схватился за тарелку с карамельным пудингом. Мюррей глубоко вдохнул
воздух не обращая внимания на шум голосов.
- Это родилось у вас несколько лет назад. Разве вы не понимаете
этого, вы, жалкое нистожество? Вы не критик и никогда не сможете им
быть. Вы злобный болтун, лишенный такта и с дурными манерами. Когда я
находился на верху, мне часто хотелось выбить вам все зубы, но я не
отваживался, потому что ваша грязная колонка все же имеет силу. Теперь
я внизу и вы больше не сможете мне повредить. Но, не смотря на это,
что вы пытаетесь сделать? Вы назвали меня старым пьяницей, не так
ли? Прекрасно, теперь вы имеете возможность сказать мне это в лицо.
Барнетт выпрямился тяжело дыша. Он, бормоча, извенился перед
посетителями, в чей карамельный пудинг он влез рукой.
- Мистер Дуглас! Боже мой, что вы здесь делаете? - позади него
появился возбужденный Эмиль.
- Все в порядке, Эмиль. Я уже ухожу. Я не знал, что окажусь
здесь под одной крыше с Барнеттом, иначе я сюда не пришел бы. Его вид
портит мне аппетит, - теперь Мюррей нарочно использовал резонанс
своего великолепно поставленного голоса, который раньше без микрофона
заполнял весь Альберт-Хол. Он знал, что все посетители понимают каждое
его слово. - Вот, возьмите это в качестве возмешения за убытки, - он
сунул в руку Эмиля 5 фунтов и одновременно с этом нащупал в кармане
брюк мелочь. - А это для вас, Барнетт.
Он бросил высокому мужчине один пенни. Монета упала перед ним на
ковер. Мюррей повернулся и пошел к выходу; на этот раз он знал что все
посетители наблюдают за ним. И на этот раз никто не спросил, кто бы
это мог быть.
Х о р о ш и й у х о д д о л ж е н б ы т ь м е д л е н н ы м - огорченно
подумал он.
- Мюррей!
Он остановился и оглянулся. За столиком около двери он увидел
Флита Джимсона, который всегда находился наверху и никогда не
спускался вниз. Флит лучисто улыбнулся.
- Мюррей, я действительно чертовски рад, что вы снова вернулись
в мир живых. Поздравляю, это был великолепный, которым вы врезали
Барнетту. Что вы делаете в настоящий момент? Я ничего не слыша о вас
с тех пор... ну, вы уже понимаете, - и смущенно махнул рукой.
- С тех пор, как я прошел курс лечения, - произнес Мюррей. - Я
уже отдохнул. По большей части у дверей кабинетов других людей. Я
пытался добиться аудиенции и у вас, но вы не хотели со мной говорить.
Флит не показал, что чувствует себя неудобно.
- Ну, Мюррей, вы же сами знаете, как это бывает в этих случаях
- Теперь я это великолепно знаю. Вы держитесь около своей
кормушки.
- Минуточку... ага... Мюррей!
Мюррей остановился и огляделся.
- Послушайте, если у вас действительно затруднения...
- Теперь больше нет, спасибо. Близзорд включил меня в свое
собрание бездельников и бродячих комедиантов, которые должны поставить
на сцене новую пьесу Дельгадо. С тех опр я обеспечен. Мы снова
увидимся на премьере.
¤ *
*
Э т о т х у к б ы л я в н о р е б я ч е с т в о м, - упрекнул
Мюррей самого себя, выйдя на улицу. Глупость всего этого дела была,
конечно, в том, что он, как и Барнетт, сомневался в этом проекте
Дельгадо. Его агент раздобыл что-то другое - да, что-то другое - но он
никогда с этим не свяжется, хотя он и получил бы за это фантастически
высокий гонорар.
2.
Mюррей ехал на север через Лондон по и все время мысленно
возврвщался к событиям последнего получаса. Он один раз остановился
чтобы, открыть крышу своего кабриолета - свежий воздух поможет ему
забыть Барнетта - и купить сандвич, который должен был заменить ему
великолепную голубую форель, которую он оставил в ресторане
"ПРОСЦЕНИУМ".
До сих пор он ехал осторожно; ведь с тех пор, как с ним случился
срыв, он больше не садился за руль быстрохолдного автомобиля. Когда он
наконец, достиг автобана, он намеренно поехал быстрее, сначала он
выехал в четвертый ряд на скорости 170 километров в час, все
увеличивая скорость, пока стрелка спидометра не коснулась цифры 200.
Мюррей был благодарен Мануэлю Дельгадо разве только за то, что
тот дал ему взаймы достаточно денег; чтобы он смог выкупить свой
автомобиль.
Он бы не заложил свой "Даймлер", потомучто автомобиль был все
время для него важнейшим символом. На номерной табличке была
комбинация "1-МКД-Мюррей Квест Дуглас - и люди узнавали белый "Даймлер
С-250", мчащийся поулице.
Это Мюррей Дуглас в своем автомобиле, - говорили они. - Мы видели
его по телевидению на этой неделе.
Однажды он дал таксисту свой автограф, когда они оба стояли
перед заблокированным перекрестком.
Может быть, он был необьяснимо упрям. Он все еще получал
семьсот-восемьсот фунтов в год, хотя раньше его автомобиль был не в
лучшем состоянии. Он всегда прилично питался и никогда не ел консервы
прямо из банки, он никогда не курил дешевые сигареты и никогда не
давал бесполезные интервью в невыглаженом косттюме. Роджер Греди
довольно часто предлагал ему - и это было очень глупо - позволить ему
поставить автомобиль в гараж, где каждая неделя стоила ему денег;
Роджер еще раз начал с того, что принес Мюррею невероятное сообщение о
том, что один из агентов Сэма Елиззарда искал актеров для новой пьесы
Дельгадо и хотел ангажировать Мюррея Дугласа.
Мюррей вспомнил об этом разговоре с Роджером.
¤ *
*
Мюррей, само собой разумеется, уже слышал о Дельгадо. Автор этот
был аргентинцем. Он раньше уже снял один фильм и единственное имя в
нем из всех южноамериканских имен, которое было до некоторой степени
известно - это Леопольдо Торре-Нильсон. Сам Мюррей никогда не видел
этого фильма - он был показан только на каком-то подозрительном
кинофестивале - но он знал некоторых людей, которые его видели и его
фантастичными. Ч Е Р Н А Я К О М Е Д И Я, означающая конец
всех Ч Е Р Н Ы Х К О М Е Д И Й.
Слава Дельгадо по прибытии в Европу была основана на этом фильме
и в прошлый год Жан-Поль Гаррижо, один из лучших молодых актеров
Парижа, сыграл главную роль в экспериментальной пьесе, о которой
говорили Барнетт и Хестон-Вуд. Мюррей не видел этой пьесы, он тогда
уже был в санатории. Но он читал критику. Критики были весьма
воодушевлены этой пьесой.
Потом Геррижо совершил самоубийство. За этой короткоживущей
сенсацией последовало почти месячное молчание. Можно было подумать,
что депрессия Гаррижо была заразной, потому что Дельгадо, казалось,
тоже был больше не в состоянии зажечь публику.
А потом появился Роджер с этим предложением.
- Приму ли я это предложение? - повторил Мюррей и озадаченно
покачал головой. - Близзард хочет ангажировать меня и я могу еще
колебаться? Ты сошел с ума, Роджер?
- Я знаю несколько человек, которые бы не когда не приняли этого
предложения, - сказал Роджер после некоторой паузы.
- Почему? Ты добрый бог, Дельгадо, в последний год вознесенный
критиками на небо!
- Все правильно, - Роджер пристально уставился на свою сигарету. - Ты
с тех пор, конечно, не был в курсе всех дел. Ты слышал всего
лишь слухи, понимаешь? Я не утверждаю, что у тебя больше нет никаких
особых шансов или что ты больше ничего не сможешь заработать с тех
пор, как произошел этот срыв. Но я тебе должен также сказать, что
существует несколько человек, которые никогда не будут играть в пьесах
Дельгадо никаких ролей. Даже если им предложат за это тысячу фунтов в
день.
- Почему же не будут?
- Потому что Гаррижо покончил самоубийством. Потому что Леа
Мартинес находится в психиатрической клинике. Потому что Клодет Мирин
и ее маленькую дочурку хотели убить. Роджер говорил совершенно
серьезно и выражение его лица изменнилось.
- Об этих проишествиях с девушками я ничего не знал, - согласился
Мюррей. - Они играли в Париже, не так ли? Но послушай,
Роджер, это не значит только то, что пара суеверных людей вообразила
себе, что Дельгадо принес несчастье этим людям.
- Более или менее так.
- Разве ты когда-нибудь замечал, что я суеверен, Роджер?
- Нет, - агент вздохнул. - Но, не смотря на это, я должен был
тебя предупредить. Я только вчера говорил об этом кое с кем, с тем,
кто тотчас же отказался, прежде чем я успел вообще успел сделать
какое-нибудь предложение. У Елиззарда несколько сумасшедшие
представления о том, каких людей ему иметь или не иметь.
- Я тоже отношусь к ним? - вмешался Мюррей.
- Нет. На самом деле нет, Мюррей. Ты воображаешь себе, что я
достаточно глуп, чтобы взять взаймы у кого-то тысячу фунтов, если я
предполагаю, что у моего патрона больше нет никаких шансов вернуться к
своей профессии? Нет, я убежден в том, что ты снова будешь играть - может
быть, даже лучше, чем прежде, потому что ты больше не сможешь
полагаться на свою привлекательную внешность, - Роджер знал, что он
может открыто говорить с Мюрреем. - Но ты до сих пор единственный член
труппы, которы кажется мне достоин доверия. Я, конечно, не несу
ответственности, зато у Елиззарда очень светлая голова. Кроме того, у
тебя есть шансы повлиять на критиков, даже если эту глупую пьсу снимут
через четыре дня.
- Ты только рад, что таким образом я теперь больше не буду
надоедать на протяжении нескольких недель, - с упреком сказал Мюррей
- Ты постепенно становишься чертовски докучливым, Мюррей, и ты
должен мне кучу денег. При этом ты всем обязан только моему
долготерпению, иначе я давно бы уже указал тебе на дверь. Ты борешься
неохотно, мой дорогой молодой человек и ты позволяешь заметить это
другим!
- Все в порядке, все в порядке, - уклончиво ответил Мюррей. - Расскажи
мне лучше побольше об этом деле. Жалование не играет никакой
роли. В настоящий момент я тоже взял на себя роль статиста.
- К счастью, ты можешь ожидать кое-чего большего. И при этом ты
заработаешь деньги, старина. Близзард прибрал к рукам обанкротившийся
клуб под названием "ПАСУЩАЯСЯ ЛОШАДЬ "в Бедфорде и хочет разместить
там всю труппу актеров, пока пьесу не поставят в Лондоне. Вероятно,
она должна сменить "АМАРАНТ" в театре Манграйва. "АМАРАНТ" идет уже
давно и не пользуется большим успехом. Может быть, у вас будет
возможность перед постановкой в Лондоне попробовать с недельку
где-нибудь в рповинции, но, скорее всего, через месяц вы будете в
театре Манграйва.
- Ты сказал "через месяц"?
- Нет, об этом говорил Елиззард. Ты сам сможешь поговоритьс ним
об этом, дружище. Для этого у тебы вполне достаточно времени - но
ожидает тебя в своем клубе в пятницу.
¤ *
*
В пятницу Мюррей приехал на час раньше, чем его ждали, потому
что обед уже кончился и он проехал мимо полинявшей вывески,
указывавшей, в каком напрвлении находится "ПАСУЩАЯСЯ ЛОШАДЬ".
3.
Посыпанный галькой сьезд ответвлялся от узкой боковой дороги и
вел через обширный парк. Мюррей предположил, что клуб стал банкротом
из-за этого участка земли, который был невероятно обширным и щедро
засаженным деревьями. За главными строениями он увидел возвышающийся
край плавательного бассейна.
Большой дом серого камня и красного кирпича до самой крыши зарос
плющом. Он казался нежилым; окна были грязными и на первом этаже окна
некоторых комнат были закрыты ствнями. Слева возле входа находилась
обширная площадка для автомашин посетителей.
Мюррей оставил машину там, выключил зажигание и почти испугался,
когда вокруг него воцарилась мертвая тишина. Он вынужден был подавить
этот страх, потому что это были только кошмары, вызваные чрезмерной
дозой алкоголя. Может быть, Близзард никогда о нем не спрашивал?
Может быть, он напрасно приехал к этому безлюдному дому?
Он вытащил ключ зажигания и медленно вылез из машины. Потом он
захлопнул дверцу автомобиля и открыл багажник. Он достал оттуда свою
дорожную сумку.
- Вы, конечно, мистер Мюррей Дуглас?
Тихий голос прозвучал совершенно неожиданно. Мюррей с треском
захлопнул крышку багажника. Справа возле него стоял мужчина
неопределенного возраста; на нем был черный костюм и черный галстук.
Мюррей не слышал шороха гальки под его ногами.
