степени ветхости и изрядно помятая фетровая шляпа. Из-за
полинявшей ленты торчало несколько сухих цветов. Старик причмокнул
губами, выпачканными чем-то черным, и уставился на Корделию. Во
рту у него недоставало многих зубов, а оставшиеся были желто-
коричневого цвета.
Взгляд старика переместился на Грегора, державшегося за руку
Корделии.
- Так это и есть наш император? Ха! Невелик.
Он задумчиво сплюнул в придорожный бурьян.
- Со временем может оказаться ничего, - заявил граф Петер. -
Если ему дадут это время.
- Посмотрим, что можно будет сделать, генерал.
Граф усмехнулся, словно в ответ на какую-то только им
понятную шутку. - Ты захватил что-нибудь съестное?
- А как же? - и старик, ухмыльнувшись, принялся шарить в
седельной сумке. Он выудил оттуда пакет изюма, завернутый в
пластиковую копию какого-то документа, несколько комков слипшихся
коричневатых кристаллов, обернутых листьями, и еще нечто, весьма
напоминавшее спутанный клубок сыромятных ремней - опять-таки в
кульке из пластиковой копии. Корделия успела прочесть заголовок:
"Новые дополнения к почтовым правилам С6.77а, введенные 6/17.
Немедленно подшить в папку "Текущие дела".
Петер критически осмотрел припасы.
- Сушеная козлятина? - спросил он, кивая на кожаное месиво.
- Она самая.
- Мы возьмем половину. И изюм. А кленовый сахар оставь
детям. - После краткого раздумья граф все же кинул один кусок в
рот. - Я найду вас дня через три - а может, через неделю. Помнишь
войну Ури Безумного, а?
- О да, - протянул старик.
- Сержант, - Петер жестом указал Ботари на старика. - Вы
отправляетесь с майором. Возьмите ее и мальчика. Он вас спрячет.
Оставайтесь на месте, пока я за вами не приеду.
- Да, милорд, - невыразительно отозвался Ботари, но в глазах
его мелькнула тревога.
- А это кто, генерал? - осведомился старик, глядя снизу
вверх на Ботари. - Новобранец?
- Городской, - ответил граф Петер. - От моего сына. Говорит
мало, но глотки резать умеет. Сгодится.
- Что ж, отлично.
Граф двигался теперь гораздо медленнее и не возражал, когда
Эстергази кинулся поддержать ему стремя. Со вздохом устроившись в
седле, он на секунду позволил себе по-стариковски ссутулиться.
- Проклятье, я становлюсь слишком стар для таких вещей.
Тот, кого он назвал майором, полез в боковой карман и
вытащил оттуда кожаный кисет.
- Не желаете ли гам-листьев, генерал? Подкрепляет лучше
козлятины, хоть и не надолго.
Граф оживился:
- А! Премного благодарен. Но не все, старина, не все. - Он
запустил руку в мешочек и, отломив добрую половину прессованной
плитки, сунул кусок за щеку, а остальное спрятал в нагрудный
карман. Гам-листья были легким стимулятором, но Корделия никогда
раньше не видела, чтобы ее высокородный свекор жевал их, словно
какой-нибудь простолюдин-поденщик.
- Приглядывай за лошадьми милорда, - отчаянно попросил
Эстергази Ботари. - Не забывай: это не машины.
Ботари что-то проворчал себе под нос, и граф с Эстергази
повернули лошадей вниз по дороге. Через несколько мгновений они
скрылись из виду. Воцарилась глубокая тишина.
Глава 12
Старик посадил Грегора позади себя, окружив его для
надежности седельными сумками и скаткой. Корделии предстояло снова
влезть на это орудие пыток для людей и лошадей, называемое седлом.
Если бы не Ботари, у нее бы ничего не вышло. На этот раз поводья
взял майор, и Роза пошла рядом с его лошадью, так что уздечка
дергалась гораздо меньше. Ботари замыкал шествие.
- Стало быть, - спустя какое-то время произнес незнакомец,
искоса на нее поглядывая, - стало быть, вы - новая леди
Форкосиган.
Помятая и замызганная Корделия в отчаянии попыталась
изобразить светскую улыбку:
- Да. Э-э... Граф Петер не назвал вашего имени, майор?..
- Эймор Клийви, миледи. Но здешний народ зовет меня просто
Кли.
- И э-э... Кто вы?
Не считая того, что он - горный дух, которого Петер
заклинаниями вызвал из-под земли.
Старик улыбнулся; из-за состояния его зубов это производило
скорее жуткое, нежели приятное впечатление.
- Я - имперская почта, миледи. Каждые десять дней объезжаю
здешние места, начиная с Форкосиган-Сюрло. Вот уже восемнадцать
лет. Уже появились дети тех детей, которые знают меня как Кли-
почтовика.
- А я думала, что почту в этих местах развозят воздушным
транспортом. - Флайеров пока не хватает. Да и не станут они
подлетать к каждому дому, а только к основным пунктам раздачи.
Личные услуги теперь не в чести. - Он с отвращением сплюнул. - И
если ничего не случится еще года два, истекут мои последние
двадцать лет и, стало быть, буду считаться трехкратным ветераном -
то есть человеком, отслужившим императору трижды двадцать. Из
армии-то я вышел в отставку на дважды двадцать.
- Из какого подразделения, майор Клийви?
- Императорские рейнджеры. - Он сделал многозначительную
паузу, и Корделия поспешила с уважением приподнять брови. - Я
воевал, а не протирал штаны в штабах, потому и дослужился только
до майора. Начал в четырнадцать в этих самых горах, водил за нос
цетагандийцев вместе с генералом Петером и императором Эзаром. В
школу после этого так и не вернулся. Закончил только армейские
курсы. Со временем армия оставила меня позади.
- Похоже, не совсем, - сказала Корделия, оглядывая
казавшуюся совершенно пустынной местность.
- Да уж... Старик вздохнул и покосился через плечо на
Грегора. Во взгляде его мелькнуло беспокойство.
- Граф Петер рассказал вам, что произошло вчера днем? -
спросила Корделия.
- Угу. Я-то выехал с озера позавчера утром. Пропустил все
самое интересное. Надо думать, новости догонят меня еще до
полудня.
- Что-то... Может нас нагнать?
- Поживем - увидим, - и несколько нерешительно добавил: -
Нам придется переодеть вас, миледи. А то, знаете, надпись
ФОРКОСИГАН Э.
На вашем кармане не способствует конспирации.
Корделия посмотрела на свою черную рубашку от полевой формы
Эйрела -и была вынуждена признать, что почтальон прав.
- Ливрея милорда тоже бросается в глаза, - добавил Кли,
глядя на сержанта. - Но если его переодеть - вполне сойдет за
горца. Вскоре я посмотрю, что можно будет сделать.
Корделия сгорбилась. Опять заболел живот, моля об отдыхе.
Убежище. Но чего оно будет стоить тем, кто ей его предоставит?
- Вам грозит опасность из-за того, что вы нам помогаете?
Кустистые седые брови старика поползли вверх.
- Возможно. - Его тон исключал любые дальнейшие разговоры на
эту тему.
"Надо срочно вернуть себе способность мыслить, чтобы служить
окружающим поддержкой, а не обузой".
- Эти ваши гам-листья... Они действуют как кофе?
- О, лучше, чем кофе, миледи.
- А мне можно попробовать?
"А вдруг это слишком наглая просьба".
Кли насмешливо посмотрел на нее.
- Гам-листья - это утеха для всяких деревенщин, миледи.
Хорошенькая столичная аристократка скорее умрет, чем станет
пачкать ими свои белые зубки.
- Во-первых, я не хорошенькая, а во-вторых - далеко не
аристократка. И сейчас ради чашки кофе я готова на преступление.
Так что, если вы не возражаете, я попробую.
Он бросил поводья, порылся в кармане линялого мундира,
достал кисет и, отломив кусочек плитки, протянул его Корделии.
Она с минуту поколебалась, разглядывая малоаппетитное
угощение, на грязной ладони. "Воспрещается употреблять в пищу
органику, не проверенную в лаборатории". Она аккуратно собрала
губами листья.
Гам-листья прессовали в брикет с помощью кленового сиропа,
но после того, как слюна унесла первую сахарную сладость, вкус
оказался приятно горьковатым и бодрящим. Она села прямее.
Кли посмотрел на нее с интересом.
- Так кто же вы тогда, если не аристократка?
- Я была астрокартографом. Потом капитаном астроэкспедиции.
Потом солдатом, потом военнопленной, потом беглянкой. Потом я была
женой, а еще потом - матерью. Не знаю, кем я стану дальше, -
честно ответила она, пережевывая гам-листья.
"Только бы не вдовой".
- Матерью? Я слышал, что вы были беременны, но... Разве ваш
ребенок не погиб из-за солтоксина?
Он непонимающе посмотрел на ее талию.
- Пока нет. У него еще есть шанс выжить. Так несправедливо,
что уже сейчас против него восстал чуть не весь Барраяр... Он
родился преждевременно. При помощи хирургической операции. -
(Корделия решила не вдаваться в подробности.) - Сейчас мой сын в
имперском госпитале, в Форбарр-Султане. А Форбарр-Султан,
насколько мне известно, только что захватили мятежники
Фордариана... Она вздрогнула. Лаборатория Ваагена строго
засекречена, о ней никто не должен знать. С Майлзом все в порядке,
в порядке, в порядке... Одной трещинки в этой хрупкой уверенности
хватит, чтобы она впала в истерику... Эйрел - ну, уж Эйрел-то сам
о себе позаботится. Как же получилось, что его все-таки застали
врасплох? Несомненно, Имперская служба безопасности наводнена
предателями. Доверять там никому нельзя. Где сейчас Иллиан?
Схвачен или тоже продался Фордариану? Нет... Скорее всего, просто
не смог связаться с Форкосиган-Сюрло. Как Карин. Как Падма и Элис
Форпатрил...
- Госпиталь они не тронут, - сказал Кли, наблюдавший за
выражением ее лица.
- Я... Да. Конечно.
- Почему вы приехали на Барраяр, инопланетянка?
- Я хотела родить ребенка. - Она грустно усмехнулась. - У
вас есть дети, Кли-почтовик?
- Насколько мне известно - нет.
- Очень разумно.
- Ну... - лицо старика омрачилось. - Не знаю. С тех пор, как
умерла моя старуха, стало так тихо. Знавал я людей, у которых из-
за собственных детей была куча неприятностей - к примеру, покойный
император или, скажем, граф Петер. Не знаю только, кто зажжет
огонь на моей могиле. Может, племянница.
Корделия взглянула на Грегора, который сидел на седельных
сумках и прислушивался к разговору. Грегор подносил факел к
гигантскому поминальному костру своего деда; его руку в тот миг
поддерживал лорд-регент Форкосиган.
Они ехали все дальше и дальше по горной тропе. Четыре раза
Кли сворачивал на узенькие, едва различимые тропинки, и каждый раз
Корделия, Ботари и Грегор терпеливо ждали его в каких-то
ненадежных укрытиях. Из третьей отлучки Кли вернулся с узлом, в
котором оказались старая юбка, пара поношенных брюк и немного овса
для усталых лошадей. Все еще не согревшаяся Корделия надела юбку
прямо поверх старых экспедиционных брюк. Ботари сменил форменные
брюки с серебряными лампасами на обноски горцев. Короткие штаны
едва доходили ему до щиколоток - теперь сержант обрел полное
сходство с огородным пугалом. Мундир Ботари и черную форменную
рубашку Корделии спрятали поглубже в одну из сумок с почтой.
Проблему с потерянной сандалией Грегора Кли решил очень просто -
сняв оставшийся и позволив ребенку идти босиком. Слишком дорогой
костюмчик Грегора скрыла огромная мужская рубашка с закатанными
рукавами. Мужчина, женщина и ребенок - самая обыкновенная семья,
измученные, оборванные горцы.
Они добрались до перевала Эми и начали спускаться вниз.
Иногда навстречу попадались местные жители - сидя на обочине, они
ждали почтальона, который передавал им устные сообщения,
вызубренные наизусть, от слова до слова. Он раздавал также письма
на бумаге и дешевые звуковые диски, искажавшие голос до
неузнаваемости. Дважды пришлось задержаться, чтобы прочесть письма
вслух, ибо получатели были неграмотны, а один раз за почтой пришел
слепой, которого вела маленькая девочка. С каждой такой встречей
Корделия, и без того находившаяся уже на грани нервного истощения,
тревожилась все больше и больше.
"Предаст ли нас вот этот тип? За кого нас принимает та
женщина? По крайней мере, слепой не сможет нас описать..._
Ближе к сумеркам Кли вернулся из очередной отлучки, окинул
взглядом безмолвную пустошь, полную теней, и объявил:
- Что-то народу тут многовато.
Корделия настолько измучилась, что не сразу поняла шутку и
поспешила с ним согласиться.
Почтальон глянул на нее с беспокойством:
- Как по-вашему, миледи, выдержите еще четыре часа?
