- Я не писал вам, - вздохнул Валюженич. - Вы были с Ростиславом
далеко. Помочь - ничем бы не помогли...
- Ну, так что с ней? - торопил приятеля Косухин. - Наташа...
выздоровела?..
- Выздоровела... - как-то неуверенно ответил Тэд и внезапно чуть не
крикнул: - Стив, она ничего не помнит! Понимаешь - ничего! Амнезия!
- Что? - Косухин подумал было, что он вообще перестал понимать Тэда.
Тот напрягся и медленно заговорил по-русски:
- Амнезия - то колы человек все забывать. Травма мозкова, то...
понимаешь?
- Да говори по-английски! - прервал Косухин. - Только медленно, я
пойму.
- У нее было что-то вроде воспаления мозга. Врачи говорят, что это
результат нервного потрясения. Когда Наташа пришла в себя, то забыла все,
что было с ней за последний год, после того как она уехала из Парижа.
Сейчас она здорова - но меня не помнит. Я говорил с ней...
Тэд замолчал. Косухин пытался осмыслить услышанное. Значит,
амнезия... Он где-то слыхал уже о подобном, но какая-то странность была в
том, что рассказывал Валюженич. В самом Шекар-Гомпе и позже, в Индии,
Наташа была спокойна и даже временами весела - куда веселее самого Степы.
Если бы с ней и вправду было что-то не в порядке, это заметили бы сразу в
Индии или на пароходе, покуда они с Тэдом плыли во Францию.
- Меня просили не видеться с нею, - закончил Валюженич. - Я видел ее
потом пару раз издалека - вместе с этим Сен-Луи...
Тон, которым было произнесено имя Наташиного жениха, был настолько
недвусмысленным, что Степа взглянул на Тэда - и понял если не все, то
многое. В душе шевельнулось какое-то неведомое ему доселе малоприятное
чувство, но Косухин заставил себя думать о другом:
- Тэд, а... ну... врачи... Может, эту, чердынь-калуга, амнезию, можно
вылечить?
Валюженич не ответил и лишь выразительно пожал плечами.
- Вот так, Стив, - проговорил он наконец. - Прежде чем ты поедешь к
господину Бергу, ты должен это узнать. Меня просили передать всем, кто был
с Наташей эти месяцы, чтоб они ничего не говорили ей о случившемся. Врачи
считают, что это опасно...
Косухин не ответил. Значит, Наташа все забыла! И Иркутск, и кошку
Шер, и штурм дома на Трегубовской и серых тварей, обступивших старую
церковь. Забыла взлетевшую в небо стрелу "Мономаха", забыла Шекар-Гомп,
Индию... Это казалось невероятным и страшным...
- Наверное, ее психика не выдержала, - тихо заметил Тэд. - Знаешь,
Стив, я подумал - может, это и к лучшему... Для нее, - добавил он как-то
неуверенно.
- Психика, чердынь-калуга! Искалечили человека!.. - буркнул Степа и
вновь умолк, не желая покуда углубляться в обсуждение этой новой,
неожиданной беды. - Ладно, я понял. Ну, не то чтобы понял... Тэд, а этот
Карл Берг - как он тебе?
- Оу, мистер Берг - серьезный человек! Он показался мне каким-то
мрачным. Ну, это неудивительно, ведь Наташа - его племянница...
- Серьезный, - автоматически повторил Степа. - Стив, а о Николае... О
моем брате. Ты... Ты не спрашивал?
- Я хотел, но затем вспомнил все эти ваши игры в секретность. В конце
концов, это не моя тайна...
- Да, - кивнул Степа, вставая. - Ты прав. Сам спрошу.
Косухин хотел было ехать на улицу Гош-Матье сразу, но Тэд уговорил
его подождать. Берг, по его словам, днем обычно уезжал куда-то по своим
научным делам, и застать его можно лишь по вечерам. В конце концов Степа
согласился, Тэд поймал такси, и они отправились куда-то на левый берег
Сены, где в небольшой квартирке на шестом этаже огромного нового дома
обитал Валюженич.
Квартира Тэда была забита книгами, разбросанными там и сям
исписанными листами бумаги и, разумеется, всяческими "артефактами", от уже
знакомых Степе тибетских рукописей на пергаменте до обратившегося в
ржавчину старинного оружия и даже чучела крокодила, выкрашенного отчего-то
в желтый цвет. Чучело оказалось с берегов Голубого Нила и использовалось,
как пояснил археолог, в ритуальных целях. Особенно много было в квартире
всяких идолов, в основном мелких, но, как правило, весьма жутковатого
вида.
В угол были свалены несколько кирок разного типа и размера, две
лопаты и дюжина ножей. Все это показывалось Степе с соответствующими
комментариями. Косухин качал головой и напряженно думал, является ли эта
самая наука "акэолоджи" полезной для мирового пролетариата или бедняга Тэд
по классовой несознательности посвятил жизнь очередной буржуйской
глупости.
Все это, вместе с питием какого-то особого, по словам Валюженича,
кофе, присланного ему прямиком из южной Абиссинии, заняло время до вечера.
Уже начало смеркаться, когда Степан и Валюженич покинули обиталище
студента Сорбонны. Косухин, несмотря на уговоры Тэда, решил ехать к Бергу
сам. Он резонно рассудил, что в присутствии американца говорить о делах
секретных, связанных с проектом "Мономах", таинственный Наташин дядя
попросту не станет.
В конце концов Валюженич сунул Степе несколько десятифранковых
бумажек и, вырвав из блокнота листок, аккуратно написал по-французски два
адреса - Карла Берга и собственный, дабы Степа мог показать их таксистам.
Ясное дело, пользоваться необычным даром в присутствии посторонних не
стоило, и Косухин решил общаться в городе, как и полагалось иностранцу,
жестами и мимикой. Валюженич вновь поймал такси, Косухин смело бросил "бон
суар" в ответ на приветствие шофера и сунул тому бумажку с адресом Берга.
...Улица Гош-Матье оказалась явно не из тех, на которых жили
парижские пролетарии. Она почти полностью была застроена двух и
трехэтажными особняками с решетчатыми металлическими оградами, из-за
которых выглядывали зеленые кроны высоких деревьев. Дом, в котором обитал
Карл Берг, был им всем под стать - двухэтажный, с нешироким фасадом,
узкими, под старину, окнами и высоким крыльцом. К удивлению Косухина, в
окнах не было света, хотя в соседних домах горело электричество.
Отпустив авто, Степа секунду постоял в нерешительности у крыльца. Он
вдруг подумал, что полностью безоружен и суется к неведомому ему Бергу без
всякой разведки (не считать же разведкой визит сюда мало что разузнавшего
Тэда!) Он еще раз внимательно оглядел улицу: она была малолюдна, редкие
прохожие не обращали на Степу никакого внимания. Он мотнул головой,
отгоняя странную нерешительность, взбежал по ступенькам и уже поднял руку
к электрическому звонку, как вдруг странная волна холода охватила его.
Руки онемели, кровь застучала в висках, и тихий, еле уловимый голос позвал
его:
- Косухин... Косухин... Ты пришел, Косухин...
Степа отдернул руку, быстро оглянулся, но на улице ничего не
изменилось. Дом был тих и спокоен. Степан потер ладонью лицо, вновь
оглянулся и решительно нажал кнопку звонка.
- Барышня, чердынь-калуга! - пробормотал он, справляясь с недостойной
красного командира слабостью. - Нервы, вишь разгулялись!
Дверь долго не открывали. Степа хотел позвонить вновь, но внезапно
створка распахнулась и на пороге возник человек в черном смокинге. Пустые
холодные глаза уставились на Степу без всякого выражения, безразличный
голос произнес: "Мсье?"
- Я... Мне к господину Бергу, - рубанул Косухин, решив, что здесь
должны понимать по-русски.
Человек в смокинге не двигался. Степа машинально окинул взглядом
крепкую фигуру, заметив, что одежда незнакомца на левом боку подозрительно
оттопыривается.
- Передайте - я Степан Иванович Косухин, - вновь заговорил он, с
сожалением подумав, что кроме расчески иного средства защиты с собой не
захватил.
Дверь закрылась. Потянулись минуты ожидания. У Степы мелькнула
недостойная мысль попросту улизнуть, пока есть еще время. Конечно, он не
дал этой мысли разгуляться и дождался, пока дверь вновь отворилась. Тип в
смокинге окинул гостя все тем же равнодушным взглядом пустых глаз и
произнес:
- Заходите, сударь.
На этот раз неизвестный говорил по-русски.
Степа вошел, оказавшись в полутемной прихожей, завешенной почти
неразличимыми в полумраке картинами. Он шагнул вперед и заметил, что из
темноты появился еще один силуэт. Второй тип был похож как две капли воды
на первого: тот же смокинг, тот же равнодушный взгляд, тот же револьвер на
боку, разве что ростом повыше и в плечах пошире.
- Прошу за мной, сударь, - проговорил первый тип и направился куда-то
вглубь дома. Степа с самым невозмутимым видом последовал за ним. Второй
неизвестный в смокинге пристроился сзади.
В коридоре было темно, но откуда-то сбоку лился неяркий свет. Идти
приходилось с осторожностью, чтобы не наткнуться на какие-то странные
комоды и шкафы, загромождавшие проход. Лакей в черном стал подниматься по
лестнице, ведущей на второй этаж. Второй тип в смокинге не отставал
Косухин чувствовал себя не особо уверенно, успокаивая себя тем, что в
каждом доме свои порядки. Может, этот Берг боится налетчиков.
Поднявшись по лестнице, Степа вновь очутился в коридоре, таком же
полутемном, и наконец оказался перед высокой дверью. Первый лакей неслышно
приоткрыл ее и кивнул:
- Проходите, сударь. Вас ждут...
В комнате было темно, хотя и не так, как в коридоре: в окно лился
неяркий вечерний свет. У окна стоял огромный стол, слева и справа застыли,
поблескивая стеклами, высокие, до потолка, шкафы, скрывавшие ряды книг с
богатыми сверкавшими золотом корешками, на полу лежала медвежья шкура.
Стол был заставлен странного вида приборами, о назначении которых
Степа не мог и догадываться. Тут же лежал большой старинный фолиант,
раскрытый приблизительно посередине.
Берг стоял у окна, казалось, не обращая на Степу никакого внимания.
Косухин не смутился и воспользовался выпавшей минутой, чтобы получше
разглядеть Наташиного родственника. Прежде всего поразил его рост - Карл
Берг оказался высок, на голову выше Степы. Но огромный рост почти не
ощущался: плечи Берга были широки, тело налито силой. Он был, скорее, не
высок, а огромен, одним своим присутствием подавляя тех, кто находился
рядом. На Берге был такой же черный смокинг, как и на других обитателях
дома, правда спрятанного оружия Косухин не заметил.
Наконец, господин Берг соизволил оглянуться. Лицо его, контрастируя с
импозантной фигурой, показалось странно невыразительным и очень бледным,
словно Наташин дядя страдал малокровием или пользовался пудрой. Черные -
от природы или казавшиеся такими в полумраке - глаза глядели спокойно и
без малейшего удивления.
- Господин Косухин! Прошу садиться. Чем могу служить?
Голос у Берга оказался под стать фигуре - громкий, басовитый, и даже
негромкий тон не мог скрыть его мощи...
- Я... - начал было Степа, присаживаясь на высокий, с резной спинкой
стул.
- Вы, насколько я знаю, знакомый Натальи Федоровны, - прервал его
Берг таким же внешне равнодушным тоном, - как сообщил мне господин
Валюженич, вы были вместе с нею в Индии... Я благодарен вам, сударь, за
внимание, но должен сообщить, что Наталья Федоровна нездорова. Поэтому ваш
визит представляется излишним. Вас она не помнит, а лишние напоминания о
пережитых ею страданиях будут по мнению врачей ей не на пользу...
Косухин сидел, сжавшись в комок. Берг подавлял, его огромная фигура
нависала над Степой, и Косухин чувствовал себя крайне неуютно, словно и в
самом деле в чем-то провинился.
- Поэтому, сударь, еще раз благодарю за внимание к нашей семье и на
этом прошу завершить вас визит.
- Ну, это я понял, - Степан наконец-то собрался с силами и встал. -
Только у меня к вам еще одно дело...
Берг никак не реагировал, всем своим видом показывая, что пребывание
