Борис Виан.
Мертвые все одного цвета
c В. Наумов, перевод, 1992
c Издательство имени Сабашниковых, составление. 1993
c OCR: "АКМ", 1998
Оригинал этого текста расположен на странице
http://rema.ru/akm/txt.html#vian
Несмотря на многократные заявления в том духе, что литература для него
- только вид коммерции, Борис Виан (1920-1959) с самого начала своей
литературной деятельности воспринимался в артистической среде Парижа как
один из самых ярких представителей французского авангарда, подтвердив эту
репутацию принесшим ему славу романом "Пена дней" (1947). Еще годом раньше
вышел в свет роман "Я заплюю ваши могилы", подвергшийся впоследствии
запретам, как и еще две книги, включая "Мертвые все одного цвета" (1947).
Виан выдал это произведение за перевод из наследия американского мастера
"жестоких" детективов Вернона Салливена. Эта маска потребовалась Виану,
поскольку во Франции его книги производили слишком шокирующее впечатление
предельной откровенностью, с какой изображена люмпенская среда огромного
города. Преобладающая в романах Виана установка на абсолютную достоверность
картины, где все названо своими именами, органично соединена в этой
остросюжетной прозе с философской проблематикой бунта против жалкого
человеческого удела, вызова бытующим представлениям о морали и
самоутверждения личности, стремящейся создать для себя ситуации, которые
требуют мобилизации всех духовных сил и готовности к гибели во имя
сохранения свободы выбора и поступка. В западной литературе XX века Виан
занимает место между Генри Миллером и Альбером Камю, сочетая договаривающий
все до конца фактографизм с интеллектуальной насыщенностью, отличающей
французскую прозу. Его книги, оставаясь популярными в самых разных
читательских кругах, давно признаны современной классикой.
I
В этот вечер клиентов было немного и оркестр, как всегда в таких
случаях, играл слабовато. А мне-то было до лампочки. Чем меньше народу, тем
лучше. Выставлять, да еще с церемониями, по пол-дюжине пьянчуг каждый вечер
в конце концов порядком надоело. А поначалу мне даже нравилось.
Еще как нравилось, нравилось врезать этим свиньям по морде. Но через
пять лет такого спорта я был сыт по горло. Целых пять лет никто из них и не
подозревал, что рожу им каждый вечер чистит метис, черномазый. Конечно,
сперва это меня возбуждало. Да еще эти мерзостные бабы, накачанные виски! Я
засовывал их в их тачки вместе со шмотьем и спиртягой в кишках. И так каждый
вечер, неделя за неделей. Пять лет подряд.
Ник очень неплохо платил мне за эту работенку, потому как я выгляжу
прилично, да к тому же умею в два счета их оглоушить - ни разговоров тебе
лишних, ни скандалов. Свои сто долларов в неделю я имел.
Все они сидели спокойно. Правда, двое, там в углу, чего-то
раскричались. Но не слишком. Там, наверху, тоже не шумели. Джим дремал за
стойкой.
Там, наверху у Ника, играли. Игра подонков, само собой. Можно было и
девок найти, кому охота. Там и пили тоже, но кого попало туда не пускают.
Двое в углу, худощавый парень и потрепанная блондинка, встали потанцевать.
Пока их только двое, можно было не беспокоиться. Вот когда начинают бить
друг другу морду, натыкаясь на столы, дело серьезное. Тут-то я спокойненько
усаживаю их обратно.
Я потянулся. Джим дрых вовсю. Троим музыкантам на это было наплевать. Я
машинально поглаживал отворот смокинга.
Не больно-то мне нравилось бить им морду, вот в чем дело. Но я привык.
Я был белым.
Я подскочил, уразумев то, что только что подумал.
- Налей мне стаканчик, Джим.
- Виски? - пробормотал Джим, еще не проснувшись,
- Виски. Но чуть-чуть.
Я белый. Я женился на белой. У меня белый ребенок. Отец моей матери
работал докером в Сент-Луисе. Уж до того черный был докер, разве что во сне
приснится. Всю мою жизнь я ненавидел белых. Я прятался от них, убегал. Я был
похож на них, но тогда они меня пугали. А теперь я про то больше не
вспоминаю, потому как мир я теперь вижу не глазами. Потихоньку переменился,
сам того не замечая, и в этот вечер я чувствовал себя преображенным,
изменившимся, ассимилировавшимся.
- Уходили бы уж..,- сказал я Джиму. Я это сказал, чтобы лишь что-нибудь
сказать, чтобы собственный голос услышать.
- Угу,- произнес Джим усталым тоном. Он посмотрел на часы.
- Рановато еще.
- Ничего,- сказал я.- Разок можно было бы и пораньше закрыть. Много их
там, наверху?
- Да и не знаю,- сказал Джим.- С той стороны тоже заходят.
Танцующая пара зацепилась за кресло и с грохотом повалилась. Женщина
села и ухватилась рукой за нос, вся растрепанная и вконец отупевшая. А ее
мужик так и валялся и беззаботно смеялся.
- Выставь их,- сказал Джим.- Избавь нас от этой рвани. Выбрось их на
улицу.
- О! - пробормотал я.- Другие-то все равно останутся.
Я подошел к ним и помог женщине подняться. Потом я подхватил парня под
мышки, поставил его прямо. Ничего, нетяжелый. Еще один чемпион по бейсболу в
койке.
- Спасибо, милашка,- сказал он мне. Женщина заплакала.
- Не называй его милашкой,- сказала она.- Это я милашка.
- Конечно же, милашка,- сказал мужчина.
- Не пора ли по домам? - предложил я.
- Ага.- сказал парень.- Я не против.
- Доведу вас до машины,- сказал я.- Какого она цвета?
- Ммм... Она там...- сказал этот тип, неуверенно махнув рукой.
- Отлично,- сказал я.- Найдем. Пошли, птенчики.
Женщина вцепилась мне в руку.
- Сильный вы, а? - сказала она.
- Я его сильнее...- сказал мужчина.
И - я и не смекнул, что к чему - врезал мне кулаком прямо в живот. У
этого болвана и мяса-то на костях не было, а все равно дыхание у меня
перехватило.
- Ну, ты полегче,- сказал я. Я схватил их каждого за руку и слегка сжал
запястье самца. Он позеленел.
- Пошли,- повторил я.- Будьте паиньками, идите по домам.
- Не хочу быть паинькой,- сказал мужчина. Я сжал его запястье еще чуть
крепче. Он попытался высвободиться, но какое там.
- Ну, ну, тихонько,- сказал я.- Знаете, я уже раз сломал одному руку
вот таким точно захватом.
Я дотащил их до двери, которую распахнул ударом ноги.
- Какая машина ваша? - спросил я.
- Третья...- сказала женщина.- Там... И указала на одну из тачек на
стоянке, а была она не трезвее своего мужа, так что пойди разбери какую. Я
сосчитал три, начиная с первой попавшейся, и затолкал их внутрь.
- Кто за руль сядет? - спросил я.
- Она,- ответил мужчина.
Так я и знал. Я захлопнул дверцу.
- Спокойной ночи,- сказал я.- Добрых вам снов.
- До свиданья,- сказал мужчина, махнув мне рукой.
Я вернулся к стойке. Все по-старому. Двое клиентов поднялись, вроде
уходить собрались. Я зевнул. Джим тоже зевал.
- Работенка не из легких! - сказал он.
- Скорей бы Ник спустился,- сказал я. Когда Ник спустится, можно,
значит, закрывать.
- Скорей бы...- сказал Джим.
Я говорил как он. Я был как он. Он говорил, даже не смотря на меня.
А потом я услышал тихий звоночек под стойкой. Два раза. Меня вызывали
наверх.
- Давай, иди,- шепнул Джим.- Гони их всех.
Я отодвинул бархатную штору, закрывавшую лестницу, и, чертыхаясь, полез
наверх. Черт побери, неужто эти сучьи дети не дадут мне вернуться домой
спокойно?
Моя жена, наверно, спит... Скорей бы в теплую пружинящую кровать.
II
Железная лестница глухо постанывала под моими шагами. Я поднимался без
натуги. Я никогда не упускал случая размять свои здоровые бицепсы. Они того
заслуживают. Наверху опять висела бархатная штора. Ник любил бархат. Бархат
и жирных баб. И монету...
На втором этаже потолок был низкий, а стены обиты темно-красной
материей. С десяток мужиков играли, расставаясь с бабками ради прекрасных
глаз Ника. Вдоль стен Ник устроил отдельные четырехместные кабинки со
столиками, где разгорячившиеся могли успокоить нервы в компании одной из
девок, которых всегда было вдоволь. Не знаю, платил ли им Ник процент, или
же наоборот, но поскольку эти девки без работы не скучали, они всегда
прекрасно договаривались с хозяином.
Меня побеспокоили как раз из-за одной из этих пресловутых кабинок.
Когда я вошел в зал, пятеро типов стояли, перегнувшись через низкую
загородку, и глядели внутрь. Ник увидел меня и жестом приказал мне оторвать
их от совместного созерцания, Две девки попытались оттянуть их за рукав, но
безуспешно. Дело испортилось, когда я взял за плечо того, кто был поближе.
Максиме, довольно аппетитной блондиночке, досталась оплеуха,
предназначавшаяся, понятное дело, мне - прямо в рожу. Я не смог сдержать
улыбку, глядя на ее физиономию, Типчик был не в состоянии бить сильно, но
она от него только что отцепилась после безуспешных попыток, и это вывело ее
из себя.
- Сукин сын!..
Голос у нее был колючий, точно ерш. Этим она не ограничилась и выдала
ему пару таких затрещин, которые забыть невозможно, даже если ты мертвецки
пьян, Я стоял прямо за ней и схватил его руку как раз тогда, когда он
собирался дать ей сдачи. Тут я все повернул на свой манер. Сработал я
неплохо, хотя ему можно было и посочувствовать.
А в кабинке было на что поглазеть. Та парочка сил не пожалела. Платье у
девки было задрано до сисек, сразу видать, что палаша ее был из ирландцев,
весь в рыжих веснушках и с красивыми голубыми глазами. Тип лежал на ней и
слюнявил ей живот. Наверное, клиент он был хороший: так помещение загадить,
не всякий сумеет.
Они буквально купались в виски, и тип еще был ничего, получше девки, да
и то лишь потому, что лежал сверху.
Я отбросил того парня, которого продолжал держать, прямо в стену. Он в
нее так и влип. У меня создалось впечатление, что одна его рука не больно-то
слушается. Во всяком случае, он тряс другой рукой и ему как раз ее хватало,
чтобы удержаться. Остальные четверо, кажется, ничего и не заметили, а Ник
жестом приказал Максине заткнуться; он знал, как это делать.
- Не пора ли вам по домам?
Я бросил это прямо в рожу первому из четырех оставшихся. Он даже и не
шевельнулся. Я оглянулся и поймал взгляд Ника. Все в порядке. Можно
начинать.
- А ну, валите отсюда, все четверо!
Я схватил сразу двоих, каждого под мышку, и дотащил их до лестницы. Ник
взялся сам спустить их вниз. Он прекрасно умеет обращаться с дубинкой. Даже
если ты наполовину оглушен, то по лестнице всегда можно спуститься без
малейшего риска. Я думаю, что ноги двигаются в силу рефлекса, или из-за
привычки получать по кумполу,
Я передал Нику двух следующих. За столами продолжали играть, как ни в
чем не бывало. Как только я начинал действовать, клиенты Ника становились
хорошо воспитанными. Очень сдержанными и неболтливыми. Только эти два идиота
в кабинке продолжали вовсю разыгрывать комедию.
Ладно, теперь их очередь.
Я вошел в кабинку, перешагнув через них. Самец не особо трепыхался. Я
схватил его, посадил на стул и застегнул ему пиджак. А что еще было делать?
Я хотел поступить точно также с девкой, но это оказалось далеко не так
просто. Как только я к ней прикоснулся, она стала извиваться как червяк,
тыкаться мне в ноги и пытаться повалить меня на себя. Девка была что надо. К
Нику она захаживала нечасто, но довольно аккуратно. Не знаю как ее звали.
- Ну, ну,- сказал я.- Будь паинькой, детка.
- Да брось ты...
Она отчаянно смеялась, цеплялась за меня, трясла меня, как грушу.
Устоять было трудно, потому что, не совру, было на что посмотреть, но мне
удалось одернуть ей юбку и прикрыть ляжки.
