"Вспоминай, - приказал он себе. - Дэрги - необычные люди, вернее,
совсем не люди. Они способны творить чудеса... Да! Они способны творить
чудеса, разгонять оборотней, у них есть какие-то амулеты, и о них написал
статью один ссыльный учитель!"
- Родион Геннадиевич! Ну конечно!
Тэд удивленно умолк, а Степа медленно, чтобы не сбиться, стал
пересказывать все, что сумел вспомнить: об учителе-дхаре из таежного села,
в поселке Якша на Урале, где живут потомки дхаров и молятся возле
какого-то Дхори Арха, о Перстне Духов, которых Родион Геннадиевич называл
"вагры"...
Валюженич слушал с открытым ртом, затем судорожными движениями
выхватил блокнот и начал набрасывать понятные лишь ему стенографические
значки. Наконец он перевел дух:
- Стив! Что ж ты молчал! Это же!.. Это же...
- Да откуда мне было знать, что это, чердынь-калуга, тебе интересно?
- вполне резонно возразил Степа. - Ну, легенды... Ты же сам говоришь, что
эти дэрги пришли с востока.
Он как раз к месту вспомнил, что Родион Геннадьевич что-то говорил о
своей статье, которая была издана в... И тут память наконец отказала.
Косухин лишь сообщил, что статья напечатана в каком-то журнале, имевшем
отношение к Академии Наук.
- Оу, так это наверно "Известия Императорской Академии Наук"! - Тэд
сделал пометку в блокноте. - У нас в библиотеке есть все комплекты,
пересмотрю за час! Хорошо, что я научился немного читать по-русски! Ну,
Стив!
Косухин, впрочем, не числил за собой особых заслуг. Дары-дэрги -
пользы и особого толку в этих сказках он не видел. К тому же, покуда
ничего не было сказано о кирках, о чем он не преминул намекнуть Тэду. Тот
вздохнул:
- Оу, Стив, ты заставляешь меня признаваться в покушении на закон.
Если меня задержат, то получу на всю катушку...
Тут уже Степе стало интересно. Валюженич вновь вздохнул и продолжил
рассказ.
В этой же рукописи он прочел о том, что логры-дэрги владели четырьмя
священными реликвиями, которые они привезли с востока. Эти реликвии,
вернее таившаяся в них сила, позволяли дэргам удерживать власть над
людьми. Первая из них - знаменитый меч, который позже принадлежал Артуру.
- В поздних рукописях его называли "Эскалибур" - втолковывал Тэд, -
но в этой книге он назван просто Темный Меч. Он давал силу поражать врагов
на расстоянии.
Косухин согласился, что подобное оружие вполне могло бы пригодиться и
в двадцатом веке.
- Потом - знаменитое кольцо Артура, перстень, заклинавший духов...
И тут Степа вздрогнул. Серебряный Окс Вагрэ - Перстень Духов! Кольцо,
которое носил Арцеулов, о котором спорили Богораз и Семирадский! Кольцо,
которое привиделось Степе на руке Берга!
- А какой он, этот перстень? - осторожно спросил он.
- Оу, перстень Артура описан весьма подробно. Он серебряный с большим
белым камнем. Этот камень может менять цвет.
- Ясно... - описание явно не подходило. На перстне Арцеулова никаких
камней нет - лишь массивная серебряная печатка с двумя змейками.
- Кольцо и меч последние логры унесли с собой на восток. По легенде у
них была еще одна, самая главная, реликвия - корона, вернее Венец Логров.
Этот Венец был на голове Артура и давал ему способность предвидеть будущее
и знать о прошлом.
- Так ты его, чердынь-калуга, выкопать решил? - усмехнулся Косухин. -
Ну даешь, "акэолоджи"!
- Венец Логров был разбит во время последней битвы Артура с
Мордредом. Его осколки пропали бесследно. Но у дэргов оставалась четвертая
реликвия - ножны...
Валюженич открыл блокнот и показал Степе рисунок:
- Я срисовал с рукописи. Эти ножны, якобы, защищали их владельцев от
любого оружия. Перед последней битвой их похитили у Артура, поэтому он не
был защищен и получил смертельную рану. В Бретани в музеях хранятся две
пары таких ножен - конечно, все более поздние. Кстати, такие ножны должны
быть в музее Бриньогана...
- Так это же подделки! - разочаровано протянул Косухин. - Вот если бы
знать, где настоящие...
- Если б знать... - согласился Валюженич и, внезапно склонившись к
самому уху Степы, прошептал: - Я знаю! Я знаю, где настоящие, Стив! В
рукописи сказано! Там даже рисунок места, где они спрятаны! Понимаешь?
- Ну, это еще бабушка надвое сказала! - усмехнулся недоверчивый
Косухин. - Да с этого самого XII века могло ничего не уцелеть!
- Уцелело, Стив! Я проверял! Это церковь святого Иринея неподалеку от
Бриньогана! Она разрушена в годы революции, но стены и фундамент уцелели,
понимаешь? Там сейчас пусто, развалины! Ну, в общем, ты понял...
- А закон причем?
- Ну, вести раскопки без разрешения нельзя. Кроме того, все найденное
принадлежит государству, а мне, признаться, не хочется отдавать эти ножны.
Хотя бы первое время... Стив, я буду копать сам. Ты останешься в городе...
- Вот еще, чердынь! - возмутился Степа. - За кого ты меня, Тэд,
принимаешь? К тому же, ты две кирки взял.
- Ну... Думал нанять кого-нибудь из местных. Им бы неприятность не
грозила - отвечаю я.
- Вот именно, - кивнул Косухин. - Нет, Тэд, ты точно - гнилой
интеллигент. Ладно, поищем твои ножны. И это все?
- Мало? - усмехнулся Валюженич. - В общем, все. В рукописи еще
сказано, что, потеряв реликвии, логры лишились части своей силы и были
покорены людьми. Но что сила вернется к ним, если удастся собрать все
четыре реликвии вместе...
- Сказки! - зевнул Степа. - И тебе, Тэд, за эту бузу деньги платят? Я
б на это и гроша, чердынь-калуга, не дал, разве что когда коммунизм
настанет и всем будет по потребностям...
На это несознательный Валюженич заявил, что ждать придется слишком
долго, и Степе пришлось пуститься в длительные разъяснения по поводу
основных теоретических положений единственно верного учения. Тэд
безропотно слушал, но Косухин остался все же недоволен: полностью
переубедить Валюженича, воспитанного на антинародной доктрине
индивидуализма и прагматизма, не удалось...
До Ванна добрались лишь к вечеру. Пришлось заночевать в привокзальном
отеле, потратив последние деньги. Поезд до Бриньогана уходил утром, к тому
же приходилось ждать, покуда откроется банк.
С банком чуть было не вышла неувязка. Когда забывший о бдительности
Степа вывалил на стол перед кассиром пачку фунтов стерлингов, у того на
лице появилось такое выражение, что Косухин мигом почуял опасность.
Вероятно, пачки фунтов не каждый день приносили в этот заштатный банк,
обслуживавший корабельщиков и окрестных фермеров. Положение спас
Валюженич, вернее его американский паспорт. Лицо кассира мигом приняло
совсем иное выражение, фунты были разменены на франки, а Косухин еще раз
обругал себя за беспечность.
По пути на вокзал, воспользовавшись часом свободного времени, Тэд
завернул к серой громаде Ваннского замка. Здесь был музей. Правда,
осмотреть его не пришлось (времени было мало), но Валюженич провел Степу
вдоль огромных стен, показав полуразрушенные башни и старинные, обитые
проржавелым железом ворота. Тэд сыпал именами герцогов бретонских, которые
творили в этих стенах свои феодальные безобразия, а Косухин лишь качал
головой, прикидывая, что взять такой замок мудрено даже сегодня, разве что
с помощью батареи тяжелых гаубиц. Напоследок американец поведал Степе
историю какого-то Робера д'Артуа, который сей замок штурмовал и здесь же
нашел свою смерть. Поскольку Степа по вине проклятого царизма не сумел
приобрести необходимые сведения об истории Средних веков, Валюженич
вкратце рассказал ему об этом самом Робере д'Артуа который, оказывается,
был авантюристом, спровоцировавшим Столетнюю войну. Узнав об этом, Косухин
рассудил, что печальный финал этого милитариста более чем закономерен.
В Ванне оставалось еще много любопытного, во всяком случае если
верить Тэду, но надо было спешить на поезд. В вагоне оказалось
полным-полно фермеров, ехавших с Ваннской весенней ярмарки, и
путешественники забились в угол купе, стараясь не привлекать к себе
лишнего внимания. Впрочем, их соседи были заняты своими разговорами, разве
что то и дело стремились угостить Тэда и Степу местным "кальвадосом",
который оказался на поверку жуткой кислятиной.
В Бриньоган поезд пришел после полудня. Подождав, покуда высыпавшие
из поезда фермеры разойдутся, Валюженич предложил Степе пройтись к морю и
наметить дальнейший план действий. Здесь, на пустынном берегу, где под
ногами скрипел белый песок, сушились на кольях старые рыбацкие сети и
замерли вытащенные на берег черные баркасы, в этот час было безлюдно.
Погода испортилась. Дул холодный ветер, небо покрылось тяжелыми тучами, по
серой поверхности моря одна за одной шли высокие, в гребешках пены волны.
- Не похоже на Индийский океан! - поежился от холодного ветра
Валюженич. - А вообще-то, хорошо. Люблю море!
- Вроде Балтики, - рассудил Степа. - Невесело здесь, чердынь-калуга!
- Оу, это замечательные места, Стив! Здесь высаживались викинги Эриха
Рыжего, готовясь к бою с дружиной бретонского герцога Иоанна!
Представляешь?
- Не-а, не представляю, - улыбнулся Степа. - Я ведь, Тэд, неученый
совсем. Хорошо тебе - выучишься, станешь этим самым "акэолоджи"... Толку,
правда, с вас, интеллигентов!
Валюженич тоже усмехнулся:
- А нас, - американцев, еще называют прагматиками! Ничего Стив,
кончиться ваша дурацкая война, я прижму своего папашу, а Шарль - своего, и
мы определим тебя в Сорбонну. Ну, если захочешь, - в Кембридж.
- Куда, чердынь-калуга? Не, товарищ акэолоджи, у меня дела. Пока во
всем мире Коммунию не построим!..
- Стив! Слушай, да это же сказки! - не выдержал Валюженич. - Ты же
умный человек! Как можно верить в эту эсхатологию?
- Во, слова выучил, - покачал головою Степа. - Это не сказки, Стив.
Просто за это надо дорого заплатить.
- Догадываюсь чем. Если, к примеру, головой Ростислава и твоей - то я
не согласен. Своей, кстати, тоже...
Степа не стал вступать в эту бесплодную дискуссию. Он хорошо знал,
что чаще всего гибнут как раз те, кто вовсе не собирается отдавать жизнь.
Но эту очевидную истину развивать не тянуло.
- Ладно, Тэд. Тут нас, вроде, никто не слышит. Так вот чего было с
мной в Париже. Только не перебивай, а то собьюсь...
Валюженич слушал Степин рассказ молча, лишь качая головой. На его
подвижном лице то и дело появлялась гримаса то ли удивления, то ли
крайнего возмущения.
- Знаешь, Стив - не выдержал он наконец. - Ты настоящий дикарь.
Полинезиец, мумба-юмба, в крайнем случае - зулус!
- Благодарствую, - степенно ответствовал Косухин.
- Мы же в цивилизованной стране, а не на Тибете! Надо было немедленно
заявить в полицию! Там бы этого генерала мигом познакомили с
соответствующими статьями уголовного кодекса...
- Не надо, - негромко, но уверенно возразил Степан. - Обойдемся без
полиции!
- Ну, знаешь ли! Мешок с кирпичами... А может, тебе этого Богораза
жалко? Слушай, ты вообще за белых или за красных?
- За красных. Разве в Богоразе дело? Вот Берг этот...
- Йе, тут ты прав. Слушай, а ты это кольцо разглядел?
Валюженич, как это часто случалось, сумел ухватить главное. Но Степа
не был уверен. Почему Бергу не иметь такое же кольцо? Может, подобный
перстень - какой-нибудь опознавательный знак программы "Мономах", нечто
вроде пароля? Но тревога не уходила.
Они вернулись на вокзал, забрали из камеры хранения рюкзак и кирки и
двинулись в город, но успели лишь пересечь маленькую привокзальную
