темными тайнами из-за отсутствия ключа.
Я было впал в отчаяние, потому что не мог просить помощи у
какого-нибудь латиниста, чтобы перевести такой отвратительный и
богохульный текст, но потом на меня снизошло озарение. Почему бы мне не
поехать на Восток и не попросить помощи у моего друга? У него классическое
образование, и он вряд ли будет чрезмерно шокирован темными откровениями
Гринна. Я тут же написал ему и вскоре получил ответ: он будет счастлив
помочь мне, и я могу незамедлительно приехать к нему.
Провидено - очаровательный маленький городок. Дом моего друга,
одноэтажный, старинной постройки в колониальном стиле, был весь пропитан
атмосферой былого. Старинный чердак с темными балконами служил хозяину
кабинетом. Там мы и работали в мрачную апрельскую ночь у большого
открытого окна, выходящего на лазурное море. Я как сейчас вижу маленькую
комнату, лампу, длинный стол и стулья с высокими спинками, книжные шкафы
вдоль стен, кучу рукописей.
Мы с другом сидели за столом. Перед нами лежала открытая таинственная
книга. Его худой профиль бросал на стену тревожную тень, лицо его в слабом
свете казалось восковым. В кабинете царила беспокойная атмосфера грядущих
открытий. Я чувствовал присутствие тайн, которые вот-вот могли быть
разгаданы.
Мой друг тоже чувствовал это. Долгие годы занятий оккультными науками
обострили его интуицию до необычайных пределов. Он вздрагивал, но не от
холода, и не горячка заставляла его глаза блестеть, как драгоценные камни,
отражающие пламя. Он знал, еще даже не открыв проклятую книгу, что она
вредоносна. Запах сырости, поднимавшийся от этих желтых страниц, вызывал в
воображении могильную вонь. Листы по краям были объедены червями, кожу
переплета погрызли крысы, которые, быть может, питались чем-то еще более
ужасным.
Приехав, я рассказал своему другу историю этой книги и при нем
распаковал увесистый том. Тоща мне казалось, что ему не терпится начать
перевод. Но сейчас он колебался.
Он стал говорить, что это неразумно, что это проклятое знание. Кто
знает, какую дьявольщину содержат эти страницы и какое несчастье постигнет
невежду, рискнувшего проникнуть в эта тайны? Хорошо ли знать слишком
много? И кто знает, сколько людей умерли, пытаясь на практике применить те
сведения, что содержатся на этих страницах? Он умолял меня отказаться от
моего намерения, пока он еще не открыл книгу, и поискать вдохновения в
менее устрашающих областях.
Я был упрям, я был безумен. Я отмел все его возражения, считая их
напрасными и бессмысленными. Я не боялся. Должны же мы по крайней мере
изучить нашу находку, увидеть, что она содержит? И я стал перелистывать
страницы.
И разочаровался. В книге не было ничего особенного. Всего лишь
пожелтевшие листы с латинскими текстами. Никаких иллюстраций, никаких
пугающих рисунков.
Мой друг не мог больше противиться искушению посмотреть на столь
редкое сокровище библиофила. Он наклонился над моим плечом, изредка
бормоча обрывки латинских фраз. Лицо его светилось энтузиазмом.
Схватив обеими руками бесценный том, он сел у окна и стал читать
выхваченные наугад абзацы, тут же переводя их. Глаза его сверкали диким
огнем, тощее лицо все ниже склонялось над заплесневелыми страницами. Голос
его то гремел, то затихал до шепота, разматывая темную литанию. Я
ухватывал только отдельные слова, потому что он в своем воодушевлении,
казалось, забыл обо мне. Он читал повествование о чарах и о наведении
порчи. Я помню некоторые намеки на богов-прорицателей, вроде Ийга, темного
Хэна, бородатой змеи Биотис. Я дрожал, потому что давно знал эти имена, но
дрожал бы еще больше, если бы знал, что за этим последует.
И это не замедлило случиться. Он обернулся ко мне очень
взволнованный. Голос его стал более торопливым и пронзительным. Он
спросил, помню ли я легенды о колдовстве Гринна, о его невидимых слугах,
пришедших со звезд, чтобы подчиняться ему. Я кивнул, не вполне понимая
причины его внезапного исступления.
Тоща он мне объяснил. Там, в главе об обитателях дома, есть молитва
или заклинание, возможно то самое, каким Гринн вызывал со звезд своих
невидимых слуг! Он просил меня послушать и стал громко читать.
И я слушал, как идиот, как безумец. Почему я не закричал и не убежал,
почему не вырвал у него из рук эту чудовищную книгу? Я спокойно сидел, в
то время как мой друг читал на латыни длинное зловещее заклинание:
- Тиби, Магнум Инноминандум, сигна стедорум нигратум буфаминиформис
Садокс сигиллум...
Ритуальные слова взлетали на ночных крыльях страха. Они разили мою
душу острой болью, хотя я и не понимал их. Казалось, слова извивались в
воздухе, как пламя, и жгли мой дух. Громкий голос будил бесконечное эхо,
которое, как мне казалось, достигало самих звезд. Слова эти как бы
переступали бесчисленные пороги, чтобы найти слышащего и приказать ему
спуститься на Землю. Иллюзия? У меня не было времени подумать об этом,
потому что на вызов пришел ответ. Едва голос моего друга затих, как в
маленькой комнатке возник ужас. Стало нестерпимо холодно. За окном
внезапно взвыл ветер - не наш, не земной. Он принес далекий слабый стон.
Лицо моего друга побледнело от ужаса. Потом раздался треск, и мои
расширенные от страха глаза увидели, что подоконник прогнулся под
невидимым ударом. За окном раздались раскаты безумного, истерического
хохота. Человеческое горло не смогло бы испустить его.
Дальнейшее произошло с ошеломляющей быстротой. Мой друг, стоявший
перед окном, вдруг закричал, отчаянно хватая руками воздух. Его лицо
исказила гримаса сильнейшей боли. Еще секунда - и его тело поднялось над
полом и выгнулось. Я услышал душераздирающий треск костей. Мой друг висел
в воздухе, скрючив пальцы, словно защищаясь от чего-то невидимого. И снова
раздался демонический смех, но уже внутри комнаты.
Звезды тревожно мерцали. Ледяной ветер выл в ушах. Я замер в кресле,
неотрывно глядя на это ужасное зрелище. Мой друг испускал теперь визгливые
вопли, и они смешивались с адским смехом. Затем тело моего друга
переломилось пополам. Брызнули фонтаны крови. Но кровь не достигла пола.
Поток ее остановился в воздухе, а смех прекратился, сменившись кошмарными
чавкающими звуками. Я с ужасом понял, что невидимое существо, пришедшее
ниоткуда, питается кровью! Неужели это невидимый вампир?
Перед моими глазами происходила отвратительная метаморфоза: тело
друга сморщилось, высохло, опустошилось и тяжело упало на пол без
признаков жизни, а в воздухе в это время творилась еще более страшная
перемена.
Угол комнаты у окна заполнялся красным, кровавым светом. Стали
медленно проявляться контуры призрака - набухающий кровью силуэт
невидимого звездного бродяги. Это было нечто красное, текучее. Дрожащее
желе, малиновый шар, ощетинившийся бесчисленными щупальцами, шевелящимися
и изгибающимися. На их концах были присоски, или рты, которые открывались
в безмерной жадности... Существо было распухшим, омерзительным: масса без
головы, без лица, без глаз, одна голодная пасть. Человеческая кровь,
выпитая им, сделала его силуэт почти видимым. Это зрелище могло свести с
ума любого.
К счастью для моего разума, существо не стало задерживаться. Не
обращая внимания на труп на полу, оно быстро схватило длинными липкими
щупальцами зловещую книгу, тут же протиснулось в окно и исчезло. Его
сатанинский смех летал на крыльях ветра, пока оно не унеслось в бездну,
откуда пришло.
Вот и все. Я остался один. У моих ног лежало безжизненное тело. Книга
исчезла. Пол и стены были забрызганы кровью моего несчастного друга.
В сильнейшем потрясении я долго не мог сдвинуться с места. Придя в
себя, я поджег комнату и убежал, надеясь, что пожар скроет все следы. Я
прибыл вечером, никто не знал о моем приезде, и никто не видел, как я
уходил. Когда первые языки пламени привлекли внимание людей, я был уже
далеко. Несколько часов я бродил по извилистым улицам. Меня сотрясал
беззвучный смех, когда я поднимал глаза к ярким звездам, наблюдавшим за
мной сквозь клочья тумана.
Наконец я успокоился настолько, что смог сесть в поезд. Я был спокоен
в дороге, спокоен и сейчас, когда пишу эти строки. Был спокоен даже, когда
читал о несчастном случае с моим другом, погибшим при пожаре.
Только ночью, когда сияют звезды, они приходят и приносят с собою
ужас. Тогда я принимаю наркотики, тщетно пытаясь оградить свой сон от
жутких воспоминаний. Но это не так уж важно. Я знаю, что все скоро
кончится.
Странные предчувствия говорят мне, что этот звездный бродяга посетит
меня. Я уверен, что он обязательно придет, даже без вызова. Найдет меня и
унесет во тьму, поглотившую моего друга. Иногда я почти мечтаю об этом дне
и жду его! Жду с великим нетерпением, ибо тогда я тоже познаю "Тайны
червей"...
Виктор Колупаев
ЛЮБОВЬ К ЗЕМЛЕ
Сканировал: Ершов В.Г. 21/06/98.
Телестена на мгновение вспыхнула ослепительным голубым светом,
заколыхалась. И, медленно расширяясь, заполнила комнату. Эспас поудобнее
устроился в глубоком кожаном кресле. Он вытянул ноги. Ему всегда
доставляло удовольствие смотреть последние известия. Голографическое
изображение переносило его из одного уголка Земли в другой, кидало в глубь
океана и в бездну космоса. Он ощущал себя участником событий, в которых
никогда бы не смог участвовать на самом деле. И это было ему приятно.
Эспас уже несколько месяцев жил в этой затерянной на берегу моря
гостинице. Он никогда не уходил от нее, старался не смотреть на площадки с
глайдерами, сторонился людей, хотя и был веселым, остроумным человеком.
Ему хотелось знать о Земле все, и он часами просиживал у телестены,
радуясь, что может все это видеть. Эта ненасытная любовь к Земле, к ее
океанам, лесам, деревьям, животным, городам была вроде болезни, о которой
он даже не задумывался. А если бы и задумался, то не захотел бы избавиться
все равно. И только когда глаза уставали, он уходил вниз к морю и
некоторое время лежал на горячем белом песке. Потом взбирался на невысокую
скалу, нависшую над водой, и нырял в пенистые гребни волн. Он плыл вдаль,
иногда отдыхая лежа на спине, и возвращался лишь тогда, когда изрядно
уставал. Тогда он снова ложился на песок, смотрел в небо с белесыми
перистыми облаками и, когда тело начинало ощущать теплоту лучей солнца,
вставал и шел в гостиницу.
Лишь дважды он заставил себя сесть в кресло глайдера, подняться в
воздух и лететь в Лимику к Эльсе. Он помнил, где она жила, но оба раза
останавливался возле ее двери. Что-то не пускало его дальше. Он
возвращался в свой гостиницу "Горное гнездо" и садился перед телевизором.
А вечером он спускался на первый этаж в бар, занимал место перед
огромным старинным камином, в котором горели поленья смолистых дров, и
слушал, о чем говорят люди. В "Горном гнезде" жили те, кто по разным
причинам на несколько дней хотел уйти от забот повседневной жизни,
отвлечься от всех дел. Здесь никто никому не мешал, никто не спрашивал,
что привело другого сюда. Можно было целыми днями лазить по горам или
купаться в море. Сюда можно было приехать внезапно и так же внезапно
уехать, не предупредив об этом даже администратора.
За несколько месяцев, проведенных в этой гостинице, Эспас ни с кем не
познакомился. Лишь иногда он вставлял в разговор несколько малозначащих
фраз. Он наслаждался своим одиночеством, наслаждался чувством, которое
