спирали выше и выше, и застынет в зените. Повисит неподвижно - и так же по
спирали спустится, чтобы скрыться на полгода. Чудно там на полюсах.
Ло Вим полюса не любил. Полгода мрак и холод, полгода жара - и
беспощадные потоки света. Иное дело экватор: день-ночь, зима-лето-зима,
всего в меру, и тепла, и прохлады, и тьмы, и Солнца. Не зря Листы почти
всего парят здесь. Кому охота жариться? О холоде речи нет: на ночной полюс
Листы не летали никогда.
А вот дневной приходилось видеть: каждый Лист раз в два-четыре года
спешил туда, чтобы соединиться с другими в сплошной многокилометровый
ковер. Нелетающая и непарящая живность в это время кочевала с Листа на
Лист, ветер разносил споры и семена, молодые Листы отделялись от
материнских и уходили в самостоятельный полет. Да и люди обычно
переселялись на новый, свежий и полный сил Лист именно в эту пору, давая
возможность прежнему отдохнуть и восстановиться, ибо жить бесконечно на
одном и том же Листе нельзя, ведь он кормит и поит людей, а значит отдает
им часть своей жизни. Люди никогда не задерживались на Листах дольше
срока: зачем губить свой летающий Дом?
Лист, приютивший клан ло Вима, нависал чуть не над самой головой.
Снизу ясно виделись молодые побеги. Выпуклое тело, похожее на тяжкое
зеленое облако, казалось необъяснимо уместным здесь, в небе.
Ветер гнал оба Листа вдоль побережья Кольцевого Океана, опоясавшего
Мир по экватору. Ничто не предвещало перемены погоды, Листы так и будут
лететь вместе, изредка меняя высоту и сближаясь. А раз так, можно и
поохотиться. Проверив оружие, ло Вим быстро зашагал вглубь Листа, решив не
спешить с возвращением.
Пихты и секвойи становились все выше - в два-три человеческих роста.
Поверхность Листа устилал пожелтевший ковер из плотно слежавшейся хвои и
сухих веток. Под ногами шныряли джары - крупные, с ладонь, короеды.
Миграция у них, что ли? Обычно их вот так запросто не встретишь.
Ло Вим шагал к лиственной зоне. Деревья росли на Листах всегда
одинаково: у полуиссохшего черенка ("кормы") - лиственные: платаны, клены,
акации, браки. На "носу" - хвойные: пихты, веши, секвойи, сосны. Конечно,
одиночные деревья попадались и в чужой зоне, но довольно редко. Только
клены дающие людям крылья, встречались чаще остальных, особенно между
второй и первой кромками. Неудивительно, ведь все, имеющие крылья,
садились именно здесь, между кромками и бросали семена в ближайшую
полость. А клен дерево неприхотливое, да и Листы их любят...
"Хорошо бы добыть зубра..." - думал ло Вим на ходу. Хотелось
обрадовать клан и Семью достойной добычей. Клыкастые и коварные хищники
беспощадно истреблялись на обитаемых Листах; добыть же зубра ни стороне
считалось доблестью.
Торопливо убрался с дороги желтый барсук, поедавший ягоды вики.
Свистали в ветвях пересмешники. Доносился дробный перестук
дятлов-кочевников. Лист, несмотря на молодость, кишел живностью.
До полян, обычных на границе хвойной и лиственной зон, взгляд
охотника не встретил ничего достойного стрелы или клинка. Оставалось
надеяться на лиственную: дичи там, как правило, больше. Травоядные
держались ее из-за богатого подлеска, хищники - из-за травоядных. Да и
вообще, на корме жизни всегда больше, чем на носу.
Ло Вим вышел на поляну; лучи Солнца косо падали на овальную
проплешину и после лесного сумрака были нестерпимо ярки. Густая трава,
взросшая на зеленом теле Листа, разостлалась пушистым ковром. Табунок
оленей рванулся с поляны в чащу. Ло Вим улыбнулся: наверное, до темноты
успеет добыть ужин для всего клана.
На хоженую тропинку он набрел, пересекая следующую поляну. Вряд ли
зверью по силам протоптать такую. Значит, здесь кто-то живет? Абсурд.
Обитай здесь чей-нибудь клан, ло Вим давно бы уже встретил следы
человеческой деятельности. Оставалось почти невероятное - отшельник. Много
лет ло Вим и клан логвита Анта не слышали об отшельниках. Большинство,
особенно молодежь, считали, что их и не было никогда.
Ло Вим замер, глядя на тропинку и погрузившись в размышления. Но
ненадолго.
Потому что...
...что-то гибкое и тяжелое обрушилось на него со спины. Бок и правое
плечо пронзила острая боль. Тело сработало само: левая рука молниеносно
сомкнулась на рукояти кинжала и вспорола бок нападавшему.
Зубр - а это был именно зубр - взревев, метнулся в сторону. От толчка
ло Вим упал. По плечу и раненому боку струил горячий кровавый поток.
Оскалив белоснежные клыки, зверь готовился к новому прыжку. Зубки у него
были ого-го, не зря же его нарекли "зубром"...
Собрав в тугой комок волю и остатки сил, ло Вим поднялся на колени,
кинжал ткнул в землю, отметив место, и, шипя, извлек меч. Было это ужасно
неудобно, однако ло Вим забыл об удобстве - дело коснулось жизни и думать
было некогда. Бой - время мудрости рук.
Зубру тоже досталось: алое пятно расползалось по боку, кровь струила
сквозь густую желтоватую шерсть.
Медленно-медленно ло Вим поднялся и осторожно попятился к деревьям.
Зубр, рыча, надвигался неумолимый и не знающий пощады.
Когда шершавый ствол акации встретил спину ло Вима, уверенность
вернулась. Теперь сзади он защищен, а впереди меч. Давай же, зубр, отведай
холодной стали! Посмотрим, так ли ты силен!
Зубр бросил гибкое тело навстречу ло Виму. Выставив меч чуть
наискось, охотник принял смрадную тушу на клинок и рухнул, не устояв под
тяжестью зверя. Боль влилась в тело, пот обжег глаза, а после - гулкий
удар сотряс затылок, мир поплыл и померк...
Очнулся он далеко заполночь. Тусклыми фонариками мерцали звезды. В
висках гулким ритмом отдавался пульс. Ло Вим застонал, ощупал затылок, еле
касаясь кончиками пальцев - боль тотчас запустила ржавые когти в свежую
рану, липкую от запекшейся крови. Позади на траве валялось сухое бревно,
должно быть ствол граба, - ибо подобной твердостью больше ни одно дерево,
растущее на Листах, не обладало. Об него-то ло Вим и ударился, падая
навзничь...
Рядом скорчился мертвый зубр, нанизанный на меч. Кривые, как луны,
когти пропахали в теле Листа глубокие борозды, выворотив траву вместе с
корнями; борозды полнились твердеющим соком.
Сцепив зубы, ло Вим заставил себя встать и найти силы для того, чтобы
вытащить окровавленный меч из зубра и вытереть его пучком травы. После
оставалось только рухнуть рядом с мертвым хищником и погрузиться в черное
безмолвие накатившего сна.
Засыпая, ло Вим подумал, что запах зубра, даже мертвого, отпугнет
всех любителей поживиться раненым человеком.
Вторично сознание вернулось к ло Виму уже днем. Он лежал на опушке,
вжавшись в щель между двумя платанами и стволом упавшего граба. Над тушей
зубра вилось облако зеленых мясных мух, а в траве шныряли мыши-падальщики.
Несколько певчих сов, отяжелевших от ночной трапезы, устроились на нижних
ветвях платанов.
Голова еще болела, однако общее состояние стало вполне терпимым. Ло
Вим встал, неловко припав на затекшую ногу. Меч он, оказывается, все это
время сжимал в руке.
"Да, - подумал он сердито, - поохотился, нечего сказать..."
Прихрамывая, он побрел сквозь лес в направлении края. Назойливая
мысль, появившаяся вдруг и неуловимая теперь: о чем-то он подумал ночью...
О чем-то важном. Но о чем?
Достиг первой кромки, перешагнул через упругий зеленый валик. Где там
клены? Ага, вон, целых три. С семенами.
Только приладив упряжь, ло Вим удосужился заглянуть за край.
Листа рядом не было. ЕГО ЛИСТА НЕ БЫЛО.
"Что за чушь?" - опешил ло Вим. Этого просто не могло случиться.
Листы парили рядом уже с неделю, после недолгого шторма. Погода не
менялась, устойчивый западный ветер влек летающие чаши вдоль Кольцевого
Океана с одинаковой скоростью и почти на одной высоте.
Теперь молодой Лист летел один, затерявшись в ничем не нарушаемой
небесной голубизне.
"Звезды! - вспомнил ло Вим. - Еще ночью я видел звезды и не заметил
на фоне неба своего Листа!"
Именно эта мысль, подспудное наблюдение охотника, терзала его
последний час. Выходит, Лист пропал еще ночью.
Стараясь не паниковать, ло Вим брел вдоль третьей кромки, выбирая
место, где можно глянуть вниз. В конце-концов, родной Лист просто мог
опуститься пониже, или теперешнее пристанище взмыть. Маловероятно,
конечно, но еще менее вероятным представлялось беспричинное исчезновение
громадного Листа.
Глянув за край, ло Вим вовсе обомлел. Никакого Листа внизу он,
конечно, не увидел, зато вместо далекой морской поверхности, кое-где
подернутой светлыми черточками пенных барашков, совсем рядом проплывали
горы. Лист летел неправдоподобно низко, едва не задевая за самые высокие
пики, и, кажется, летел он быстрее ветра, что уж совсем ни в какую полость
не лезло.
Ло Вим долго глядел вниз. Горы скоро сменились унылым каменистым
плато со свежими разломами - должно быть недавно буйствовало сильное
землетрясение. Дней пять назад, не больше. Побеги бумбака только-только
проклюнулись из щелей, бросив на коричневую кору еще не остывшей земли
свежую зеленую пелену.
Здесь же паслась большая стая крыс-оборотней. Еще вчера, поди, друг
друга жрали, пока бумбак не пророс. Так и будут пастись да плодиться до
следующего землетрясения. Бумбак сгорит в озерах лавы - он ведь всегда в
низинах растет - а уцелевшие крысы вновь примутся жрать сородичей, которые
послабей, и ждать, когда все ненадолго утихнет и вырастет бумбак.
Насколько ло Вим знал, внизу из животных ухитрялись выжить лишь
крысы, а из растений - пяток разновидностей бумбака, отличающиеся лишь
размерами да формой листьев. Вся остальная жизнь давно переселилась на
Листы, не выдержав бешеного ритма Нижнего Мира. Наводнения, извержения
вулканов, землетрясения, бури - все это наваливалось на Мир и постоянно
меняло его до неузнаваемости. Где вчера текла река, назавтра могли
вздыбиться горы. Где зеленел скорый на рост бумбак, воцарялась голая
выжженная пустыня. Неизменными оставались лишь Кольцевой Океан и Листы,
парящие над всеми бедами и катаклизмами. Бури, тайфуны и смерчи бушевали
где-то внизу, а над Миром был лишь вечный ветер да летающие чаши, надежный
людской приют.
Ло Вим угрюмо брел к знакомой поляне. Похоже, судьбе угодно сделать
его отшельником. Неужто они и впрямь выживают? Не верилось. Как можно жить
без клана? Без логвита, без Отцов, без Семьи? Зачем тогда жить?
По правде говоря, ло Вим недолюбливал свой клан. И логвита Анта. Они
совершили самое страшное, что случалось на Листах: изгнали человека. Самое
страшное, исключая лишь смерть. Человеком этим был отец ло Вима, личность
загадочная и скрытная, хранитель старого браслета...
Однако ло Вим предпочитал не лучшее окружение одиночеству. Какие ни
есть, а все ж люди...
Говорят, всех, презревших Веру и Закон, кланы изгоняли. Случалось это
очень редко. Вины отца ло Вим не понимал - что плохого в старом браслете?
Да и самому ло Виму успели несколько раз указать на его меч. Дескать,
больно искусно сработан. Пока удавалось отговориться.
Еще рассказывают, что изгнанники стараются сбиваться в группы по
десятку-полтора, обживают подходящий Лист и нападают на все кланы без
разбора. Чушь, наверное, изгоняют-то их без оружия. Ло Вим ни разу не был
свидетелем нападения изгнанников. Вот битвы между кланами - это
пожалуйста, это дело обычное...
Настроения не подняла даже жареная зубрятина. Вяло дожевав мясо, ло
Вим спрятал остатки в котомку, закусил корешком вузы и пошел ладить
