колеблется, направляя поток воздуха на неподвижно закрепленные крылья.
Именно эта мембрана и издает гудящий звук.
Земные птицы поднимаются с помощью мышц своих крыльев, они буквально
взбираются, цепляясь пальцами своих крыльев. Крылья одновременно дают
возможность и подниматься, и двигаться вперед. На Пекаре хрупкие "птицы"
подают передним крылом-мембраной воздух на неподвижные крылья, тем самым
создают подъемную силу. Я подумал, что на сильном ветру они могут
расслабить переднюю мембрану и просто парить в воздухе, как земные чайки.
Мне хотелось поближе рассмотреть это существо. Одни линии как будто
соответствовали экзоскелету, другие - прозрачным мышцам, а синие и желтые
нити в прозрачном теле - вены и внутренности. Но ничего из этого я не мог
разглядеть ясно. Я быстро протянул руку, словно хотел поймать существо, но
оно увернулось и стремительно унеслось над болотом.
На земле ветви, отдельные травинки, какие-то черные насекомые.
Сначала мне показалось, что это жуки-сверлильщики, но несколько из них
толкали куски темных ультрафиолетовых листьев и сплетали их с помощью
ветвей и камешков в небольшие гнезда размером с горсть. Гнезда очень
напоминали крошечные хижины. Я перевернул одну, думая, что найду в нем
что-нибудь интересное - может, насекомых, играющих в шахматы или
высекающих изображения своих богов, - но увидел только толстых больших
жуков, ухаживающих за маленькими белыми личинками. Я поставил гнездо на
место, и песчаные мухи разлетелись от движения моей руки.
Слишком много подробностей для иллюзии, созданной компьютером. Мир
слишком завершен для симулятора. Насекомые, птицы, маленькие рыбки в воде,
запахи - всего этого я раньше никогда не видел и не ощущал. И то, что
компенсировались особенности моего протезированного зрения, означало, что
иллюзия создана специально для меня. Искусственный разум корабля не мог
сделать этого для всех - не для семисот человек, одновременно находящихся
в симуляторах.
Похоже на ловушку. Я вспомнил людей, умерших в симуляторе, людей,
которые не в состоянии оказались перенести иллюзию. Может, их убили?
Может, они погибли, как раз не вынеся такой иллюзии, как эта? Я поискал
чего-нибудь неуместного: слишком симметричное и здоровое дерево, полоска
земли, созданная уравнениями, а не природой. Но листья деревьев пожелтели
и сморщились по краям, насекомые поедали друг друга. Поверхность не
выглядела так, словно она создана с помощью уравнений: нет слишком
большого количества ровных поверхностей и резких линий. Я не нашел ничего
неуместного.
Но если кто-то использует такой способ убийства, я решил, что не
стану его жертвой. Сунул руку за шею и постарался нащупать место, где
происходит соединение с компьютером. Бесполезно. На самом деле мое тело
продолжает сидеть в машине, оно полностью отключено от реального мира. Я
не могу преодолеть эту иллюзию, сбежать от нее.
Я закричал Кейго:
- Выведи меня отсюда! Я не понимаю больше, где реальность!
Подождал, но ответа не было.
Я коснулся шишки на голове, думая о своем положении. На руке кровь. Я
лизнул ее, чтобы проверить вкус. Компьютер раньше никогда не симулировал
вкусовые ощущения. Но кровь соленая, и у нее консистенция настоящей крови.
Возможно, это испытание. Может, они хотят проверить, как я буду
бороться, если моя жизнь в опасности, подумал я. Я понимал, что не могу
преодолеть иллюзию и мне остается только выиграть эту битву. Под вопросом
моя жизнь. Но мне было все равно. Я столько раз испытывал смерть в
симуляторе, что знал: она означает только конец страданий.
В густых зарослях, по другую строну болота, хрустнула ветвь.
Оторвался большой лист со звуком разрываемой бумаги. Я сел и всмотрелся в
том направлении: в кустах шло какое-то большое черное животное. На
мгновение оно мелькнуло в просвете и снова скрылось в кустах. Черное и
волосатое, влажное, словно только что из воды. Еще один хищник,
изображенный компьютером, решил я.
Я присел и прицелился лазерным ружьем меж двумя кустами, пытаясь
угадать, где оно покажется в следующий раз.
Животное фыркнуло, глубоко вдохнуло. Оно уловило мой запах. Бросилось
вперед, и ноги его с громом ударились о землю. Оно прорвалось сквозь
заросли и выбежало на небольшую поляну. И остановилось, тяжело дыша, на
краю воды в десяти метрах от меня.
Огромный бык, черный, как оникс, с большими широкими рогами. На шее у
животного сидела черноволосая женщина в тонком белом платье, которое
больше обнажало, чем скрывало ее тело. Она слегка улыбалась.
- Браво... дон Анжело. - Между словами она делала паузы, словно для
того, чтобы перевести дыхание. - Ты пришел... снова... чтобы спасти меня?
Она ударила быка по ребрам, тот вошел в воду и направился ко мне.
- Тамара? - Эта женщина не истощенная Тамара, какой я ее знал. Она
прекрасна так, как никогда не была прекрасна Тамара. Волосы у нее темные и
блестящие. Зубы белые, как хрустальная вода горного ручья. Груды полные и
высокие. Но тонкие кости и мышцы говорят о хрупкости, какой тоже не было у
Тамары.
- Ты очень... похож... на то... что я помню, - сказала Тамара. Она
внимательно наблюдала за мной. Губы ее затвердели. Выражение не было
строгим или неодобрительным, скорее она казалась печальной и усталой.
Слова по-прежнему произносила с промежутками. То, что даже в симуляторе
она запинается, свидетельствует о серьезном повреждении центров речи. И
если эта область повреждена, много ли осталось от той Тамары, которую я
знал? Я подумал, что мне это в сущности все равно. То, что она наконец
отыскала меня, установила контакт, вызывало лишь слабое любопытство.
Но глаза у нее очень живые. Яркие. Неистовые.
Бык остановился передо мной, и Тамара изящно соскользнула с его шеи.
Я указал на быка.
- В твоих прежних снах он был мертвым, - сказал я. - Разложившимся.
Как зомби.
Тамара озабоченно наморщила брови.
- Правда? - устало спросила она. - Я... забыла. Поэтому я... пришла к
тебе. - Хочу... заполнить... белые пятна. Заполнить... пятна.
Я пожал плечами.
- Насколько они велики, эти пятна? Насколько широки?
- Кто знает? - ответила она. - Гарсон... говорит... что у меня...
потеряно... сорок процентов. Я помню... кое-что... очень хорошо. То, что
повторяется. То, что... хорошо знала. Отдельные люди. Случаи. Все ушло.
Сорок процентов потери памяти - это очень много. Она должна все это
время находиться под действием стимуляторов роста мозговой ткани, пока
мозг не регенерируется. За две недели этот процесс должен только еще
начаться. Восстановление начинается с молекулярного уровня. А отдельные
нейроны, регенерированные в ее мозгу, не созреют и за годы. Связи между
ними будут редки. Двигательные навыки пострадают. Ей придется много
месяцев рассчитывать на механические системы жизнеобеспечения.
- Поэтому ты пришла ко мне - узнать о своем прошлом?
Она кивнула.
- Узнать... что я тебе... говорила. Что ты... помнишь.
Я пожал плечами. И рассказал ей все с самого начала. Дойдя до смерти
Флако, я удивился тому, что ничего не чувствую. Как будто это произошло
очень давно и с кем-то другим. Я спокойно продолжал рассказ. Рассказал,
как она напала на меня в конце, как я убил Эйриша и принес ее на борт
корабля. Когда я закончил, она некоторое время молчала.
- Забавно... Когда. Мы. Впервые. Встретились. Я... часто...
училась... умирать... в симуляторе. Теперь... ты... умираешь.
Я начал возражать. Я не учусь умирать в симуляторе. Я пытаюсь
научиться оставаться живым. Но тут я вспомнил совет, который часто
повторяет Кейго: "Учитесь жить так, словно вы уже мертвы", и понял, что
она права. Мы учимся умирать за корпорацию Мотоки. И что меня больше всего
встревожило - я не испытал никаких эмоций.
- Si. Я мертв внутри. Остальное во мне просто ждет, пока тело тоже
умрет. - Она странно взглянула на меня, чуть повернув голову. Казалась
озабоченной. Очень озабоченной.
Я крикнул:
- Убирайся в ад, шлюха! Мне не нужна твоя забота, твое сочувствие и
опечаленное лицо. Чем ты занимаешься? Учишься в зеркале выглядеть
опечаленной?
- У тебя... больше нет... чувства... юмора.
- Ничего смешного не осталось, - ответил я. - Кроме анекдотов Мавро.
- Она продолжала смотреть на меня сочувственно. Я рассердился. - Что
хорошего в твоем печальном лице? Сегодня утром моему товарищу трубой
пробили живот. Почему ты не печалишься из-за него? Что хорошего приносит
твое сочувствие? Мне бы лучше видеть дерьмо у тебя на лице, чем печальную
улыбку. Ты шлюха! Здесь полно мертвецов, ходячих мертвецов! Они учатся
умирать за корпорацию Мотоки. И знаешь почему? Ты и твои проклятые
идеал-социалисты заставили их! Они отдают свои жизни, потому что все
остальное ты у них отобрала. А теперь ты изображаешь сочувствие.
- Не сочувствуй нам, шлюха! Хотел бы я подарить тебе все безобразие,
что видел за последние две недели. Хотел бы вывалить его тебе в руки! - Я
обнаружил, что кричу, и смолк. Я весь дрожал и испытывал сильное желание
ударить ее.
Она терпеливо слушала. Выражение сочувствия не исчезло, на глазах
показались слезы.
- Ты изменился. Ты... не спрашиваешь... каково мне. Прежде... ты бы
спросил.
- Ты права, - сказал я. - Спросил бы.
Но не стал спрашивать. Она молчала.
- Ростки чешутся, - сказала она. Чесалась отрастающая рука. Обычная
проблема. Следовало бы смазать кортизоном. - Гарсон... обращается со
мной... хорошо. Мы... заключили... сделку. Я говорю... ему все... что он
хочет... узнать. А он... оставляет... мне жизнь. - Она улыбнулась своей
прекрасной улыбкой, сверкнули ее зубы.
- Я не могу... ходить. Двигаться. Дышать... сама по себе. Но Гарсон.
Хочет. Чтобы я. Училась. С помощью компьютера. Он ускорил. Ваш симулятор.
Я попытался успокоиться, перейти к более безопасной теме.
- Твои сновидения в моем маленьком мониторе дома были прекрасной
работой. Я уверен, что и сейчас ты выполнишь работу отлично.
Правда же заключалась в том, что это не просто отличная работа. С
помощью искусственного разума корабля она создала иллюзию, которую я не
могу преодолеть, а ведь она сделала это в очень трудных условиях.
- Остаются самые частые мысли, - ответила она. Она хотела сказать,
что много практиковалась раньше и потому не утратила способности создавать
мир сновидения, когда был поврежден ее мозг. То, что мы совершаем часто,
то, о чем особенно часто думаем, утрачивается при повреждении мозга в
последнюю очередь.
- А что ты делала, когда работала на разведку ОМП? - спросил я. -
Была убийцей во сне? Ты убивала людей во сне?
Она покачала головой.
- Нет. Кое-что... кое-что... я скажу... тебе. Анжело... мне жаль...
что я... причинила тебе боль. Ты был... добрее ко мне... чем я...
заслуживала. Чем я... могла себе... представить.
Она заплакала. Но мне было все равно.
Я пожал плечами.
- De nada [ничтожество (исп.)].
- Я знаю... тебе все еще... не все равно. Я... не могу... отплатить
тебе. Мне бы хотелось... отблагодарить тебя. Я не очень... хорошо...
говорю...
Я вздрогнул, словно от сильного ветра. Ветер раскачивал вершины
деревьев, и шум превратился в глухой рев. Закричали обезьяны и выскочили
из своих укрытий вокруг и надо мной. Они создавали большой шум. Я вспомнил
рев ветра из предыдущих сновидений Тамары, в том сне она напала на меня, и
я направил ружье ей в грудь. Должна ли она будет отключиться, если я
