не обрадовался этой встрече и они поздоровались довольно холодно.
Там был еще кто-то. Ида делала замечания, которые Мюррей не
понимал, но другие смеялись и девушка, сидевшая на подушке у ног Иды,
подняла голову. Ида обратила внимание на это движение и быстро провела
рукой по волосам девушки.
Вероятно, ее последняя победа. Ужасно. Мюррей наморщил лоб. Он
еще никогда не видел эту девушку и предполагал, что она появилась
здесь из какого-то провинциального театра; во время обеда он слышал,
что ее звали Хитер. Ей, конечно, было не больше двадцати лет. Ее
длинные волосы были иссине-черными и обрамляли ее прелестно очерченое
личико. Ее фигура в плотно облегающем красном платье тоже была
привлекательной.
Д е й с т в и т е л ь н о, ш а р м!
Мюррей пожал плечами. За это мгновение разговоры смолкли; он
поднял голову и увидел, что пришел Близзард в сопровождении человека,
который мог быть только знаменитым Мануэлем Дельгадо.
Близзард - толстый, в темно-синей паре, с огромной сигарой в
руке - прошагал через комнату, приветственно кивая направо и налево.
- Ида, дорогая моя, я восхищен! Хелло, Мюррей! Я рад, что вы
примкнули к нам! И маленькая Хитер, как у тебя дела, моя сладкая?
Но никто не обратил на него почти никакого внимания. Все
уставились на Дельгадо.
На лице автора было странное выражение, змеиное выражение? Да,
решил Мюррей после некоторого колебания. Казалось, что глаза Дельгадо
принадлежали идиоту. Он был среднего роста, стройный, у него были
темные волосы и смуглая кожа латиноамериканца; он был элегантен, но
одет небрежно и держался великолепно. Его можно было принять за
актера, как... ну, к примеру, Константа Байнеса, который раньше был
преуспевающим бухгалтером.
Мюррей ответил на взгляд этих черных глаз и у него появилось
ощущение, что его оценивают и изучают. Потом Дельгадо отвернулся и
Мюррей понял, что подобное произошло с каждым из них.
- Слушайте все! - Близзард уселся за длинную сторону стола,
так, что все актеры оказались перед ним. - Мануэль?
Дельгадо кивнул и обошел вокруг стола. Мюррею бросилось в глаза,
какими гибкими были его движения; он взглянул на Адриана Гарднера.
Действительно, Эд наблюдал за этими грациозными движениями. Мюррею
захотелось рассмеяться, наверное, впервые со времени прибытия сюда, но
потом он подавил этот импульс, потому что Близзард теперь снова взял
слово.
- Ну, я думаю, что вы все считаете все это немного сумасшедшим,
так?
Девушка по имени Хитер нервно хихикнула, а Адриан сделал
какое-то невнятное замечание.
- Я уже думал об этом, - Близзард теперь больше не смеялся. - Прекрасно.
Сейчас нет никакого повода для этого! Этот дом не
аристократический клуб, а почти идеальное место для осуществления
нашего предприятия. Многие из нас видели театр в боковом крыле
здания?
Близзард сделал выжидательную паузу.
- Что, только Мюррей видел его? - спросил он разочарованно. О
великий Боже! Не следишь ли ты случайно за нашим разговором, а? Как
вам это нравиться? Хорошо, итак, перейдем к делу.
Вы все знаете, чего мы хотим здесь достигнуть. Мы уже кое-что
предприняли, хотя это было нелегко, но Мануель уже два-три раза имел
такой успех, что критики до сих пор не могут успокоиться. Многие люди
были бы счастливы иметь хотя бы один такой успех, прежде чем умереть.
- Жан-Поль Гаррижо? - пробомотал Констант в нужное мгновение.
Другие повернулись к нему.
- Констант, это не шутка, - сказал Адриан.
- Я тоже не имел в виду никаких шуток, - ответил Констант.
Как другие отреагировали на это? Мюррей огляделся и ему
показалось, что он заметил легкую улыбку на губах Дельгадо, которвая
сейчас же исчезла. Он внезапно заинтересовался, что же ответит на это
Дельгадо?
- Мне очень жаль, Мануэль, - прошептал Близзард автору. Дельгадо
рассеяно кивнул, зажег сигарету и слегка наклогился вперед.
- Должен ли я испытывать из-за этого какие-нибудь угрызения
совести? - спросил он. Он говорил на хорошем английском языке с
легким испанским акцентом и американским оттенком произношения. - Вам,
надеюсь, известно, что Жан-Поль не смог бы э - э... достчь успеха,
если бы он не был близок к самоубийству.
Его лицо плавало в облаке дыма. Он наклонил голову в бок и еще
больше напомнил Мюррею рентилию.
- Вы до сих пор еще не знали меня. Конечно, у меня есть
определенные связи и некоторые из вас, может быть, видели мой фильм.
Но никто из вас не видел "Три раза в раз", иначе его бы уже здесь не
было. Мне нет никакого интереса повторяться. Я всегда интересуюсь
чем-то новым. Послушайте, что я вам расскажу и если я так говорю,
значитя приказываю вам слушать, потому что вы будете жить этим.
Мюррей нагнулся вперед в своем кресле. У него в начале его
карьры артиста было достаточно возможностей работать с талантливыми
авторами и режиссерами; он мог вспомнить пол дюжины таких высокомерных
гениев. Несомненно, и этот человек относился к ним.
Дельгадо сделал короткую паузу, потом продолжил:
- Мы всегда и везде слышали одни и те же утверждения и мы знаем,
что они истинны. Мы встречаем их во многих ученых сочинениях и на
большинстве философских семинаров. Мы находимся на стадии упадка. Вот
это описание одного человека, живущего в этом времени, который придает
огромное значение персональной свободе каждой отдельной личности?
Этот человек очень напоминает марионетку и он внутренне
испорчен. Вы знаете его? У него нет определенной цели. Он слывет
индивидуалистом, но внутренне он стыдится своих желаний, которые,
собственно, только позволяют ему забыть, что он, в сущности, еще ни к
чему не готов. Он пытается ухватится за что-нибудь; он подражает своим
соседям, что бы не заставлять себя самого принимать многочисленные
решения; у него есть дети, из которых он хочет создать со временем
создать подобия себя самого и он готов загубить также и их детство и
молодость. В конце-концов, он становится полным алкоголиком и утешает
себя огромными порциями спиртного, - здесь Дельгадо взглянул на Мюррея
и тот почувствовал себя как маленький мальчик, который только что
напроказил в школе.
- Он отвратителен мне и также отвратителен вам. Каждый знает
его, но никто его не понимает, так что в отношении его до сих пор
никто ничего не предпринял. Он оченьинтересует меня и за следующие
четыре недели - пока наша пьеса не пойдетв лондоне или еще где-нибудь - вы
тоже должны заинтересоваться всем этим. Вам всем это совершенно
ясно?
Дельгадо покрутил свою сигарету, откинулся в кресле, переводя
взгляд с одного из присутствующих на другого, словно он только что
бросил вызов и теперь ожидал ответа на него.
Остальные молчали. Наконец, слово взяла Ида.
- Это значит, мистер Дельгадо, что результаотм наших... наших
коллективных усилий должна быть критикующая наше общество пьеса?
- Нет, у меня нет намерения призывать к проведению реформ, - Дельгадо
говорил намеренно равнодушно, - Я художник, а не врач. Моя
специальность - рак и гангрена в той стадии, когда больше нет никакой
надежды. Он отодвинул кресло и встал.
- Мы встретимся завтра утром, пол десятого и проведем текущее
обсуждение всех этих тем. Спокойной ночи.
5.
Когда Дельгадо покинул помещение, Мюррей ощутил настоятельную
потребность в свежем воздухе. Он хотел поговорить с Близзардом насчет
бутылок, которые он обнаружил в своей комнате, но это пока было не
слишком важно. В то время, как другие продолжили то, что было прервано
появлением Дельгадо, Мюррей вышел из комнаты. Он опустился на каменнуб
беллостраду у входа, закурил сигарету и стал задумчиво разглядывать
темные кусты вдоль подъездной дороги.
Он испуганно вздрогнул, услышав позади себя чей-то голос.
- Мистер Дуглас? Вы Мюррей Дуглас, не так ли?
Мюррей обернулся и увидел Хитер, стоящую в дверях.
- О, хелло. Ида на мгновение выпустила вас из рук? - он не
хотел казаться злым, но с его печальным голосом ему не оставалось
ничего другого.
- Извените, что? Я не знаю...
- Ничего. Да, я мистер Мюррей Дуглас, - он отбросил свою
сигарету. - Что такое?
- Я так и думала, что это вы, но мне никого не хотелось
спрашивать об этом, - Хитер нервно хихикнула. - Я просто не могу к
этому привыкнуть. У меня такое чувство, что я, как и раньше, должна
подходить то к одному, то к другому и у всех просить автографы.
- Присаживайтесь, - сказал ей Мюррей и подвинулся. - Сигарету?
- Нет, спасибо, мистер Дуглас. Я сегодня выкурила уже слишком
много, - она подошла поближе и опустилась возле него. - Что вы
ожидаете от всего этого, мистер Дуглас? - спросила она после
небольшой паузы. - Я еще никогда не слышала ни о чем подобном - а вы?
- Не называйте меня все время мистером, - сказал Мюррей. - Я,
вероятно, выгляжу достаточно старым, чтобы быть вашим отцом, но я не
ваш отец.
Она испуганно вздрогнула.
- Мне действительно очень жаль!
Мюррей поколебался, потом громко рассмеялся.
- Ну, хорошо. Как вас вообще зовут. До сих пор мне известно
только ваше имя.
- Хитер Карсон.
Неизвестное имя.
- А как вы здесь оказались, Хитер?
- Ну, я сама этого точно не знаю, - снова нервное хихиканье. - Я
два года проучилась в школе Гарлай, а затем меня ангажировали в театр
Саутгемптона. По-видимому, мистер Близзард обратил на меня внимание;
несколько месяцев назад он появился у нас, а потом...
Мюррей был смущен; он никогда не мог даже подумать, что такая
девушка, как Хитер, обучалась именно в школе Гарлай, славящейся своей
строгостью. Ну это не играет никакой роли. Очевидно, он также
ошибался, когда предположил, что у Близзарда была связь с Идой, потому
что девушка, кончно, упомянула бы об этом.
Хитер повторила свой первоначальный вопрос.
- Что вы думаете обо всем этом... э... Мюррей?
- Вы действительно хотите знать это? - он закурил сигарету. - Хорошо,
я охотно расскажу вам, что меня больше всего поражало до сих
пор. Дельгадо знает, что он днлает. Сам Близзард этого не знает. В
Лондоне я слышал, как Барнетт из "ГАЗЕТТ" утверждал, что Сэм собрал
свою труппу из бездельников и уволенных актеров. Я еще никогда не
видел такого собрания второстепенных актеров.
Хитер пораженно молчала. Потом она тихо сказала.
- Но я этого не понимаю. Вы же тоже здесь. Я имею в виду, что на
протяжении шести или семи лет вы были звездой.
Мюррей встал.
- Да, это так и было, констатировал он. - Однако, подумайте
сами, кого мы здесь имеем. Я - человек, игравший главную роль в Вест
Вид, прежде чем я запил и в течение нескольких месяцев был вынужден
выпрашивать милостыню у театральных агентов. Ида Марр... ага,
позволяет себе кое-что. Вы этого еще не знаете, но скоро вы это сами
заметите. Адриан Гарднер - тот же самый случай. Разве вы не помните
скандал, когда Эд в Оксфорде увел с улицы четырнадцатилетнего
подростка? Тогда он почти уже попал за решетку. Личная жизнь других
людей для меня безразлична, если она остается действительно личной, но
Эд все это проделал публично. Потом Герри Гардинг. Герри был
вундеркиндом как и я, не так ли? Несколько лет назад люди еще
утвеждали, что его игра являет новую эпоху в жизни театра. Почему же
он здесь вместо того, чтобы сидеть в одном из аппартаментов в
"МЕЙФЕЙР" и подыскивать себе самый выгодный контракт?
- Почему? - спросила Хитер. Ее приятный голос слегка дрожал.
Мюррей глубоко вздохнул.
- Оставим это. Я не хочу быть форисеем.
- Нет, теперь вы не должны молчать. Иначе я не смогу понять,
действительно ли вы испорчены, или только...
Он пожал плечами.
- Хорошо, я не возражаю. Бедный парень пристрастился к героину.
Без него он не может работать. Когда я запил, со мной было примерно то
же самое. Вы удовлетворены?
Мюррей подождал еще некоторое время, но Хитер не отвечала. У
него было такое чувство, словно он сломал игрушку у бедного ребенка.
Она кивнула ему и исчезла в доме. Голоса, доносившиеся из бара,
станосились все громче. Он вернулся в свою комнату и принял холодный
