настолько быстро.
Когда мы оказались на дне, и мой костюм снова стал гибким, Эмбер
помогла мне подняться, Ей, похоже, спуск доставил удовольствие. Мне нет.
По-моему, после одного из скачков я слегка ушиб спину. Я не сказал ей об
этом, а просто тронулся следом, испытывая боль при каждом шаге.
- А где на Марсе вы живете? - спросила она весело.
- А? У Копрата. Это на северном склоне Каньона.
- Да, я знаю. Расскажите мне подробнее. Где мы будем жить? У вас
квартира на поверхности, или вы застряли внизу? Я не могу дождаться, когда
увижу все это.
Она начала действовать мне на нервы. Может быть, причиной была лишь
боль в крестце.
- А почему ты думаешь, что отправишься со мной?
- Но вы, конечно же, возьмете меня с собой. Вы сказали, лишь
только...
- Я ничего подобного не говорил. Если бы у меня была запись моей
речи, я мог бы тебе это доказать. Нет, наши разговоры за последние
несколько дней состояли из монологов. Ты говоришь, какие удовольствия тебя
ждут, когда мы попадем на Марс, а я лишь что-то бурчу в ответ. Это потому,
что у меня нет решимости, или не было решимости сказать тебе, о какой
безумной затее ты говоришь.
Я думаю, что наконец-то мне удалось уколоть ее. Во всяком случае,
некоторое время она молчала. Она понимала, что зашла слишком далеко и
стала подсчитывать трофеи, еще не выиграв сражение.
- А что в ней такого безумного? - спросила она наконец.
- Попросту говоря, все.
- Нет, давайте, скажите мне.
- А почему ты думаешь, что мне хочется иметь дочь?
Она, похоже, испытала облегчение.
- О, об этом не беспокойтесь? Я вам хлопот не доставлю. Как только мы
сядем на Марсе, можете подать бумаги на аннулирование наших отношений. Я
опротестовывать их не буду. Да я могу подписать обязательство не
опротестовывать ничего - даже до того, как вы меня удочерите. Это строго
деловое соглашение, Кику. Вам не надо беспокоиться о том, что придется
быть мне мамашей. Мне это не нужно. Я собираюсь...
- А почему ты думаешь, что для меня это всего лишь деловое
соглашение? - взорвался я. - Может быть, я старомоден. Может быль, у меня
совсем другие мысли. Но на формальное удочерение я не пойду. У меня уже
был один ребенок, и я был хорошим родителем. Я не удочерю тебя лишь для
того, чтобы доставить тебя на Марс. Это мое последнее слово.
Она изучала мое лицо. Похоже, она пришла к выводу, что я и впрямь так
решил.
- Я могу предложить вам двадцать тысяч марок.
Я поперхнулся.
- А откуда ты взяла такие деньги?
- Я сказала вам, что обирала этих славных людей из Просперити. А на
что, черт возьми, мне здесь их тратить? Я откладывала их на всякий случай,
вроде этого. Чтобы предложить бесчувственному неандертальцу со странными
мыслями о том, что хорошо и что плохо, который...
- Хватит об этом. - Мне стыдно сказать, что я испытал искушение.
Неприятно обнаружить, что то, что вы считали моральными соображениями,
внезапно оказывается не таким уж важным перед кучей денег. Но мне помогала
боль в спине и то скверное настроение, которая она вызывала.
- Ты думаешь, что можешь купить меня. Ну что же, я не продаюсь. Я
считаю, что делать это аморально.
- Тогда черт с тобой, Кику, черт с тобой. - Она сильно топнула ногой,
и ее тянучка повторил движение. Она собиралась проклинать меня и дальше,
но когда ее нога коснулась поверхности, нас оглушил взрыв.
Как я сказал, до того было тихо. Там нет ни ветра, ни животных, на
Венере вообще почти нечему вызывать звуки. Но когда звук раздается, будьте
начеку. Эта плотная атмосфера убийственна. Я думал, у меня голова
отвалится. Звуковые волны ударили по нашим костюмам, отчасти сделав их
жесткими. Единственное, что спасло нас от глухоты - это миллиметровый слой
воздуха с низким давлением между полем костюма и нашими барабанными
перепонками. Он смягчил удар настолько, что мы отделались лишь звоном в
ушах.
- Что это было? - спросил я. Эмбер уселась. Она опустила голову, ее
интересовало лишь собственное разочарование.
- Лопающийся камень, - сказала она. - Вон там. - Она указала рукой, и
я смог различить тускло светившееся пятно примерно в километре от нас. Там
были рассеяны десятки пятен меньшего размера, от которых исходил свет -
инфракрасный.
- Ты хочешь сказать, что вызвала это, просто топнув ногой?
Она пожала плечами.
- Они неустойчивы. Это все равно как если бы они были заполнены
нитроглицерином.
- Ну что же, пойдем собирать обломки.
- Давайте, идите. - Она повисла у меня на руках. И так и не тронулась
с места, как я ее ни уговаривал. К тому времени, когда я поднял ее на
ноги, мерцавшие пятна исчезли, остынув. Теперь нам ни за что их не найти.
Пока мы продолжали спускаться в долину, она не желала разговаривать со
мной. И весь остаток дня нас сопровождали отдаленные залпы.
На следующий день мы разговаривали мало. Она несколько раз попыталась
возобновить переговоры, но я ясно дал понять, что все уже решил. Я указал
ей, что нанял ее и ее велосипед в точности на ее условиях: абсолютно
бесплатно, как сказала она, если не считать припасов, а за них я заплатил.
Никакого упоминания об удочерении не было. А если бы было, уверил я ее, я
бы отказал ей точно так же, как делаю это сейчас. Может быть, я и сам
этому верил.
Это было в течение того короткого времени на следующее утро после
нашей перебранки, когда казалось, что ей совершенно безразлично наше
путешествие. Она просто сидела в палатке, пока я готовил завтрак. Когда
пришло время двигаться дальше, она сделала гримасу - и сказала, что не
собирается искать камни, что с тем же успехом она бы осталась здесь или
вернулась.
После того, как я указал ей на наш устный контракт, она неохотно
поднялась. Ей это не нравилось, но слово она держала.
Охота за лопающимися камнями оказалась для меня большим
разочарованием. Я представлял себе, что целыми днями придется прочесывать
местность. Затем волнующий момент находки. "Эврика!" - завопил бы я. На
деле не было ничего подобного. Вот как их ищут: вы сильно топаете ногой,
ждете несколько секунд, затем топаете снова. Когда вы видите и слышите
взрыв, вы просто идете к этому месту и собираете их. Они рассыпаны вокруг,
и освещены инфракрасным светом от взрыва. С тем же успехом над ними могли
бы гореть неоновые стрелы. Ничего себе приключение.
Когда мы находили камень, то подбирали его и клали в холодильники,
установленные на наших тянучках. Камни образовываются при давлении,
создаваемом взрывом, но некоторые их составляющие неустойчивы при
венерианских температурах. Они выкипают и вам, если камни не остудить,
часа через три останется сероватая пыль. Когда мы их подбирали, они были
намного горячее воздуха, так что я думал, что они тут же растают.
Эмбер сказала, что на какое-то время выдержать венерианскую
температуру им позволяют силы, создающие кристаллическую решетку. При
огромных венерианских давлении и температуре они ведут себя иначе. Когда
они остывают, решетка ослабевает и они постепенно разлагаются. Вот почему
так важно собрать их как можно быстрее после взрыва, чтобы получить
безупречные драгоценности.
Мы занимались этим целый день. К концу его мы собрали килограммов
десять камней - размером начиная от горошины и кончая несколькими с яблоко
величиной.
В тот вечер я сидел у костра и исследовал их. Ночью надо было нести
вахту мне. Чего мне еще стало не хватать, это двадцатичетырехчасовых
суток. И, раз уж на то пошло, лун. Меня бы порядком приободрило, если бы в
ту ночь я увидел Деймос или Фобос. Но в небе у горизонта висело лишь
солнце, медленно перемещаясь к северу, готовясь взойти в утреннем небе.
Камни были прекрасны, это я должен признать. Они были цвета красного
вина с коричневатым оттенком. Но когда на их должным образом падал свет,
неизвестно было, что увидишь. Большинство необработанных драгоценных
камней покрыты невыразительной коркой, которая скрывает все их
великолепие. Я поэкспериментировал, расколов несколько из них. То, что
обнаружилось после того, как я соскреб чешуйки патины, было скользкой
поверхностью, которая сверкала даже при свете свечи. Эмбер показала мне,
как следует подвешивать их на нитке и ударять по ним. Тогда они звенят как
крохотные колокольчики, а время от времени попадались такие, которые
сбрасывали все дефекты и являли собой правильный восьмигранник.
В тот день я сам готовил себе еду. Вначале это делала Эмбер, но
теперь, похоже, она потеряла интерес к тому, чтобы угождать мне.
- Я нанята проводником, - указала она достаточно ядовито. - Словарь
Вебстера определяет слово "проводник" как...
- Я знаю, что значит это слово.
- ...и в нем не говорится ничего о приготовлении пищи. Вы женитесь на
мне?
- Нет. - Я даже не удивился.
- По тем же причинам?
- Да. Я так беззаботно не заключу такой союз. Кроме того, ты слишком
молода.
- По закону достаточно двенадцати. Через неделю мне будет двенадцать.
- Этого слишком мало. На Марсе тебе должно быть четырнадцать.
- Ну что за догматик. Вы ведь не шутите, правда? Действительно
четырнадцать?
Это было характерно для ее невежества о планете, на которую она так
сильно стремилась попасть. Я не знаю, откуда у нее взялись эти
представления о Марсе. В конце концов я решил, что она целиком взяла их из
своих грез.
Мы молча съели приготовленную мной еду, По моей оценке, у меня было
неограненных камней примерно на тысячу марок. И мне начала надоедать дикая
природа Венеры. Я предполагал, что еще один день мы будем собирать камни,
а потом направимся обратно к велосипеду. Это, наверное, будет облегчением
для нас обоих. Эмбер сможет начать расставлять ловушки на следующего
глупого туриста, который попадет в город - или даже направится в Венусбург
и попробует заняться этим всерьез.
Когда я подумал об этом, то стал задавать себе вопрос, почему же она
все еще здесь. Если у нее были деньги для того, чтобы заплатить эту
громадную взятку, которую она предлагала мне, почему она не живет в
городе, где туристы кишат как мухи? Я собирался задать ей этот вопрос, но
она подошла ко мне и уселась совсем рядом.
- А не хотели бы вы заняться любовью? - спросила она.
С меня, пожалуй, было уже довольно улещиваний. Я фыркнул, поднялся и
вышел сквозь стену палатки.
Оказавшись снаружи, я пожалел об этом. Спина болела прямо ужасно и я
запоздало осознал, что мой надувной матрац не удастся вытащить сквозь
стену палатки. А если я и смогу это сделать, он просто сгорит. Но я не мог
вернуться после того, как ушел таким образом. Может быть, я не мог здраво
мыслить из-за боли в спине; не знаю. Так или иначе, я выбрал на земле
место, которое выглядело мягким и лег.
Я бы не сказал, что оно было таким уж мягким.
Я проснулся в тумане боли. Я и не пробуя знал, что если пошевелюсь,
то в спину вонзится нож. И естественно, не слишком к этому стремился.
Моя рука лежала на чем-то мягком. Я шевельнул головой - что
подтвердило мои подозрения насчет ножа - и увидел, что это была Эмбер. Она
спала, лежа на спине. Малибу свернулась у нее на руке.
Она выглядела посеребренной куклой со своим открытым ртом и
выражением мягкой беззащитности на лице. Я почувствовал, что мои губы
складываются в улыбку, вроде тех, которые она выманивала у меня там в
Просперити. Я задал себе вопрос: почему я так скверно с ней обращался? По
крайней мере, в это утро мне казалось, что я с ней скверно обращался. Ну,
