выпив кофе и съев бутерброд, он снова отправился к Уайту, на этот раз в
его контору.
Когда он вошел, управляющий говорил по телефону. Речь шла о том,
чтобы провести еще одно, более тщательное обследование всего туннеля
Дорчестер-Кембридж под рекой Чарлз. Когда разговор был наконец окончен,
Уайт с раздражением бросил трубку на рычаг и свирепым взглядом уставился в
Тьюпело. Математик первым нарушил молчание.
- Мне кажется, во всем виновата новая линия, - сказал он.
Уайт вцепился руками в край стола, пытаясь найти в своем лексиконе
слова, которые наименее обидели бы ученого.
- Доктор Тьюпело, - сказал он наконец. - Я всю ночь ломал голову над
этой вашей теорией и, признаться, так ни черта в ней и не понял. При чем
здесь еще линия Бойлстон?
- Помните, что я говорил вам вчера о свойствах связности сети? -
спокойно спросил Тьюпело. - Помните лист Мебиуса, который мы с вами
сделали, - односторонняя поверхность с одним берегом? Помните это? - Он
достал из кармана небольшую стеклянную бутылку Клейна и положил ее на
стол.
Уайт тяжело откинулся на спинку кресла и тупо уставился на
математика. По лицу его, быстро сменяя друг друга, промелькнули гнев,
растерянность, отчаяние и полная покорность судьбе. А Тьюпело продолжал:
- Мистер Уайт, ваша система метро представляет собой сеть огромной
топологической сложности. Она была крайне сложной еще до введения в строй
линии Бойлстон. Система необычайно высокой связности. Новая линия сделала
систему поистине уникальной. Я и сам еще толком не все понимаю, но,
по-моему, дело вот в чем: линия Бойлстон сделала связность настолько
высокой, что я не представляю, как ее вычислить. Мне кажется, связность
стала бесконечной.
Управляющий слышал все это словно во сне. Глаза его были прикованы к
бутылке Клейна.
- Лист Мебиуса, - продолжал Тьюпело, - обладает необычайными
свойствами, потому что он имеет лишь одну сторону. Бутылка Клейна
топологически более сложна, потому что она еще и замкнута. Топологи знают
поверхности куда более сложные, по сравнению с которыми и лист Мебиуса, и
бутылка Клейна - просто детские игрушки. Сеть бесконечной связности
топологически может быть чертовски сложной. Вы представляете, какие у нее
могут быть свойства?
И после долгой паузы Тьюпело добавил:
- Я тоже не представляю. По правде говоря, ваша система метро со
сквозной линией Бойлстон выше моего понимания. Я могу только предполагать.
Уайт наконец оторвал взгляд от стола: он почувствовал неудержимый
приступ гнева.
- И после этого вы еще называете себя математиком, профессор Тьюпело?
- возмущенно воскликнул он.
Тьюпело едва удержался от того, чтобы не расхохотаться. Он вдруг
особенно остро почувствовал всю нелепость и комизм ситуации. Но постарался
скрыть улыбку.
- Я не тополог. Право же, мистер Уайт, в этом вопросе я такой же
новичок, как и вы. Математика - обширная область. Я лично занимаюсь
алгеброй.
Искренность, с которой математик сделал это признание, несколько
умилостивила Уайта.
- Ну тогда, - начал он, - раз вы в этом не разбираетесь, нам,
пожалуй, следует пригласить специалиста-тополога. Есть такие в Бостоне?
- И да, и нет, - ответил Тьюпело. - Лучший в мире специалист работает
в Технологическом институте.
Рука Уайта потянулась к телефону.
- Его имя? - спросил он. - Мы сейчас же свяжем вас с ним.
- Зовут его Меррит Тэрнболл. Связаться с ним невозможно. Я пытаюсь
уже три дня.
- Его нет в городе? - спросил Уайт. - Мы немедленно его разыщем.
- Я не знаю, где он. Профессор Тэрнболл холост, живет в клубе
"Брэттл". Он не появлялся там с утра четвертого марта.
На этот раз Уайт оказался куда понятливей.
- Он был в этом поезде? - спросил он сдавленным голосом.
- Не знаю, - ответил математик. - А что думаете вы?
Воцарилось долгое молчание. Уайт смотрел то на математика, то на
маленькую стеклянную бутылочку на столе.
- Ни черта не понимаю! - наконец воскликнул он. - Мы обшарили всю
систему. Поезд никуда не мог исчезнуть.
- Он не исчез. Он все еще на линии, - ответил Тьюпело.
- Где же он тогда?
Тьюпело пожал плечами.
- Для него не существует реального "где". Система не реализуется в
трехмерном пространстве. Она двумерна, если не хуже.
- Как же нам найти поезд?
- Боюсь, что мы этого не сможем сделать, - ответил Тьюпело.
Последовала еще одна долгая пауза. Уайт нарушил ее громким проклятием
и, вскочив, со злостью сбросил со стола бутылку Клейна, которая отлетела
далеко в угол.
- Вы просто сумасшедший, профессор! - закричал он. - Между
двенадцатью ночи и шестью утра мы очистим все линии от поездов. Триста
человек осмотрят каждый дюйм пути на протяжении всех ста восьмидесяти трех
миль. Мы найдем поезд! А теперь прошу извинить меня. - И он с раздражением
посмотрел на доктора Тьюпело.
Тьюпело вышел. Он чувствовал себя усталым и разбитым. Машинально
шагая по Вашингтон-стрит, он направился к станции метро. Начав спускаться
по лестнице, он вдруг словно опомнился и резко остановился. Оглянувшись по
сторонам, Тьюпело повернул обратно, быстро взбежал по лестнице наверх и
кликнул такси. Приехав домой, он выпил двойную порцию виски и, как
подкошенный, рухнул на кровать.
В три тридцать пополудни он прочел студентам, как обычно, лекцию по
курсу "Алгебра полей и колец". Вечером, наскоро поужинав в ресторане и
вернувшись домой, он снова попытался проанализировать свойства связности
сети бостонского метро. Но, как и прежде, эта попытка окончилась неудачей.
Однако математик сделал для себя несколько важных выводов. В одиннадцать
вечера он позвонил Уайту в главное управление метрополитена.
- Мне кажется, вам может понадобиться моя консультация сегодня ночью,
когда вы начнете осмотр линий, - сказал он. - Могу я приехать?
Главный управляющий встретил это предложение отнюдь не любезно. Он
ответил математику, что управление бостонского метрополитена само намерено
справиться с этой ерундовой задачей, не прибегая к помощи всяких
свихнувшихся профессоров, считающих, что поезда метро могут запросто
прыгать в четвертое измерение. Тьюпело ничего не оставалось, как
примириться с грубым отказом. Он лег спать. В четыре утра его разбудил
телефонный звонок. Звонил полный раскаяния Келвин Уайт.
- Я, пожалуй, несколько погорячился, профессор, - заикаясь от
смущения, промямлил он. - Смогли бы вы сейчас приехать на станцию
Милкстрит-кросс?
Тьюпело охотно согласился. Меньше всего сейчас он собирался
торжествовать победу. Вызвав такси, он менее чем через полчаса был на
указанной станции. Спустившись на платформу верхнего яруса метро, он
увидел, что туннель ярко освещен, как обычно в часы работы метрополитена,
но платформа пуста и лишь в дальнем ее конце собралась небольшая, человек
семь, группа людей. Подойдя поближе, он заметил среди них двух полицейских
чипов. У платформы стоял одинокий головной вагон поезда, передняя его
дверь была открыта, вагон ярко освещен, но пуст. Заслышав шаги профессора,
Уайт обернулся и смущенно, приветствовал Тьюпело.
- Благодарю, что приехали, профессор, - сказал он, протягивая руку. -
Господа, это доктор Роджер Тьюпело из Гарвардского университета.
Профессор, разрешите представить вам мистера Кеннеди, нашего главного
инженера, а это мистер Уилсон, личный представитель мэра города, и доктор
Гаппот из Госпиталя милосердия. - Уайт не счел нужным представить
машиниста и двух полицейских чинов.
- Очень приятно, - ответил Тьюпело. - Есть какие-нибудь результаты,
мистер Уайт?
Управляющий смущенно переглянулся со своими коллегами.
- Как сказать... Пожалуй, да, доктор Тьюпело, - наконец ответил он. -
Мне кажется, кое-какие результаты у нас все же есть.
- Вы видели поезд?
- Да, - ответил Уайт. - То есть почти видел. Во всяком случае, мы
знаем, что он на линии. - Все шестеро утвердительно кивнули.
Математика ничуть не удивило это сообщение. Поезд должен был
находиться на линии, ведь вся система метро представляла собой замкнутую
сеть.
- Расскажите подробней, - попросил он.
- Я видел красный свет светофора, - осмелился вставить слово
машинист. - На пересечении, сразу же перед станцией Конли.
- Линия была полностью очищена от всех поездов, кроме вот этого, -
перебил его Уайт и указал на вагон. - Мы разъезжали по системе часа
четыре. Вдруг Эдмундс увидел красный свет у станции Конли и, разумеется,
затормозил. Я решил, что просто светофор неисправен, и велел ему
продолжать движение, но тут мы услышали, как стрелку пересекает другой
поезд.
- Вы его видели? - спросил математик.
- Мы не могли его видеть. Пересечение за поворотом. Но мы его
слышали. Нет сомнения в том, что он прошел через станцию Конли. Это мог
быть только восемьдесят шестой. Кроме нашего вагона, на линии поездов нет.
- Что было потом?
- Зажегся желтый свет, и Эдмундс дал полный вперед.
- Вы поехали за ним вдогонку?
- Нет, мы не знали, в каком направлении он прошел. Должно быть, мы
поехали совсем в другом.
- Когда это было?
- Первый раз в час тридцать восемь...
- Значит, вы встретились с ним еще раз? - спросил Тьюпело.
- Да, но уже в другом месте. Мы снова остановились перед светофором у
станции Южная. Это было в два пятнадцать. А потом еще в три двадцать
восемь...
Тьюпело не дал ему закончить.
- А в два пятнадцать вы видели поезд?
- На этот раз мы даже не слышали его. Эдмундс попробовал было догнать
его, но, должно быть, он свернул на Бойлстонскую линию.
- А что было в три двадцать восемь?
- Снова красный свет. На этот раз у Парк-стрит. Мы слышали, он прошел
перед нами.
- И вы опять его не видели?
- Нет. За светофором туннель круто идет под уклон. Но мы хорошо
слышали его. Я только одного не понимаю, доктор Тьюпело, как может поезд
пять дней ходить по линии и никто его ни разу не видел?..
Голос Уайта замер, он предупреждающе поднял руку. Вдалеке нарастал
гул быстро приближающегося поезда; гул превратился в оглушительный грохот,
когда поезд промчался где-то под платформой; она завибрировала и задрожала
под ногами.
- Вот, вот он! - закричал Уайт. - Он прошел прямо под носом у тех,
кто там, внизу! - он повернулся и побежал по лестнице, ведущей на
платформу нижнего яруса. За ним последовали все, кроме Тьюпело. Ему
казалось, он знает, чем все это кончится. И он не ошибся. Не успел Уайт
добежать до лестницы, как навстречу ему торопливо поднялся полицейский,
дежуривший на нижней платформе.
- Вы видели его? - возбужденно воскликнул он.
Уайт остановился. Замерли в испуге и остальные.
- Вы видели поезд? - снова спросил полицейский; двое служащих
метрополитена, дежуривших вместе с ним, тоже поднялись наверх.
- Что случилось? - ничего не понимая, спросил мистер Уилсон.
- Да видели вы наконец поезд? - раздраженно выкрикнул Кеннеди.
- Конечно, нет, - ответил полицейский. - Ведь он прошел мимо вашей
платформы.
- Ничего подобного! - разъярился Уайт. - Он прошел внизу!
Семеро во главе с Уайтом готовы были испепелить взглядом тех троих,
что поднялись с нижней платформы. Тьюпело подошел к Уайту и тронул его за
локоть.
- Поезд невозможно увидеть, мистер Уайт, - сказал он тихо.
Уайт ошалело уставился на него.
- Но вы ведь сами слышали его! Он прошел там, внизу...
- Давайте войдем в вагон, мистер Уайт, - предложил Тьюпело. - Там нам
