земле. Крышка откинулась. Мы высунули головы наружу. От зеленого буйно
поросшего тропической растительностью берега нас отделяло еще метра
четыре.
Находящаяся над водой часть хроноскафа и окружавшие ее крокодилы
сверху, наверное, выглядели как втулка и спицы в велосипедном колесе. Нет,
в мотоциклетном; там спицы плотнее набиты. И их в мутно-зеленой прибрежной
воде становилось все больше.
- Это очень кстати, - заявил Шидла, спустился обратно в капсулу и
вернулся с мумми-бластером в лапе. Минут пятнадцать он с остервенением
превращал крокодилов в неподвижные болотно-коричневые бревна. Вскоре между
капсулой и покрытым красноватым илом краем сухой земли образовался
надежный мост, точнее даже настил, из одеревеневших рептилий. Но идти по
нему было все-таки боязно. При каждом шаге казалось, что именно этот
хищник очнется и обкусает нам жуткой пилообразной пастью лишние, по его
мнению, конечности.
Но все обошлось. Шидла, двигаясь к берегу, тянул за собой тонкий
металлический трос. Выбравшись, он обвязал им ствол ближайшей пальмы,
защелкнул карабин и повернул рукоятку на нем. На борту хроноскафа натужно
взвыл движок, и капсула стала быстро подтягиваться к берегу.
- Зря ты все-таки наорал на него, - сказал я Стасу. - Что ни говори,
инженеры у них классные.
- Ага! - делано восхитился Стас. - Лебедку придумали! - и глянул на
меня презрительно.
Оставляя широкую борозду в почве, капсула уже ползла по берегу.
Поворотом рукоятки Шидла остановил ее. А Стас нахмурился и тут только
ответил мне всерьез:
- Ничего не зря. Мало ли что инженеры. Обзываться я ему все-равно не
позволю.
- А он, между прочим, хоть тип и неприятный, а вот спас же нас обоих.
- Нужен ты ему! - скривился Стас. - Ему потомок наш нужен, который
сфинкса изобретет. Да еще петлю времени замкнуть надо. А так, стал бы он с
нами возиться...
Возразить было нечего, но все-таки Шидла вызывал у меня не только
отрицательные чувства.
А он тем временем с инструментами в руках уже колдовал возле
хроноскафа.
Мы наконец-то огляделись и прошли несколько шагов вглубь зарослей.
Пальмы, тростник, похожий на акацию кустарник, разноцветные птицы,
бабочки...
- Как ты думаешь, где мы все-таки, а? - спросил Стас. - И в каком
времени?
- В том-то и дело, что мы не знаем ни того, ни другого. Если бы
знали, что мы, например, в Западной Сибири, то было бы ясно, что попали -
в доисторическую эпоху. А так...
- Не, - махнул рукой Стас, - если времена доисторические, то должны
быть динозавры. А крокодилы - наши, исторические.
- Балбес ты. Крокодилы и при динозаврах жили, это очень даже древние
животные.
- И черепахи еще, правильно, - согласился Стас. Я не понял, причем
тут черепахи, но возражать не стал. Тем более что он тут же вполне резонно
заявил: - Тогда, выходит, сюда в любой момент тиранозавр выскочить может.
Пойдем, у Шидлы бластер возьмем.
Мы вернулись к хроноскафу.
- Починишь? - спросил Стас у сфинкса.
- Да, - ответил тот бодро, - завтра будет как новенький. Тогда сможем
узнать, в каком мы веке.
- А мы уже почти вычислили, - похвастался Стас, но распространяться
не стал, потому что на самом-то деле гордиться было нечем: наличие
крокодилов еще ни о чем не говорит. Поэтому он сразу сменил тему: - Дай
бластер, мы на динозавров поохотимся.
Шидла прекратил копаться в рваной дыре на обшивке и внимательно на
нас посмотрел.
- Это правильно, - согласился он, - бластер возьмите, мало ли что. -
И он протянул мумификатор. - Сам-то я, если понадобится, и так отобьюсь.
Но - никакой охоты. Мы не должны упускать друг друга из виду. Тем более,
солнце уже идет к закату.
- Хорошо, - неохотно согласился Стас, - мы тут, поблизости.
И все же охота получилась. И славная. И с информационной точки зрения
полезная. Стоило нам вновь чуть-чуть углубиться в чащу, как из кустов
вышел лохматый и рогатый зверь, похожий на буйвола или зубра, и деловито
двинулся прямо на нас. Глаза его были налиты кровью, и настроен он был
явно недружелюбно.
Я закричал: "Стреляй, Стас, стреляй!" Тот пальнул. Раздался грохот,
чаща осветилась молнией, и зверь, как подкошенный, рухнул в двух шагах от
нас,
- Млекопитающее, - разочарованно промолвил Стас. - Костя, динозавров
не будет.
Я не разделял его грусти:
- Ну и ладно. Зато ужин будет.
Мы сбегали за Шидлой. Тот немного поворчал на тему изнеженности
человеческой расы и неспособности хоть немного потерпеть голод, но тушу
все-таки ловко освежевал и перенес к хроноскафу. За сохранность мяса можно
было не беспокоиться: после порции мумми оно просто не могло испортиться.
Темнело с южной стремительностью, и мы со Стасом, вновь для
безопасности захватив бластер, отправились на поиски хвороста. А примерно
через час мы уже сидели у шикарного костра под густо усыпанным звездами
небом. И за обе щеки уписывали зажарившиеся на острых деревянных кольях
душистые куски.
Искры от костра мчались вверх, дразня своей красотой, отражаясь в
темных тревожащих водах. Шидла был просто неузнаваем. Венерианская спесь
слетела с него, как шелуха. Подобравшись к самому огню и смачно чавкая, он
мурлыкал как большой счастливый кот и грубоватым добродушным говором стал
походить на какого-то американского негра-раба из "Тома Сойера" или из
"Хижины дяди Тома". Не хватало только обращения "масса" - "масса Стас",
"масса Костя"... Похоже, атмосфера пикника влияла на него благотворно. Да
он и сам признался:
- Эх, котята. На Венере-то флоры с фауной вовсе нет. Я свой мир
люблю, но хочется порой чего-то такого... Посидеть у живого огня - мечта
любого сфинкса. Я-то хоть на Земле бываю. Но это тоже, знаете ли...
Тараколли... К каждому их логову проложена стеклопластовая дорожка... Там,
в Андах, в заповеднике нет ни одного по-настоящему дикого уголка. Не умеют
люди ценить своего счастья!
Стас, хоть тоже и размяк у костра, но духа противоречия напрочь не
лишился:
- Сами виноваты, что у вас ничего нет. Кто вас просил останавливать
преобразование Венеры?
- Это, котенок, политика, - вздохнул Шидла, - политика, будь она
проклята. Если бы мы сделали Венеру пригодной для жизни людей, они бы, или
так, или эдак все равно завладели бы ею. Не войной, так миром. Просочились
бы. В каждую щелку бы пролезли. Люди... - Он вновь вздохнул. - Если бы не
люди, котенок, мы давным-давно превратили бы Венеру в цветущий сад. А если
бы...
Но что "если бы" мы так и не узнали, потому что плавную речь Шидлы
прервал пронзительный вой из чащи леса. Сфинкс резво вскочил и, крикнув:
"Я сейчас!", - кинулся на таинственный звук.
Вернулся он минуты через три, дрожа от возбуждения:
- Кошка, - почти кричал он взволнованно. - Огромная черная самка!
Почти такая, как я! Она меня видела!
- Пантера, - определил я.
- Пантера? - переспросил он. - Что такое пантера?
- Дикий зверь из породы кошачьих, - пояснил я, - А бывают еще львицы,
тигрицы...
- Это что, тоже... кошки? - не веря своим ушам, уточнил сфинкс. Глаза
его пылали сумасшедшим огнем.
- Ну, не совсем, - сказал я. - А что, в двадцать пятом веке их нет?
Шидла уверенно помотал он головой.
- Мы бы знали. Есть только кошки и сфинксы... Как ты сказал, они
называются?
- Пантеры, львицы, тигрицы, - вмешавшись в разговор, принялся
перечислять Стас с садистскими интонациями, - леопардихи, гепардихи,
рысихи...
- У них ведь, наверное, те же хромосомы, - не дослушав, заговорил
Шидла с блуждающей сомнамбулической улыбкой. - Мы бы, наверное, даже могли
бы э-э-э... - он вдруг смутился, - могли бы...
- Нет, - категорически заявил Стас, - все равно не интересно. Это как
если бы человек с обезьяной. Хотя, вообще-то, может быть, это и...
Ох и прыткий же у меня братец. Откуда что берется?
- Стас! - осадил я его. - У зеленой макаки, между прочим, СПИД нашли.
Шидла, не понимая, о чем идет речь, переводил взгляд с него на меня.
Потом вдруг хитро прищурил глаза и заявил:
- Все. Котятам пора спать.
И загнал нас в хроноскаф.
Да мы и не сопротивлялись. Усталость брала свое, благо кресла,
наподобие самолетных, имели откидные спинки.
...Когда на рассвете мы, потягиваясь, выползли из капсулы, Шидла
остервенело копошился в ее внутренностях. Вид у него был несвежий. На щеке
красовалась обширная царапина. Не видя нас, он разговаривал сам с собой:
- Все не так просто, брат сфинкс, не так просто, - бормотал он
печально, - они большие, они красивые... но - тупые...
- Бывает, - сказал Стас.
Шидла вздрогнул и затравленно оглянулся на нас.
- Пошли на охоту, - торопливо сменил я тему.
- На кой? - удивился мой бестактный брат, - у нас же мяса еще на
неделю.
- Ну, пойдем фруктов насобираем, - настаивал я, - там финики есть,
инжир...
- Ну айда, - согласился Стас.
Шидла не возражал. Точнее, отвернувшись и излучая безмолвное
смущение, он вел себя так, словно нас не существует вовсе. И мы, прихватив
в качестве корзинки легкий пластиковый футляр из-под его инструментов,
двинули в заросли.
Финики, инжир и виноград, которые так и лезли нам в руки с первых
шагов, мы поначалу клали не в футляр, а прямо в рот. Так мы углубились в
заросли метров на сто, любуясь цветами, наблюдая за потешной игрой обезьян
на лианах.
- А вот и твои подружки, - ехидно сказал я Стасу.
- А вот - твои, - мстительно ответил он, кивнув на парочку неприятных
животных, наверное, гиен, которые опасливо высунувшись из кустов,
провожали нас трусливыми голодными взглядами. И тут я вдруг вспомнил, что
на этот раз мы безоружны. Забыли. Я остановился и поделился своими
опасениями с братом.
- Да брось ты, динозавров-то нет, - возразил он.
- А буйволы, львы?! А если люди?..
- Какие люди?! Дикая природа! - И он дурашливо закричал: - Люди!
Люди, ау!
Люди не заставили себя долго ждать и вышли из-за стволов пальм. Мы
оторопело огляделись. Мы были окружены. Люди явно были воинами.
Смуглолицые, низкорослые и худощавые, в набедренных повязках, с амулетами
на шеях и с аккуратными прическами из длинных, украшенных цветными перьями
волос. В руках они сжимали короткие копья. "Дротики", - вспомнил я
название и картинку в учебнике истории. Только не мог вспомнить, к какой
главе эта картинка, к какому периоду.
- Наконечники-то металлические, - сказал Стас без тени страха в
голосе; похоже, он уже потерял способность пугаться и удивляться. -
Значит, не дикари. - Говоря это, он протянул руку к дротику воина,
стоящего буквально в двух шагах от нас. Тот, дико вскрикнув, отскочил в
сторону и залопотал испуганно:
- Ымазан лами - дор Апоп умумун! [Имеющий белую кожу - слуга черного
Апопа (возм. др. егип.) Апоп - древнеегип. царь тьмы (прим. авторов)]
А лопотал-то он на чистейшем древнеегипетском!
2. МЫ УБЕЖДАЕМСЯ, ЧТО НАШ СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ ИМЕЕТ СКВЕРНЫЙ
ХАРАКТЕР, ОДНАКО ПРИОБРЕТАЕМ И БОЛЕЕ ДОБРОДУШНЫХ ДРУЗЕЙ
Вначале нас тщательно обыскали. У Стаса отобрали фотографию Кубатая и
шидлин футляр для инструментов. А у меня предводитель египтян нашел уже
использованную ракетницу и нетронутую освежающую пастилку кулинара Толяро.
Только ключи от музея, лежавшие в кармашке на "молнии", не нашли.
- Ты пожуй, пожуй, - коварно посоветовал Стас. Но предводитель только
подозрительно понюхал пастилку и засунул ее за широкий кожаный ремень.
Потом он минут пять пытался содрать с наших рук браслеты, но ничего у него
