распорядился опустить в бухту бочонки с порохом и взорвать под водой.
Действительно, так глушат рыбу. Я только сейчас сопоставил...
- И взорвали?
- Взорвали, - кивнул Леверлин. - Попробуй ослушайся... Пять бочонков.
Непромокаемый подрывной шнур к тому времени уже был изобретен. А ночью
что-то произошло. Когда трое дошли до этого места, решительно перестали
выглядеть нормальными людьми. Только повторяли на все лады - это, мол, был
ужас... И заверяли, что они - единственные спасшиеся. А к ночи умерли и
они. Естественно, был шум и была огласка - дворянин старинного рода,
человек заметный, король к нему благоволил... Родственники сразу же
поскакали туда, а следом прибыл для расследования и коронный судья.
Обнаружили они на месте поместья обгоревшие развалины и трупы. Вскоре
самым загадочным образом умерли еще несколько человек из побывавших там, в
том числе и судья. Пошли толки, идиотские слухи, следствие довольно скоро
прекратили из-за полной невозможности докопаться до истины. Официальная -
и самая правдоподобная - версия гласила, что граф пал жертвой собственной
неосторожности. Он давно пытался получить новое взрывчатое вещество, еще
до того, как перебрался к бухте... С тех пор развалины совершенно
заброшены, место считается проклятым, и его обходят десятой дорогой. Мой
двоюродный дядя был дальним родственником сестры графа и пять лет назад за
отсутствием более близких наследников унаследовал кусок земли, куда входит
и бухточка. В кадастрах Землемерной Палаты та земля официально значится
как "мертвое место". Есть такой юридический термин. Например, общие
могильники, где хоронили умерших во время эпидемий, или место, где
когда-то стоял дом "королевского злодея", но потом его снесли, посыпали
землю солью и объявили "мертвой до скончания времен". "Мертвые места"
исключены из всякого оборота, с них не берут земельного налога...
- Ага, - сказал Шедарис. - Своими глазами видел холм, где закопаны
сотни три не самых бедных жителей одного богатого города. Со всеми
кошельками и драгоценностями. Сокровища несчитанные. Прошло триста лет, но
самые отпетые головушки туда не лезут с лопатами - город-то вымер от
"багровой трясовицы"...
Леверлин кивнул:
- У графа была в поместье немаленькая казна - на текущие нужды. Не
слышно, чтобы кто-то попытался рыться в развалинах. Очень уж дурная слава
у того места... Что скажешь?
- Насчет проклятья судить не берусь, - сказал Сварог. - Но если
допустить, что он хотел уничтожить в бухте подводную лодку - более
разумных и толковых действий и представить нельзя...
И подумал: "Такая бухточка была бы идеальной промежуточной стоянкой.
Если лилипуты незамеченными передвигаются за пределами Хелльстада, они
могут делать это одним-единственным способом - под водой. А на этом пути
поневоле достигнешь высот изощренности и изобретательности..."
- А как объяснить все остальное? - спросил Леверлин.
- Представления не имею, - пожал плечами Сварог. - Нужно посмотреть
на месте, понырять...
Леверлин помрачнел:
- Неужели эти крохи могут оказаться такими опасными?
"Еще как, - столь же хмуро подумал Сварог. - Если вспомнить иные
изыскания пытливой военной мысли, сопутствующие эпохам, когда умели делать
такие вот боевые вертолеты... Атомная бомба, радиологическое оружие,
химическая и бактериологическая война, лазеры... Возможно, подземное
государство лилипутов - доброе и благостное. Почему тогда их вертолеты
оснащены автоматическим оружием? Губительным, правда, лишь для сограждан,
но кто сказал, что у них есть только это? Коли без всяких угрызений
совести стреляют по своим, в чужих палить еще легче. А в лексиконе их
морских офицеров присутствует термин "торпедная атака". Скверные
симптомчики..."
И тут он вспомнил - толчком. Хелльстад, берег реки, он впервые увидел
"Божьего любимчика", но еще раньше услышал грохот, увидел фонтаны от
взрывов. В ту минуту было не до раздумий, зато потом, когда он проснулся в
каюте и выбежал на палубу, разбуженный грохотом, никаких сомнений не
осталось: люди капитана Зо швыряли в Ител нечто, больше всего напоминавшее
примитивные глубинные бомбы... Очень уж многозначительно для простого
совпадения. Но тетку Чари расспрашивать бесполезно - с капитаном Зо она
никогда не плавала, а Зо, Сварог успел убедиться, ни единой тайны своего
корабля посторонним не доверяет, будь они и собратьями по нелегкому
ремеслу... Выходит, Зо _з_н_а_е_т_? Как бы там ни было, есть еще один
интересный вопрос, о котором Сварог прежде как-то не задумывался: а
собственно, что делал тогда в Хелльстаде капитан Зо? Откуда он
возвращался? Неужели перед столь важной и ответственной операцией, какой
была охота за Гарпагом, отправился к истокам Итела забавы ради,
полюбоваться на Хелльстад? Что-то было...
Увы, по телефону с капитаном не свяжешься. И где он сейчас,
неизвестно - вроде бы, когда Сварог собирался на землю, "Божий любимчик"
ушел к островам Девайкир, опять-таки неведомо зачем...
Они обогнули холм, и Сварог взмахом плетки приказал уклониться правее
- там было поровнее. И впереди, на равнине, его уставший от окружающей
безжизненности взгляд моментально и цепко выхватил далекое шевеление.
Взмах руки - и отряд встал.
- Похоже, потянулись обитаемые места... - сказал Сварог.
Равнину усеивали хаотично разбросанные среди огромных иззубренных
листьев полосатые шары, зелено-черные, крутобокие, крайне напоминавшие
арбузы. А на окраине этой бахчи без особого шума кипела яростная драка.
Загадочные мохнатые создания, темно-бурые и светло-рыжие, кидались на
человека в синем, то наваливаясь кучей, скрывавшей его с головой, то,
рассыпаясь, подступали вновь, вертелись вокруг, прыгали, норовя вцепиться
в горло и свалить. Человек отбивался странным топором, вертясь, как
волчок. Бешено крутилась сверкающая сталь, порой разбрызгивая веера алых
капелек. Все вокруг усыпано мохнатыми телами - неподвижными, бившимися в
агонии, ползущими.
Сварог вымахнул на открытое место, послал коня вперед, свободной
рукой выхватывая топор. За его спиной слитно грохотали копыта, кто-то
выстрелил, кто-то испустил прошивающий уши разбойничий свист. Мохнатые
сориентировались мгновенно - замерли, встав на дыбки, потом разом
отхлынули от человека с топором и на четвереньках припустили к близкому
лесу, невероятно проворно петляя среди арбузов. Еще миги все исчезли, как
не было...
Сварог натянул поводья. Вновь, как и с вертолетами, масштабы он
прикинул неправильно - доверился глазам, а глаза подвели. Человек в
мешковатой синей одежде, с рыжей шевелюрой, до глаз заросший густой
бородищей, ростом был не выше годовалого ребенка, но сложение отнюдь не
детское - широкоплечий, коротконогий, почти квадратный, огромные ладони с
поросшей рыжей шерстью тыльной стороной сжимают древко лабриса, двойного
топора. На груди большая медная бляха, и на ней в виде трехлучевой звезды
отчеканены те же лабрисы: три штуки, топорищами к центру, а лезвиями
наружу. Из рыжей, вившейся тугими кольцами поросли зло и настороженно
таращились колючие серые глазки.
- Чтоб мне сдохнуть! - охнул Шедарис. - Натуральный гном! Как на
картинке!
Карлик сверкнул на него глазами и выставил перед собой топор,
покрепче уперся в землю ножонками, пригнулся. Неподалеку в луже крови
вытянулась крохотная, под стать гному, лошадка - серая, косматая, с
длиннющим хвостом и заплетенной в толстые косички гривой. Она уже не
дышала, огромный лиловый глаз, налитый застывшим ужасом, уставился в небо.
Какое-то время они с гномом молча переглядывались.
- Воюешь? - спросил наконец Сварог.
- А тебе какое дело? - отозвался гном не писклявым, как ожидалось, а
низким, густым голосом. Выговор у него был странный: словно бы, произнося
согласные, каждый раз прилязгивал зубами.
- Характерный... - ухмыльнулся Шедарис. - Самое время поспрашивать
его про клады...
- Ну зачем тебе сейчас клады? - ласково спросила Мара.
Капрал чуточку смутился:
- Да ведь исстари заведено: как поймаешь гнома, первым делом пытай
насчет кладов...
- Ты меня поймай сначала, пытальщик, - мрачно отозвался гном,
медленно поворачиваясь по сторонам, словно пытаясь угадать, кто бросится
на него первым.
Сварог тем временем приглядывался к мохнатым созданиям - иные еще
пытались уползти. С белку величиной, только бесхвостые, мех густой,
богатый, а морды, даже у мертвых, выглядят чересчур уж умными для простых
грызунов. На крохотных запястьях - чеканные браслеты, а возле иных
трупиков валяются длинные, узкие, изогнутые ножи...
- И что ж ты с ними не поделил? - поинтересовался Сварог.
- Да было что, - отрезал гном.
- Ясно, - сказал Сварог. Неподалеку лежал мешок, а в нем явственно
круглились два арбуза. - Ты, голуба моя, к ним в огород залез, они и
осерчали...
- Кто ж знал, что они поблизости, - пробасил гном без малейшего
раскаяния. - Не обеднели бы.
- Непринужденная у тебя натура, я смотрю, - покачал головой Сварог.
- Какой есть, - сказал гном. - Если жрать хочется. Нужно отсюда
убираться, вот что. А то нагрянут всей бандой. Их тут несчитано. Продай
коня. Их у тебя хоть завались.
Леверлин за спиной гнома корчил Сварогу страшные рожи, сопровождая
это яростными непонятными жестами, и Сварог, кажется, понял...
- А что взамен? - спросил он гнома с видом заправского торгаша. -
Кони в этих местах - товар редкий...
- Один клад.
- Не пойдет, - торопливо вмещался Леверлин, не выдержав. - Если
верить предкам, гномы однажды данного слова не нарушают, но казуистические
прорехи выискивают не хуже наших крючкотворов с Людоедского бульвара
[обиходное название Жемчужного бульвара, где разместились три основных
корпорации стряпчих Равены]. Ты согласишься, а потом окажется, что до
этого клада месяц ехать. Или год копать. Ни к чему нам сейчас клад, пусть
ответит на три вопроса. Для науки это бесценный материал. Идет?
- Идет, - сказал гном.
- Только поклянись сначала двойным топором, двойной киркой и каменным
небом.
- Грамотный... - пробурчал гном. - Ладно, клянусь двойным топором,
двойной киркой и каменным небом, что отвечу на три вопроса без лжи.
- Где здесь безопаснее всего переночевать? - тут же спросил Сварог.
- В ту сторону, - показал гном. - Если поспешите, еще до заката
увидите курганы. Безопаснее всего ночевать на вершине. Любого.
- Значит, гномы не вымерли? - быстро спросил Леверлин.
- Где мой конь? - ответил вопросом гном.
Сварог кивнул Делии, и она отвязала повод одного из двух своих
заводных. Сунув топор за пояс, за спину, гном хозяйственно подобрал мешок,
закинул его за плечо, ухватил край зубами, освободив руки, разбежался,
подпрыгнул, уцепился за стремя и одним махом, с кошачьим проворством взмыл
в седло. Лошадь фыркнула, переступила на месте, но к странному всаднику
отнеслась, в общем, спокойно. Шедарис словно бы невзначай повел дулом
пистолета, приготовившись принять незамедлительные меры, если гном
вздумает удрать, не расплатившись сполна. Но клятва, должно быть,
оказалась из тех, что нарушать не годится ни при каких обстоятельствах:
гном поерзал в седле, примеряясь к поводьям, ответил:
- Гномы не вымерли. Третий вопрос.
- Тихо! - вскрикнул Леверлин.
- Молчать всем, - поддержал Сварог. - Думайте, граф, ради науки...
