- Катерина, обвинения насквозь беспочвенны... И вообще, запахни остатки
блузки и одерни то, что ты именуешь юбкой. Иначе я за себя не ручаюсь,
руки так и тянутся...
- Ну и протяни, - с провоцирующей улыбкой сказала Катя, откинувшись на
спинку и уже не придерживая разорванную блузку. - А то две ночи не
протягивал...
Петр поднял ее из кресла, в две секунды разделался с теми пуговицами
блузки, что ухитрились сохраниться после елагинской атаки. Катя прильнула
к нему. тяжело дыша, юбка упала на ковер. Опуская ее в кресло, Петр успел
подумать, что в Пашкином безумии есть своя система, и в самом деле, как-то
по особенному возбуждаешься, держа в объятиях женщину, которую оголтело
хотят другие мужики, настолько, что средь бела дня пытаются претворить
желания в жизнь. И тут же испугался - как бы не нахвататься от своего
двойника такого, что потом сто лет не отделаешься... Гены ведь одни и те
же?!
Необычность ситуации придавала сил и толкала на новые подвиги. Прошло
много времени, прежде чем Катя мягко высвободилась, расслабленно затихла в
его объятиях. Не открывая глаз, засмеялась:
- Лучше бы ты в свое время с этого и начал - вместо известных глупостей.
Может, я и испорченная, но ведь возбуждает - когда собственный муж
совращает в служебном кабинете... Паша?
- Что? - спросил он, блаженно зажмурившись.
- А ведь у тебя что-то очень уж ловко получается с этим креслом,
чувствуется привычка...
- Катенька, - сказал он беспомощно. - Давай все забудем и начнем все
по-новому, все сначала?
- Хорошо, - ответила она тихо. - Старому я бы не поверила, а вот тебе
новому отчего-то верю, Савельев...
Он напыжился от гордости, но, поразмыслив, пришел к выводу, что взлетать
на седьмое небо рановато: слишком многое оставалось непроясненным и более
того - откровенно настораживающим. Он даже в мыслях не мог решиться
произнести - пугающим...
Вскочил, шлепнув по полу босыми ногами, кинулся к залившемуся трелью
селектору. Катя принялась торопливо одеваться.
- Ну вот, - кривя рот в нехорошей ухмылке, Сказал он, повесив трубку. -
Появился молодчик на территории. Сейчас я с ним как следует поговорю...
- Паша! - она застыла с юбкой в руках. - Осторожнее! Он сумасшедший, точно
тебе говорю! Ты бы глаза видел...
- Я тоже не подарок, - отмахнулся Петр. - Тут у меня булавка завалялась,
заколи юбку, плащик накинь сверху, сойдет... Потом я тебя сам домой отвезу.
- Паша...
- Не беспокойся, - бросил он на ходу. - Мы люди светские... временами.
Светски поговорим...
И зашагал по коридору, стараясь не выглядеть бегущим. Сначала, в первый
миг, хотел вызвать Елагина в кабинет и учинить разборку там, но по
размышлении это показалось недостойным настоящего мужика. Мало ли какой
оборот примет светская беседа, лучше уж проводить ее на вольном воздухе...
Пашка, может, и вызвал бы на ковер - но не я...
Елагин как ни в чем не бывало стоял возле своей черной "тойоты",
заменившей в качестве разъездной машины несчастный джипер. Кроме него,
людей во дворе не было, что облегчало задачу.
Завидев Петра, Елагин его непринужденно окликнул:
- Никак марсиане прилетели, босс? Куда это вы галопом несетесь?
Старательно пытаясь сохранять хладнокровие, Петр подошел вплотную и, не
отводя глаз, сказал:
- Я тебя, по-моему, предупреждал... Оба сошлись на том, что это -
последнее предупреждение. Кто-то мне по-мужски обещал с этим делом
завязать...
- Ты о чем? - невинно уставился на него Елагин.
- Где Катя?
- Катя? - дернул Елагин плечом. - Я откуда знаю? Я ж ей не нянька. Когда я
ее последний раз видел, со второй космической скоростью удалялась в
сторону проспекта Мира, живехонькая и здоровехонькая. Ничего вроде бы с
ней не могло стрястись...
Он осклабился, глядя простецки, недоумевающе - Петр отлично знал эти
приемчики, призванные спровоцировать собеседника, вынудить его стать
нападающей стороной, а себя самого, понятно, выставить жертвой
неспровоцированной агрессии. И потому собрал волю в кулак. Поиграем с ним
в его же игру, тоже умеем...
- Посмотри-ка мне в глаза, - сказал он.
- Смотрю, - безмятежно кивнул Елагин. - А что?
- Да ничего. Нормальные глазыньки, без следа Клиники. Тут кое-кто называет
тебя сумасшедшим - на мой взгляд, совершенно безосновательно, старлей.
Совершенно. Сдается мне, никакой ты не шизик, а попросту наглая скотина. У
меня такие В противогазе отжимались со всем рвением, пока в него же
блевать не начинали. И упаси их бог при этом пернуть.
- Ты не особенно-то, штабная крыса, - не повышая голоса, ответил Елагин. -
У меня такие, как ты, тоже, случалось, хрен посасывали со всем
прилежанием. И добавки просили совершенно добровольно, чтоб ты знал...
- Ну вот и внесли ясность, - осклабился Петр. - Давай уж до конца
внесем... Дерьмо ты, старлей. И совсем не потому, что рвешь на бабе
лифчик, когда она того не хочет... Дерьмо ты потому, что сначала даешь
честное слово, а потом не соблюдаешь... Дешевка.
- Слушай, вице-полковник, - все так же простецки улыбнулся Елагин. - Я
искренне не пойму, чего ты дергаешься? Тебя наняли, чтобы постоял пугалом
На огороде, вот и стой. Не поднимай кипеж. В конце-то концов, это не твоя
мочалка и никогда твоей не была. Трахай эту блядешку, сколько вздумается,
но и другим не мешай. Коллективистом надо быть, милый. - Он мечтательно
потянулся. - Знал бы ты, Как я ее гнул вот этими ручками, шлюху
белобрысую, как я ее на ощупь знаю... Положишь ей, бывало, ладонь на
нижние губки, а она трепещет...
Он сумел-таки уклониться от первого выпада, но второй удар пропустил - и
спиной вперед вмазался в бок "тойоты", все еще с наглой, высокомерной
усмешкой, не успевшей погаснуть. Тут же с нереальной быстротой извернулся,
оказался на широко расставленных ногах, в сулившей неприятности стойке.
Процедил сквозь зубы:
- А потом средним пальчиком вовнутрь, невзначай этак...
- Иди сюда, сука, - сказал Петр, отступая на шаг. - За все пальчики не
говорю, а двадцать первый распинаю...
Отчаянно затопотали ботинки. Во дворе вдруг стало очень много народу -
надежно их разделив, трое охранников встали плотной стенкой, двое
сторожили Елагина, третий развернулся к Петру, готовый то ли прикрыть, то
ли перехватить. Сбоку появился Земцов, развел руками:
- Павел Иванович, а мы вас повсюду ищем... Пойдемте? - он стоял на дороге
с вежливой непреклонностью. - Нечего вам тут делать, поверьте моему
слову... - и словно бы небрежно взял за локоть, с силой потянул к двери.
Петр подчинился - драться при куче свидетелей, тем более с собственным
шофером, было бы верхом идиотизма. Не барское это дело, в конце-то
концов...
Когда они вошли в здание, Земцов сказал:
- Не самое умное поведение, Павел Иванович.
- Знаю, - пробурчал Петр, остывая. - Но терпение у меня лопнуло... Напрочь.
- Если вам интересно мое мнение, я удивляюсь, что вы столько терпели...
Увольте вы его к чертовой матери, давно пора. А я с ним поговорю по уму,
пусть считает, что ему крупно повезло, и не вздумает дергаться...
- Без вас я бы и не догадался... - сварливо откликнулся Петр. - Где его
личное дело?
- У зама по персоналу, разумеется.
- Пусть принесет.
- Зачем?
- Освежить хочу в памяти... - сказал Петр и быстрыми шагами направился на
свой этаж. Остановился у стола Жанны, распорядился, понизив голос: -
Лапочка, настучи приказ. Елагина с сегодняшнего дня - по собственному
желанию. Заявление его насчет собственного желания возьмешь потом у
Земцова. Выходное пособие, прочее, что там полагается... Ну, ты ж у меня
умница, сама знаешь, как все оформить.
- Конечно, Павел Иванович, не беспокойтесь. Давно пора... - она с
любопытством распахнула глупенькие глазки. - Вы ему хоть навешали по
фей-су? Как следует?
- Работай, прелесть моя, работай... - хмыкнул Петр, входя в кабинет. Катя
так и вскинулась:
- Ну что?
- А что? - елико мог беззаботнее усмехнулся Петр. - Поговорили, как
цивилизованные люди, господин поручик согласился, что был не прав, высокие
договаривающиеся стороны разошлись, довольные проведенным брифингом...
- Врешь ведь?
- Ну и вру, - согласился Петр. - Я ему высказал все, что о нем думаю...
справедливости ради следует уточнить, что он тоже мне кое-что высказал без
недомолвок, но это детали... Главное, я его, паршивца, уволил. С данного
момента. Так что все кончилось. Шофера тебе подберем пожилого, солидного,
которого заботят лишь внуки и радикулит... нет, с радикулитом не стоит
брать, но вот насчет пожилого - непременно...
Вскоре появилась дама средних лет, молча положила на стол перед Петром
конверт из плотной бумаги, удалилась, словно бы не замечая запахнувшуюся в
плащ Катю. Даму эту Петр не помнил - но в "его" фирме работало человек
шестьдесят и девять десятых из них его вообще не интересовали.
Гораздо больше интересовал конверт. Как офицер с приличным стажем, он без
труда расшифровал суть некоторых сокращений и пометок в военном билете
Елагина, а многое там значилось открытым текстом, без недомолвок. Высшее
командное... оттуда, из этого городка, в спецназ частенько попадают...
Чечня... так, знаем мы эти курсы, их шифр - снайперские, одна из лучших
шарашек... орден, две медали... медосмотр... ни следов, ни намеков на
"психическую" статью... Что ж, небезынтересно, однако ничего из ряда вон
выходящего - стандартная биография, стандартный послужной список... если
доведется все же драться, нужно помнить, что Митрий владеет стилем
Кадочникова - рукопашку в том училище все еще преподает Люборец, а он на
Кадочникове подвинут... Ну ничего, обойдется...
Он сложил все обратно в конверт, размашисто подмахнул поданный Жанной
приказ - уволился от нас по собственному желанию господин Елагин, ну что
поделаешь, переживем боль утраты...
В кабинет бесшумно просочился Косарев, вкрадчиво спросил:
- Павел Иванович, можно, я заберу "дипломат"? Вы же сами говорили...
- "Дипломат"? - Петр недоумевающе вскинул на него глаза. - А-а, конечно...
Он там и стоит.
Фомич нырнул в комнату отдыха, проворно вы-катился оттуда с "дипломатом" в
руке, расшаркался перед Катей:
- Вы прекрасно выглядите, Екатерина Алексеевна, должен вам заметить,
просто-таки очаровательны сегодня...
- Фомич, - сказал Петр. - У вас случайно нет адреса Марушкина?
- Кого? - изобразил на лице величайшее изумление Фомич.
- Художника, который приносил картины. Вы же их сами забирали.
- Художника? А я и понятия не имел, что их художник принес... В жизни
такой фамилии не слышал. Я думал, их шофер привез...
- Ладно, идите.
Когда Фомич выкатился колобком, Катя спросила:
- Что за художник? Опять у тебя идеи... - и посмотрела на собственный
портрет над столом.
- Да нет, успокойся, - засмеялся Петр. - Говорю же, с этим покончено. С
идеями... Постараемся прожить без идей. Это тебя не удручает?
- Не особенно, - призналась Катя.
- Может, мне и этот портрет снять? - А почему бы и нет? Никак я,
сибирячка, раскованным европейским мышлением проникнуться не могу...
- Ладно, - сказал Петр, окинув ее откровенным взглядом. - Но тот портрет,
в кабинете, дома, пусть уж висит... Идет?
Глава десятая
ГОЛАЯ ПРАВДА
Он отлично запомнил код, отпиравший электронный замок на двери
"спецотдела"-пустышки. У него была хорошая память. Профессиональная...
Никто, как и следовало ожидать, не выразил ни малейшего удивления, видя,
как большой босс целеустремленно шагает к "спецотделу", сноровисто
набирает код и скрывается за железной дверью. В самом деле, что в этом
поступке такого уж удивительного? Точной информации нет, но ручаться можно
- Пашка не раз пользовался барской забавой, потайным ходом на другую
сторону улицы. По бабам хотя бы отправлялся, а возможно, и по серьезным
делам. Вряд ли он приложил столько сил по возведению потайного хода
исключительно для удобства других...
Старательно закрыв за собой дверь и убедившись, что замок надежно
