элемента, сколько не достает в нем мужского. Цельное мужское нуждается в
цельном женском и наоборот. А если индивидуум имеет определенную большую
часть мужественности и, хотя бы малую (которой однако не следует
пренебрегать) долю женственности, тогда нужно, чтобы другой индивидуум
дополнил недостающую для всего целого долю мужественности. Также пополняется
в одно время и его женская часть.
Какой-нибудь индивидуум имеет например:
3/4 М. м { стало быть 1/4 Ж.
Тогда лучшим его половым дополнением, на основании этого закона, будет
такой индивидуум ж, который определяется в половом отношении следующим
образом:
1/4М. ж { и стало быть 3/4 Ж.
Уже в этих формулах обнаруживается ценность большей всеобщности теории
по сравнению с обычными взглядами. Что мужчина и женщина, как половые типы,
привлекают друг друга.
Всякий согласится с фактом определенного полового вкуса, но этим уже не
признается правомерность вопроса о законах вкуса, о функциональной связи
между половым предпочтением и другими физическими и психическими свойствами
отдельного существа. Приведенный здесь закон не имеет сам по себе ничего
невероятного: ему нисколько не противоречит ни повседневный, ни научный
опыт. Конечно, он не может быть чем-то "само собой понятным". Закон, так как
он не выведен из опыта, а создан путем умозаключений, можно бы было
представить следующим образом:
Мм - Мж = Const
Т. e. разность, а не сумма содержания М, представляет постоянную
величину. Самый мужественный мужчина отстоял бы тогда настолько же далеко от
своего дополнения, расположенного как раз посередине между М и Ж, как и
женственный мужчина от своего дополнения, которое в этом случае является
крайней женственностью. Как мы сказали, это только мыслимо, но не
осуществимо в действительности. Если мы последуем научному завету
скромности, в сознании, что пред нами эмпирический закон, то мы не будем
говорить заранее о силе, которая толкает двух индивидуумов, как двух
игрушечных плясунов, друг к другу, а увидим в этом законе лишь выражение
отношений, наблюдаемых в одинаковой форме в каждом сильном половом
притяжении. Он может показать в данном случае постоянно одинаковую сумму
мужественности или женственности в обоих притягивающих друг друга существах.
Не следует при этом обращать внимания на "этический" момент - момент
красоты. Как часто случается, что один человек совершенно восхищен
какой-нибудь женщиной, без ума от ее "необыкновенной", "обольстительной"
красоты, а другой в то же время "очень бы хотел знать, что можно в ней
найти", так как она не представляет его полового дополнения. Не становясь
здесь на точку зрения нормативной эстетики и не собирая примеров
относительности такой оценки, можно однако сказать,, что влюбленные находят
иногда прекрасным не только безразличное с эстетической точки зрения, а
прямо некрасивое, причем под "чисто-эстетическим" понимается не абсолютно
прекрасное, а просто прекрасное, т. e. то, что нам эстетически нравится,
помимо всех половых апперцепций.
Сам закон подтверждается многими сотнями фактов (называю самое малое
число), и все исключения из него являются кажущимися. Почти каждая любовная
парочка, которую встречаешь на улице, дает этому новое доказательство.
Исключения были бы тем более поучительны, что они усиливали бы следы других
законов и побуждали бы к их исследованию. Впрочем, я сам произвел много
опытов следующим образом: у меня была коллекция фотографий безупречно чисто
красивых эстетически женщин, с определенным содержанием в каждой Ж, и вот я
проводил анкетирование, показывая карточки ряду знакомых и прося их указать
"самую красивую", как я говорил. Ответ, полученный мною, был с неизменною
правильностью тот самый, которого я ожидал. Других, которые знали, зачем я
это делаю, я просил испытывать меня таким образом: они показывали мне
портреты и я должен был найти ту женщину, которая нравилась им больше всего.
Это удавалось мне всегда. Третьим я описывал их идеал другого пола с близкой
к действительности точностью, хотя не получал от них раньше даже
непроизвольных указаний, часто описывал точнее, чем они сами могли это
сделать. Иногда люди впервые обращали внимание на то, что им не нравится,
лишь после того, как я им это указывал, а в общем, человек скорее узнает то,
что ему не нравится, чем то, что привлекает.
Я думаю, что читатель при некотором упражнении скоро достигнет такого
же совершенства. Этого очень скоро достигли некоторые мои знакомые из
тесного дружеского научного кружка, которые поинтересовались представленными
здесь идеями. Конечно, для этого желательно бы было знать еще и другие
законы полового притяжения. Масса отдельных постоянных величин указывает на
существующее отношение половых дополнений. Можно бы было иронически
формулировать тот закон природы, что сумма длины волос двух влюбленных равна
постоянной величине. Впрочем, уже из найденных во второй главе оснований это
попадается не всегда, так как не все органы одного и того же человеческого
существа одинаково мужественны или женственны. Кроме того, эти правила скоро
бы размножились и затем скоро снизошли бы до степени плоских острот, почему
я и хочу воздержаться здесь от их упоминания.
Я не скрываю от себя, что способ, которым я вывел здесь этот закон,
несколько догматичен, и это особенно плохо для него при отсутствии точных
обоснований. Но и здесь меня в меньшей степени интересует выступление с
готовыми результатами, чем указание способа их достижения, тем более, что
средства, которые были у меня для точного испытания указанного принципа по
естественнонаучному методу, оказались крайне ограниченными. Итак, если в
частностях остается много неопределенного, то в дальнейшем я все-таки
надеюсь, указав на удивительные аналогии, до сих пор еще не наблюдаемые,
скрепить между собой балки научного здания: без этого "обратно действующего
укрепления" не могут, по всей вероятности, обойтись даже принципы
аналитической механики.
Бросающееся в глаза подтверждение получает выведенный закон, благодаря
фактам из царства растений, которые до сего времени рассматривались
совершенно изолированно, которым поэтому приписывался характер особенной
редкости.
Каждый ботаник догадается, что я говорю об открытых Персоном, впервые
описанных Дарвином и названных Гильдебрандом явлениях разнопестичности и
гетеростилии. Оно состоит в следующем: многие виды двудольных (и некоторых
однодольных) растений, например, primulaceae, geraniaceae, а в особенности
многие rubiaceae, растения, у которых в цветах функционируют, как цветочная
пыль, так и рыльце, но лишь для продуктов других цветов. Они являются,
следовательно, андрогинами (гермафродитами) в морфологическом смысле, но
однополыми в физиологическом - все они обладают той особенностью, что их
рыльце и пыльники на разных индивидуумах развиваются до различной высоты.
Один экземпляр образует исключительно цветы с длинным пестиком,
высокостоящим рыльцем и низкими пыльниками. Это, по моему мнению - женский
экземпляр. Другой, напротив, производит лишь цветы с глубокозасевшим рыльцем
и высокими пыльниками (благодаря длинным тычиночным нитям), это - мужской
экземпляр. Рядом с этими "диморфными" видами существуют еще "триморфные",
например: Lithrum salicaria с тройными различными по длине половыми
органами, кроме формы цветов с длинными и короткими пестиками встречаются
здесь еще "лизостильные" цветы, т.е. с средними пестиками и, хотя в
учебниках помещают обыкновенно только диморфную и триморфную гетеростилию,
однако этим не исчерпывается все многообразие. Дарвин замечает, что "если
принять во внимание малейшие различия, то следует отличать пять разных
положений мужских органов". И здесь, стало быть, несомненно существующая
непрерывность, деление различных ступеней мужественности и женственности на
отдельные этажи не составляет общего правила, но и в этих случаях мы имеем
кое-где постепенные переходы половых промежуточных форм. С другой стороны
есть поразительные аналогии явлений этой слабо исследованной области в
животном царстве, где эти явления так же раздроблялись и считались особенно
удивительными вследствие того, что забывали о гетеростилии. У многих родов
насекомых, именно у forficulidae(yxoвepток) и lameliicorniae (у lucanus
cervus, у оленя-рогача, у dynastes hercules и xylotrupes gideon) встречаются
с одной стороны самцы, у которых их вторичный половой признак, ясно
отличающий их от самок, рожки развиты до значительной длины, а у другой
главной группы самцов рожки развиты относительно , мало. Бэтсон, от которого
исходит подробное описание этих явлений, различает поэтому "high males" и
"law males", правда, эти два типа связаны друг с другом непрерывными
переходами, но промежуточные ступени у них редки, и большинство экземпляров
приближается к той или иной половой границе. К сожалению, Бэтсон не
занимался вопросом о половых отношениях обеих групп к самкам, так как он
приводит эти случаи, как примеры вариаций с отсутствием непрерывности.
Поэтому остается неизвестным, есть ли так же среди самок две группы
подобного рода, которые обладают различным половым сродством с разными
формами самцов. Поэтому указанные наблюдения применимы только, как
морфологические параллели к ге-теростилии, а не как физиологические доводы
для закона полового притяжения, для подтверждения которого гетеростилии
являются действительно весьма ценными.
Ведь, может быть, гетеростильные растения являются полным
подтверждением мнения об общей ценности приведенной формулы для всех живых
существ. Дарвин указал, а после этого многие исследователи констатировали
подобным же образом, что у гетеростильных растений оплодотворение тогда лишь
имеет надежду на успех, а иногда и вообще возможно, когда только
оплодотворяющая пыльца макростильного цветка, т. е. цветка с низкими
пыльниками, перенесена на микростильное рыльце другой особи, которая может
иметь при этом длинные тычиночные нити, или когда пыльца из высоких
пыльников микростильного цветка попадает на микростильное рыльце (с
короткими тычиночными нитями) другого растения. Итак, чем длиннее на цветке
пестик, т. е. чем лучше развит в нем женский орган, тем длиннее должен быть
мужской орган, тычинка, в другом цветке, с которым оплодотворение должно
иметь успех, и тем короче пестик, длина которого выражает степень
женственности. Где есть тройные размеры пестика, там оплодотворение, по тому
же правилу, может произойти лучше всего тогда, когда цветочная пыльца
переносится на рыльце, которое по высоте соответствует пыльнику другого
цветка. Если не придерживаться этого правила, а производить искусственное
оплодотворение с несоответствующей пыльцой, то получаются (когда подобная
процедура вообще принесет какие-нибудь результаты) почти всегда только
больные, жалкие, карликовые и чрезвычайно неплодородные отпрыски, подобные
гибридам различных видов.
У авторов, писавших о гетеростилии, всюду заметно, что они не
удовлетворяются обычным объяснением этих разнообразных отношений при
оплодотворении. Это объяснение говорит, что насекомые, посещающие растения,
касаются одинаково высоко стоящих половых органов одними и теми же частями
тела, и тем вызывают этот удивительный эффект. Однако сам Дарвин сознался,
