не шутит...
- Возможно, сначала он и не собирался, а потом-то решил всерьез...
- И подставил тебя, невинное наше дитятко?
- Конечно!
- И сам себя газом облил?
- Почему бы и нет?
- И раздвоился? Один он лежал и блевал, а второй он угнал машину?! Фомич,
ты сам-то хоть чувствуешь, какую чушь несешь? Ну, поразмысли спокойненько
над всем, что только что болтал...
- Почему бы и нет? - повторил Фомич.
- Почему? - спокойно сказал Пашка. - Я тебе сейчас объясню, почему то, что
говорит манекен, представляется крайне убедительным, а вот то, что несешь
ты - бредом собачьим. Наш манекен не мог все это провернуть даже не
потому, что перед нами - туповатый отставной офицеришка, штабная крыса. Не
мог он спереть деньги по другой, гораздо более весомой причине. Он здесь
чужой. Я все тщательно перепроверил, прежде чем запускать операцию.
Последний раз он был в Шантарске одиннадцать лет назад, и то - пару дней.
Знакомых у него здесь нет и не было совершенно, если не считать меня. Он
чужой, он не отсюда. Для него это - абсолютно чужой город. Это раз. Все
наблюдения за ним, пока он исполнял роль меня, свидетельствуют, что он ни
о чем не подозревает до сих пор. Не знает, какая ему роль отводится, чем
все кончится. Это два. Он все это время был на глазах. Новых знакомств не
заводил, ни с кем левым не встречался. Жил чужаком. Это три. Хорошо...
Предположим, ему и в самом деле помутила разум сумма. И наш болван решил
захапать денежки. Но объясни ты мне, каким чудом ему удалось все
провернуть? Кто ему дал код замка в "спецотделе"? Как он ухитрился, будучи
на глазах, найти себе помощника? Где с ним встречался? Когда
договаривались? Где "уазик"? Он был под колпаком...
- Не всегда...
- Почти всегда. Достаточно плотно, чтобы знать о всех его встречах и
передвижениях. Я лично не могу найти щелочки... А ты, Мить?
- Аналогично, Павел Иванович.
- Подождите! - взвыл Фомич. - Код замка он мог просто-напросто подсмотреть
и запомнить...
- Возможно. Ну и что? Это-то как раз не самое важное... Где он отыскал
сообщника, я тебя спрашиваю? Когда он успел все провернуть и как? Ну, дай
мне хотя бы намек на версию... Что молчишь, тварь?
- Кстати, там, на углу Кутеванова-Западной, как раз живет Марушкин... Жил,
то есть...
- Фомич... - брезгливо протянул Пашка. - Ты уже несешь откровенную шизу...
По-твоему, покойный Марушкин ему помогал машину спрятать?
- Я не это имел в виду... Когда он от меня оторвался... Именно там, где
жил Марушкин... Это зацепка...
- Это не зацепка, а неумелый звиздеж, проистекающий из твоей глупости,
падло, - отрезал Пашка. - Никогда он от тебя не отрывался - с чего бы
вдруг? Это ты, сукин кот, пытался какую-то легенду придумать, но не довел
до ума, запутался...
"Отлично, - констатировал Петр. - Нужная степень обмана врага достигнута:
истину они считают ложью, а ко лжи относятся, как к истине. Версия их
ведет. Начав ее логически дополнять, влипли окончательно. Как и с
шизофрениками: сумасшедший допускает одну-единственную неверную исходную
посылку. Зато все, что вокруг нее в больном мозгу наворочено, как раз
безукоризненно логично и где-то даже убедительно... Правда, эта логика и
убедительность отнюдь не делают шиза здоровым, а его россказни - истиной".
- В общем, так, Фомич, - сказал Пашка. - Ты мужик взрослый, сам понимаешь,
что говорить на эту увлекательную тему можно до бесконечности, вот только
жаль времени. Получилась классическая ситуация, у вас с манекеном, я имею
в виду, - его слово против твоего слова, и наоборот. Однако то, что я
слышал от него, - очень логично и убедительно. А то, что ты нам тут
проблеял... Ну совершенно не вызывает доверия, уж извини. Короче, так: или
ты все расскажешь подробно и честно, или в самом деле придется малость
погладить бритвой по яйцам. Ну?
- Понял! - торжествующе возгласил Фомич. - Наконец-то дошло! Хотели
вывести меня из дела, а? Я вам теперь не нужен? Когда сделал свою часть
работы? Теперь можно и не делиться? Вот и придумали насчет "уазика"?
Ровным, даже скучающим тоном Пашка произнес:
- Митрий, друг мой, клиент по-хорошему не понимает. Не бросить ли нам эти
бесполезные дрязги и не приступить ли к активному следствию?
- С превеликой охотой, босс... с-сука...
В комнате определенно что-то произошло. Воцарилась полная тишина. Петр
решил было, что с микрофоном что-то случилось, но тут же расслышал
тяжелое, напряженное дыхание, скрип отодвинутого стула, шаги.
- Стойте на месте, - раздался звенящий от напряжения голос Фомича. - Я с
вами не шучу, подонки...
- Фомич, - с наигранной бодростью произнес Елагин. - Брось дуру, Фомич, ты
же с ней обращаться не умеешь, она ж у тебя и вовсе незаряженная, на
предохранителе стоит... Положи волыну, может, и обойдется...
- Заряжен, Митенька, заряжен, - саркастически отозвался Фомич. - И с
предохранителя снят, тут ты ошибся. И патрончик в стволе. Не скажу, что
стреляю, как ковбой, да в такой клетушке по вам промахнуться будет
трудно... Стойте спокойно, вы меня сами загнали в ситуацию, когда терять
нечего...
- С-сука... - это прозвучало тихо и глухо, так что Петр не понял, кто из
двоих говорил.
- Ну что ты, Митенька? Просто предусмотрительный человек. Кто бы мог
подумать на скромного бюрократа? Я, Митя, даже две недели в платный тир на
Робеспьера ходил... Азы освоил... Стой, говорю!
- Фомич, а Фомич! У тебя ж глушителя нет, шуму будет, если нажмешь...
- Митенька, Павел Иванович объяснял про здешние вольные нравы... Стой,
выстрелю! Оба - по два шага назад...
- Я ж из тебя котлет наверчу, тварь лысая...
- Авось обойдется... - новым, решительным голосом отозвался Фомич. -
Нехорошо, Павел
Иванович. Я вам верил, столько лет бок о бок... А вы и меня в издержки
производства списать решили? Я ж сказал - на два шага назад, оба...
- Фомич, - заговорил вдруг Пашка. - Ты постарайся понять меня правильно.
Так уж сплелась вокруг тебя информация... да не дави ты на курок, и в
самом деле выстрелит! Нет у меня оружия, ты видишь? А Митя стоит
совершенно спокойно и у него тоже ничего нет... Подожди, поговорим
ладком... видишь, все нормально, никто на тебя не бросается, давай
перекурим, побеседуем спокойно...
Короткий непонятный шум, грохот стула. Сильный хлопок, резкий и гулкий,
словно умело откупорили бутылку шампанского. Нечто вроде возни. И стук
упавшего тела.
- Ну, босс... - после долгого молчания хмыкнул Елагин. - Снимаю шляпу. Не
кабинетный деятель вы у нас, чего там... Атаман впереди на лихом коне... А
ведь сдох...
- Не было другого выхода, - зло бросил Пашка. - Он бы ушел.
- Это точно... Как два пальца - ушел бы... Надо же, какая прыть перед
лицом смерти прорезалась...
"Что они с ним сделали? - ломал тем временем голову Петр. - Пристрелили,
конечно, но как им удалось? Он бы ни за что не дал кому-то из них достать
оружие... В чем тут фокус?"
- Так, - отрывисто сказал Пашка. - Плакать некогда, да и не к чему. Где
деньги, уже не узнаем. Что поделать... В конце-то концов, эти денежки были
не более чем случайным калымом до кучи... Возьми в кухне ацетон, протри
тут все на предмет пальчиков. Концы к нам по поводу квартиры не потянутся?
- Абсолютно исключено. Я этому алкашу ни документов не показывал, ни
бумаг, ничего не подписывали... Если он вообще живой, а не сдох в деревне
от стеклореза... Никаких ниточек, - его голос на некоторое время
отдалился. - Где бутылка? Ага... Босс, вы и в самом деле думаете, что за
ним кто-то стоял? Не Мехоношин ли? Покойник был из тех, кто всю жизнь на
два фронта работает. Не уличен, правда, но...
- Да что тут языком молоть? - в сердцах прикрикнул Пашка. - При полном
отсутствии информации и наличии покойника? Протри все в темпе, только
аккуратно, и сматываемся...
- А его как замотивируем?
- А никак, - бросил Пашка. - Самое простое - предоставить все
естественному течению событий. Нынче жара стоит, когда завоняет - даже
здешние павианы обеспокоятся и заявят. Наверняка решат, что покойный снова
пошел по малолетним поблядушкам, да плохо выбрал район, вот и напоролся...
Придется потом подтвердить со скорбным видом, что покойный был морально
неустойчив... а впрочем, ничего уже нам не требуется подтверждать. Потому
что нас, как таковых, уже не будет... Шевелись!
Минут через десять Петр увидел в зеркальце заднего вида, как из подъезда
вышли двое. Одним оказался Елагин, а вот второго, темноволосого, с длинным
лицом и кавказским ястребиным носом, Петр видел впервые в жизни. "Что за
черт, - подумал он озадаченно, - их же там было только двое, где Пашка?!"
И тут до него дошло. Еще одна мозаика сложилась до последнего кусочка. Все
стало понятно: небрежно намотанные бинты, полумрак, неуловимо знакомая
походка темноволосого...
Это и был Пашка. И никакого пьяного падения мордой на асфальт.
Пластическая операция где-то далеко отсюда, у хорошего, надежного врача,
который, подобно покойному Николаю Петровичу, чересчур уж вольно
обращается с клятвой Гиппократа. Если только сей эскулап еще жив. Зная
Пашкины приемчики, начинаешь в этом сомневаться.
Пашка - уже не Пашка. Значит, его, Петра, окончательно приговорили.
Манекен, изволите ли видеть...
Глава пятая
НЕСЧАСТНАЯ ЖЕРТВА БАРСКОЙ ПРИХОТИ
Выйдя из машины на заднем дворе и шагая к своему кабинету, он поневоле
сохранял на лице маску слегка идиотской эйфории - именно так, со всех
точек зрения, и следовало выглядеть цивилизованному бизнесмену,
отхватившему практически в единоличное распоряжение свою сделку века...
Свершилось. В роскошном зале заседаний лучшего в Шантарске бизнес-центра
"Лазурит" только что были подписаны эпохальные соглашения по Тарбачанскому
проекту. Присутствовал отборный бомонд - элегантные до безобразия
иностранные инвесторы, заметно уступавшие им в умении небрежно-уверенно
щеголять в дорогих тройках местные бизнесмены из числа имевших прямое
отношение к проекту, представители областной администрации, возглавляемые
слегка меланхоличным г-ном Карсавиным, выставочные экземпляры банкиров с
г-ном Рыжовым на первом плане и прочие вершители судеб, капитаны
индустрии, владельцы заводов, газет, пароходов. Было во всем этом нечто от
театрального действа - чересчур широкие улыбки, чересчур
плавно-торжественные движения рук с занесенными над белоснежными бумагами
бесценными авторучками, чересчур деланное воодушевление. Ну что же, вполне
возможно, именно такая, строго отмеренная доза театральности и должна была
наличествовать при подписании подобных договоров. Петр не мог знать точно.
Свою роль он сыграл безукоризненно - столь же торжественно-лихо подмахивал
бумаги, улыбался варяжским гостям и здешним чалдонам, пожимал протянутые
руки, подхватывал на лету светские реплики о сияющих горизонтах,
ослепительных перспективах, единстве капиталистов всего мира, и, уж
непременно, о баснословном везении матушки-России, которой посчастливилось
заиметь новых Третьяковых и Морозовых в лице многих здесь присутствующих и
персонально П.И. Савельева.
Потом, значительно уменьшившись числом - одни только боссы и финансисты,
непосредственно причастные к проекту, - перешли в соседний зал, дабы
отдаться на растерзание средств массовой информации (первую скрипку среди
асов телекамер играла, конечно, очаровательная Вика Викентьева в сугубо
деловом прикиде - Петр свято выполнял взятые на себя обязательства, пусть
и данные от чужого имени). Все, разумеется, и там прошло гладко,
представители древнейшей профессии были одарены, пожалуй что, пудами
высокосортной лапши для завешивания ушей. Правда, с этим суждением Петр,
пожалуй что, перебрал. В конце концов, очень и очень многие из
присутствующих всерьез рассчитывали, что Шантарск оросится золотым ливнем
инвестиций. Да что там, подавляющее большинство. Кто мог предполагать, что
пользовавшийся безукоризненной репутацией П.И. Савельев на деле
всего-навсего трудолюбиво претворил в жизнь пример, подсказанный классиком
