равно таскал. Как сердце чуяло... Я, правда, во сне видела, что ты меня
убил.
- Вот и выходит, что сны надо толковать как раз наоборот,- сказал Мазур
философски.
- Ты по обязанности, или как?
- Победительница, ты чудесная женщина,- искренне сказал Мазур.- Вот
только скоту досталась, уж извини. И с ним-то, если каким чудом попадется, я
цацкаться не буду...
- Ну и пусть,- сказала она решительно. Провела ладонью по его бедру.- Мы
когда-нибудь еще...
- Почему- когда-нибудь?- сказал Мазур, перехватив ее ладонь и чуть
передвинув. И шепнул на ухо нечто такое, от чего она засмеялась уже совсем
весело.
Что скрывать, роль вождя племени ему пришлась по вкусу и по душе. Но,
возвращаясь в "гостиную", он все-таки немного робел из-за необычности
ситуации. Однако все прошло гладко: возившаяся у костра Ольга глянула на них
и совершенно буднично бросила:
- Явились, прелюбодеи? Садитесь жрать. Чего ей это спокойствие стоило,
Мазур мог только догадываться. Не сыщешь женщины, которая в таком положении
не испытывала бы ничего, кроме умиления собственным благородством. И все же
держалась она прекрасно, мимоходом взъерошила Вике волосы:
- Не бери в голову, Гюльчетай. Коли уж получилась нежданно мусульманская
семейка... В городе посмеемся, Только на будущее давай четко прикинем, как
нам нашего мужика делить по справедливости...
Мазур сидел, не поднимая глаз, старательно вгрызаясь в горячий кус сочной
барсучатины. Женскую логику он давно познал вдоль и поперек, а потому не
сомневался, что подсознательно Ольга считает его виноватым, хоть и сама ко
всему подтолкнула. Самые лучшие на свете женщины - всего лишь женщины, и не
более того, аминь...
По рукам текло горячее сало, в углу лежала щетинистая барсучья шкура, а
рядом с автоматом покоился лук с отпущенной тетивой и пучок грубо отделанных
стрел. И тут же - электронные часы на руке Ольги и отблески света, матово
игравшие на ее полуобнаженной груди, круглившейся под расстегнутой курткой.
Сюрреализм - спасу нет, подумал Мазур. И с сожалением удержал руку,
потянувшуюся было к следующему аппетитному куску - экономить следовало, в
тайге раз на раз не выпадает.
Ольгины часы коротко пискнули.
- Сколько там? - поинтересовался он.
- Полночь. Самое время, чтобы какой-нибудь призрак из глубины
притащился.- Ольга, упорно не глядя на него, вновь дернула Вику за волосы:-
Да не переживай... сестричка. Мужик наш нас обязательно вытащит, он такой...
Лишь бы мы не скулили. Вытащишь, вождь?
- Ага,- сказал Мазур, вытирая жирные руки о многострадальные штаны, уже
зиявшие кое-где мелкими прорехами.- Нам бы еще иголку с ниткой, совсем
печалей не знали б. А то вы скоро в натуральных амазонок превратитесь, наяды
и дриады, да и я на манер Маугли смотреться буду... Олечка, расскажи сказку
на сон грядущий. Что-нибудь искусствоведческое? Хоть коротенькое. Просто
жажду услышать что-то искусствоведческое, не имеющее отношения к дикому
лесу...
Мечтательно прищурившись, глядя в потолок, Ольга напевно
продекламировала:
- Томас Чиппендейл, знаменитейший мастер мебели, свои собственные идеи
соединял с образцами французского и восточного искусства, вдохновлялся и
английской поздней готикой, и рокайлем...- и вздохнула.- Не могу, язык не
поворачивается. Как-то и не верится сейчас, что все это где-то есть- музеи,
фонтаны, Констебль с Рубенсом... По-моему, я лес и на картинах видеть не
смогу...
Глава шестнадцатая
ОНА УШЛА
Неглубокую речку шириной метров семьдесят пришлось переходить вброд,
раздевшись догола, держа над головой пожитки. На середине вода поднялась
Мазуру до груди - женщинам, соответственно, чуть не по шейку. Хорошо еще,
течение было неспешное, ленивое, и вода особенно не напирала- но все равно
его амазонкам приходилось туговато: поклажи мало, однако она неудобная, в
узел связать нечем, лиан тут не водится... Одна рука у него была занята
автоматом, другой держал одежду, полурассыпавшийся ком, а кроссовки связал
шнурками и шнурки намертво зажал в зубах. То и дело оглядываясь, покрикивал:
- Медленнее, девочки, куда спешить...
Сам, однако, торопился: сейчас они были легкой добычей, следовало
поскорее оказаться на том берегу. А берег крутой, чтоб его... Мазур
зашвырнул на берег одежду и кроссовки, ухватился левой за свисавшие прочные
корни, прыгнул и, не озаботившись одеванием, встал на кромке с автоматом на
плече. Ольга, раздвигая грудью воду, шла к нему. Вика, отстав метров на
десять, вдруг неловко затопталась, уже поднявшись из речки по пояс,
дернулась вслед за поплывшими по течению кроссовками.
- Давай на берег! - прикрикнул Мазур.- Мясо держи, шмотки!
Положил автомат и "щучкой" прыгнул в воду/ Быстро поплыл вслед за
потрепанной обувкой, по старому навыку - без малейшего плеска, еще успев
подумать: ну и задачка для крутого Ихтиандра, дамские чеботы на мелководье
ловить, да пресном вдобавок...
Подплывая к берегу, заметил в тайге шевеление.
Приподнявшись из воды, крикнул:
- Стойте спокойно! Смотрите, что за спиной! Обнаженные амазонки
повернулись и замерли -совсем недалеко на берег вышел высоченный лось, так
что женщины оказались меж ним и Мазуром. Мазур поплыл что есть мочи, уже не
заботясь о красоте стиля, вздымая брызги. Животина эта может так звездануть
копытом, что костей не соберешь...
Выбросил обутки на берег к ногам Вики, торопливо нагнулся к автомату.
Женщины зачарованно таращились на рогача- а тот, тяжело поводя боками и,
словно не замечая их, шумно пил из реки, отражаясь в ней во всей красе. До
него было метров тридцать. Пофыркивая, лось косил огромным лиловым глазом -
бог ты мой, подумал Мазур, сколько мяса прибежало...
Но стрелять не стал - как-то рука не поднялась, мясо у них еще было, а
сохатый выглядел измотанным, даже пошатывался. Гонит кто-то? Волки летом не
рискнут, нет у них ни малейшего шанса завалить этакого дядю... Значит,
человек? А человеки, стервы, разные бывают...
Бока сохатого раздувались на глазах. Подняв голову - вода стекала
радужными струями - он покосился на людей, издал что-то среднее меж
хрипеньем и фырканьем и решительно вошел в воду, попер на тот берег,
оставляя кильватерный след, что твой эсминец. Мазур тоже поневоле
засмотрелся.
- Ух ты...- прошептала Ольга.
Мазур старательно вытряхивал воду из Викиных кроссовок - только бы не
разлезлись, а то ведь придется на первобытный манер обутку ей из ее же
собственной куртки мастерить... Все трое стояли голыми, обсыхали и
чувствовали себя совершенно непринужденно, преодолели некий порожек, где и в
самом деле начинается племя...
- Вот и помылись,- фыркнул он, старательно тряся четырьмя конечностями,
смахивая прозрачные капли. Посмотрел назад, но уже не увидел за деревьями
дыма.
И сохатый давно пропал в чащобе на том берегу. Проводив его взглядом с
некоторым сожалением, Мазур первым полез в штаны, натянул кроссовки,
озабоченно отметив, что жесткий верх еще держится, а вот вставки из какой-то
мягкой и чертовски непрочной синтетики уже совершенно истрепались,
получились дыры правильной формы. Ладно, хоть подошва держится...
- Пошли,- сказал он, закидывая автомат на плечо.- Озябли? Вот на марше и
согреетесь...
Довольно долго они шагали по лиственничному лесу, что не прибавило
веселого настроения: и зверье, и птица избегает мест, где лиственница растет
обильно и густо. Лес такой не то чтобы выглядит мрачно, но в нем как-то
неуютно из-за полного безмолвия- белка ни разу не цокнула, дятла не слышно,
не встретишь и птичьей мелкоты... Зато Мазур наломал тонких прочных веток
для стрел, все польза. И голубики поели от пуза.
...Сначала он подумал, что видит гигантский гриб, маслята, случается,
вымахивают этакими великанами. Свернул влево, подошел поближе. Во мху белел
человеческий череп.
- Подождите,- оглянулся он.- Посмотрим... Усмехнувшись про себя, отметил,
что растрепанные амазонки с обмотанными барсучьей шкурой талиями смотрят на
бренные останки неизвестного странника чуть ли даже не равнодушно- вышколила
тайга-матушка... Нагнулся и поднял карабин - образца 1944-го, переделка в
охотничий, до сих пор служит и выпускается. Ствол уже покрылся
буровато-рыжей коростой ржавчины, но смазан был в свое время обильно- Мазур
без особых усилий подбил снизу кулаком рукоятку затвора, передернул с
хрустом. Выскочил позеленевший патрон. И еще один. Так что недостаток
боеприпасов тут ни при чем...
Прошелся меж деревьев, разглядывая кости- валявшиеся там и сям,
растасканные мелким зверьем. В костях определенно некоторый недостаток- не
видно тех, что помельче.
- А ведь ты, приятель, пожалуй что, подснежник...- буркнул он задумчиво.-
С прошлого года тут кукуешь, самое малое... Ага, вон что...
Кость голени косо переломлена, по ней змеится глубокая трещина, уже
почерневшая из-за набившейся земли, вымытой потом дождями. Дело ясное -
как-то ухитрился сломать ногу, полз, пока было сил, а потом силы
кончились... Отбросив кость, Мазур невольно вытер руки о штаны.
И продолжал бродить меж стволами, низко пригнув-шись - авось попадется
что-то годное в хозяйстве. От одежды и обуви, конечно, и следа не
осталось...
Он нашел "командирские" часы самого первого выпуска, на вид не
пострадавшие. Но заводиться они не желали, и Мазур, пожав плечами, выкинул
их в кусты. Отыскал остатки брезентового рюкзака- видимо, зверье его
распороло, ища съестное. Быть может, и нашли- и, конечно, истребили до
крошки. Дешевенький компас в пластмассовой коробочке тоже оказался негоден -
внутрь давно попала вода, стрелка свободно вертелась на оси, ничего не
указывая. А вот это уже лучше, это великолепно просто... Он бережно закрыл
коробочку из-под зубной пасты "Жемчуг" - сколько лет прошло, как их
перестали выпускать? - положил в карман. Там лежало несколько иголок,
воткнутых в пробку от винной бутылки, три катушки суровых ниток. И жестяной
портсигар с моточками лески и несколькими крючками пригодится. Неплохое
наследство. Очень похоже, покойник был некурящий - ни кисета, ни трубки.
Впрочем, если у него были папиросы или сигареты, они давно размокли в кашу
из-за дождей и снега, ветром развеяло... Бумага в тайге долго не
залеживается.
Еще одна металлическая коробочка, из-под совсем уж древнего грузинского
чая. Пуста. Может, хранил в ней спички, и они все вышли? Заржавленное шило
уже не годится, охотничий нож с грубой деревянной ручкой тоже не прельщает,
своих два, получше... А это, может, и есть табак?
Однако кисет из плотной черной материи, едва уловимо попахивавший
соляркой, был странно тяжелым. Мазур поддел кончиком ножа заскорузлые
завязки, запустил туда руку, оглядел находку и присвистнул:
- Вот он ты кто...
Больше ничего интересного не нашлось. Вернувшись к женщинам, присевшим у
ствола, он плюхнулся рядом и осведомился:
- В миллионерши кто-нибудь хочет?
- Да ну, неинтересно,- сказала Ольга.- Домой бы добраться...
Вика бледно улыбнулась, пожала плечами.
- Я серьезно,- сказал Мазур, продемонстрировал им полную ладонь крохотных
камешков и тяжелых песчинок, большей частью серовато-грязных, но кое-где
тускло-желтых.- Тут, на глазок, крупки будет килограмма два. Люди гибнут за
металл...
- Что, золото? - равнодушно спросила Вика.
- Ага,- сказал Мазур.- Оно, бешеное. Самородное, Так оно в натуре и
выглядит. Хорошее местечко где-то отыскал бедняга, да впрок не пошло...
