оказался недолгим. Подъем сменился каменными ступенями лестницы, проход
расширился, пахнуло свежим ветром. Наконец, вдалеке мелькнул серый
неровный свет. Тоннель кончился, лестница вывела их на гранитную
набережную большой реки, пересекавшей Столицу. Вход оказался замаскирован
под сток одной из подземных рек, еще в прошлом веке замурованных в трубы и
теперь впадавших в главную реку города через забранные решетками проемы.
Впрочем, решетка на ложном водостоке была теперь предусмотрительно снята.
Выйдя наружу, все на минуту остановились, жадно вдыхая свежий ночной
воздух. На набережной было пустынно. Келюс ожидал, что их тут же погрузят
в "луноходы" и отправят в милицию, а то и в тюрьму, но омоновцы отвели
арестованных к небольшой площадке, где стоял крытый грузовик и
остановились. Лунин растерянно оглянулся, но тут вдалеке загудел мощный
мотор, и через минуту к площадке подкатил огромный черный "мерседес".
- Пошли, - кивнул Глебов, и Келюс понял, что это - за ним.
Они подошли к машине, дверца отворилась, и навстречу шагнула высокая
фигура в военной форме. Свет фонарей упал на знакомое усатое лицо, но
Келюс и без этого сразу узнал Генерала.
- Лунин? - в голосе было удивление, словно приехавший не ожидал
увидеть его здесь. Глебов отвел Генерала в сторону и что-то начал
рассказывать.
- Ладно... - Генерал вновь повернулся к Николаю. - Ну, здравствуй,
Лунин!
- Здравствуйте, - Келюс отвернулся. Говорить с этим человеком не
хотелось.
- Знаю, что ты думаешь, Лунин, поэтому скажу сразу: я не приказывал
убить тебя тогда, в августе. Ни тебя, ни кого-нибудь еще. Я приказал
проследить за вами - не больше. В остальном я не виноват. Можешь верить,
можешь - нет, как хочешь...
Николай пожал плечами. Даже если Китаец действовал по своему
усмотрению, погибших не вернуть.
- Я много узнал о тебе за эти дни. Очень жаль, что ты не хотел
помочь, поэтому мы решили проследить за тобой и твоими друзьями. Вы
почему-то очень хотели найти скантр... Мне доложили, что ты знаешь, где
Волков?
- Да, - кивнул Келюс и посмотрел собеседнику прямо в глаза. - Я убил
его. Мы убили его и всех его нелюдей...
- Ого! - Генерал покачал головой. - А ты опасный человек, Лунин!
Ладно, где скантр?
Келюс не стал отвечать. Теперь, когда барона уже не было в живых,
"Ядро-7" уже не могло помочь бывшему марковцу. Но Николай помнил другое он
не знал, в чьи руки попадет изобретение Тернема.
- Ты храбрый человек, Лунин! Кроме того, ты умудрился узнать то, что
не положено знать никому, даже мне. Поэтому у меня нет выбора, Лунин. Или
ты отдашь скантр, или я прикажу убить тебя и твоих друзей. Это незаконно и
несправедливо, но я поступлю именно так.
- Я был на баррикадах в августе, - Келюс отвечал не столько Генералу,
сколько самому себе. - Мне сказали, что начинается революция, я поверил, -
и не я один. Я думал, что все это нужно для победы демократии. Мне велели
охранять эту чертову комнату, потом - жечь машины... Вы приказали найти и
убить Волкова. Вы не бандит, вы второй человек в стране. Почему вы так
поступаете? Это что - революция?
- Это государственная необходимость, Лунин. Я уже сказал тебе: у меня
нет выбора. Даю слово, что ни тебя, ни твоих друзей не тронут, хотя вы
узнали слишком много. Но скантр тебе придется отдать. Решай сам...
Келюс на минуту задумался, хотя думать было, в общем, не о чем.
- Вы отпустите Соломатина и Плотникова, сейчас же, - велел он, - на
моих глазах. Отвезете их ко мне домой, и Фрол позвонит сюда. Потом я
принесу вам скантр. И уберите отсюда Цэбэкова. Он убийца, я не хочу его
видеть.
- Хорошо...
Генерал подозвал Глебова и отдал приказ. Тот кивнул и тут же кольцо
охраны вокруг Фрола и Мика разомкнулось.
- Вы свободны, - Генерал бросил взгляд на Келюса, - сейчас вас
отвезут на квартиру к товарищу Лунину и оттуда вы позвоните. Номер вам
сообщат...
- Я скоро вернусь, - перебил его Келюс. - Мик, сразу звони домой,
скажи где ты. Фрол, в записной книжке есть телефон Стародомской...
- А ты? - дхар настороженно переводил взгляд с невозмутимого Генерала
на столь же спокойного Глебова.
- Товарищ Лунин немного задержится, - Генерал махнул рукой, подзывая
машину. - Вас же благодарю за помощь в уничтожении опасной банды врагов
демократии...
- Держись, Француз! - крикнул дхар, уже садясь в "мерседес". - Ежели
чего, я всю столицу переверну...
...Потянулись долгие минуты ожидания. Лунин наконец-то вспомнил, как
давно не курил. Сигарета немного успокоила, но сил не прибавилось. Он не
знал, можно ли верить Генералу, но, подумав, понял, что иного выхода ему
не оставили.
Наконец, Глебов принес ему переносной аппарат. Звонил Фрол,
сообщивший, что он уже в Доме на Набережной. Келюс кивнул и, велев дхару
ждать до утра, не спеша направился к темному входу в подземелье.
Дальнейшее он помнил плохо. Серые стены катакомб мелькали перед
глазами, ноги заплетались, и, если бы не сопровождающие, он наверняка бы
заблудился. Добравшись до зала, куда вел тоннель, он кивнул на правый вход
и тут же закрыл глаза, чтобы не смотреть туда, где лежали барон и Кора.
Тоннель казался бесконечным, Николая уже начало качать, и Глебов, шедший
вместе с ним, несколько раз приказывал останавливаться и отдыхать. Но
Келюс спешил, хотелось быстрее вырваться отсюда, и он шел вперед, стараясь
не глядеть по сторонам. Ничто уже не могло заинтересовать его в этом
страшном месте.
Нишу, где находился скантр, он разыскал сразу. Покуда "пятнистые"
омоновцы разбирали тайник, Лунин успел подумать, что второй тайник с
оружием и папками с документами останется нетронутым, и немного погодя
можно будет сюда вернуться и забрать их. Эта мысль ненадолго утешила, но
вскоре вновь навалилась усталость, и Келюсу стало уже все равно...
Обратный путь не запомнился совершенно, и очнулся Николай уже на
поверхности. Глебов что-то докладывал Генералу, тот при свете фонаря
осторожно осматривал скантр, и Келюс еще раз увидел чудесное свечение
загадочного кристалла. Наконец, все было кончено. Генерал уехал, кивнув на
прощание, а Келюса усадили в подъехавший милицейский "луноход" и повезли,
не спрашивая адреса, прямо по набережной, в сторону его дома.
Выйдя из машины, он не торопясь пошел к подъезду. На душе было
тяжело. Волков, проклиная его перед смертью, не ошибся - за победу
пришлось заплатить слишком дорого. Да и была ли победа? Он отомстил за
деда, за Кору, за Лиду, но ни Лунин-старший, ни девушка уже не узнают об
этом, а несчастной художнице не станет от этого легче. Волков убит, но
барон Корф уже никогда не вернется домой. И главное - скантр, чудесный
светящийся кристалл теперь в руках тех, кому Келюс уже не мог доверять.
Нет, ни он, ни его друзья не победили. Ноша, за которую они взялись,
оказалась слишком тяжелой, и Николай чувствовал себя раздавленным ее
неимоверным весом.
Китайца он заметил сразу. Шинджа стоял возле подъезда, не скрываясь,
не пытаясь спрятаться. Он ждал Келюса, зная, что тому некуда деваться. И
Лунин понял: его счет оплачен еще не до конца.
- Привет, Лунин! - Китаец привычно улыбнулся. - Ты не заставил меня
ждать, поэтому я убью тебя сразу и тебе не придется мучиться. Это хорошо,
правда? Что молчишь? Испугался?
Нет, Келюс не испугался. Ему было что сказать этому убийце, но он
понял, что сейчас нужно молчать. Молчать - до самого конца.
- Генерал отпустил тебя, - тем же тоном продолжал Шинджа. - Он
добрый, ваш Генерал. Но ты стал опасным, Лунин. Ты даже что-то знаешь об
Оке Силы, поэтому Нарак-Цэмпо приказал убить тебя. И я убью тебя с
удовольствием. Чего молчишь, Лунин?
Келюс отвернулся и поглядел вверх - туда, где над высокими
пожелтевшими кронами старых тополей уже начинало бледнеть серое ночное
небо. Занимался рассвет, и холодный порывистый ветер нес опавшие листья
прочь. Где-то там, за рекой, за высокой стеной огромного дома, скоро
поднимется бледное осеннее солнце. Страшный Год Козы уходил навсегда,
покрывая траву траурным серебром первых заморозков. Николай закрыл глаза.
Все стало безразлично - даже смерть...
Он услышал крик и удивился, зачем Китайцу кричать, затем ухо уловило
знакомые голоса, и Келюс нехотя открыл глаза. Первое, что он увидел, было
то, что Китаец исчез. Потом он понял, что Шинджа никуда не делся, но уже
не стоит, а лежит, распростертый на асфальте, над ним возвышается Фрол, а
Мик деловито, будто бы всю жизнь занимался этим, вяжет Китайцу руки
бельевой веревкой.
- Ну, Француз! - повторил дхар то, что Лунин в первый раз не услышал.
- Живой? Ну, елы, едва успели! Хитрый, гад...
- Мы вас, Николай, давно ждем, - добавил Мик, затягивая узел
покрепче. - Боялись, что вас не выпустят...
- Да ну их всех! - махнул рукой Фрол. - Бросай косоглазого, Мик,
пусть так и валяется, в карету его! Пошли домой, Француз!
- Да... - Келюс посмотрел в холодное осеннее небо, уже подернутое
белесой рассветной пеленой. - Пошли домой...
Андрей ВАЛЕНТИНОВ
НЕСУЩИЙ СВЕТ
1. АМНЕЗИЯ
Горячий воздух струился над недвижным морем, серая дымка заволакивала
горизонт, но город был уже виден. Огромный, белый, он спускался с неровной
гряды поросших тусклой зеленью холмов и сбегал к еле заметной кромке
берега, утыкаясь в огромные волнорезы, в темные громады доков и
бесчисленные причалы, над которыми горбились уродливые силуэты подъемных
кранов. Город, казалось, дышал: еле заметный вначале, ровный гул
усиливался с каждой минутой, и уже можно было различить в нем несмолкаемую
перекличку пароходных гудков и резкий вой портовой сирены.
- Марсель, мистер Косухин.
Степа Косухин, не оглядываясь на соседа - высокого толстого
англичанина, так и просившегося на агитационный плакат, посвященный
разоблачению происков мирового империализма, - кивнул, затем достал пачку
нестерпимо дорогих папирос, купленных в буфете, и с отвращением закурил.
Папиросы Степе не нравились. Он заплатил бы втрое дороже за хорошо
знакомые ему "Атаман" или "Дюшес" и даже за пачку обыкновенной пайковой
махорки. Но махорки в буфете не оказалось, равно как и всего прочего: на
борту "Маргариты" такого не курили. Курильщики могли выбирать между
дюжиной сортов дорогих толстенных сигар и не менее дорогими папиросами,
которые приходилось брать за неимением прочего.
Степа злился. Проклятый беляк, зануда, интеллигент и недобитая контра
Ростислав Арцеулов, покупая ему билет на "Маргариту", подсунул красному
командиру Косухину изрядную свинью. На сам пароход жаловаться не
приходилось: он был хоть и не нов, но красив, быстроходен, содержался
командой в изрядной чистоте и вдобавок шел строго по расписанию. Все б
ничего, но интеллигент Арцеулов, вероятно из звериной злобы к пролетариату
и его достойному представителю - члену РКП(б) с 1917 года Косухину,
приобрел Степе билет не в демократическом и общедоступном третьем классе,
не в респектабельно-буржуазном втором и даже не в откровенно буржуйском
первом. Недобитый колчаковец купил билет в классе "люкс". В горячке сборов
Степа, простая душа, не обратил на эти тонкости внимания, но вскоре понял,
во что втравил его контуженный белогвардеец.
Не успел Степа вступить на борт "Маргариты" и предъявить билет, как
его приветствовал лично капитан - настоящий морской волк из детской
