восклицаниями на непонятном языке, которые, без сомнения, были
страшнейшими ругательствами. Майлз воззрился на него почти со страхом -
ему ни разу не приходилось видеть, чтобы человек кричал и бесновался до
пены на губах.
- Этому пленному ввести транквилизатор, - распорядился он озабоченно
и приказал увести Танга. "Какой агрессивный субъект. Притом еще и командир
с тридцатилетним стажем. Что я с ним буду делать?" - ужаснулся Майлз. Он
обернулся к Осону:
- Капитан, отправляйтесь к судовому врачу. Пусть освободит ваши руки
от этих штуковин.
- Есть, сэр, - все еще не имея возможности отдать честь. Осон
порывисто кивнул и удалился чеканным строевым шагом, расправив плечи. Торн
последовал за ним - узнать, какие новые сведения удалось получить от
освобожденных фелициан и от пленных.
Бортинженер с "Ариэля" - она пришла за Джезеком - осведомилась у
Майлза с самодовольной улыбкой:
- Сегодня мы заработали свои боевые премиальные, не так ли?
"Боевые премиальные?.." - Майлз растерянно огляделся.
- Я думаю, да... конечно, стажер Минова.
- Сэр... - женщина на долю мгновения замялась. - Наши интересуются,
как будут выдавать зарплату? Еженедельно или ежемесячно?
Теперь они потребуют график выдачи зарплаты. Все верно - игра
продолжается. Но когда же она, черт возьми, кончится... Майлз посмотрел в
иллюминатор на безжизненный корпус РГ-132. Тяги деформированы, трюмы полны
неоплаченного груза. Когда же кончится эта вечность? Когда не надо будет
выдумывать все новые и новые задачи? Когда они наткнутся на основные силы
фелициан...
- Ежемесячно, - твердо ответил Майлз.
- Понятно, - инженер была явно разочарована. - Я передам экипажу.
- А что, если и через месяц мы еще будем торчать здесь, - осведомился
Ботари, когда оба бортинженера покинули каюту. - Это очень неприятно,
когда люди требуют зарплату.
- К тому времени что-нибудь придумаю, - бросил Майлз с уверенностью,
больше похожей на отчаяние. И добавил безнадежно: - Поесть бы чего-нибудь.
Однако его желанию не суждено было сбыться - снова появился
неугомонный Торн.
- Я по поводу контрнаступления, сэр... - начал он бодро.
Майлз почувствовал, как палуба уходит у него из-под ног.
- Где?! На каком участке? - спросил он, озираясь.
- Пока еще ни на каком, - успокоил его Торн.
- Уф, - облегченно выдохнул Майлз. - Капитан Торн, если можно, не
устраивайте мне больше таких сюрпризов. Так что контрнаступление?
- Я не перестаю об этом думать. Оно вполне реально. Даже неотвратимо.
И посыльный исчез... Куда он делся? К кому направился? Как вы полагаете,
не лучше ли заранее выработать план отражения атаки?
- Да-да, конечно. У вас есть какие-нибудь наметки?
- Разумеется, сэр. Вариантов несколько...
Торн принялся с жаром втолковывать Майлзу свои соображения на сей
счет, не замечая, что до командира доходит в лучшем случае одна фраза из
трех.
- Очень хорошо, капитан, - прервал его вконец измочаленный Майлз. -
После фронтальной инспекции мы соберем всех наших офицеров, и вы
поделитесь своими мыслями.
Торн снова умчался, напоследок крикнув что-то по поводу
наблюдательного поста.
У Майлза руки опустились. Голова шла крутом. Запутанные коридоры
завода, подъемы, спуски, лестницы, цеха, закутки странного вида - все
понастроено, нагромождено кое-как, без всякого плана, словно нарочно, чтоб
сбить человека с толку. И теперь эта нелепая космическая махина
принадлежит ему - каждый ржавый болт, каждый неровный шов между
переборками, каждый засоренный туалет. Ужас.
- Майлз, что с тобой? - встревоженно спросила Элен. - Ты не рад? Мы
же победили!
"Настоящему фору, - с грустью подумал Майлз, - не пристало рыдать и
прятать заплаканное лицо на груди своего вассала, даже если это женщина
подходящего роста".
13
Первая, ознакомительная экскурсия Майлза по его новым владениям была
короткой, но крайне утомительной. Пожалуй, единственным светлым пятном был
осмотр "Триумфа".
Только после долгой и мучительной борьбы Майлзу удалось убедить
Ботари оставить его одного и отправиться решать вопросы, связанные с
содержанием целой оравы пленных. Свет не видывал человека, с таким
энтузиазмом стремящегося оставаться сиамским близнецом другого. Отправляя
Ботари выполнять поручение, Майлз всерьез побаивался, что у того начнется
раздвоение личности. В конце концов, сержант подчинился, но с условием,
что оставит телохранителем Элен. Впрочем, как только неусыпный страж
удалился на безопасное расстояние. Элен получила совершенно иное
назначение - на пост офицера-секретаря. Ее помощь действительно была ему
необходима: каждую минуту на Майлза обрушивалась такая лавина информации,
что он больше не надеялся на свою неплохо развитую память...
На базе медпункта плавильного завода в тот же день открылся
комплексный госпиталь. Вот где работы было невпроворот! Медперсонал был
укомплектован из числа пленных, и теперь они со вполне понятной заботой
ухаживали за ранеными товарищами по оружию. И все же Майлз счел нужным
направить сюда несколько своих солдат - в качестве охранников, хотя каждый
подобный шаг был чреват еще большим распылением сил.
Войдя, Майлз поморщился и вдохнул холодный воздух, сухой от
многократной усиленной очистки. Над койками висел тяжелый смрад - адская
смесь из испарений антисептика, обожженной плоти, экскрементов и пота.
Хирург с "Триумфа" и его ассистенты трудились не покладая рук, и Майлз не
посмел к ним придраться, но своим солдатам, которые по совместительству
взяли на себя роль похоронной команды, мимоходом напомнил, что их
обязанность - следить за порядком. Впрочем, успокоил он себя, медперсоналу
сейчас не до волнений.
Тягостное впечатление усилилось, когда Майлз подошел к полковнику
Бенару и двум его офицерам, лежащим в полном оцепенении. "Какие крохотные
раны, - подумал он, - едва заметные ссадины на запястьях и следы от иглы
шприца. Мы наносим человеку ранку, которую не сразу и приметишь, - и
лишаем его жизни".
Призрак убитого пилота, словно ручной ворон, опустился к нему на
плечо безмолвным свидетелем.
Тем временем фельдшер "Ариэля" вместе с хирургом Танга собирались
приступить к пересадке кожного протеза Элли Куинн. Протез, должен был
служить ей лицом, пока (когда именно и каким образом?) ее не доставят в
клинику, где будет осуществлена биорегенерация.
- Зачем тебе присутствовать при этом? - тихо спросил Майлз у Элен,
когда она на цыпочках подошла к операционному столу.
Она покачала головой.
- Я хочу посмотреть.
- Зачем?
- А ты зачем?
- Я никогда не видел такой операции. И потом, она была ранена,
исполняя мой приказ. Мой долг как командира быть рядом.
- В таком случае и мой тоже. Я целую неделю работала с ней плечом к
плечу.
Фельдшер сняла бинты, и взорам открылось нечто жуткое: нос, уши,
губы, щеки - ничего этого не было; подкожный жир и волосы сгорели дотла. И
все же Элли пыталась что-то сказать, издавая невнятное клокотание. Ее
болевые рецепторы заблокированы, напомнил себе Майлз и вдруг,
отвернувшись, прижал ладонь к губам.
- Я думаю, нам здесь нечего делать. Обоим. Все равно мы ей ничем не
поможем.
Он поднял глаза на Элен. Она была мертвенно бледна, но, судя по
всему, не собиралась покидать свой пост.
- До каких пор ты собираешься стоять здесь? - спросил Майлз и
подумал: "Боже, а ведь на ее месте могла оказаться ты..."
- Пока не закончат, - сухо ответила она. - Или пока не перестану
чувствовать ее боль. Пока не огрубею, как отец. Если я перестану
чувствовать боль другого, то уж сочувствовать врагу не буду наверняка.
Майлз покачал головой:
- Мне кажется, нам лучше продолжить разговор в коридоре.
Элен нахмурилась, собираясь воспротивиться, но, посмотрев на Майлза,
последовала за ним без возражений. Едва они вышли, как Майлз привалился к
стене, тяжело дыша и глотая вязкую слюну.
- Может, принести тазик? - предложила Элен.
- Не надо. Через минуту я буду в порядке.
Минута прошла, и ему, слава Богу, удалось не оскандалиться. Переведя
дыхание и почувствовав, что в состоянии говорить, он категорически изрек:
- Женщинам не место на поле боя.
- Почему? Неужели это, - Элен кивнула в сторону палаты, - было бы не
так ужасно, если бы на месте Элли оказался мужчина?
- Не знаю, - проговорил Майлз. - Твой отец однажды сказал мне: если
женщина натягивает военную форму, она отдает себе полный отчет в том, что
ей грозит. И ты должен стрелять в нее не задумываясь. Довольно странный
способ утверждения равноправия полов. Мое естество подсказывает другое. К
примеру, укрыть плащом ее плечи. Но не сшибать с плеч голову.
- Честь всегда бок о бок с риском, - раздувая ноздри, возразила Элен.
- Отвергая риск, ты отказываешься от чести и славы. А я-то думала, что
рядом со мной единственный на Барраяре мужчина, способный допустить, что
честь женщины - не только то, что находится у нее между ног.
- Честь солдата - исполнение его патриотического долга.
- Или ее патриотического долга.
- Или ее долга, - согласился Майлз. - Но мы служим не родине, а
императору. Это далеко не одно и то же. Мы здесь зарабатываем
десятипроцентную прибыль для Тава Кольхауна. По крайней мере до недавнего
времени делали это.
Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза - надо было собрать силы, чтобы
продолжить инспекцию. Но вот он снова обернулся к Элен:
- Ты, кажется, говорила что-то насчет необходимости стать грубой?
Бесчувственной?
- Да. И что?
- Моя мать была настоящим солдатом, поверь. Но я не думаю, что ей
была безразлична чужая боль. Даже боль ее врага.
После этих слов между ними надолго воцарилось молчание.
Совещание офицеров по поводу возможной контратаки противника
получилось, к счастью, не таким напряженным, как ожидал Майлз. Они
собрались в конференц-зале, где раньше заседало заводское начальство.
Отсюда открывалась захватывающая панорама всей станции. Тяжело вздохнув,
Майлз опустился в кресло - спиной к иллюминаторам.
Он быстро освоился с ролью беспристрастного арбитра, сопоставляющего
различные предложения - и это при почти полном отсутствии информации, на
которую можно было бы опереться. Он серьезно кивал, изредка ронял
многозначительные "ага" и "хм", а вот "помоги нам Бог" произнес лишь
однажды, - заметив, что Элен при этом едва удержалась от смеха. Торн,
Осон, Джезек с Даумом и еще трое освобожденных из плена фелицианских
офицеров справились с обсуждением и без активного вмешательства верховного
главнокомандующего. Майлз вежливо и осторожно отклонил лишь те варианты,
которые не оправдали себя в схватке с пеллианами.
- А вот что действительно всем нам здорово помогло бы - это если бы
вы, майор Даум, вышли на связь со своим командованием, - сказал Майлз,
подводя итог совещания. - Может быть, удастся найти добровольца, который
попытается долететь на катере до планеты и сообщить им о нашем
положении...
- Сделаем все возможное, - заверил Даум.
Какой-то неведомый поклонник подыскал Майлзу роскошные апартаменты в
самой комфортабельной части станции. Каюта была расположена неподалеку от
конференц-зала и, как видно, тоже предназначалась для кого-нибудь из
начальства. Единственным недостатком было то, что последние несколько
недель никто не следил за порядком. Майлз почувствовал себя археологом,
