наоборот, предметом особой ненависти.
Талмуд, признавая, как закон, происхождение евреев из сущности Бога,
тогда как гои происходят от дьявола, в дальнейшем еще более подчеркивает
это различие: "Евреи более приятны Богу, нежели Ангелы, так что дающий
пощечину еврею совершает столь же тяжкое преступление, как если бы он
дал пощечину Божьему Величию, почему гой, ударивший еврея, заслуживает
смерти". "Это постановление справедливо, - утверждает талмуд, - ибо
бесспорно существует различие между всеми вещами; растения и животные
не могли бы существовать без попечения о них человека, и подобно тому, как
человек превосходит животных, так евреи превосходят все народы на земле".
"Эти последние ничто иное, как семя скотское", так что, если бы евреев
не существовало, не было бы благодати на земле, ни луча солнца, ни дождя, и
люди не могли бы существовать.
Все раввины солидарны в признании за не-евреями чисто животной
природы. Рабби Моисей бен Нахман, рабби Раши, рабби Абраванель, рабби
Ялкут, рабби Менахем сравнивают их по очереди с собаками, ослами и
свиньями, не в виде, оскорбления, но с учеными рассуждениями и с научной
целью: "еврейский народ достоин вечной жизни, а другие народы подобны
ослам", - заключает Абраванель. "Вы все евреи, вы люди, а прочие
народы не люди, так как их души происходят от злых духов, тогда как души
евреев происходят от Святого Духа Божьего", - говорит рабби Менахем.
Таково же заключение рабби Ялкута, говорящего: "Одни евреи достойны
названая людей, а гои, происходящие от злых духов, имеют лишь право
называться свиньями".
Чтобы более ярко иллюстрировать это положение, талмуд пользуется
анекдотом, рассказывая похождения известного рабби Бен-Сира, которому во
время плена Вавилонского Навуходоноссор оказывал знаки большой дружбы.
Царь дал ему много доказательств своего расположения, и, думая однажды
сделать ему приятное, предложил ему в жены одну из своих дочерей, но Бен-
Сир, гордо выпрямившись, ответил ему: "Знай, царь, я сын человеческий, а не
животное". Действительно, с точки зрения талмуда, царская дочь есть
только сука или свинья, немного больше замечательная, чем другие, и еврей
унижает себя, беря ее в жены.
На этом важнейшем различии между евреем-человеком и не-евреем-
животным зиждется все талмудское учение нравов. Фарисеи, его
составившие, не могли совершенно изгладить воспоминание о законе Моисея
и определенные предписания, коими еврейский законодатель повелевал
своему народу справедливость и милосердие к ближним. Но, благодаря
изложенному выше различию, фарисеи могли утверждать, что мысль Моисея
была неправильно истолкована, когда под ближним понимали не-еврея.
Милосердное правило Моисея сохраняет всю силу, когда дело касается
справедливости по отношению к еврею, или обязанности придти ему на
помощь, но оно отнюдь не может, быть прилагаемо к гою, по отношению к
жизни и имуществу которого еврей не имеет больше обязательств, чем если
бы этот гой имел вид собаки или осла. Более того, гнев Божий никогда не
тяготеет ни над ослами, ни над собаками, "тогда как проклятие Иеговы
тяготеет над гоями".
Это утверждение, что Бог ненавидит гоев, оправдывает, все по
отношению к ним применяемые жестокости; ибо почему надо любить то, что
Иегова ненавидит? Отсюда ясно, что талмуд относит ко всем гоям следующее
правило: "Не оказывайте им никакого снисхождения". "Запрещается
относиться с жалостью к тем, кто не имеет разума". "Не подобает человеку
справедливому быть милосердным к нечестивым". "Будьте чисты с
чистыми и лукавы с нечестивыми". "Пусть не говорят, что гои могут не
быть нечестивы и даже казаться добродетельными", - поясняет талмуд. "А
если они даже делают добро, если подают милостыню, или поступают
добродетельно, то за это нужно еще более их ненавидеть, ставя им это в
вину, ибо они это делают лишь из тщеславия". Однако, опыт уже показал
составителям этих правил, что было неосторожно применять их слишком
открыто, ибо гои выражали иногда досаду на такое с ними обращение.
Поэтому талмуд постарался дополнить их лицемерными советами: "Боясь
Бога, человек должен быть всегда хитер", - говорит он. "Поэтому
поклонись гою, чтобы быть с ним в мире, чтобы сделаться ему приятным, и
тем избегнуть неприятностей". А рабби Бакаи добавляет : "Лицемерие
допустимо в том смысле, что еврей должен казаться вежливым относительно
нечестивых, пусть оказывает им почтение и говорит: "Я вас люблю". Но
Бакаи старательно подчеркивает, что: "это дозволено лишь в том случае, если
еврей имеет нужду в нечестивом, или имеет основание его опасаться; в
противном случае это является грехом". Чтобы лучше обмануть гоев,
еврей может даже посещать их больных, хоронить их покойников, делать
добро их бедным, но все это должно быть делаемо, дабы иметь покой, и
чтобы нечестивые не делали зла евреям.
Ошибочно было бы предполагать, что талмуд ограничивается этими
общими указаниями касательно образа действия, которого евреи должны
придерживаться относительно тех, кто не принадлежит к их народу.
Множество случаев предусмотрено, дан ряд указаний, исходящих из
коренного различия между евреем-человеком и гоем-животным, и дающих
еврею право пользоваться по усмотрению жизнью и имуществом гоя,
принадлежащего еврею наравне с собакою, которую можно продать, бить или
убить по желанию.
Касается ли, например, вопрос благ земных. Эти блага были даны
человеку, говорит писание. Да, но, ведь, только еврей - человек, поясняет
талмуд. Следовательно, не-еврей не может владеть собственностью законным
образом, так же, как дикий зверь не обладает узаконенным правом на лес, где
он укрывается. "Подобно тому, как можно со спокойной совестью убить
дикого зверя и завладеть его лесом, также можно убить или изгнать гоя и
завладеть его имуществом. Имущество не-еврея подобно покинутой вещи, его
настоящий владелец еврей, который первый ее захватит".
И это справедливо, - говорить рабби Альбо, и некоторые другие, -
ибо Бог дал евреям власть над жизнью и имуществом других народов; так
что, если гой украдет даже менее полушки, то и за это подлежит смерти;
еврею же разрешается захватывать, по желанию, имущество гоя, ибо там, где
написано: "не делай вреда ближнему", не говорится: "не делай вреда гою".
Поэтому еврей не может быть обвинен в краже, если он не обокрал другого
еврея; если же он обокрал гоя, то он только взял свое собственное добро.
В пояснение этого талмуд приводит нам свидетельство рабби Аши,
говорящего своему слуге: "принеси мне этого винограда, если он
принадлежит гою, но не тронь его, если он составляет собственность еврея".
Это безграничное превосходство всего еврейского над всем нееврейским
простирается даже на животных, принадлежащих евреям. По этому поводу
талмуд говорит: "если бык, принадлежащий еврею, ударит быка гоя, то еврей
за это не ответственен, а если бык гоя причинит вред быку еврея, гой должен
уплатить еврею весь убыток, ибо Бог разделил землю и отдал гоев Израилю".
Это предписание гражданского права было бы, вероятно, трудно
заставить гоев принять к руководству, если бы оно было изложено в
открытом виде. Поэтому талмуд рекомендует несколько окольных путей,
чтобы достигнуть конечной цели, поставленной сынам Израиля: "лишение
всех гоев во всем мире всего их имущества". Наилучшим для этого средством
является ростовщичество. Моисей допускал (Второзаконие XXIII, 30) давать
деньги в займы за проценты. Талмуд использует это разрешение, и
перетолковывая его, делает из него оружие против не-евреев: "Бог приказал
давать гоям деньги в займы, но давать их не иначе, как за проценты;
следовательно, вместо оказания этим помощи, мы должны делать им вред,
даже если этот человек может нам быть полезен, тогда как относительно
еврея мы не должны поступать таким образом". Знаменитый Рабби Бакаи
признает, что это толкование писания, позднейшего происхождения, но не
колеблется присоединиться к толкованию талмуда, давая ему предпочтение
перед толкованием Библии и говорит о нечестивых: "Их жизнь, о еврей, в
твоих руках, тем более их деньги".
Это учение об обязательности употребления ростовщичества для
борьбы с не-евреями, положившее основание обогащения Израиля, навлекло
на него много гроз, начиная со средних веков и до наших дней. Были эпохи,
когда еврейское ростовщичество достигало таких размеров, которые могли
бы казаться невероятными, если бы не были подтверждаемы самыми
точными показаниями. Мы встречаем, например, в "Истории реформации в
Германии" Янссена, постановление немецкого сейма, запрещавшего евреям
взимать более 43 процентов годовых, так как эти последние, давая в займы на
месяц и даже недели, получали 300, 400 и даже 600 процентов в год. В наши
дни такие фантастические проценты почти достигнуты еврейскими
ростовщиками России, Румынии и в польской Австрии. Трактат Баба Меция
очень настаивает на необходимости давать деньги в рост и советует евреям
давать в своих семьях детям в займы за проценты, чтобы они могли с детства
вкусить сладость ростовщичества, и заблаговременно приучались бы им
пользоваться.
В то время, когда Филипп II Испанский готовился освободить свою
страну от евреев, изгнав их целиком, знаменитый Абраванель, бывший
министром финансов королевства, пытался снискать милосердие короля,
обогатив талмуд толкованиями вроде нижеследующего: "Под иностранцами,
по отношению к которым нам разрешается пользоваться ростовщичеством,
не надо подразумевать христиан, ибо они не считаются чужестранцами перед
очами нашего Отца небесного." Но так как это лицемерие успеха не
имело, то Абраванель, укрывшись в Венеции; заявил, что он сознательно дал
ложное толкование талмуда, исключив христиан из числа народов, к которым
применяется закон о ростовщичестве, лишь потому, что предполагал этим
дать евреям возможность мирно жить в Испании, но что в глубине души он
разделяет традиционное толкование учения синагоги. Ученый раввин, как
мы видим, широко пользовался лицемерием, разрешенным талмудом.
Наряду с ростовщичеством, как средством борьбы против всех не
евреев, талмуд рекомендует всевозможные подлоги и мошенничества. Если
гой теряет какую либо вещь или кошелек, еврей обязан завладеть ими, ибо
написано: "запрещается возвращать гою им утерянное; возвращающий гою
потерянное, не найдет милости у Бога". Рабби Раши считает, что отдать
гою им утерянное, это "ставить неверного на равную ногу с Израильтянином,
а, следовательно, совершать грех". "Возвращающий неверному утерянную
им вещь грешит, ибо этим укрепляет мощь нечестивых", - говорит
Маймонид. А рабби Иерухом добавляет: "если гой владеет векселем еврея,
доказывающим, что он ссудил деньги этому еврею, и гой утерял эту расписку,
то еврей, ее нашедший, не обязан возвратить ее гою, так как обязательство
его брата во Израиле прекратилось, с того момента, когда расписка была им
найдена. Если же еврей, нашедший расписку, тем не менее имеет намерение
вернуть ее гою, то надо ему в этом помешать, говоря: если ты хочешь
славословить имя Божье, делай это с тем, что тебе принадлежит".
Совет этот находится в полном соответствии с нравственным
воззрением талмуда, так как, ведь, гой не имеет права владеть имуществом,
правом, принадлежащим исключительно евреям. Еврей, занимающий у гоя
деньги, только берет, ему принадлежащее, и когда гой потом требует
возвращения взятого, то это является незаконным. Помогать же гою добиться
возвращения у него взятого, это значит обкрадывать еврея, ибо он, согласно
еврейскому учению, не должен ничего. Следовательно, рабби Иерухом с
талмудической точки зрения, прав, говоря, что нашедший долговую расписку,
должен сам заплатить ее стоимость, если считает, что гой должен получить
свой долг обратно. Какой яркий свет это раввинское толкование проливает
на взгляд евреев на займы, и как становятся понятными грабежи, являющиеся
последствием выпуска всевозможных акций, столь дорогих сердцу крупных
