир,
кем мы должны считать себя, если не величественными лордами? Мы такие и
есть.
- Весьма вдохновляюще! - воскликнул Кьюджел. - А как мне приобрести
пару таких линз?
- Есть два пути. Андерхерд потерял четыреста четырнадцать линз; в
нашем распоряжении четыреста двенадцать. Две так и не были найдены;
очевидно, они на дне океана. Можешь попытаться отыскать их. Второй путь -
нужно стать жителем Гродза и снабжать лордов Смолода продовольствием, пока
один из нас не умрет, что происходит нечасто.
- Я слышал, что некий лорд Радкут Вомин болен.
- Да, вот он. - Собеседник указал на старика с большим животом и
расслабленным слюнявым ртом, который сидел в грязи перед своей хижиной. -
Ты видишь, он отдыхает перед своим роскошным дворцом. Лорд Радкут истощил
себя в излишествах сладострастия, потому что наши принцессы - самые
очаровательные существа человеческого воображения, точно так же как я
благороднейший из принцев. Но лорд Радкут слишком безудержно предавался
удовольствиям и заболел. Это урок для нас всех.
- Может, я смогу как-то заслужить его линзы?
- Боюсь, что нет. Тебе нужно идти в Гродз и трудиться, как остальные.
Как делал и я в своем прежнем существовании, которое кажется мне таким
смутным и невозвышенным... И подумать только, сколько я страдал! Но ты
молод; тридцать, сорок, пятьдесят лет - не слишком много, если ждешь
такого величия.
Кьюджел прижал руку к животу, чтобы успокоить зашевелившегося Фиркса.
- Но за это время солнце может погаснуть. Смотри! - Он указал на
черную дрожь, пробежавшую по поверхности солнца; казалось, оно сразу
покрылось коркой. - Оно гаснет даже сейчас!
- Не нужно тревожиться, - возразил старик. - Для нас, лордов Смолода,
солнце по-прежнему посылает самые яркие лучи.
- Сейчас, может, и так, но когда солнце погаснет, что тогда? Вы так
же будете наслаждаться темнотой и холодом?
Но старик уже не слушал его. Радкут Вомин упал в грязь и казался
мертвым.
Нерешительно поигрывая ножом, Кьюджел отправился взглянуть на труп.
Один-два ловких надреза - работа одного мгновения, - и он достигнет своей
цели. Он уже шагнул вперед, но момент был упущен. Приблизились лорды
деревни и оттеснили Кьюджела в сторону; Радкута Вомина подняли и
торжественно перенесли в его дурно пахнущую хижину.
Кьюджел задумчиво смотрел в дверь, рассчитывая шансы той или иной
уловки.
- Зажгите лампы! - приказал старик. - Пусть окружит лорда Радкута в
его украшенных драгоценностями носилках сверкание! Пусть с башен звучит
золотая труба; пусть принцессы наденут наряды из венецианской парчи; пусть
их пряди закроют лица, которые так любил лорд Радкут при жизни! А мы будем
сторожить его тело! Кто будет охранять носилки?
Кьюджел сделал шаг вперед.
- Я счел бы это великой честью.
Старик покачал головой.
- Это привилегия только для равных ему. Лорд Маулфаг, лорд Глас,
займите почетный пост. - Двое жителей приблизились к скамье, на которой
лежал Радкут Вомин.
- Далее, - провозглашал старик, - должны состояться похороны, а
волшебные линзы переданы Бубачу Ангу, самому достойному сквайру Гродза.
Кто известит сквайра?
- Я снова предлагаю свои услуги, - сказал Кьюджел, - чтобы хоть в
малой степени отплатить за гостеприимство, которым наслаждался в Смолоде.
- Хорошо сказано! - ответил старик. - Тогда торопись в Гродз;
возвращайся со сквайром, который своим трудом и верой заслужил повышение.
Кьюджел поклонился и заторопился по пустошам к Гродзу. Он осторожно
приблизился к крайним полям, перебегая от рощицы к рощице, и вскоре нашел
то, что искал: крестьянина, копавшегося мотыгой во влажной почве.
Кьюджел неслышно подкрался сзади и ударил деревенщину по голове
палкой. Потом снял с него одежду из мочала, кожаную шапку, обувь. Ножом
отрезал бороду цвета соломы. Взяв это все и оставив крестьянина, голого и
без чувств, в грязи, Кьюджел своими длинными шагами направился обратно в
Смолод. В укромном месте он переоделся в украденную одежду. В затруднении
рассматривал отрезанную бороду и наконец, привязывая пучок к пучку,
умудрился приготовить для себя фальшивую бороду. Оставшиеся волосы он
затолкал за края кожаной шапки.
Солнце село, землю затянул сумрак цвета сливы. Кьюджел вернулся в
Смолод. Перед хижиной Радкута Вомина дрожали огоньки масляных ламп,
плакали и стонали тучные и бесформенные женщины деревни.
Кьюджел осторожно подошел, гадая, что его может ожидать. Что касается
маскировки, то она либо окажется эффективной, либо нет. Неизвестно, до
какой степени фиолетовые полушария искажают восприятие; можно лишь
