Его товарищи рассыпались неровной цепью. Только теперь можно было толком
осмотреться.
Низкий кустарник, чуть выше колен, покрывал почти все видимое
пространство. Вдалеке справа маячили какие-то приземистые сараи; еще правее
виднелся не то дом, не то двухэтажный овин. Здесь, в Европе, наверняка это
называлось как-то иначе, но Пиру, Геннадию Лихачеву, родом из-под Вологды,
сразу пришло в голову знакомое с детства слово "овин". Слева чернело
вспаханное осенью поле. Тарелка стояла посреди него. Горизонта видно не
было: за полем стеной вставала зыбкая туманная мгла. Защитное поле. Пир
оглянулся - та же мгла вставала сразу за "Рейнджером". И справа, за овином.
Они действительно были накрыты непрозрачным колпаком, как тараканы
фарфоровым блюдцем.
Олаэча и Штейнбах растворились в кустарнике на самой границе поля.
Комбинезоны сливались с окружающим фоном неким мистическим образом, скрывая
человека почище чем животная мимикрия. Пир тоже присел перед невысоким
заборчиком из рыжих сосновых жердей.
Паллистер и Завадски обходили тарелку слева, скрываясь за живой
изгородью. Летом изгородь, наверняка, выглядела куда пышнее. Сейчас же
редкие жухлые листья едва прикрывали узловатые шнуры ветвей. Пир оглянулся.
Рейнольдс, игнорируя шлемофонную связь, энергично махнул рукой в сторону
сараев. Пир вскинул руку в ответ: понял, мол. Действительно, нужно там все
прочесать как следует. Он дождался пока Рейнольдс завершит перебежку и
заляжет, прильнув к прицелу "Лигерта", и побежал сам. Краем глаза он заметил
Мбиду, который семенил, пригнувшись, к тем же сараям по самой кромке
видимого пространства, вплотную ко внутренней границе поля-блюдца.
Тем временем Паллистер, Штейнбах и Завадски подобрались к тарелке
вплотную. Темное пятно люка отчетливо выделялось на сероватой поверхности.
Тарелка была чуть выше человека в полный рост; тусклый чешуйчатый металл
(если это, конечно, металл) напоминал шкуру гигантской змеи.
Олаэча и японец Ивасаки обошли тарелку с тыла. Люков больше она не
имела.
Штейнбах мягко сунулся к люку, держа наготове "Лигерт"; Паллистер
держался чуть в стороне. Они даже не успели поломать голову над тем, как
открыть люк - люк стал открываться сам. С отчетливым шелестом он скользнул
вниз, сливаясь в металлом обшивки, и в образовавшийся овальный проем хлынул
резкий синеватый свет. Пол внутри тарелки был устлан такими же крупными
чешуйками, как и корпус снаружи. У дальнего борта виднелось нечто на манер
кресел перед изогнутым пультом. В центре высился темно-серый конус с
вертикальным желто-оранжевым стержнем на макушке. Желтый огонь внутри
стержня медленно пульсировал, словно живой.
Все это Алан Паллистер отметил совершенно автоматически, потому что
сознание его вцепилось совсем в другое: рядом с конусом стояли двое
головастых, и в руках у них было какое-то незнакомое оружие. Вроде больших
пистолетов. Стволы глядели в сторону открытого люка.
Штейнбах прыгнул вперед, стремительный, как охотящийся тигр. Его ружье
трижды плюнуло огнем, один раз он даже попал, но от головастых навстречу ему
сверкнуло две зеленых вспышки. Немец вскрикнул, упал, и замер. "Лигерт" его
железно загрохотал по чешуйчатому полу. Паллистер видел все это, уже
врываясь в тарелку и стреляя в прыжке. Он понимал, что зеленые вспышки могут
встретить и его, но рефлексы оказались сильнее. Два странных вибрирующих
крика слились, головастые рухнули на пол. Паллистер тоже упал, потому что в
люк он нырнул, как пловец в воду. Позади, в проеме люка, возник Завадски.
Лицо его было искажено мучительной нечеловеческой гримасой, а ствол
"Лигерта" хищно ощупывал пространство чужого корабля, пытаясь отыскать цель.
Напрасно - тарелку теперь некому было защищать. Паллистер поднялся с
размеченного на клетки пола и кинулся к Штейнбаху, в извечной нелепой
надежде, но немец был мертв. Зеленые вспышки прожгли бронежилет насквозь, и
теперь у еще минуту назад живого товарища отсутствовала значительная часть
правого бока. Крови не было - вражеское оружие спекло ее в липкую черную
массу.
- Jesus! - сказал Паллистер глухо и медленно поднялся с колен. Завадски
молча глянул ему через плечо и вышел из тарелки на рыхлые борозды пашни.
Вблизи было пусто - Олаэча и японец перебежками приближались к деревянным
постройкам; Рейнольдс, Лихачев и Мбида почти достигли их со стороны севшего
"Рейнджера". Там делать было уже нечего, если кто и сидит в домиках,
остальные с ними справятся. Завадски пошел вдоль туманной стены. Вскоре он
увидел убитого чужака, первого, которого Паллистер пристрелил в первые же
секунды высадки. Ник осторожно - кто их знает, этих головастиков? -
приблизился и нерешительно ткнул лежащего стволом "Лигерта". Никакой
реакции. Тогда Ник перевернул его на спину.
Внешне чужак хранил некоторое сходство с человеком. Но всего лишь
некоторое. У него было две ноги и две руки, в правой он сжимал нечто вроде
большого пистолета с гладкой рукояткой и коричневым ребристым стволом.
Никакой одежды - везде морщинистая серая кожа без единого волоска. Низкий,
вероятно не выше метра, но голова непропорционально велика и составляет едва
ли не треть тела. На месте, где должно располагаться носу, два отверстия,
полуприкрытых кожистыми клапанами; глаза - огромные и раскосые, цвета
индиго; рот тонкогубый и нечетко очерченный. Там, где пули вошли в тело,
выступила густеющая на глазах зеленоватая жидкость, не то кровь, не то
что-то еще.
"Научники взвоют", - подумал Завадски машинально.
Он огляделся - от построек, не кроясь, шли Пир Лихачев и Рейнольдс.
Ружья их глядели в землю. Ник не слышал выстрелов - значит, они никого не
нашли. Мбида шнырял за крайним сараем, разглядывая землю на предмет следов,
Паллистер на руках вынес убитого Юргена Штейнбаха из чужого корабля. У
кабины "Рейнджера" топтались пилоты.
Паллистер занес труп в самолет. Миссия завершилась - можно было
возвращаться.
- Чего вылезли? - гаркнул на пилотов Патрик Рейнольдс и те послушно
взлетели по ажурному трапу.
По одному оперативники "X-com" занимали места в боте. Последним по
трапу взошел Джордж Мбида, на ходу выщелкивая обойму из "Шкара". Сегодня он
не сделал ни одного выстрела.
На прикрытого брезентом Штейнбаха старались не смотреть. Настроение
было скорее паршивое, чем победное.
Пол завибрировал; кормовой трап поднялся и шлюз наглухо закупорил
отсек, преградив дорогу дневному свету. "Рейнджер" мягко встал на турбины и
втянул шасси. А потом двигатели взвыли и стремительная железная птица
рванулась ввысь, прошибая призрачный колпак чужого защитного поля. В глазах
у живых вновь на миг потемнело.
Пир выглянул в окно - у границы поля суетились крошечные, как жучки,
люди; на дорогах было полно машин, а вокруг места посадки инопланетной
тарелки смыкалось сплошное кольцо оцепления.
"Как же они поле-то проколют? - подумал Пир отстраненно. - Или опять
"Рейнджер" вызовут?"
Перед тем, как бот влип в низкую и густую, как кисель, облачность, Пир
успел рассмотреть тяжелый транспортный вертолет со знакомой сине-красной
эмблемой.
На базе они были спустя полчаса. Труп Штейнбаха сразу же куда-то увезли
хмурые ребята в белых халатах и марлевых повязках на лицах. Батт стальным
голосом дал оперативникам два часа, чтоб откисли, после чего обЦявил разбор
полетов. В тренажерной почему-то, а не в зале, куда привел их в первый день.
Оружие и снаряжение оставили на полу в тревожном рукаве - было кому все
расставить по местам и вычистить. Проходя по коридорам базы Пир ловил
настороженные взгляды. Спина от них ныла.
Перед самым жилым модулем он увидел большой стенд на стене, которого
раньше припомнить не смог. Фамилии всех оперативников в столбик; фамилия
Штейнбаха была обведена траурной черной рамкой с еще не просохшей тушью, а
напротив фамилии Паллистера стояла жирная цифра 3.
Пир несколько секунд тупо глядел на стенд, потом выругался и побрел в
комнату. Отмокать в душе. Благо, их было два, и во втором уже вовсю шумела
вода. Комбинезон Завадского валялся в прихожей на полу, рядом с парой
ботинок. Пир сбросил свои, они со стуком свалились на цветастый линолеум,
швырнул следом комбинезон, открыл холодную воду и шагнул под упругие струи,
предвкушая, как вытравит из тела усталость и напряжение.
Вот только кто вытравит из памяти Юргена Штейнбаха? Пир так и не
рассказал ему ни одного анекдота...
Глава третья. Январь 1999.
На этот раз в тренажерной, кроме семерки оперативников, находились
Батт, ван Торенс, еще один помощник Батта и двое ученых. Одного Пир знал,
звали его Дражан Чукич и специализировался он на биологии.
Батт не выглядел мрачным, но, похоже, был суровее обычного.
- Что ж, парни, подведем первый итог. Захвачен вражеский корабль,
захвачена масса инопланетного оборудования, которое наши эксперты оценивают
весьма высоко и рисуют на редкость заманчивые перспективы. Конечно, все мы
были бы рады, если бы Юрген остался жив... но вы знали на что шли. Любой из
вас может не вернуться со следующей миссии. Или вернуться так же, как он -
под брезентом. Это война и потери неизбежно будут. Единственное, что я хочу
сказать сейчас: счет три-один в нашу пользу - это неплохой счет. Учитывая,
что мы вели наступательные действия. Я просмотрел видеозапись захвата и в
целом доволен работой группы. Но - мне кажется, что все то же можно
проделать гораздо быстрее. И еще - точнее стрелять. Прошу, Сендер!
Ученый, видимо ассистент Чукича, вынул из металлического кейса
коричневый пистолет, из какого был застрелен Штейнбах. Потом медленно обвел
взглядом семерку оперативников.
- Вы, конечно, уже догадались что это такое. Оружие пришельцев. Судя по
всему - это плазменный пистолет, работающий в импульсном режиме. Энергия
выстрела в десятки раз превосходит энергию ваших винтовок. Именно поэтому
даже усиленный кевларовый бронежилет для такого оружия что промокательная
бумага. Пистолет выполнен из неизвестного - пока неизвестного - нам сплава,
легко заметить, что он рассчитан на руку, мало отличающуюся от руки
человека. На примере этой вещицы можно сделать вывод, что инженерная мысль,
по крайней мере относительно оружия, у нас и ребят из космоса текла
параллельно. Предохранителя у этой штуки нет вовсе, обойма выщелкивается,
если снять вот этот стопор.
Сендер продемонстрировал обойму - коричневый параллелепипед размером с
две коробки спичек.
- В обойме двадцать шесть зарядов. Принцип действия пистолета,
повторяю, мы пока не поняли, но больше всего удручает тот факт, что и
выстрелить из него пока не удалось ни одному из исследователей. Не знаю
почему. Я хотел бы, чтобы кто-нибудь из вас, как специалист-практик по
оружию, попробовал. Прошу...
Оперативники переглянулись.
- Паллистер! - сказал генерал Батт и американец рывком встал. - Кстати,
не просто Паллистер, а сержант Паллистер с сегодняшнего дня. Когда закончим,
получишь нашивки у Крота...
Кротом прозвали кладовщика-интенданта. Не то за подслеповатые узенькие
глазки, не то за манеру все экономить и тащить к себе на склад.
- Есть, сэр!
Алан подошел к Сендеру, протянувшему чужой пистолет. Кто-то загодя
повесил мишень, осталось лишь подойти к рубежу огня, прицелиться и
выстрелить. Паллистер так и сделал, взяв оружие из протянутой руки.
Прищурился и плавно утопил спусковой крючок.
Не произошло ровным счетом ничего. Паллистер вопросительно взглянул на
