Медвежонком. Как его настоящее имя, никто не знает. Он киммериец.
- Очень интересно.
- Твоя Фрида лопнет от зависти, вот увидишь. Пусть не чванится своим
погонщиком. Даже мне сегодня похвасталась. Проучим ее, а, Черника?
Амалазунта опустила подбородок на ладонь и мечтательно прикрыла
глаза.
- Когда же ты его приведешь?
Арванд рассмеялся.
- Придется тебе немного подождать, детка. Говорю же, он еще очень
дикий. На днях пытался отобрать у слуги ключ и сломал бедняге шею.
- Какой ужас!
- Не ужаснее того, что ты рассказала.
- Ты думаешь, это серьезно? Я имею в виду вервольфа.
- На всякий случай постарайся никуда не ходить по ночам. И сестре
скажи. Когда я был мальчишкой, у нас в поселке шастала такая лисица. Она
таскала детей, перегрызала им горло... Ее удалось выследить и затратить
только через полгода. Долго мы охотились за ней, выкуривали из норы.
Наконец мы погнали ее по холмам. И как же она неслась! Мне до сих пор
иногда снится этот ромашковый луг и огненно-рыжий зверь, летящий
стрелой...
- И что? - жадно спросила Амалазунта.
- У моего отца был добрый скакун, и он настиг ее. А ведь известно:
кто убьет оборотня, тому не долго жить. Так и вышло. Отец вонзил в нее
остро отточенный деревянный кол, и она прокричала ему проклятье
человеческим голосом... Оказалось, мельничиха, которая жила у Быстрого
Ручья...
- А что твой отец? - тихонько напомнила женщина.
Арванд с трудом очнулся от давнего воспоминания.
- Отец? - переспросил он. - Да, мой отец в том же месяце насмерть
разбился, упав с коня, - ни с того ни с сего Серый вдруг понес, точно
сбесился. Поэтому я и говорю: если впрямь появился волк-оборотень, то
бродячий торговец не последняя жертва.
Ничего не ведая о планах, которые строил относительно его персоны
Арванд, молодой киммериец с увлечением пробовал свои силы в поединке с
Ходо. Несмотря на чрезмерный вес и внушительное брюхо, Ходо был ловок и
передвигался с необычайной быстротой.
Хуннар, побежденный Конаном накануне, с нескрываемым злорадством
наблюдал за тем, как варвар теснит могучего толстяка.
- Тебе не устоять против негр Ходо! - подзуживал Хуннар.
- Молчи, пиявка! - пыхтел Ходо. - Ты еще увидишь, как я разделаюсь с
этим молокососом... Я сделаю из него, это... как сказать по-гиперборейски?
Мясная отбивная! Эй!
Последний возглас относился уже к Конану, который, вместо того чтобы
позволить превратить себя в вышеозначенное питательное блюдо, перешел в
яростную атаку и нанес Ходо рубящий удар в плечо. Будь юноша вооружен
сейчас настоящим мечом, его противник был бы уже разрублен наискось до
самого пупа.
- Ходо, ты мертв! - завопил Хуннар. - Бросай оружие и ложись пузом
кверху!
- Проклятье, это нечестно! - возмутился Ходо. - Ты нарочно отвлекал
меня своими дурацкими разговорами, Хуннар! Хотел, чтобы я нахлебался того
же позора, что и ты!
- Ты сам позволил себя отвлечь, - сказал Хуннар.
Гунастр, внимательно следивший за поединком, глухо хлопнул в ладоши.
- Молодец, Медвежонок. Иди на кухню. Ты убедительно доказал свое
право на тарелку фасоли с мясом и капустой. Только смотри, не убивай
больше моих слуг. Если бы ты принадлежал не Синфьотли, а мне, я заставил
бы тебя чистить котлы вместо Инго.
Конан удостоил его злобным взглядом и отправился в указанном
направлении. Там ему выдали двойную порцию. С удовлетворением отметив
страх на лице раба, протягивающего ему миску, Конан сгорбился над своей
трапезой и принялся заталкивать еду в рот обеими руками, время от времени
обтирая жирные губы тыльной стороной ладони. Хрящи и мелкие кости громко
трещали на зубах варвара. Ишь, какое прозвище для него придумали в казарме
- Медвежонок. Пусть, подумал он. В том не было ничего обидного.
Поев, Конан сыто рыгнул, поковырялся в зубах грязным ногтем и
наконец, к великому облегчению перепуганного слуги, вышел во двор. Он
находился в благодушно-сонном настроении и уже примерялся отправиться в
свою каморку и там завалиться спать на соломенном ложе, как вдруг всякое
благодушие точно рукой сняло.
Во дворе казармы стоял Синфьотли и беседовал с Гунастром. Асир имел
усталый вид. Если бы Конан знал, что бледность и круги под глазами вызваны
тревогой Синфьотли за любимую дочь, злобной радости варвара не было бы
предела.
Синфьотли обсуждал с владельцем казармы завтрашние игрища в память
Сигмунда. Он, как уловил из их негромкого разговора Конан, намеревался
дать гладиаторские бои и хотел знать, готов ли выступить киммерийский
пленник.
- Вполне готов, - заверил асира Гунастр. - Мальчишка хоть куда,
Синфьотли. Сегодня разделался с самыми сильными ребятами в казарме. Ему бы
немного попрактиковаться - и равных ему не будет.
Как ни были противны киммерийцу Синфьотли и его собеседник, он все же
ощутил радость при последних словах Гунастра. Что ни говори, а Гунастр -
профессионал.
Конан осторожно опустился на плиты двора и сел, скрестив ноги, чтобы
удобнее было подслушивать. Поглощенные беседой, Синфьотли и владелец
казармы пока не замечали его.
- Слыхал про вервольфа? - сказал Гунастр. - На рассвете люди нашли
молодого охотника, наполовину съеденного волком, а вокруг следы волчьих
лап и человеческих ног.
- Женщины говорили что-то возле колодца, но мне кажется, что
вервольфы тут ни при чем. Просто парня загрызли звери. Мне очень жаль его,
Гунастр, однако ничего сверхъестественного в этой смерти я не вижу.
- А человеческие следы?
- Их мог оставить кто угодно. Это ничего не доказывает, - возразил
Синфьотли.
Гунастр помолчал, качая головой, а потом с расстановкой сказал:
- Следы босых ног - и довольно маленьких ног. Как будто их оставил
ребенок или женщина.
- Босых?.. - переспросил Синфьотли. - Боги милосердные!
- Вот-вот. - Гунастр вздохнул. - Не нравится мне все это, Синфьотли.
Волка, по рассказам, видели огромного, а следы почему-то детские. Путаница
какая-то.
Следы ведьмины, несомненно, подумал Конан. Злодейка опять вышла на
охоту со своим монстром. А Синфьотли то ли не догадывается ни о чем, то ли
слишком хорошо умеет притворяться.
И снова, как и в первый раз, когда Конан подумал о том, что ведьму
нужно как можно скорее уничтожить, ему вспомнилось невинное личико Соль:
она сжимает в кулачке отцовский подарок, брошки-черепашки, и смотрит на
Синфьотли обожающими глазами...
Словно мысли варвара о Соль передались Синфьотли, потому что он
заговорил о девочке:
- Уж не ворует ли волчара детей? - сказал асир мрачно. - У нас под
утро кони в стойлах бесновались, как будто к ним забрался дикий зверь. И
Соль выглядит так словно насмерть перепугана чем-то.
- Может, зверь и вправду был на рассвете возле вашего дома, а Соль
его увидела и испугалась? - предположил Гунастр. - Спросить бы ее, да как
ее спросишь...
Синфьотли махнул рукой и отвернулся. И наткнулся взглядом на
неподвижную фигуру варвара, сидящего в позе созерцателя.
- Это еще что такое? - удивился асир.
Конан остался невозмутим. Ни один мускул не дрогнул на его загорелом
лице.
Гунастр тоже обернулся и, подбоченясь, захохотал.
- Он подслушивал! - сказал владелец казармы, вытирая слезы,
выступившие от смеха. - И ведь как тихо подобрался! Не мальчик, а
настоящий клад.
Конан в эту минуту как раз прикидывал, как бы ловчее вцепиться
Синфьотли в горло и придушить его. Однако Гунастр уже успел изучить
повадки своего молодого подопечного и приставил к его шее свой меч.
- Хорошенького понемножку, - сказал хозяин казармы. - Новостей
наслушался, фасоли накушался, теперь отправляйся в свою клетку.
Оскалившись в уже неприкрытой злобе, Конан встал и медленно, шаг за
шагом, начал отступать, не сводя с Синфьотли пылающих глаз.
9
Толпа гудела. Конан оглядывался по сторонам. Зрители, собравшиеся
посмотреть на бой, возбужденно переговаривались. Тут же заключались пари.
Знатоки обсуждали достоинства уже известных им бойцов, гадали, как покажут
себя новички.
Стоя рядом с Гунастром на возвышении посреди круглой площадки для
выступлений, Арванд громко выкликал имена тех, кому предстояло сегодня
сражаться. Каждое новое имя встречалось новым накатом волны возбужденных
голосов.
Конан не слушал. Варварский инстинкт, воспитание, привычки,
выработанные им за короткую, но полную опасностей жизнь, - все
протестовало против положения, в котором он оказался: безоружный, посреди
открытого пространства, у всех на виду. Он чувствовал себя попавшим в
ловушку диким животным. Ноздри его вздрагивали - множество резких запахов
окружало его со всех сторон. Ему хотелось спрятаться, и он даже нашел
вполне подходящее укрытие - сперва за подиумом, на котором стояли Гунастр
со своим прихлебалой, потом вдоль скамей... Взгляд варвара медленно
скользил по рядам зрителей. Среди них были и женщины. И если Конану
удастся вырваться и броситься в бегство, то нужно запомнить заранее, где
больше женщин и, следовательно, где легче будет проложить себе путь к
спасению.
Конан видел множество лиц, румяных с мороза, разгоряченных
предстоящим кровопролитием. Здесь были рослые гиперборейцы в роскошных
меховых куртках, светловолосые асиры, одетые в дубленую кожу, украшенную
бисерными вышивками и кусочками меха; более темноволосые ваниры с широкими
браслетами на запястьях и ожерельями из медвежьих когтей и клыков.
И вдруг взгляд Конана остановился.
Синфьотли.
Копна соломенных волос, очень светлые, почти бесцветные глаза,
надменный рот. Асир стоял среди зрителей, одетых более бедно, слева от
трибуны - видимо, там было менее почетное место. Конан немного удивился
этому: Синфьотли - один из уважаемых в Халога людей, он прославленный
воин, дом его матери известен своим богатством, а род их принадлежит к
древним и знатным. И одет недруг киммерийца был очень просто, даже
скромно, что выглядело довольно странным, особенно в сочетании с его
гордой осанкой.
- В память моего брата Сигмунда, - громко произнес голос откуда-то
справа и Конан, вздрогнув, перевел взгляд на говорящего, - во славу имени
того, кто погиб как воин с оружием в руках, израненный, зарубленный в
последней схватке с ордой киммерийских разбойников...
Сперва Конану почудилось что у него двоится в глазах. Справа стоял
Синфьотли. Только на этом Синфьотли были богатые одежды - длинная, почти
до колен, кольчуга, перехваченная наборным поясом, красный плащ с
горностаями, длинный меч на бедре, широкая золотая цепь на груди. Волосы в
знак печали по брату не прибраны, шлем снят. Шрам на щеке покраснел.
Глаза Конана метнулись к двойнику говорящего. У того нет шрама. И
он... безоружен. Острый взгляд киммерийца отыскивал все больше и больше
отличий. И цвет волос другой, более светлый, и лицо худее...
- Я хочу, чтобы в память моего брата пролилась киммерийская кровь.
Одного киммерийца я специально выкупил ради этого у своего товарища,
который пленил его силой своего оружия. Вот он!
На середину площадки вытолкнули кого-то, встреченного ревом толпы.
Конан не обратил на него внимания. В этот момент он был поглощен одним: он
сравнивал Синфьотли с его двойником.
- Второго я сам взял в плен. Не думайте, однако, что он сдался мне
добровольно. Смотрите, друзья, каков он - Медвежонок из Киммерии, попавший
в плен из-за обильных ран, но не по недостатку доблести!
Конана схватили сзади за шею специально предназначенной для этого
