чего? Три, четыре...
С первой же минуты Арцеулов понял, что попал на сильного противника.
Он пару раз увернулся, попытался захватить Степину руку, но Косухин
усмехнулся и внезапно схватил Арцеулова за пояс. Последовал коронный прием
Васи Ломова - и беляк очутился на земле.
- То-то! - Косухин вдруг вспомнил, как лихо капитан умеет драться, и
в голову ему пришла неожиданная мысль. - Слышь, Ростислав, покажи, как ты
это... ну, руками...
Арцеулов понял:
- Этому нас в юнкерском учили. Полезная штука...
Он поднялся, отряхнул с рук пыль и, подождав, покуда утихнет ноющая
спина, предложил:
- Нападайте. Не бойтесь, бейте чем попало.
- Зашибу, - предупредил Степа, который и сам был мастер подраться.
Капитан кивнул, и Степа бросился в бой. Ему показалось, что удар в
челюсть вместе с подножкой уже достигли цели, как вдруг почувствовал, что
его отрывают от земли, крутят - секунда - и он уже валяется на полу, а к
шее приставлена ладонь:
- И по сонной артерии, - спокойно прокомментировал капитан.
- Еще! - потребовал Степа - и получил еще.
После четвертого раза Степа помотал головой и лаконично потребовал:
- А научи!
- Это оружие, красный командир, - усмехнулся капитан. - Между прочим,
секретное... Ладно. Пару синяков заранее обещаю... Смотрите...
...Предсказание насчет синяков сбылось вполне. Впрочем, один - под
левым глазом - заработал сам Арцеулов - Степа оказался способным учеником.
Вид у них обоих был столь недвусмысленен, что вернувшиеся из очередного
похода Тэд с Наташей обомлели, и американец мог со всем основанием
произнести свое непременное "Оу!".
Между тем, сегодняшний осмотр мечети Бабура был не совсем обычным.
Осматривали они ее не вдвоем, как вероятно планировалось, а втроем.
Третьим оказался вежливый и интеллигентный англичанин, носивший красивую
аристократическую фамилию Фиц-Рой...
- По-моему, мы не сбились, - заметила Берг, - хотя расспрашивал...
допрашивал - поправилась она, - он более чем профессионально.
- Я молчал, как пограничник у индейского столба пыток, - добавил Тэд.
- Похоже, они действительно боятся этих в Шекар-Гомпе... Так и тянуло
рассказать ему про наш номер с мистером Цонхавой.
На следующее утро мистер Джонс-Джойс-Джоунз лично посетил пленников и
вручил несколько телеграмм. Одна была от американского консула, в которой
мистер Валюженич заверялся в том, что его вопрос будет решен положительно.
Другая - от Карла Берга из Парижа, а третья - из Королевской Академии
наук, в которой британским властям в Индии разъяснялось, кто такая Наталья
Берг. И как итог всего, еще одна телеграмма - от самого вице-короля, в
которой сообщалось, что американский подданный мистер Валюженич и "гость
британской Индии" мисс Берг с этого дня свободны и вольны покинуть
Морадабад в любое время. По поводу мистера Косухина и мистера Арцеулова
никаких распоряжений не последовало.
- Надо ехать в Дели, - заявила Берг, когда англичанин удалился. -
Иначе, господа, у вас есть шанс застрять тут надолго. И мой Косухин
окончательно одичает.
- Там нет русского консула, - возразил капитан, не отреагировав на
"моего Косухина".
- Мистер Фиц-Рой сообщил, что в Дели до войны была русская колония.
Там должен быть кто-то, кто имеет выходы на местных чиновников.
- Оу! - оживился Тэд. - Мисс Наташа, поехали завтра же! Из Дели мы
завернем в Агру, я покажу вам Тадж-Махал...
Вечером, когда Валюженич, ложившийся как правило с первыми сумерками,
уже видел третий сон, Наташа достала телеграмму от дяди, и развернув,
протянула Арцеулову.
- Понятно, - чуть помолчав, проговорил тот, и отвечая на немой вопрос
Степы, перевел:
- "Немедленно возвращайся в Париж. Владимир беспокоится. Карл Берг."
- Какой Владимир? - вначале не сообразил Степа.
Наташа улыбнулась:
- Если бы меня спросил об этом мистер Фиц-Рой, то я бы ответила, что
это мой жених. Вам же, Косухин, учитывая родство наших душ, признаюсь, что
этот Владимир для меня куда дороже, чем жених...
- "Мономах"! - Степа наконец сообразил и тут же спохватился: - Так
что же это? Никак Николай вернулся!
- Может быть. В любом случае, если бы не ваша горькая арестантская
доля и не полное отсутствие как фунтов так и стерлингов, то я бы уже
завтра ехала бы к ближайшей пристани.
- Дело не в деньгах, - Арцеулов решил завтра поговорить с Валюженичем
о сапфирах. - Не знаю, как господин Косухин, а я считаю, что "Мономах"
важнее, чем наши проблемы.
- Да ясно, чердынь-калуга! - поддержал Степа. - Ведь если Коля
вернулся, это же...
- Я вас не брошу, господа, - спокойно заметила Наташа. - Не буду
напоминать о двух джентльменах, которые ради одной истерички-синего чулка
сунули головы буквально в ад... Но это просто непорядочно.
- Погодите... - Арцеулов, до этого молчавший, еще раз перечитал
телеграмму. - По-моему, тут сказано не совсем то. Если бы господин
полковник и господин Богораз вернулись, ваш дядя мог так и сообщить -
скажем, "Владимир вернулся". Тут сказано иначе... Наталья Федоровна, в
этой аппаратуре, о которой говорил Семен Аскольдович, могут быть сбои?
Может, без вас "Пространственный луч" не удается наладить? Ведь в
телеграмме сказано "Владимир беспокоится"...
- Ах ты... - до Степы дошло. - И чего же тогда?
- Завтра поезжайте в Дели, - решил Арцеулов. - Берите билет на
ближайший пароход и вместе с Тэдом возвращайтесь в Париж. Если удастся
найти кого-нибудь из русской колонии, кто бы мог нам помочь - тем лучше.
Ведь с нами ничего не случится, Наталья Федоровна. В конце концов, мы
просто удерем - вдвоем легче...
Валюженича и Наташи не было четыре дня. Чтобы не давать волю
беспокойству, Арцеулов всерьез занялся со Степой изучением боевых приемов.
Косухин учился быстро: реакция у него была отличная, глаз - острый, а
злости, столь необходимой в любой драке, - хоть отбавляй. Когда Косухин
овладел наиболее простыми ударами и захватами, Арцеулов попросил одного из
полицейских, наблюдавших за обучением с нескрываемым интересом, достать
где-нибудь обыкновенный табурет - мебели в хижине по индийскому обычаю не
было. Когда табурет - старый и колченогий - был доставлен, Ростислав
показал, что можно сделать с его помощью. Косухин получил еще один синяк,
а пораженный полицейский убежал и вернулся с самим
Джонсом-Джойсом-Джоунзом. Лейтенант вначале молча наблюдал, затем не
вытерпел и сбросил мундир, предупредив, что и сам обучался совершенно
секретной новинке, которую называют "джиу-джитсу". Косухина он победил
вчистую, но Арцеулов оказался крепким орешком. Получив в свою очередь
синяк, англичанин пожал соперникам руки и пригласил их домой, в маленький
аккуратный домик, где полицейский вел свою холостяцкую жизнь. Пришлось
опустошить бутылку виски, закусывая чем-то настолько пряным, что пить
хотелось еще целые сутки...
Валюженич и Берг вернулись под вечер. Наташу было не узнать - изящное
шерстяное пальто, новенькая шляпка, в руках - роскошная сумочка из
выделанной кожи. Валюженич был в новом костюме, плаще и шляпе, которая
смотрелась на нем несколько странно. Вдобавок Тэд волок большой чемодан и
два огромных пакета.
Степа лишь моргал, когда из чемоданов и пакетов извлекались предметы
буржуйской роскоши - два новых костюма, рубашки, ботинки и даже бритвенные
станки "Жиллет". Вдобавок ничего не понимавшего Косухина тут же заставили
переодеться, побриться и причесаться. В конце концов Берг, руководившая
экзекуцией, осталась довольна, заявив, что теперь она все-таки примет
приглашение Степы на бал к губернатору, где ее, само собой, будет ждать
корзина с цветами. Кончилось это тем, что Степа снял с себя буржуйские
тряпки, переоделся в свое привычное облачение и напрочь отказался
обсуждать подобные мещанские проблемы.
- Мы взяли билеты на пароход из Бомбея, - сообщила Наташа, когда все
наконец успокоились и расселись на циновках возле очага. - Чтобы успеть,
надо уезжать завтра...
- Хорошо, - кивнул невозмутимый Арцеулов. Степа тоже одобрил, хотя на
душе вдруг стало тоскливо.
- Я бы не согласилась, - продолжала Берг. - Но буквально в первый же
день нам повезло. Нам удалось найти... Вернее, Тэду удалось найти одного
нашего земляка. Его фамилия Ингвар. Николай Константинович Ингвар.
Степе эта странная фамилия ничего не говорила, а Ростислав
встрепенулся:
- Простите - Ингвар? Художник Ингвар? Так он в Индии?
- Да, уже четвертый год. Его здесь неплохо знают, и он обещал помочь.
По-моему, ему можно верить. Он лично знаком не только с губернатором
провинции, но и с вице-королем, у него неплохие связи в Лондоне. Господин
Ингвар обещал держать меня и Тэда в курсе дел - я дала ему мой парижский
адрес. А может... Может, мне все-таки не ехать, Косухин?
Степа от неожиданности вздрогнул. Он вдруг понял, как хорошо было бы,
если бы Наташа осталась. Но ведь девушка спешила в Париж не просто для
встречи с дядей! Быть может, от нее зависит, сумеет ли его брат вернуться
из черного небытия, куда унесла его окутанная дымом стрела "Мономаха"...
- Вы... поезжайте, Наташа, - вздохнул он. - Я это... лучше сам в
Париж приеду...
Тем временем Тэд достал из чемодана пару бутылок шотландского виски и
бутылку чего-то французского, белого - для Наташи, чем и был отмечен
последний совместный ужин.
Перед сном Валюженич вручил Арцеулову пачку денег, чековую книжку и
один сапфир. Как оказалось, Тэд продал лишь свой камень и один из тех,
которые дал ему Ростислав. Все равно - денег оказалось столько, что
Арцеулов лишь покачал головой и решил покуда ничего не говорить Степе.
...Валюженич, как обычно, заснул рано, а остальным не спалось. Наташа
уже успела рассказать как найти ее в Париже и даже подробно обрисовала
своего дядю, который представлялся Степе типичным буржуем с плакатов
РОСТА.
Косухин в свою очередь изложил давно продуманный план. Россия была
напрочь отрезана от морей блокадой. Положение могло показаться безнадежным
- но не Степе. Из редких британских газет, иногда покупаемых Ростиславом,
Косухин усвоил, что товарищи из НКИДа не теряют времени даром и уже
заключили временное - до скорой победы Мировой Коммунистической -
перемирие с Эстонией. Появилось "окно", достаточное, чтоб добраться до
Европы - хотя бы до Марселя, заехать в Париж, а оттуда - прямиком в
Ревель.
Берг план одобрила. Арцеулов тоже не возражал. Он знал - здесь их с
краснопузым дороги разойдутся.
Степа заснул, а Берг и Ростислав все еще сидели, докуривая последние
папиросы. Внезапно Наташа, о чем-то долго размышлявшая, подняла голову.
- Ростислав Александрович...
- Что-нибудь случилось? - осторожно спросил капитан.
- Да... То есть нет... В общем, мне почему-то не нравится эта
поездка. Если со мной что-то случится...
- Да что это вам в голову взбрело! - возмутился Арцеулов.
- В Париже есть еще один человек, знающий о "Мономахе". Он может
помочь. Фамилия вам знакома - Богораз. Аскольд Феоктистович Богораз,
генерал-лейтенант. Это отец Семена. Правда, адреса я не знаю. По-моему, он
жил где-то в центре, чуть ли не на Монпарнасе...
- Наталья Федоровна, да что может случиться? - капитан всерьез
забеспокоился.
- Не знаю. Наш семейный врач обязательно сослался бы на девичьи
нервы. Моя покойная матушка решила бы, что это от моей беспутной жизни
среди одичавших мужчин, а Семен Аскольдович просто поглумился бы. Впрочем,
