жилище.
Времени это занимало не то чтобы много, однако приходилось долго
готовиться. Сок агавы - раз (не меньше трех бурдюков), полость найти
подходящую - два, подождать пока выйдет ядовитый газ - три, и еще следить,
чтобы в полость первыми не влезли шмели.
Агава нашлась сразу, шагах в двадцати от поляны. Старая, толстая,
истекающая соком. Поверхность Листа вокруг нее пожухла и сморщилась,
покрывшись твердой стекловидной коркой. Два надреза под сучками и вот уже
густой маслянистый сок тонкой струйкой стекает в подвешенный бурдюк.
Вскоре отыскалась и подходящая полость - наполненный газом пузырь в теле
Листа. Благодаря тысячам полостей многотонные Листы и обрели способность
летать. Одновременно они служили Листам желудками: все, что туда попадало
усваивалось без остатка, за исключением лишь семян. Семена Листа
выталкивал за пределы полости, где они благополучно прорастали. Вскрытая
полость затягивалась в считанные минуты: взмахнул мечом, бросил что хотел
и иди себе, много газа все равно не улетучится. Но если плеснуть на края
надреза сока агавы они затвердеют на глазах. Тогда газ выйдет без остатка.
Если все так и бросить, Лист нарастит поверх остекленевшего куска новый
живой слой и постепенно полость вновь заполнится газом. Если же облить
соком всю полость - и стены внутри, и сверху вокруг щели-надреза,
получится отличное жилище. Натаскать туда веток, мха, покрыть плащом -
логвитское ложе, год можно проспать!
Отточенный меч вспорол зеленую мясистую массу; ло Вим тотчас же
нацедил целую лужу сока агавы, обойдя надрез по кругу несколько раз. Сок
быстро впитывался в тело Листа; подставив бурдюк под новую струйку, ло Вим
задумчиво глядел на быстро стекленеющее пятно.
Газ выходил из полости минут десять. Когда зыбкое марево над трещиной
рассеялось, бурдюк как раз наполнился вторично. Ло Вим взялся за меч,
вырубая правильных ход. Листу было больно, он знал, но знал он и то, что
людская жизнь - всегда чья-нибудь боль. Лист простит, как прощал не раз и
ло Виму, и всем людям Мира, ибо без людей Листам достанет иной боли.
К вечеру ло Вим опрыскал соком все свое жилище; выждал еще час, чтобы
мертвые ткани Листа окончательно затвердели, устроил себе постель из
пахучих пихтовых лап и выбрался наружу, преисполненный гордости за свою
работу. Отдраил потускневший меч, подкрепил силы мясом зубра и уселся
спиной к развесистому платану, стоящему поодаль от других деревьев,
созерцать звезды в просветы между ветвями, шуршащими на ветру.
Ло Вим любил звезды. Казалось, это далекие костры на небесных Листах,
тех, что летают выше Солнца. Смотрит ли оттуда хоть кто-нибудь на тусклую
звездочку в ином небе - костер у жилища ло Вима?
А как там клан? Как Семья?
Одиночество гнетет людей, вселяя тоску и неуверенность. Ло Вим
неотрывно глядел ввысь; а ветер все шелестел в кронах и это было странно и
непривычно: значит, Лист действительно обгонял ветер.
Два дня ло Вим отдыхал, отъедался и залечивал рану целебными травами.
Внизу тянулась бесконечная равнина - теперь Лист летел перпендикулярно
ветру и все так же низко. Тушу зубра пришлось скормить соседней полости -
начала портиться. Первая же охотничья вылазка завершилась вполне успешно:
ло Вим подстрелил двух куропатов, причем вернул обе стрелы. Больше
заняться было нечем. Он послонялся по Листу, распугивая зверье, и вернулся
к жилищу. Должно быть, зубр здесь обитал лишь один, а других опасных
хищников на том же Листе обыкновенно не водилось.
Еще через день ло Вим, отчаявшись узреть в небе чей-нибудь Лист,
надел крылья и взмыл над своим летающим пристанищем. Боковой ветер
подхватил его, вознеся к самому Солнцу; Мир чернел внизу, беспокойный и
меняющийся, подернутый легкой дымкой, и лишь один Лист видел ло Вим из
поднебесья - тот, где провел последние дни.
Он метался над Миром, едва не теряя Лист из виду, но только равнина,
Солнце и ветер разделяли его одиночество. Обессиленный, ло Вим едва
дотянул до Листа вечером, не стал даже есть. Заполз в жилище, как барсук в
нору и забылся тревожным сном одиночки, отбившегося от стада.
2
Наутро ло Вим, злой и невыспавшийся, отправился на охоту. Куропаты
так и шныряли в подлеске, подстрелить парочку ничего не стоило.
Отойдя от центра Листа ло Вим ощутил нечто странное. Лес стал иным,
нежели раньше, но уловить изменение никак не удавалось.
Стало, вроде бы, теплее. Ло Вим распустил верхний шнурок ворота, взял
лук наизготовку...
И услышал голоса. Кто-то переговаривался за кромками. Крылья принесли
на его пристанище людей!
До кромок было недалеко. Убрав лук за спину, ло Вим пополз вперед,
змеей огибая стволы деревьев. Вот и первая кромка, твердый полувысохший
нарост, знак близкого края. Голоса доносились из-за нее. Перевалившись
через кромку ло Вим припал к Листу как жук-джар: растопырив руки и ноги
елозил телом по глянцевитой поверхности, усеянной хвоинками и бурой
трухой, отнятой ветром у кромок. Деревьев здесь почти не росло.
Вторая кромка - а голоса все еще далеки. Ло Вим скользнул за нее и
замер у одинокого клена, странно наклоненного к центру Листа. Да и
поверхность что-то круче к краю, чем обычно...
Получалось, что голоса звучат за третьей кромкой. Лист там, что ли?
Или парят на чешуйчатых крыльях ло-охотники?
Осторожно и неторопливо, как мудрый ящер-варан, ло Вим достиг третьей
и последней кромки, края парящего блюдца. Выглянул и обомлел.
Лист покоился на поверхности Мира. Покинул свою извечную обитель -
Высоту, - и опустился на каменистую твердь, которую всегда избегал!!
Ло Вим даже приподнялся, чтобы получше рассмотреть раскинувшуюся
перед ним плоть равнины, близкую, и оттого непривычную. Голоса враз
смолкли. Теперь ло Вим увидел тех, кто говорил. Двое в черных плащах,
стоящие на камнях, словно на Листе. Они смотрели на ло Вима. Вряд ли это
предвещало что-нибудь хорошее.
- Эй, гляди! Кто это там?
Незнакомцы обнажили мечи и бросились к Листу. Впрочем, на него так
просто не вскарабкаешься: третья кромку от поверхности Мира отделяло
локтей семьдесят-восемьдесят.
Однако черные плащи, похоже, придерживались другого мнения - иначе
зачем такая спешка? Ло Вим решил убраться подобру-поздорову; вскочил на
ноги и припустил в лес, перепрыгивая через валики кромок.
Дальше началась чертовщина. Чуть левее ло Вима вдруг сама собой
открылась полость и из нее, разбрызгивая нежно-зеленый сок, вырвались
незнакомцы. Даже скорее не полость, а словно бы узкий канал в теле Листа.
Получалось, что они прошли сквозь Лист, а ло Вим отродясь о таком не
слыхивал.
- Стой, охотник!
Бежать уже не имело смысла. Ло Вим замер, взявшись за меч.
Незнакомцы приблизились. Были они невысоки, коренасты, и совсем
безбороды. И мечи у них отличались от обычных - подлиннее и поуже, с
витыми, украшенными вязью гардами. А на руках - браслеты. Точно такие же,
как и тот, что хранил род ло Вима.
Ло Вим тупо уставился на браслеты. Он-то был убежден, что владеет
одним-единственным!
- Бросай меч! Иначе - смерть!
Ло Вим меч, конечно, не бросил. Еще чего - отступают лишь трусы, а
его никто не осмелился бы назвать трусом.
- А-хоуи!
Со звоном сшиблись мечи. Мешала незажившая рана. Черные плащи
оказались опытными бойцами: ло Вим скоро был прижат к стволу падуба и
отчаянно защищался. Меч тяжелел с каждым взмахом.
Однако и противники уставали. Один отступил, второй поминутно отирал
со лба обильный пот. Наземная духота навалилась на Лист, привычный к
свежим ветрам высот.
Третьего незнакомца, подкравшегося сзади, ло Вим в пылу схватки не
заметил. Поэтому и был сбит с ног коварным ударом. А потом на голову его
пала тяжелая рукоять меча и ло Вим отключился.
Очнувшись, он обнаружил себя привязанным к столбу. Голова побаливала,
но гораздо меньше, чем можно было ожидать.
Перед ним с полупустым бурдюком воды стоял коренастый черноволосый
юноша; чуть в стороне на резном деревянном кресле восседал совершенно
седой старец. Вокруг толпилось человек сорок, все одинаково приземистые,
широкоплечие, все в черных плащах. Лишь старик выделялся белыми, как
утренние облака, одеждами и косматой седой бородой. У остальных не было
даже усов.
Новая порция воды вылилась на макушку ло Вима, окончательно прояснив
сознание.
- Кто ты, человек? - властно спросил старик.
Ло Виму скрывать было нечего: он свободный представитель свободного
народа.
- Я - ло Вим, охотник из клана логвита Анта.
- Что ты делал на чужом Листе?
- Охотился.
Старец тяжело встал, опираясь на вычурные подлокотники.
- Не лги, охотник. Откуда у тебя это?
Он протянул вперед раскрытую ладонь со знакомым браслетом. В стороне
валялась беззастенчиво выпотрошенная сумка.
- Говори, ибо найдешь смерть в непокорности!
Смерть глупая и бессмысленная - последнее, что стал бы искать
настоящий охотник. Медленно, очень медленно ло Вим поднял взгляд с
браслета на белобородого старца.
- А почему ты думаешь, что достоин знать правду?
В глазах старика полыхнуло пламя, но ло Вим понял, что неожиданно
отыскал нужные слова.
- Удан! Зама!
К старику мигом приблизились два черных плаща. Повинуясь властному
жесту они вскинули левые руки: запястье каждого охватывал витой желтоватый
браслет, украшенный драгоценными камнями.
- Смотри, охотник. Такой браслет носит каждый из нас. Сотни лет мы
собирали потерянных хранителей по дальним чашам. Этот, - он указал на
браслет ло Вима, - последний. Сорок четвертый. Клауды искали его двести
шестьдесят лет.
Ло Вим пристально глядел на левую руку старца - никакого браслета там
не было. Перехватив взгляд, старик усмехнулся и мягко подтянул свободный
белый рукав. Только не левый, а правый.
Его браслет был куда шире и красивее; у ло Вима даже дыхание
перехватило от такого зрелища.
- Ты хранитель? - спросил старик.
Ло Вим покачал головой.
- Хранителем был мой отец. Но его изгнали восемь лет назад.
- Он успел сказать тебе Слово?
Узрев в глазах ло Вима недоумение, старик вздохнул:
- Значит, не успел...
По его команде черные плащи перерезали стягивающие ло Вима веревки.
Охотник стоял всего несколько секунд, потом рухнул, прямой и негнущийся,
как столб. Старик поморщился:
- Людская кровь... Помогите ему!
Ло Вима некоторое время массировали сильные и умелые руки черных
плащей, возвращая жизнь онемевшему телу.
- Твой клан преследует носителей древнего знания?
Вопрос прозвучал почти утвердительно.
Ло Вим грустно кивнул. Когда логвит Ант узнал о браслете отца едва не
зарубили в первые же минуты. Правда, стражи ничего не нашли и последовало
лишь изгнание. Ло Вим видел из-за второй кромки как отец, поймав ветер,
ссутулился под рыжими крыльями и навсегда канул за край. Тогда ло Вим
снова плакал, совсем как ребенок, хотя не знал слез уже много лет. А
сколько ему перепало за меч! Стражи исходили злобой при виде ажурной гарды
и мерцающего клинка. Логвит Ант уже несколько раз намекал, что изделиям
древних не место в этом Мире...
Наверное, на Листах скоро вовсе не останется вещей, сработанных
древними мастерами, ведь почти все кланы похожи на клан Анта. Ло Вим
других не знал, иначе уже давно сбежал бы. Как не тянуло к Семье и клану,
браслет властвовал над ним с куда большей силой. И еще... Сбежать...
Еще...
Пробуждение было подобно удару грома. Ло Вим стоял на коленях; в
