- Предупреждали, - сознался Земцов.
- Вот видите... - развел руками Петр.
- Иногда у меня появляется идиотская мысль...
- Что перед вами - другой человек? - подхватил Петр догадливо, улыбаясь
так, чтобы шеф службы безопасности сам, без подталкиваний, проникся всей
нелепостью этой идеи. - А интересно, откуда бы другой взялся? И кто бы его
на мое место пустил?
- Я и сам понимаю, что такие мысли - сущее идиотство, - сознался Земцов с
виноватой улыбкой, крайне порадовавшей Петра. - Но вот остается такое
дурацкое впечатление...
- Поговорите с психологами, снимут в два счета, - нагло заявил Петр. - Я
тут подчитал кое-что... Оказывается, история медицины прямо-таки пестрит
случаями самых удивительных трансформаций, происходивших с людьми после
хорошего удара по башке. В больнице нечего было делать, и я подолгу болтал
с доктором. Был даже случай, когда в одном человеке умещались две
личности. Две сугубых индивидуальности, причем ни одна о наличии другой не
подозревала. По четным, скажем, числам человек - портной Антуан, а по
нечетным - нотариус, а то и вовсе граф...
- Читал и я что-то такое...
- Так вот, доктор мне говорил, что это вовсе не утки, - сказал Петр
авторитетно. - Представляете, как вы намаялись бы со мной, прорежься во
мне после аварии два этаких вот субъекта?
- Господи спаси...
- Вот именно. Давайте микрофоны и в темпе распорядитесь насчет машины.
Вернувшись в кабинет с ключами и парочкой маленьких транзисторов в кармане
- самые обычные приемники, продаются во многих магазинах, - Петр опробовал
микрофончики и остался доволен. Велел Жанне вызвать Косарева.
Когда тот пришел, декорации смотрелись безукоризненно: Петр восседал за
столом без пиджака, с распущенным узлом галстука, перед ним на подносе
стояла бутылка и бокал с остатками коньяка на донышке, и разило от него
соответственно.
Блокировав дверной замок, Петр встал из-за стола, слегка пошатываясь,
подошел к заму, поймал его за рукав и, не слушая робких возражений,
потянул к столу:
- Нет уж, Фомич, или ты вмажешь, или я кровно обижусь...
Он старался не переиграть, соблюдать меру. Фомич, проглотивший спектакль,
покорно принял бокал, выпил и уставился с неподдельной тревогой:
- Павел Иванович, что это на вас нашло?
- Расслабиться решил душою, друг мой, - признался Петр. - Как ныне
выражается молодое поколение - оттянуться. Подключайтесь, голуба, а?
Только чур - телочку сам себе искать будешь, я-то Жанку вызову...
- Вы серьезно?
- Абсолютно! - заявил Петр с пьяной целеустремленностью. - Ты у меня
сейчас вмажешь как следует, потом телушек поваляем...
- Я вас прежде никогда таким...
- Имею я право расслабиться? - грозно-обиженно вопросил Петр. - Дела идут
нормально, спектакль я вам откатал по полной программе, что же, не имею
права, коли делать нечего?
- Имеете, конечно, имеете... Это у вас надолго?
- Фомич, я ж не алкоголик. Запоями не страдаю. Выпью свое ведро - и стоп!
Ну?
- Павел Иванович, извините великодушно, но у меня, в отличие от вас, дел
сегодня невпроворот...
- Вот и давай поговорим о делах, - сказал Петр с многообещающей улыбкой. -
Конкретно, о финансах, - он с размаху выплеснул в рот коньяк, первую за
сегодня дозу, которой предстояло остаться и единственной. - О денежках, о
бабках, о башлях... Имеешь такие полномочия?
- Я не вполне понимаю...
- Сейчас поймешь, - пообещал Петр, подошел к нему, небрежно притянул за
лацкан пиджака и зашептал в ухо: - Хорошую вы со мной сыграли шуточку,
деловые... Поманили пальчиком, пообещали пятьдесят штук...
- Почему - пообещали? Ровно столько и получите...
- Ах ты, жук лысый! - ласково сказал Петр, дыша спиртным и смачно
пошлепывая Фомича по лысине. - Видишь ли, золотко, когда мы
договаривались, суммочка эта казалась прямо-таки ослепительной. Но вот
потершись среди вас, я, уж извини, кое-чего нахватался. Разъяснили насчет
процента со сделок. Вы, голуби, получите сто пятьдесят миллионов баксов,
плюс то, что лежит в "уазике", а от бедного подполковничка в отставке
отделаетесь полсотней кусков?! Неаккуратно...
- Так сколько же вы хотите?
- Вот это уже похоже на деловые торги, - сказал Петр, ухмыляясь. -
Пятьдесят тысяч - совершенно некруглая сумма... Миллион.
- Чего?! - по-бабьи взвизгнул Фомич.
- Долларов, - безмятежно сказал Петр. - Это выходит даже меньше
одного-разъединственного процента. Если разделить... сто пятьдесят на сто,
плюс...
- Простите, но ведь это - инвестиции. А не куча наличных, которые
вульгарно распихают по карманам!
"Да-а?" - мысленно ухмыльнулся Петр и сказал вслух:
- А мне, пардон, по барабану. Не смотрите на меня зверем. Раз в жизни
подвернулся шанс заработать как следует на всю оставшуюся жизнь... Это
бизнес, нет?
- Это нахальство! - взвился Фомич.
- Да-а? - осклабился Петр. - Ну, как хотите, я не настаиваю, в принципе.
Вот только может случиться так, что я в следующий раз, когда придет время
подписывать очередные эпохальные соглашения, окажусь вдрызг пьяным, так
что выйдет полная конфузия... Могу подписать, а могу, простите
великодушно, и не подмахивать. У вас что, дублер для меня имеется?
Какое-то время Косарев привыкал к неожиданно полученному удару. Потом чуть
ли не взвыл:
- Вам-то за что?
- А куда вы без меня? - цинично спросил Петр. - Чегой-то вы так
побледнемши? Чегой-то вы на пол упамши? Думали, я совсем дурак? Нет уж,
нахватался и просветился, вашими, между прочим, трудами. Чегой-то на пол
упамши?
- На какой пол?
- Это я фигурально, - сказал Петр. - В общем, вот вам мое твердое и
единственное решение. Миллион баксов. Вы давеча совершенно справедливо
подметили, что с двадцатью лимонами краденой зелени я ни за что не
справлюсь. Не спорю. Вам виднее. Но с одним-то лимоном, честно
заработанным, управиться, сдается мне, смогу... Я вас не тороплю, голуба,
ножик к горлу не приставляю, не вы ж решаете, а? Посоветуйтесь, а главное,
сумейте втолковать ему, что я от этой идеи ни за что не отступлюсь. Усекли?
Когда за ошарашенным Фомичом закрылась дверь, Петр ухмыльнулся вслед -
крохотный микрофончик надежно прилип к лацкану лысого, с изнанки, в таком
месте, где случайно его не обнаружишь. Не теряя времени, включил
транзистор, настроенный на определенную частоту. И всего тридцатью
секундами позже уже слушал, оскалясь, как Фомич орет в мобильник, сообщая
о непредвиденных осложнениях и требуя незамедлительной личной встречи.
Едва сообразив по репликам Фомича, что Пашка на немедленную встречу
согласился, выскочил из кабинета и в темпе добрался до "спецотдела".
Влетел в подземный ход, припустил по нему. Вовремя - когда он закрывал за
собой дверь в квартиру, сзади послышались торопливые шаги.
Выскочив из подъезда, огляделся в поисках машины с тем номером, о котором
предупредил Земцов. Ага, вот она, белая "девяточка". И "Запорожец" Фомича
неподалеку...
Прыгнул на сиденье, сполз так, что голова была на уровне верхней кромки
дверцы. Фомич, правда, не озаботился глазеньем по сторонам - как бомба,
влетел в свой ублюдочный автомобиль...
Правда, хотя и находился в растрепанных чувствах, не забывал проверяться,
в точности как в прошлый раз. Однако Петр принял свои меры, избегая
обнаружения.
Оказавшись во дворе - совсем не там, куда в прошлый раз привозил его
Косарев, у Пашки, надо полагать, не одна хаза, - выбрал удобное местечко.
откинулся на сиденье и с удовольствием слушал, как расстроенный Фомич
живописует их разговор. Лысый так и кипел от возмущения, словно Петр залез
в его собственный карман и потребовал денежек, отложенных на спокойную
старость.
- Все? - послышался спокойный Пашкин голос.
- А что, мало? - огрызнулся Фомич. - Это ж ни в какие ворота...
- Почему? - раздался голос Елагина (о, и Митенька там!). - Вполне
естественные, я бы сказал, желания. Наш манекенчик малость пообтерся и
смекнул, что продешевил. Знаете, господа, я ему даже аплодирую. Я-то
думал, он полный сапог, а у него вполне умные мысли рождаются...
- Ну, позволь!
- Нет, ну не глупая же мысль?! Вот откажись он от миллиона баксов - это
как раз было бы глупо, - Хохотнул Елагин. - А когда миллион требуют - это
вполне умно.
- Пожалуй что, - поддакнул Пашка.
- Так вы что?! - негодующе взвыл Косарев. - Платить намерены?
- Фомич, - мягко сказал Пашка. - Уж извини, но ты в последнее время что-то
поглупел... Опять с Милкой нелады?
- Да причем тут Милка!
- Не в ней дело... Фомич, я тебя не узнаю. Истерику поднял, сорвался с
фирмы... Какого хрена?
- Но он же сказал, что может не подписать... Послышался деланный,
демонстративный вздох Пашки:
- Фомич... Честно, глупеешь. Он, изволите ли видеть, потребовал миллион...
Кто тебе мешал пообещать? Тихо и спокойно? От моего имени? А ты...
- Как он сказал, говоришь? - вклинился Елагин. - "На всю оставшуюся
жизнь"? Фомич, ты что, запамятовал, сколько у него осталось этой самой
жизни? С гулькин хрен... Или ты собрался его после завершения операции на
белом свете оставить? Денежки отслюнить, водкой напоить, с Милкой в
постель положить?
"Ну, спасибо, Митенька, - подумал Петр, зло кривя рот. - Объяснил все без
недомолвок, чтобы никаких иллюзий не оставалось. Спасибо, золотой мой,
бриллиантовый..."
- Извините, - послышался смущенный, вялый голос Косарева. - И в самом деле
недодумал. Нервы... не железные ведь. Что будем делать?
- Жопу заголять и бегать, - хохотнул Пашка. - Возвращайся в темпе,
пообещай миллион, пообещай луну с неба... Хоть собственную задницу. Лишь
бы он больше ни разу не взбрыкнул. Пусть питает любые иллюзии. Твоя задача
- сделать так, чтобы он до самого конца оставался спокоен, весел и доволен
жизнью. И боже тебя упаси на доверенном тебе фронте работ хоть в малости
напортачить... Ну давай, финансовый мой, в темпе поспешай!
Вскоре Фомич вышел из подъезда, утирая платком лысину, сел за руль и
выехал со двора, от расстройства чувств едва не столкнувшись со въезжавшим
"Москвичом". Водитель "Москвича" высунулся в окно и высказал все, что
думает о "Запорожцах" вообще и этом, конкретном, в частности.
Страдальчески улыбнувшись, Фомич развел руками, свернул на магистраль и
скрылся из виду.
Петр по-прежнему держал возле уха приемничек - Фомич выскочил без пиджака.
Видимо, снял его там, повесил куда-нибудь на стул, а потом в крайней
растрепанности чувств и не вспомнил. Тем лучше, послушаем еще, что они там
интересного скажут, оставшись наедине...
- Интересные дела, - задумчиво сказал Пашка.
- Меня это почему-то ничуть не волнует, шеф...
- Да меня тоже. Просто не думал я, что этот пентюх настолько быстро
проникнется сутью рыночных отношений...
- А чего вы хотите? Ваша копия, как-никак.
- Вообще да... Меня другое волнует. "Уазик". Прекрасно знаю, что к нам
следок ни за что не поведет, что никому чужому ромалы его не отдадут, и
все равно... Триста кило денег, Митяй, - это тебе не макулатура.
Представляю, как эта развалина там стоит - душа не на месте... Знаешь что?
Нажраться охота. До соплей, до паданья мордой в гравий, до поросячьего
визга. У Фомича, изволите ли видеть, нервы... А у меня? Ох, я потом и
надерусь... Не буду терпеть до Кипра.
- Понимаю, шеф. Побуждения аналогичные... У меня тут мысля родилась.
Помните, я предлагал назвать нашу негоцию "операция "Зеркало""? В том
смысле, что этот мешок - ваша точная копия. Так вот, правильнее, по-моему,
будет - "Скелет в зеркале". Он, дурень, в зеркало таращится, себя там
видит и не знает, что на деле-то в зеркале - скелет...
- Ох, Митя, не занимайся ты херней, - усталым, севшим голосом сказал
Пашка. - Это у тебя, сдается мне, армейская отрыжка. Ну почему непременно
нужно давать операциям названия? На кой хер?
- Красиво просто. А? "Скелет в зеркале".
- Красиво, красиво...
- Шеф, можно незрелую мысль?
- Ну?
Елагин вкрадчиво сказал:
- У меня тут замаячила идейка... А почему бы нам герра Фомича не проводить
чуточку раньше? Не дожидаясь финала? В конце концов, Фея за двоих
