что добилась проницаемости материи? Значит, цивилизация деревни,
высокоразвитая, и в то же время не технологическая - без городов, машин...
Где же она прячется? Под землей? В океане? И посылает миссионеров к
отсталым племенам? Космос велик и неразгадан, - люди коснулись лишь самых
краев его, разгадали лишь первые тайны... И уж совсем сказочный образ
возник в мозгу - раса существ, бесплотных, полупрозрачных, живущих в
воздухе, в облаках, повелевающая приземленными грубыми дикарями... Чепуха.
Юноша был вполне телесен, никуда не взлетал и, если ему надо было, -
убегал на ногах. А камень? Как рука прошла сквозь камень? Движение было
нечаянным - проницаемость юноши не была сознательным действием. А почему
тогда он не провалился сквозь землю?
Павлыш постучал пальцем по плоскому камню-столу. Камень был
прохладен, безнадежно тверд. Над проницаемостью бились ученые на Земле и у
Корон. Но пока без практических результатов. Павлыш подошел к стене, к
тому месту, в которое ушел юноша. Никакой потайной двери, никакой щели.
Все происходило без фокусов. И вряд ли можно говорить об оптических
иллюзиях.
Невнятные голоса донеслись снаружи. Зашуршал лингвист, не смог
разобрать о чем говорят.
Павлыш подошел к выходу. В долине потемнело: скрылось солнце, рваная
туча прилетела с моря, шла низко, касаясь вершин скал. Два воина
спускались по тропе, волоча за собой человеческое тело. Тело Речки.
Остановились перед трещиной, куда чуть не провалился Павлыш, совещались
как перетащить тело вниз. А на дне долины, у хижин, тоже возникло
движение, словно только сейчас туда докатилась весть о чем-то неладном,
плохом, происходящем в пещере. Горстка фигурок неуверенно и бестолково
продвигалась к ручью и замерла на берегу, словно ручей был рубежом, за
который невозможно перейти.
Роль наблюдателя, зеваки, хороша и интересна лишь тогда, когда тебя
не мучает желание вмешаться, пока не начинает грызть ощущение того, что
ты, оставаясь наблюдателем, теряешь нечто важное, то, что не ускользнуло
бы от тебя, будь ты участником событий. А бывает и так, что может
понадобиться твоя помощь.
Черт с ним, с обещанием сидеть в пещере. Павлыш быстро пошел вниз, к
воинам, стараясь не выпускать их из виду.
Один из воинов легко перескочил через трещину. Второй - перекинул ему
конец веревки, обмотанный вокруг тела девушки. Затем последовал за ним.
Вдвоем они потянули тело к себе, оно сползло в трещину глухо, влажно
ударилось о стену. Воины выволокли его наверх и пошли дальше, вниз, не
оглядываясь. Желтая пыль поднималась от их шагов, клубилась над Речкой.
Павлыш догнал их у храма. Один из воинов услышал шаги, взглянул, не
испугался, решил, что так и надо, раз дух следит за их действиями. Они
втащили Речку в темную дверь, бросили тело внутри, но сами в храме не
остались. Вышли и присели на ступеньках.
Дверь медленно закрывалась.
Павлыш толкнул ее, прошел мимо отводивших глаз воинов, толкнул дверь,
мягко поддавшуюся от толчка. За дверью обнаружился небольшой круглый зал,
слабо, но ровно светился заглаженный купол потолка.
Помещение было пустым.
Павлыш стоял спиной к полуоткрытой двери, глядел на пол, где должно
было лежать тело девушки, и чувствовал физическую усталость от нелепых
загадок планеты. Воины не могли унести Речку далеко. Для этого просто не
хватило бы времени. Подходя к храму, Павлыш отлично видел, что они были
внутри меньше минуты - ровно столько, сколько требовалось, чтобы втащить
тело, оставить его в зале и вернуться к выходу. Никакого люка на полу не
было. Камень, выровненный, правда, но самый настоящий камень. Значит, если
отвергнуть мистику, кто-то ждал воинов в храме и взял у них тело. Отнес
куда-то дальше, во внутренние помещения. Возможно другие воины или
служители храма. Должна быть еще одна дверь. Значит сейчас Павлыш стоит в
"прихожей".
Свет, падавший прямоугольником от входа, чуть-чуть не достигал
дальней стены, и по освещенному полу от башмаков Павлыша протянулись две
темные полосы - тень ног. Дверь, в следующий зал, находилась в том же
направлении, спрятанная за каменной плитой, стоявшей торчком у дальней
стены. Поэтому Павлыш ее не заметил сразу. Там, спереди, было шуршание,
легкий стук, возня. Павлыш достал пистолет, взвесил на ладони и положил
обратно. Как сказал юноша, он уже достаточно натворил дел в долине. Да и
вряд ли воины осмелятся тронуть духа. Если на то нет специального указания
Старшего. Сзади прилетел порыв мокрого ветра - двигался дождь.
Павлыш обогнул плиту. За ней обнаружился ровно вытесанный проем и,
прежде чем вступить в темноту очередного за сегодняшний день коридора,
Павлыш включил шлемовый фонарь, запрокинул голову, посмотрел наверх. В
каменном косяке была щель - дверь опускалась сверху.
Будь что будет. Павлыш быстро шагнул за порог.
- Есть кто живой? - спросил Павлыш. Повел головой - конус света
упирался в стену, метнулся, рассеялся в темноте...
И тут же зажегся свет. Он возник сверху, расширяясь, разгораясь,
обозначая сперва темные формы окружающих предметов, потом заползая в углы
выстраивая вещи, давая им цвет и фактуру.
Тело девушки лежало на низком ложе, укрытом светлой блестящей тканью.
Голова была повернута набок, губы приоткрыты, желтеет полоска зубов, руки
приподняты к груди, словно в попытке защититься, судорожно сжаты темные
кулачки. За ложем - длинный серый пульт. Кнопки, индикаторы, экранчики -
глаза. Щупальцы, руки, лапы вылезают из серого металла, повисли
безжизненно, замерли под странными углами. Две машины тоже с щупальцами,
множество ножек поддерживает их над полом, наверно роботы, застыли
неподалеку, перемигиваются огоньками. Свет ярок в громадном зале, там
дальше ящики, шкуры животных, банки и сосуды с внутренними органами,
образцами растений. Странный музей, лаборатория, жилище миссионера.
А может и он гость здесь, пришла мысль. Не смог улететь, застрял,
коротает век, командуя диким племенем?
Павлыш думал так, а сам склонился над девушкой. Может еще можно
что-нибудь сделать? Может еще жива?
Девушка была жива.
Формально жива. Раз, другой сократилось умирающее сердце. Пропал,
снова возник пульс. Павлыш достал диагноста. Диагност был мал, умещался в
ранце, взял его Павлыш на всякий случай, скорее по профессиональной
привычке. Диагност зажужжал, впился в грудь девушки тонкой иглой, протянул
стрекало ко лбу, заглянул под веко. Был наверно доволен, разумная машинка,
соскучившаяся по работе. Роботы подъехали поближе, Павлыш сказал им:
- Не мешайте.
Один из роботов отстучал непонятное. Зацокал.
Лингвист молчал - не понял.
Проводки, тончайшие гибкие кабельки протянулись от диагноста к ногам
и рукам девушки. Потом защелкал морзянкой огонек на макушке. Работая,
диагност готовил шприц. Присоски обхватили горло, под давлением вгоняя под
кожу стимулянты. Диагност мог оказать первую помощь, не советуясь с
Павлышем. Если помощь нужна срочно. Откинулась крышка, выскочила
пластиковая карточка. Павлыш прочел предварительный диагноз: переломы
ребер, ссадины, ушибы, повреждения внутренних органов, кровоизлияния. Он
не хотел бы оказаться на месте Речки. Оставил диагноста на месте, пусть
сигнализирует, если что случится. Сам открыл карман - аптечку. "Возможен
летальный исход" повторил заключительную фразу доклада диагноста.
Работать было приятно. Павлыш понимал чувства диагноста, не отказывал
машине в праве на них - сам соскучился по работе. Предоставлялась
возможность - спасти жизнь. Диагност выкинул вторую карточку - результаты
анализов. Без них нельзя было продолжать лечение. Состав крови, антитела,
температура. Кое-чего можно будет сделать и своими силами. Нужна вода.
Местная вода.
- Послушай, - сказал Павлыш роботу, пользуясь лингвистом, настроенным
на местный язык. - Сбегай за водой к ручью.
Робот не двинулся с места.
- Не понимаешь, когда с тобой разговаривают?
Робот молчал.
- Придется самому сходить. Только предупреждаю, - Павлыш старался
казаться строгим. - Чтобы до девушки не дотрагиваться. Ясно?
Потом диагносту:
- Останешься здесь, лапушка. Чуть что - сигнализируй. Павлыш настроил
внутреннюю связь на диагноста. В ушах неровно застучало сердце Речки, со
всхлипом тянулся воздух в легкие.
Павлыш побежал к выходу, за водой.
Роботы стояли неподвижно.
У входа был шум, свалка. Воины пытались задержать растрепанную
женщину. Та рвалась к ступеням, бормотала, вскрикивала невнятно. Несколько
других женщин стояли поодаль, не вмешиваясь, лишь подбадривали нападающую,
ругали воинов.
Щелкнул включился лингвист.
- Убийцы! Звери, подземные черви! Убийцы! - лингвист пытался
перевести речи всех женщин одновременно, торопился, сбивался, сам себя
перебивал:
- Отойди! Узнает Старший, ты не будешь жить! Не кусайся!
Это слова воинов. И снова:
- Убийцы! Где мои дети? Я видела снизу! Мы видели снизу, как вы
тащили Речку! За что ее убили? Звери!
Воины не решались пустить в ход копья, опасались остальных женщин,
может быть их собственных матерей, теток, сестер. Лишь отталкивали мать
Жало, огрызались, рычали.
Первыми Павлыша увидели женщины, стоявшие в стороне.
- Дух! - закричала одна из них.
Женщины отпрянули, спрятали лица от взора духа. Замерли воины. Лишь
мать, не слыша ничего, билась, пыталась пробиться к храму.
- Остановитесь, - сказал Павлыш.
Женщина услышала, заметила его. К удивлению Павлыша она не
склонилась, как остальные - казалось, ее ярость удвоилась.
- Ты убил ее!
Воины скрестили копья, она повисла на них, размахивая когтями.
- Ты их мать? - спросил Павлыш.
- Убийца!
- Она мать Жало, - сказал воин.
- И Речка ее дочь, - крикнула из толпы старуха. - Речку привел к ней
Немой Ураган.
- Мои дети! Где мои дети?
Женщина укусила одного из воинов в плечо и тот выпустил копье, прижал
ладонь к шерсти.
- Ты жестокий дух! Духи - убийцы! Они убили моих детей!
Женщины говорили - да, да, - но тихо, прикрывая лица руками.
- Спокойно, - сказал Павлыш. - Я пока никого не убил.
- Вот придет Старший, он узнает о твоих словах, женщина, - сказал
воин, вцепившись здоровой рукой в волосы женщины.
- Где Речка? Где Жало? - кричала женщина. - Они были красивые,
смелые, добрые. Они лучше всех в деревне! За что ты убил Речку? Я видела,
как вы тащили ее, чтобы духи вынули из нее сердце.
Женщины вторили ей, словно хор в греческой трагедии.
- Сколько же нужно повторять! - закричал тогда Павлыш, чтобы
перекрыть гам. - Речка жива. Она только больна, ранена.
В ушах - передавал диагност - слабо билось сердце Речки.
- Пусти меня к ней.
- С удовольствием. Только сначала нужна вода. Кувшин с водой. Пусть
мне принесут.
- Вода?
- Да, для Речки. Она хочет пить, разве непонятно?
- Сейчас, - сообразила девушка из хора и замелькала черными пятками
по тропинке вниз, к ручью.
- Дух просит воды! - в священном восторге подхватили другие женщины.
Еще две или три из них бросились вслед за девушкой.
Ну вот, вроде намечается прогресс, подумал Павлыш. Юноша опять будет
недоволен, хотя я, кажется, укрепляю его репутацию среди жительниц долины.
- А где Речка? Я хочу ее видеть, - сказала мать Жало.
- Погоди. Принесут воды, вместе пойдем.
- Ей больно?
- Она выздоровеет, - вежливо заверил женщину Павлыш. - Через полчаса
