будет удобнее разговаривать.
Уайт покорно кивнул головой, затем, повернувшись к полицейскому и
двум другим, дежурившим на нижней платформе, почти умоляющим голосом
спросил:
- Вы действительно его не видели?
- Мы слышали его, это верно, - ответил полицейский. - Он прошел вот
здесь, по этой линии, и вроде как бы вот в ту сторону. - И он указал
большим пальцем через плечо.
- Идите вниз, Мэлони, - приказал ему полицейский чин из группы Уайта.
Мэлони растерянно почесал затылок, повернулся и исчез внизу. За ним
последовали двое дежурных. Тьюпело направился к вагону. Молча заняв свои
места в вагоне, все выжидающе уставились на математика.
- Вы вызвали меня, надеюсь, не для того, чтобы сообщить, что нашли
пропавший поезд, не так ли? - начал Тьюпело и посмотрел на Уайта. - То,
что произошло сейчас, случилось впервые?
Уайт заерзал на сиденье и покосился на главного инженера.
- Не совсем, - уклончиво начал он, - мы замечали и раньше кое-какие
непонятные вещи.
- Например? - настороженно и резко спросил Тьюпело.
- Ну, например, красный сигнал светофора. Обходчики возле станции
Кендалл видели красный свет почти тогда же, когда и мы видели его у Южной.
- Дальше.
- Суини позвонил из Форест-хилла на линии Парк-стрит. Он слышал шум
поезда спустя две минуты после того, как мы слышали его на станции Конли.
А между станциями двадцать восемь миль рельсового пути.
- Дело в том, доктор Тьюпело, - вмешался мистер Уилсон, - что за
последние четыре часа несколько человек одновременно в самых разных путчах
видели красный свет светофора или слышали шум поезда. Такое впечатление,
что он прошел одновременно через несколько станций.
- Это вполне возможно, - заметил Тьюпело.
- К нам все время поступают донесения о всяких странностях, - добавил
инженер. - Люди не то чтобы сами видели их, но непонятные вещи происходят
одновременно в двух-трех пунктах, порой находящихся друг от друга на
порядочном расстоянии. Поезд действительно на рельсах. Может, расцепились
вагоны?
- Вы уверены, что он на рельсах, мистер Кеннеди? - спросил Тьюпело.
- Совершенно уверен, - ответил главный инженер. - Приборы показывают
расход электроэнергии. Поезд потребляет энергию непрерывно, всю ночь. В
три тридцать мы разорвали цепь и прекратили подачу энергии.
- И что же произошло?
- Ничего, - ответил Уайт. - Представьте себе, ничего. Электроэнергия
не подавалась двадцать минут. И за эти двадцать минут ни один из тех
двухсот пятидесяти человек, что ведут наблюдение, не видел красных
сигналов и не слышал шума поезда. Но не прошло и пяти минут после того,
как мы включили ток, как поступили первые донесения. Их было сразу два:
одно из Арлингтона, другое из Эглстона.
Когда Уайт умолк, воцарилось долгое молчание. Внизу было слышно, как
один дежурный окликнул другого. Тьюпело посмотрел на часы - было двадцать
минут шестого.
- Короче говоря, доктор Тьюпело, - наконец сказал главный
управляющий, - мы вынуждены признать, что, пожалуй, вы были правы с вашей
теорией.
- Благодарю вас, господа, - ответил Тьюпело.
Врач откашлялся.
- А как пассажиры? - начал он. - Есть ли у вас какие-либо соображения
относительно...
- Никаких, - перебил его Тьюпело.
- Что же нам теперь делать, доктор Тьюпело? - спросил представитель
мэра.
- Не знаю. А что вы предлагаете?
- Как я понял из объяснений мистера Уайта, - продолжал мистер Уилсон,
- поезд в некотором роде... как бы это сказать... перешел в другое
измерение. Его, собственно, уже нет в системе метрополитена. Он исчез. Это
верно?
- До известной степени.
- И это, так сказать... э-э-э... странное явление - результат
некоторых математических свойств, связанных с введением в действие линии
Бойлстон?
- Совершенно верно.
- И у нас нет никаких возможностей вернуть поезд из этого... этого
измерения?
- Такие возможности мне неизвестны.
Мистер Уилсон решил, что настало время ему взять бразды правления в
свои руки.
- В таком случае, господа, - заявил он, - план действий совершенно
ясен. Прежде всего мы должны закрыть новую линию, чтобы прекратить все эти
чудеса. Затем, поскольку поезд действительно исчез, несмотря на красные
сигналы светофора и этот шум, мы можем возобновить нормальное движение
поездов на линиях. Во всяком случае опасности столкновения не существует,
а это, кажется, больше всего вас пугало, Уайт. Что касается пропавшего
поезда и пассажиров... - тут он сделал какой-то неопределенный жест в
пространство. - Вы со мной согласны, доктор Тьюпело? - Мистер Уилсон
повернулся к математику.
Тьюпело медленно покачал головой.
- Не совсем, мистер Уилсон, - ответил он. - Учтите, что я сам еще
толком не понимаю всего, что произошло. Очень жаль, что мы не можем найти
кого-нибудь, кто смог бы все это объяснить. Единственный человек,
способный на это, - профессор Тэрнболл из Технологического института, но
он находился в исчезнувшем поезде. Во всяком случае, если вам надо
проверить мои выводы, вы можете передать их на заключение специалистам. Я
свяжу вас с некоторыми из них.
Теперь относительно поисков исчезнувшего поезда. Я не считаю эту
задачу безнадежной. Имеется некоторая вероятность, как мне кажется, что
поезд в конце концов вернется из непространственной части системы, где он
сейчас находится, в ее пространственную часть. Поскольку эта
непространственная часть абсолютно недосягаема, мы, к сожалению, не можем
ни ускорить этот переход, ни хотя бы предсказать, когда он произойдет.
Однако всякая возможность перехода будет исключена, если вы закроете линию
Бойлстон. Именно эта линия и делает всю систему качественно особой. Если
эта особенность исчезнет, поезд никогда не вернется. Вам понятно?
Разумеется, всем им трудно было хоть что-либо из этого понять, но они
утвердительно закивали головами. Тьюпело продолжал:
- Что же касается нормального движения поездов по всей системе, пока
исчезнувший поезд находится в непространственной части сети, то я могу
лишь изложить вам факты, как я их понимаю, а делать выводы и принимать
решения предоставляю вам самим. Как я уже сказал, невозможно предугадать,
когда произойдет переход из непространственной части в пространственную.
Мы но можем предсказать, когда и где это произойдет. Более того, пятьдесят
процентов вероятности, что поезд в результате такого перехода окажется
совсем на другой линии. И тогда возможно столкновение.
- И чтобы исключить такую возможность, доктор Тьюпело, не следует ли
нам, оставив Бойлстонскую линию открытой, просто не пускать по ней поезда?
- спросил главный инженер. - Тогда, если исчезнувший поезд наконец и
появится, он не сможет столкнуться с другими.
- Эта предосторожность ничего вам не даст, мистер Кеннеди, - ответил
Тьюпело. - Видите ли, поезд может появиться на любой линии системы. Это
верно, что причиной нынешних топологических затруднений является новая
линия Бойлстон. Но теперь и вся система обладает бесконечной связностью.
Иными словами, указанные топологические свойства - это свойства,
порожденные новой линией Бойлстон, но теперь они стали свойствами всей
системы. Вспомните, первое превращение поезда произошло в точке между
станциями Парковая и Кендалл, а от них до линии Бойлстон расстояние более
трех миль.
У нас может возникнуть еще такой вопрос: если возобновить движение на
всех линиях, кроме Бойлстонской, не может ли случиться, что исчезнет еще
какой-нибудь поезд? Не знаю точно, каков ответ, но думаю, что он
отрицательный. Мне кажется, здесь действует принцип исключения, по
которому только один поезд может находиться в непространственной части
сети.
Доктор поднялся со своего места.
- Профессор Тьюпело, - робко начал он, - когда поезд появится, будут
ли пассажиры...
- Я ничего не могу вам сказать о пассажирах, - снова перебил его
Тьюпело. - Топология такими вопросами не занимается. - Он быстро обвел
взглядом семь усталых, недовольных физиономий. - Прошу извинить меня,
господа, - сказал он, несколько смягчившись. - Я просто ничего не знаю о
пассажирах. - А затем, обращаясь к Уайту, добавил: - Мне кажется, сегодня
я больше ничем не могу вам помочь. В случае чего вы знаете, как меня
найти.
И, круто повернувшись, он вышел из вагона и поднялся по лестнице из
метро. На улице занималась заря, растворившая ночные тени.
Об этом импровизированном совещании в одиноком вагоне метро в газетах
ничего не сообщалось. Не сообщалось в них и о результатах долгой ночной
вахты в туннелях бостонского метрополитена. В течение всей следующей
недели Тьюпело присутствовал еще на четырех уже более официальных
совещаниях с участием Келвина Уайта и представителей городских властей. На
двух из них присутствовали также специалисты-топологи. Из Филадельфии
приехал Орнстайн, из Чикаго - Кашта, из Лос-Анджелеса - Майкелис.
Математики не смогли прийти к единому мнению. Никто из них не поддержал
точку зрения Тьюпело, хотя Кашта согласился, что в ней есть рациональное
зерно. Орнстайн утверждал, что конечная сеть не может иметь бесконечную
связность, но не мог доказать этого, как не мог вычислить и фактическую
связность системы. Майкелис просто заявил, что все это досужие домыслы, не
имеющие ничего общего с топологией системы. Он утверждал, что раз поезд в
системе обнаружить не удалось, значит, система не замкнута или во всяком
случае хотя бы один раз замкнутость была нарушена.
Но чем глубже анализировал Тьюпело эту проблему, тем больше убеждался
в правильности своего первоначального вывода. С точки зрения топологии
система представляет собой семейство многомерных сетей, каждая из которых
имеет бесчисленное множество дисконтинуумов. Но окончательное строение
этой новой пространственно-гиперпространственной сети ему никак не
удавалось выяснить. Он занимался этим, не отрываясь, целую неделю. Затем
другие дела заставили его отложить решение проблемы. Он собирался
вернуться к ней весной, когда закончатся занятия со студентами.
Тем временем система метро действовала, словно ничего не произошло.
Главный управляющий и представитель мэра почти забыли о неприятных
переживаниях той знаменательной ночи, когда они возглавляли обследование
линий бостонского метро, и теперь уже несколько иначе объясняли все, что
видели или, вернее, не видели тогда. Но газеты и общественность продолжали
высказывать самые невероятные предположения и наседали на Уайта, требуя
объяснений. Кое-кто из родственников исчезнувших пассажиров подал в суд на
управление бостонского метрополитена. Вмешалось правительство и решило
провести тщательное расследование. На заседаниях конгресса конгрессмены
гневно обличали друг друга. В печать проникла в довольно искаженном виде
версия доктора Тьюпело. Но он хранил молчание, и интерес к этому
постепенно угас.
Проходили недели, наконец прошел месяц. Правительственная комиссия
закончила расследование. Сообщения о нем с первой полосы газет перешли на
вторую, затем на двадцать третью, а потом и вовсе исчезли. Пропавшие не
возвращались. Их оплакивали недолго.
Однажды в середине апреля Тьюпело снова спустился в метро и проехал
от станции Чарлз-стрит до станции Гарвард. Он сидел прямо и напряженно на
переднем сиденье головного вагона и смотрел, как летят навстречу рельсы и
размыкаются серые стены туннеля. Поезд дважды останавливался перед
светофором, и в эти минуты Тьюпело невольно думал: где же этот встречный
поезд - за поворотом или в другом измерении? Из какого-то безотчетного
