- Они умерли?
- Я не знаю, что с ними случилось. И нет ни одного человека, который
захотел бы сказать мне правду! Сколько я себя помню - я всегда только
презренная рабыня. Меня можно обидеть, избить, продать и даже убить.
- Так не бывает! - возмутился Пашка.
- Все бывает в нашей Галактике, - возразила бабушка. - Галактика
большая, разные люди, разные обычаи...
- Неужели тебе никто не сказал, откуда ты появилась на этой самой
сиенде? - спросила Алиса, подходя к веранде.
- А там много таких, как я. Нас так и зовут - найденыши. Только
неизвестно, где нас нашли, кто нашел. Мне кажется, что я иногда вижу маму
во сне. Но лица ее никак не могу разобрать.
- И больше ничего? - спросил Аркаша.
- Я помню, как ходила в поле собирать колоски, как пропалывала
курпицу, как собирала ягоды выри, я помню, как стирала и гладила. Но все
это - уже на сиенде.
- А почему ты не спросила у взрослых?
- У каких взрослых? - печально улыбнулась Заури.
- Ну там же есть воспитатели, учителя, врачи...
- Зачем воспитатели и врачи рабам? Если раб умрет, на его место
придет другой. Вот и все.
- Позор! - произнес Пашка.
- А я к этому привыкла, - сказала Заури. - Я и не знаю другой жизни.
Когда я была поменьше, я иногда спрашивала у надсмотрщика: "Кто я такая?
Откуда я? Где мои отец и мать?"
- А он?
- А он бил меня за это. Такие вопросы задавать нельзя.
- И больше спросить было не у кого?
- Мы жили в большом доме, где была одна комната. В этой комнате
стояло сто кроватей. Мы все там были одинаковыми - никто из нас не знал
своих родителей. И мы были уверены, что родились в этой самой комнате. Там
у нас был уголок для самых маленьких. Иногда утром мы просыпались, а на
свободной кровати лежит новенький малыш. Мы думали, что он появился, пока
мы спали.
- Странно, - сказал Пашка. - В наши дни в цивилизованном обществе
этого не бывает.
- А кто тебе сказал, что она жила в цивилизованном обществе? -
спросил Аркаша.
- Погодите, мальчики, - сказала Алиса. - Не мешайте Заури
рассказывать. Ведь интересно!
- Я не знаю, что рассказывать. Я же другой жизни не знала, для меня
это все было обыкновенно...
- Тогда рассказывай по порядку. Какой был у тебя день. Кто вас
кормил, кто вас будил, как вы ели, что делали потом, - сказала бабушка.
- Будили нас колоколом, - сказала Заури. - Колокол начал бить -
скорей выскакивай. И беги мыться. Потому что умывальников мало, а умыться
надо всем. Не успел первым к умывальнику, можешь остаться без завтрака.
Утренний суп и кашу принесут, а потом унесут. Кто опоздал, тот голодный.
- Я бы лучше не мылся, - сказал Пашка.
- А госпожа Чистоль придет? Она у всех руки проверяет и ногти. У кого
грязные - десять плетей, не хочешь? Настоящие плетки, не игрушечные.
- Что? Вас били? - сказал Пашка. - Детей били?
- И правильно делали, - сказала рабыня. - Если нас не бить, мы
распустимся, вообще ничего делать не будем. Я это знаю. Человек только
из-под палки и работает.
- А ты здесь яблоками жонглировала, - спросила Алиса, - тоже из-под
палки?
- Если не тренироваться, - рассудительно сказала девушка, - то
разучишься. А разучишься, никому не будешь нужна. Вот тебя и отправят в
подземелье горную пряжу чесать. Там ты от кашля и помрешь. Там все
помирают.
- Темная сила! - сказал Пашка. - Откуда только тебя привезли!
- Погоди, Пашка, не мешай человеку, - сказала Алиса.
- Я могу и не рассказывать, - заявила девушка. - Чего я буду
рассказывать, все равно твой Паша не верит.
- Рассказывай, - смилостивился Пашка. - Только коротко и правдиво.
- А я по-другому и не умею.
Девушка хлопнула себя по щеке - убила комара. Потянулась, зевнула,
прикрыв рот ладошкой - видно, хотела спать, но не могла признаться в этом,
потому что остальным было интересно слушать ее рассказ.
- Потом нас всех, - продолжала Заури, - и сытых и голодных, гнали на
работу. До обеда. Кого в поле, кого в мастерские - каждому работа
найдется, даже самому немощному, даже самому маленькому.
- А какая работа?
- Обыкновенная. Тростник резать, грядки перекапывать, вредителей по
листьям собирать, мешки с удобрениями носить - мало ли работы в поле?
- И за вами взрослые смотрели?
- Не дети же! - Заури даже рассмеялась. - Потом, как пообедали, кто
обратно на работу, а кто в школу. Я в школу ходила, я умная, потому и
живая, а которые глупые и в школу не ходили, они обязательно помирали - от
усталости. А я в школу ходила, вот теперь считать умею и немного читаю.
- Значит, ты в школе училась читать и писать?
- Я в школе много чему училась, - сказала девушка. - В школе человека
на все пробуют - вдруг в нем выгодная способность отыщется, и тогда его
можно будет дорого продать. Нас и считать учили, и рисовать, и бегать, и
прыгать - все пробовали.
- А ты хотела отличиться? - спросила бабушка.
- Конечно. Я хотела, чтобы меня продали.
- Зачем? - удивился Пашка. - Ведь это унизительно!
- А ты хотел, чтобы я на всю жизнь осталась на сиенде, чтобы каждый
день до самой смерти гнула спину над грядками и рассадой? Чтобы меня бил
кнутом надсмотрщик? У нас, у рабов, одна надежда - чтобы тебя выгодно
продали. На другую планету. А я мечтала еще, что попаду в другой мир, что
стану сама богатая и куплю билет на звездный корабль, буду на нем летать
от планеты к планете и буду искать моих папу и маму. Они, наверное, и не
знают, что я живая. Они, наверное, думают, что я давно уже умерла... - и
Заури снова зарыдала.
Все ждали, пока она успокоится. "И это странно, - подумала Алиса. -
Такого быть не может! Сидит на веранде Аркашиной дачи девушка, очень
красивая, худенькая, черноволосая и плачет, потому что она - рабыня и даже
не знает, есть ли у нее родители".
- А как получилось, что ты стала жонглировать? - спросила бабушка
Лукреция.
- Очень просто, - сказала Заури. - Мы проходили спортивные испытания.
Прыгали, бегали, подтягивались, кидали разные предметы. Господин наставник
развития тела приказал мне гнуться и прыгать. А потом дал шарики кидать. И
потом говорит: "Очень интересно, в этой паршивке что-то есть". Он доложил
моей комнатной госпоже, а комнатная госпожа самому Панченге Мулити,
господину хозяину сиенды.
- А потом?
- Давайте перенесем разговор на завтра, - сказала симферопольская
бабушка. - Уже совсем поздно, а у вас был такой длинный и трудный день.
- Нет, бабушка, пожалуйста! - взмолилась Алиса. - Еще совсем немножко
осталось. А завтра некогда будет.
Бабушка развела руками.
- Давай, рассказывай! - велел Пашка рабыне.
- Мне сразу лучше стало жить, - сказала девушка. Она даже закрыла
глаза, так ей приятно было вспоминать те дни, что последовали за открытием
ее таланта. - Меня стали кормить лучше других. Мне мясо стали давать и
сахар, представляете?
- Представляю, - сказал Пашка.
- От сахара только вред один, - сказал Аркаша. - Многие врачи
советуют не есть сахара.
- Плохие врачи, - сказала Заури. - Вы их не слушайте.
- Значит, тебя отделили от остальных детей? - спросила бабушка.
- Да. Так всегда делают. Если видят, что рабыня выгодная, что ее
можно будет хорошо продать, ее обязательно отделяют.
- А куда можно человека продать? - спросил Аркаша.
- У нас на планете много желающих. И даже с других планет на сиенду
приезжали. Мало ли кому люди нужны.
- Сумасшедший дом, - сказал Пашка. - Сколько живу, столько удивляюсь
и возмущаюсь. Человечество уже освоило половину Вселенной, наука ушла так
далеко, что не видит собственного хвоста. А где-то в уголках таятся дикие
нравы, рабские планеты и какие-то страшные разбойники. Нет, я решил твердо
- иду в Патрульное училище! Буду патрульным разведчиком! Посвящу жизнь
борьбе со всякими подонками и мучителями.
- А пока лучше кончи школу, - сказала Алиса. - Светлана очень тобой
недовольна. И знаешь почему?
- И знать не хочу. В конце концов не все ли равно, где ставить
запятые. Я их совсем скоро отменю - и людям удобнее, и учителям.
- Кто же тебя учил, девочка? - спросила симферопольская бабушка у
рабыни.
- Сначала наставник с нашей сиенды, а потом господин Панченга Мулити
призвал из города наставника Трибуци. Он меня учил. И еще меня стали учить
космолингве.
- Расскажи, пожалуйста, подробнее, - попросила симферопольская
бабушка, - чему же тебя учил наставник из города?
- Как чему? Все тому же. Он учил меня кидать круглые вещи - яблоки,
шары, а потом палки, булавы и даже горящие факелы. Три, четыре и так
далее. Я могу кидать девять яблок - только небольших.
Все смотрела на бабушку и ждали, что она еще скажет. Но бабушка
ничего больше не сказала. Она сидела за столом и смотрела перед собой,
глубоко задумавшись.
- Досказывать? - спросила, наконец, Заури.
- Расскажи, как ты попала на тот корабль, - попросил Аркаша.
- Господин наставник из города не заставлял меня работать в поле и
бил меня очень редко, только когда я теряла предметы, которыми
жонглировала. Хороший наставник.
- Ничего себе хороший, - проворчал Пашка. - Дай срок, я до него
доберусь!
- Нет, хороший! Ты не знаешь, какие бывают плохие, - сказала Заури. -
Он меня все учил и учил. А потом позвал к себе, а там стоит совсем
незнакомый господин. Такой странный господин, что я даже сначала
испугалась. У него очень черные и густые брови, глаза светлые-светлые, а
нос...
- А нос вот такой! - неожиданно вмешалась бабушка и показала двумя
загнутыми пальцами, какой горбатый нос у того человека.
- Ты что-то знаешь, бабушка? - спросила Алиса.
- Нет, только подозреваю, - ответила та.
- Господин показался мне страшным, - продолжала Заури. - Он велел
показать, что я умею делать. Я очень старалась и от страха уронила одну
булаву. Мой наставник хотел меня побить, а тот, с черными бровями и
сломанным носом, приказал меня не трогать. И вообще пальцем до меня не
дотронулся. Он сказал, что я ему подхожу. И улетел к себе. А мне дал
конфету, честное слово! Я до сих пор фантик храню...
Девушка провела пальцами по груди, но тут вспомнила, что она уже
совсем не та, что была вчера, и если ее фантик и сохранился, то в тех
лохмотьях, которые она оставила у кабины.
Заури сразу опечалилась. Алиса сказала:
- Ничего страшного. Завтра утром ты найдешь свое бывшее платье, оно
никому не нужно и лежит возле кабины. И возьмешь оттуда свой фантик. Если,
конечно, найдешь его.
- А почему не найду?
- Потому что он очень маленький.
Заури вздохнула, видно, ей в самом деле жалко было фантик. Потом она
закончила свой рассказ:
- Господин Панченга Мулити долго разговаривал с наставником, потом
мой хозяин сказал, что меня посылают учиться в Галактическое цирковое
училище. Чтобы я вела себя там хорошо и слушалась господина начальника.
Потому что он вложил большие деньги в мое образование и надеется, что я
верну ему этот долг. Я ему была так благодарна... я поцеловала его
сапог...
- Что? - грозно возопил Пашка.
- Так полагается, - сказала Заури, - в этом нет ничего особенного.
Другие рабыни, постарше, еще больше делают... Мне дали провожатых до
космодрома, там посадили на лайнер, и я летела и летела... Это было очень
интересно. Вы не представляете, что такое космический лайнер!
- Представляем, - сказал Пашка.
- Тогда тем более - вы понимаете. Меня кормили три раза в день. Так
не бывает!
- Да, так не бывает, - согласился Пашка, который решил больше с этой
