продолжал мяукать в последних отчаянных попытках раздобыть еду. И тут я
увидел руку в траве, худую, сразу за котенком, высовывающуюся из куста. Я
подошел, отвел руку и заглянул в кусты.
На траве вытянулся Флако, его безглазый череп уставился в небо, в
пустых глазницах собралась дождевая вода. Невероятно худой.
Изголодавшийся.
- Дедушка! - сказала маленькая девочка, испугав меня. Она коснулась
моего локтя. - Дедушка, ты о них не позаботился! Ты допустил, чтобы они
голодали.
И я понял, что забыл накормить не только котенка. Забыл накормить
своих друзей. И невольно произнес:
- Я... не знал. Не знал, что должен был заботиться о них.
Я вскочил. Глубокая ночь, Завала уснул за своими рисунками, он слегка
храпит. Сердце мое дико билось, я вспотел. Этот сон встревожил меня
сильнее любого кошмара. Я пытался понять его значение, вспоминал
подробности.
Сосредоточился на девочке с бледным лицом и темными глазами, которая
появляется во многих снах. Может, я видел ее на ярмарке? Соседский
ребенок? Я долго думал и убедил себя, что она ребенок соседей, девочка,
которая жила в доме ниже по улице в Панаме. Но дом, в котором она жила, я
не мог вспомнить. Впрочем, должно быть, я видел, как она ходит по утрам на
ярмарку.
В качестве эксперимента я закрыл глаза и попытался вспомнить ее во
всех подробностях. И сразу в моем сознании возник ее образ. Она стояла
передо мной, держа серо-белого котенка, протягивала его, чтобы я мог взять
в руки.
- Он немного одичал, - сказала она. - Ты о нем позаботишься?
Образ казался очень живым и верным, но я знал, что не видел котенка
до того дня, как вернулся домой и смотрел, как Флако и Тамара бросают ему
на крышу мяч. Очевидно, сон примешался к моим воспоминаниям. Так как в
одном и том же сне я увидел девочку и котенка, подсознание связало их.
Я отогнал эту мысль подальше и попытался вспомнить имя ребенка. Оно
крутится на языке, и я был уверен, что осталось только произнести его.
Лицо вспотело, голова готова была разорваться, я пытался вспомнить. Это
казалось необыкновенно важным.
- Татьяна, - произнес я вслух в порыве вдохновения. И понял, что
произнес правильно ее имя. Девочку зовут Татьяна. Я обрадовался, но чем
больше думал, тем больше сознавал, что ничего не могу вспомнить, кроме ее
лица. Ты сумасшедший, подумал я, но тем не менее поздравил себя с тем, что
нашел имя для посетительницы своих снов.
Утром одиннадцатого дня я проснулся от движений: тела передвигались в
темноте, шелестели кимоно. Завала сидел на полу, скрестив ноги, перед
листочком бумаги. Лицо его было истощено, глаза остекленели от бессонницы
и болеутоляющих, которые я ему дал. Он негромко и хрипло напевал, и звуки
его пения напоминали шум ветра в сухой траве.
Перфекто и Мавро стояли у двери, напряженные, в ожидании нападения.
Мавро завязывал оби, пояс своего кимоно, держа деревянный кинжал в зубах.
Эти ножи - по существу всего лишь заостренные палки, каждая в полметра
длиной, резать ими нельзя, но колоть можно. Абрайра одевалась в крошечном
туалете. Все они старались дышать медленно, но дыхание вырывалось неровно.
Я почувствовал, как у меня самого грудь сжимается в ожидании.
Я соскользнул с койки и поправил свое кимоно. Достал нож из ножен на
запястье. Ноздри мои раздувались.
- Что происходит? - спросил я, подойдя к Завале.
- Мы не можем спать, - ответил Перфекто. - Значит, люди Люсио тоже не
могут спать. Они скоро будут здесь.
- Откуда ты знаешь?
Мавро сказал:
- Я только что вызвал по комлинку дежурную сестру. Она сказала, что
сейчас Люсио осматривает врач. Через десять минут Люсио выйдет из
лазарета.
Эта новость удивила меня больше, чем я ожидал. До сих пор стычка с
Люсио казалась только возможностью. Теперь же она стала неминуема. Сердце
мое забилось в неожиданном приступе паники.
Из туалета вышла Абрайра.
Завала поднял свой рисунок, чтобы мы могли его видеть: Люсио и его
люди, каждый изображен с мельчайшими подробностями, как на эскизе
архитектора, и у каждого множество ран. Ножи в животе, ножи в горле, ножи
в лице. Не отрывая взгляда от рисунка, Завала порылся во внутреннем
кармане кимоно и достал зажигалку Мавро. Он запел громче, вытянул руку с
рисунком, человеческую руку, и поджег рисунок. Пламя лизало его пальцы, но
он держал листок, пока тот весь не превратился в пепел. Пальцы горели,
дыхание его участилось, но рука не дрожала, и он держал рисунок твердо,
пока тот не превратился в черный пепел, по которому ползали огненные
черви. Потом кимеханической рукой Завала смял сгоревший листок.
- Нужно действовать быстро, - сказал он, - пока заклинание сохраняет
силу. - Взгляд его сфокусировался, Завала вскочил и уже через мгновение
держал в руках нож.
Перфекто побежал в туалет и помочился. Мавро встал у входа в туалет и
зашел туда, когда вышел Перфекто. Я понял, что мне тоже нужно помочиться,
и встал в очередь.
Абрайра начала заправлять свою постель. Она делала это быстро, с
нервной энергией. И заговорила скорее с собой, чем с нами:
- Как только будем готовы, я думаю, нужно идти по коридору и вниз, на
второй уровень. Выше они не пойдут. Не давайте спуску этим mamones. Режьте
их быстро, словно режете скот, и вам платят за голову. Потом быстро
уходите.
- Ты, правда, думаешь, они придут? - спросил Завала. Он раскрыл дверь
и выглянул в коридор.
Блеснуло что-то белое, звякнул металл. Человек в белом кимоно,
перевязанном вместо оби цепью, крикнул: "Подарок от conquistadores!" и
просунул в дверь металлическую трубу.
Завала упал, труба торчала в его животе. Человек, ударивший его - его
имя Самора, - повернулся и побежал. Абрайра пробежала мимо меня, чтобы
преследовать его. Самора взмахнул второй трубой. Абрайра попыталась
увернуться, но труба скользнула по ее голове, и она упала.
Я бросился ей на помощь, а Самора убежал к лестнице, прежде чем я
успел выскочить в коридор. Я схватил Абрайру. Глаза ее закатились, виден
был только белок.
- Все будет в порядке, - сказал я. - Мы с тобой.
Мавро начал браниться. Он поставил Завалу на ноги, и тот обеими
руками схватился за трубу. Немного светлой жидкости, смешанной с кровью,
вытекло из ее конца, словно кто-то забыл закрыть кран. Лицо Завалы
побледнело, он не отрывался от трубы.
Из туалета выбежал Перфекто.
- Нужно отнести его в лазарет! - сказал Мавро. Он повел Завалу к
лестнице, Перфекто пошел следом.
Я посмотрел вдоль коридора. Люди Люсио будут ждать у лестницы, и
когда мы будем проходить мимо их уровня, они на нас нападут. Я был уверен
в этом. Они ударили Завалу, просто чтобы завлечь нас в ловушку. Ведь Люсио
объявил Поиск, он не будет удовлетворен тем, что ранил Завалу.
Одновременно со мной опасность положения поняли Мавро и Перфекто.
- Подождите, - сказал Перфекто. - Я схожу за помощью! - Он подбежал к
ближайшей двери и постучал. Оттуда выглянул самурай, они заговорили.
Я успокаивал Абрайру и осматривал ее лицо. Когда я говорил, ее глаза
не двигались. Зрачки так расширились, что готовы были, казалось, поглотить
весь свет. Я забеспокоился, что она серьезно ранена. Повернул голову,
чтобы осмотреть ее рану. На затылке, у основания черепа, темный синяк,
сразу над черепной розеткой. Квадратная платиновая розетка сдвинулась на
сторону, и из-под нее вытекала струйка крови. Я осмотрел розетку и
обнаружил, что плавающая решетка продвинулась вперед. Это обычная
проблема: в розетке у основания черепа имеется передвижная маленькая
решетка; когда подключаешься к терминалу компьютера, решетка продвигается
вперед и перекрывает поступление импульсов от нервной системы в мозг. И
вместо них импульсы посылает компьютер.
Удар продвинул решетку Абрайры вперед, и теперь она в сознании, но
никаких импульсов извне не получает. Она слепа, глуха и полностью
анестезирована. Я попытался выправить вилку, поставить решетку на место.
Мимо нас пробежали несколько самураев вместе с Перфекто. Они
подхватили Завалу и понесли его к лестнице с большим шумом и суетой.
Коридор заполнился любопытными самураями. Все в синих кимоно, у многих
влажные волосы, так как они сразу из своей общей ванны.
Сквозь толпу пробился Кейго и склонился к нам.
- Что здесь случилось? - спросил он.
- Люди Люсио нарушили перемирие, - ответил Мавро. - Эти трусы напали
на нас!
Кейго насупил брови. Рявкнул:
- Они нарушили клятву? Солгали мне? Эти люди не знают чести!
Он вытащил свой меч и перешагнул через Абрайру. Язык его
телодвижений: насупленные брови, выражение отвращения на лице - казался
преувеличенным, не соответствующим происшествию, словно он плохой актер,
играющий рассерженного человека. Я приметил это у всех самураев, и мне
показалось странным: большую часть времени они старались казаться
совершенно невозмутимыми, лишенными эмоций, но когда они проявляли эмоции,
то показывали, что они полностью ими овладели. Кейго зашагал с таким
выражением, словно собирался убить Люсио и его людей.
Мавро закричал:
- Подожди, хозяин! - Кейго повернулся и взглянул на нас. Самым
покорным тоном Мавро сказал: - Хозяин, люди Люсио уже трижды нападали на
нас. Позволь нам убить этих собак.
Кейго дал согласие:
- Hai!
Мы втащили Абрайру в свою комнату и с помощью деревянного кинжала
поставили на место черепную вилку. Абрайра немедленно пришла в себя, и мы
рассказали ей о договоре Мавро с Кейго. Абрайра обрадовалась возможности
отомстить.
Перфекто вернулся с трубой, которой Самора ударил Завалу. Она была
заострена на конце.
- Завала ранен не тяжело, но при повышенном тяготении швы находятся
под напряжением, и ему придется несколько дней провести в постели.
Абрайра пожала плечами.
- Значит, придется убить людей Люсио без него. Но прежде всего мы
должны знать, где они.
Перфекто и Мавро принялись связываться с друзьями, предлагали за
сведения остатки наших сигар. Через три минуты Мавро получил ответ:
- Васкес говорит, что только что видел их в коридоре третьего уровня,
возле душа: они спорили, напасть ли немедленно или подождать, пока мы
нападем на них.
- Попроси Васкеса сказать им, что они видел, как мы прошли в лазарет,
- сказала Абрайра.
Мавро поторговался с Васкесом о цене предательства, договорились на
двадцати сигарах. Васкес сказал, чтобы мы через минуту заняли позицию.
Мы побежали к лестнице и спустились на два уровня. Перфекто прошел по
коридору в противоположную от лазарета сторону. Было полутемно, по
расписанию еще ночь. После такого смятения тишина казалась странной. Мы
дошли до пересечения коридора с тем кольцевым, который ведет вокруг
корабля, и здесь затаились. Только Перфекто оставался снаружи. Он смотрел
на лестницу, ожидая появления людей Люсио.
Ждали мы несколько минут. Шесть раз Перфекто прятался, когда кто-то
показывался на лестнице, поднимаясь с четвертого уровня. Мавро сказал:
- Я убью первым, - и осмотрелся, не возражает ли кто. Никто не
возразил. - Ai, ya, yi, - нервно сказал Мавро, - надеюсь, тут кто-нибудь
сумеет вытатуировать серебряную слезу.
Он уже думал о третьей слезе у себя на щеке.
Перфекто в седьмой раз отдернул голову. Он взглянул на нас и начал
считать, чтобы дать возможность людям Люсио подняться выше по лестнице.
Кто-то раскрыл дверь в коридор между нами, послышался смех. Перфекто
перестал считать. Люди Люсио на лестнице будут следить за открытой дверью.
