оказался пуст. Лунин, бегло осмотревшись, не удержался и заглянул в
открытый гроб.
- Ого! - Фрол тоже подошел к мрачной находке. - Земля, елы...
Ярытники, в карету их!
Келюс кивнул и подошел ко второму гробу. Помедлив, он взялся за
покрывало и рывком сдернул его. В ту же секунду Мик ойкнул и застыл на
месте, а сам Лунин почувствовал, как по спине ползет холод. Второй гроб не
был пустым. В нем лежала красивая женщина с раскосыми азиатскими глазами.
Измятое платье и темные волосы были покрыты землей, черные комья лежали на
груди, зеленоватое лицо кривилось жуткой нечеловеческой улыбкой.
- Алия! - Келюс попятился. - О Господи!
- Да ну, Француз! - Фрол уже пришел в себя. - Обыкновенная ярытница,
елы! У нас таких колом в момент вразумляли.
- Она... живая? - прошептал Мик, для которого такое зрелище было
внове.
- Дохлая, - дхар уже снимал нательный крестик. - А все, елы,
успокоиться не может! Смотри, только не пугайся.
Фрол, поднеся крест ко гробу, правой рукой резко провел по воздуху.
Тело мертвой дернулось, на губах выступила пена, пустые неживые глаза
раскрылись...
- Пакость! - Фрол сплюнул. - Жаль кола нет, елы... Ну, ничего, другое
придумаем!
- Оставьте ее! - раздался громкий резкий голос, и поднятая рука дхара
дрогнула.
В проеме дверей, ведущих за алтарь, стоял Волков. На нем был теперь
не светлый костюм, а привычная черная куртка. На шее болтался небольшой
вороненый автомат.
- Еще чего! - заметил Фрол самым наглым тоном, на какой был способен,
хотя внутри все захолодело. - Мик, давай-ка сюда нож...
Плотников, завороженно глядя на Волкова, начал доставать освященный
клинок, но тут майор взмахнул рукой, и Фрол ощутил, что натыкается на
непроходимую стену, отделившую его от гроба.
Новый взмах - и все трое почувствовали, что невидимая стена окружает
их со всех сторон.
- Вот и все, - Волков подошел поближе. - Я не стану вас убивать. В
мое время убивать таких, как вы, считалось оскорблением оружия. Мы вас
просто топтали конями.
- Благородный, значит! - прохрипел Фрол, срывая с плеча автомат. -
Коммунякам служил, потом, елы, их же обворовал и смылся! Да ты просто
ширмач!
- Дурак ты, чуг! - светлые глаза Волкова недобро блеснули. - Я
никогда никому не служил - просто брал, что мне нужно. Спрячь автомат,
пули не пробьют Непускающую Стену.
- Мне вас не жаль, - продолжал он, презрительно глядя на своих
врагов. - Холопы! На кого посмели поднять руку! Твоего деда, Лунин, надо
было расстрелять еще семьдесят лет назад, вместе со всеми его дружками! А
ты, чуг, перед смертью запомни: вы, дхары, всегда были лесными бродягами и
бродягами подохнете! Ну, а что до вас, молодой человек, - майор повернулся
к Мику, - то я вас не знаю, да и знать не хочу. Впрочем, вы и так
причинили мне достаточно хлопот. Сейчас я заберу скантр и документы, и
уйду, а вы останетесь здесь. Вас не найдут, не надейтесь. Скоро свечи
погаснут, и пару дней вам придется поскучать в темноте. Ну а потом моя
дама проснется, и ей понадобится легкий завтрак. Я бы пожелал вам легкой
смерти, но к сожалению, лишен этой приятной возможности...
Волков склонил голову в насмешливом поклоне и вновь скрылся за
внутренней дверью.
- Сейчас он выйдет, - прошептал Фрол. - Врежем из автоматов...
- Не поможет, - Келюс потрогал невидимую стену. - Тут он прав.
- Мы умрем? - вдруг спросил Мик и всхлипнул.
- Не дрейфь! - дхар хлопнул его по плечу. - Прорвемся!
Впрочем, что делать, не знал никто. Тем временем послышались шаги, в
двери появился Волков. В руке он нес огромный черный чемодан, весивший,
похоже, немало, но майор держал его легко, словно чемодан был наполнен
воздухом.
- Пора прощаться, - Волков, подойдя поближе, вновь наклонил голову в
насмешливом поклоне. - Счастливо оставаться, господа!
Михаил Корф знал, что умирает. Он понял это быстро, но мысль о смерти
почему-то не вызывала того страха, который казался неизбежным. Наверное,
барон слишком часто видел смерть, а может, высшее милосердие даровало ему
это спокойствие последнего перехода. Полковник Корф, бывший батальонный
Марковского полка, кавалер Владимира и Анны, умирал по-солдатски - от
потери крови. Последним усилием он сумел немного привстать и опереться о
стену, что позволяло время от времени поворачивать голову и видеть то
догорающую свечу, то лицо сидевшей рядом Коры. Девушка что-то говорила, но
слов уже было не разобрать.
Михаил Корф умирал, жалея, что не погиб несколькими годами раньше, на
Германской. Тогда бы не пришлось увидеть гибель родной страны, хоронить
друзей, павших от русских пуль, пережить их всех и умереть здесь, в сыром
страшном подземелье без исповеди и причастия. Но Михаил одернул себя:
смерть не выбирают. Его путь был простым и ясным, барона вел долг, и в
этот последний час ему не в чем упрекнуть себя. В своей недолгой жизни он
сделал, что мог, остальное же довершат другие. Корф мысленно пожелал удачи
своему нескладному правнуку, ворчуну Фролу и доброму зазнайке Келюсу. Он
помогал этим ребятам, как мог, и не вина барона, что он не сумел дойти с
ними до конца. И тут полковник вспомнил о Коре.
Губы девушки шевелились, и барон, напрягая слух, смог, наконец,
различить слова:
- Михаил, не уходите! Не оставляйте меня... Не уходите...
Барон сцепил зубы, чтобы не застонать. Он уже ничем не мог помочь
девушке. Теперь от других зависит, найдет ли покой ее измученная душа. И
тут Корф подумал, что, быть может, Кора права: Волков опять улизнет.
Ребята опоздают, и тогда Кора навсегда останется здесь, рядом с его
трупом. А может случиться еще страшнее: Волков, вернувшись, заберет ее, а
он, Михаил Корф, сейчас умрет и ничем не сможет помочь... И в памяти вновь
всплыло заклинание из старинного манускрипта.
Михаил помнил слова Варфоломея Кирилловича, но чувствовал: иного
выхода нет. Он мысленно попросил прощения у Того, перед Кем он сейчас так
страшно согрешит, перекрестился немеющей рукой и тихо позвал:
- Татьяна... Таня...
Кора повернула голову, и барону показалось, что девушка откликнулась
не только на голос, но и на имя - свое имя. А может, цепенеющее сознание
уже обманывало его.
- Ты не останешься здесь, Таня! - из последних сил выговорил Корф. -
Сейчас ты будешь свободна...
- Михаил! - услышал он испуганный голос девушки, но силы уходили, и
Корф сосредоточился на главном - медленно, выговаривая каждую букву, он
начал произносить древнее заклинание. Он читал страшные, непонятные слова,
и лицо Коры постепенно расплывалось перед ним, туман густел, исчезло пламя
свечи, но Михаил продолжал читать слово за словом заклинание святого
Иринея, пока вечная тьма не остановила его...
Волков не оглядываясь, шел к выходу, неся чемодан в чуть вытянутой
руке. Трое, оставшиеся в часовне, для него уже не существовали.
- Постой, майор! - внезапно позвал Келюс, и Волков невольно задержал
шаг. - Ты кое-что забыл.
- Что? - бросил Волков не оборачиваясь, но Николай вдруг
почувствовал, что ярт забеспокоился. Объяснить это было трудно, но Лунин
ощутил уверенность и решил поторопиться.
- Ты забыл свое имя, майор!
Волков вздрогнул, поставил чемодан на землю и медленно обернулся.
Лицо его оставалось спокойным, на губах играла насмешливая улыбка.
- У меня было много имен. О каком из них ты говоришь, мальчишка? Тебе
что-то рассказал твой дед?
- О твоем! - отрезал Келюс. - О том, которое ты забыл! О том, которое
дал тебе Тот, от Кого ты отрекся...
Волков стоял молча, на лице уже не было улыбки. Он прикрыл глаза,
слушая, казалось, не голос Лунина, а свои собственные мысли.
- Будь ты проклят! - крикнул Келюс, вкладывая в слова всю свою
ненависть. - Будь ты проклят, Дмитрий Юрьевич, князь Полоцкий, упырь и
убийца! Вспомни свое имя и отправляйся в ад!
Глаза Волкова раскрылись, страшный нечеловеческий взгляд заставил
Николая отшатнуться. Но и сам упырь, не удержавшись, попятился,
прислонившись к стене. И тут все почувствовали, что Непускающая Стена,
окружавшая их со всех сторон, исчезла без следа.
- Да... - тихо проговорил Волков. - Я Дмитрий Юрьевич... Я князь
Полоцкий и Киевский... Ты проклял меня, мальчишка - будь проклят и ты! Моя
смерть не принесет тебе радости. Прощай...
Волков стал медленно опускаться на землю, кожа на лице пожелтела,
затем начала чернеть, лопаться, кисти рук скрючились, потемнели и застыли.
Глазницы провалились, из ссохшегося горла вырвался сдавленный хрип...
Высохший скелет, на котором висели лохмотья черной кожи, с глухим стуком
обрушился на землю.
- Сдох-таки, елы! - дхар опомнился первым. - Ну, Француз, ты впрямь
герой! Чисто, елы, вышло!
- Варфоломею Кирилловичу спасибо, - пробормотал Лунин, все еще не
веря случившемуся. Он сделал осторожный шаг вперед, за рухнувшую
Непускающую Стену, и только после этого облегченно вздохнул.
Волков оказался прав: его смерть не доставила Келюсу ни малейшей
радости. Он ощущал страшную опустошенность и одновременно - непонятное,
тревожное беспокойство.
- Чемодан! - наконец вспомнил он. - Фрол, надо посмотреть...
Дхар вместе с Миком, не без труда сдвинув чемодан с места, принялись
возиться с замком. Келюс отрешенно шагал взад-вперед по залу, стараясь не
смотреть ни на страшный гроб, где лежала Алия, ни на то, что осталось от
майора.
- Есть! - послышался голос дхара. - Гляди, Француз...
Лунин без особой охоты подошел и заглянул в чемодан. Там лежали серые
папки, под которыми оказался большой черный футляр цилиндрической формы с
фигурными выступами на матовой поверхности и цифровым замком.
- Партийный архив, - констатировал Николай, бегло просмотрев
несколько папок. - Тут, наверное, и те, что были у деда. Сколько людей
погибло из-за этой дряни! А это...
- Скантр... - мечтательно произнес Мик, с трудом приподнимая тяжелый
цилиндр. - Ч-черт, закрыто...
- Сломаем? - Фрол потрогал замок. - Жалко, елы!
- Постойте! - Келюс вдруг почувствовал - куртка потяжелела, значок
вновь начал излучать энергию. - Они, кажется, взаимодействуют! А ну-ка...
Он быстро открутил значок и осторожно поднес его к цилиндру. Вначале
ничего не изменилось, но всех охватила какая-то теплая волна. Куда-то
исчезла усталость, перестали болеть ушибы, легче забилось сердце.
- Здорово! - прошептал Мик. - Кайф! Вот это сила!
Келюс медленно передвигал значок вдоль поверхности цилиндра, пока не
поднес к замку. И тут внутри что-то щелкнуло, цифры на замке стали сами
собой вращаться, затем вновь последовал щелчок, и темный футляр разошелся
на две половины.
- Осторожно! - напомнил дхар. - Еще рванет, елы...
Но Лунин, уже решившись, аккуратно разъял обе части контейнера.
Что-то тяжелое опустилось в его ладони. Он поднял руки выше и ахнул.
- Класс! - только и произнес Мик. - Полный отпад!
Скантр лежал на ладони - огромный светящийся кристалл, похожий на
неровную призму. С двух сторон его прикрывали пластинки светлого металла,
но большая часть поверхности оставалась открытой. Свет шел изнутри, но это
было не механическое свечение лампы. Внутри кристалла что-то переливалось,
пульсировало, бурлило, как будто под холодной поверхностью кипела какая-то
тяжелая жидкость. Но это была не жидкость - твердая поверхность и
пульсирующая светом глубина составляли единое целое. Оставаясь холодным,
кристалл излучал теплую энергию такой силы, что ладони Келюса начали
неметь.
